Вот и все, что я сейчас хотел сказать. Спасибо, господин заместитель директора.
— Спасибо, сэр. Конечно, господа, окончательное решение зависит от директора ЦРУ. Тем не менее меня заверили, что наши рекомендации будут иметь определенный вес. До тех пор, пока не будет принято соответствующее решение, я намерен продолжать действовать так, как мы это делали до сих пор.
Весьма пожилой человек посмотрел на заместителя директора и сказал:
— Вы можете быть уверены в том, что мы, со своей стороны, окажем вам любую помощь и поддержку, насколько это только возможно.
Представитель ФБР немедленно откликнулся на это заверение:
— Можете полностью рассчитывать и на нас! — Он посмотрел с вызовом на весьма пожилого человека, который лишь как-то странно и многозначительно улыбнулся в ответ.
— Господа, — продолжил заместитель директора, — я хочу поблагодарить вас всех за ту помощь, которую вы оказываете нам как сейчас, так и в прошлом.
Благодарю вас за то, что вы приняли участие в нашем совещании. Мы поставим вас в известность о времени нашей следующей встречи. До свидания.
Когда участники совещания стала расходиться, представитель ФБР случайно встретился взглядом с весьма пожилым человеком, в глазах которого искрилось откровенное лукавство. Он быстро вышел из кабинета. Морской офицер перед тем, как выйти, обернулся к представителю министерства финансов и недовольно проворчал:
— О господи, как бы я хотел находиться сейчас на службе во флоте. Эти скучные совещания просто изматывают меня.
Он презрительно фыркнул, надел форменную фуражку и проследовал из кабинета. Заместитель директора вышел последним...
— Все это мне совершенно не нравится! Два человека шли, медленно прогуливаясь, по дорожкам парка, раскинувшегося на Капитолийском холме, держась в стороне от людей. Послеобеденная туристическая лихорадка постепенно спадала, а отдельные правительственные чиновники пораньше уходили с работы. Понедельник, как правило, не очень загруженный день для Конгресса и его служащих.
— Мне тоже все это не нравится, мой дорогой друг, однако нам следует принимать положение вещей таким, каким оно складывается, а не таким, каким бы мы хотели его видеть. — Представительный мужчина посмотрел изучающее на своего собеседника, человека впечатляющей внешности, и продолжил:
— Мы теперь, по крайней мере, знаем немного больше, чем раньше. Например, сейчас нет сомнений в том, что необходимо ликвидировать Кондора.
— Я считаю, что не только его.
Порыв приятного вашингтонского ветерка донес голос человека впечатляющей внешности до его партнера, который поежился, несмотря на теплую погоду.
— Что вы хотите этим сказать? В прозвучавшем ответе присутствовал заметный оттенок раздражения:
— Здесь что-то явно концы с концами не сходятся. Уэзерби был закаленным и очень опытным агентом. И хотя он был ранен, ему все же удалось убрать Воробушка. Вы действительно верите в то, что такой человек, как Уэзерби, мог громко выкрикнуть мою фамилию? Даже если допустить, что он совершил промах, то зачем же ему было нужно звать меня? Здесь явно что-то не так, нет никакой логики и смысла.
— Тогда я прошу вас сказать мне, в чем же здесь дело?
— Я не могу сказать этого с полной уверенностью. Однако происходит что-то такое, чего мы не знаем. Или, по крайней мере, чего я не знаю.
В голосе представительного мужчины явно прозвучала нотка нервозности и беспокойства:
— Я уверен, что вы не имеете в виду, что я утаиваю от вас часть информации?
Шум ветра заполнил затянувшуюся паузу. Затем Левин-Мароник очень медленно ответил:
— Я сомневаюсь в этом, однако такая возможность существует. Вам не стоит беспокоиться и протестовать, так как я не собираюсь принимать какие-либо меры для выяснения этой возможности. Однако я хочу, чтобы вы помнили наш последний разговор.
Собеседники шли некоторое время, не разговаривая. Они вышли из парка и не спеша двинулись по Восточной Капитолийской улице мимо здания Верховного суда. Наконец представительный мужчина нарушил молчание:
— Нет ли чего-нибудь новенького у ваших людей?
— Ничего. Мы прослушиваем все это время все телефонные звонки полиции и разговоры между оперативными группами ЦРУ и ФБР. Так как нас осталось только трое, мы не в силах сами заниматься поисками Кондора. Мой план состоит в том, чтобы перехватить группу, которая обнаружит и возьмет Кондора до того, как они упрячут его в безопасное место. Вы можете организовать так, чтобы они доставили его в какое-нибудь определенное место, или, по крайней мере, выяснить планы их дальнейших действий? Это здорово повысит наши шансы на успех.
Представительный человек кивнул головой в знак согласия, и Мароник продолжил:
— Что еще мне кажется странным, так это история с Ллойдом. Насколько я могу судить, полиция до сих пор не связала его с нашим делом. В той квартире ведь должно быть полно отпечатков пальцев Кондора, тем не менее полиция или же не обнаружила их, в чем я очень сомневаюсь, или же они не доложили о них по инстанции.
Мне все это очень не нравится. Что-то здесь не стыкуется. Не могли бы вы выяснить, но только так, чтобы не привлечь их внимания и не заставить их действовать более активно?
Представительный человек вновь кивнул головой. Собеседники продолжали не спеша двигаться дальше, как будто направляясь домой после работы. К этому времени они уже удалились на три квартала от здания Капитолия и шли теперь по жилому району. В двух кварталах от них, дальше по улице, городской автобус остановился у тротуара, выбросил клубы дыма из выхлопной трубы и высадил небольшую группу пассажиров. Когда автобус тронулся, двое из них отделились от общей группы и направились в сторону здания Капитолия.
Малькольм тщательно взвесил все «за» и «против» возвращения арендованного грузовичка-пикапа в компанию. Конечно, он представлял собой сравнительно независимое средство передвижения для них, однако был слишком заметен. В Вашингтоне не так уж часто встретишь подобные грузовички-пикапы, особенно такие, на бортах которых крупно выведено: «Перевезите сами». Кроме того, его аренда стоила немалых денег, а Малькольм хотел сохранить как можно больше денег про запас. В конце концов он решил, что они вполне могут обойтись общественным транспортом, чтобы совершить те несколько поездок, которые он запланировал. Уэнди нехотя согласилась с ним. Ей очень нравилось водить этот пикап.
Это случилось в тот самый момент, когда они почти поравнялись с двумя мужчинами, шедшими навстречу им по другой стороне улицы. Резкий порыв ветра оказался слишком сильным, чтобы его выдержала заколка, которой Уэнди закрепила свободно сидящий парик. Ветер сорвал копну светлых волос с ее головы и бросил на мостовую. Парик покатился по ней, затем остановился и остался лежать жалкой кучкой почти на самой середине улицы.
От неожиданности и отчаяния Уэнди громко вскрикнула :
— Малькольм, мой парик! Достань его, подними скорей!
Ее резкий выкрик перекрыл шум ветра и затихающего уличного движения. На другой стороне улицы Левйн-Мароник внезапно остановил своего спутника.
Малькольм понял, что Уэнди совершила ошибку, громко назвав его по имени.
Он жестом приказал ей молчать и шагнул на мостовую между двумя припаркованными у тротуара автомашинами, чтобы подобрать сорванный ветром шарик. Малькольм заметил, что двое мужчин, остановившихся на другой стороне улицы, внимательно наблюдают за ним, поэтому он постарался выглядеть спокойным, хотя, правда, слегка смущенным за свою жену.
Левин-Мароник медленно, но решительно двинулся вперед, напрягая свои цепкие глаза, чтобы лучше рассмотреть через улицу этих двоих, мысленно делая последовательные сравнения внешних примет. Будучи достаточно опытным оперативником, он отбросил радостное возбуждение от фантастического совпадения и сконцентрировал все свое внимание на реальности момента. Левой рукой он расстегнул пуговицы своего пиджака. Краем глаза Малькольм увидел: и мысленно зафиксировал все эти движения незнакомца, однако его внимание сейчас было прикована к копне волос, лежащей у его ног. Уэнди подошла к нему в тот момент, когда он выпрямился, держа парик в руке.
— О, черт возьми, проклятая штука, наверное, совсем испорчена? — Уэнди выхватила спутанную капну волос из руки Малькольма. — Я рада, что нам не пришлось далеко бежать за вам. В следующий раз я приколю его двумя...
Спутник Марелька уже давно не принимал личного участия в приведений активных операций. Он стоял на тротуаре и, не отрывая взгляда, пристально всматривался в молодую жену за другой стороне улицы. Его напряженный взгляд привлек взимание Малькольма как раз в ту самую секунду, когда он, не веря еще самому себе, произнес какое-то слово. Малькольм не расслышал то, что он сказал, однако понял, что что-то здесь не так. В этот момент его партнер появился из-за стаявшей у тротуара автомашины и начал переходить улицу.
Малькольм заметил расстегнутый пиджак и его правую руку, напряженно застывшую у пояса, готовую действовать.
— Беги! — Он оттолкнул Уэнди от себя и кинулся к стоявшей рядом спортивной машине. Когда он присел на корточки, то подумал с надеждой, что ему, наверное, просто мерещатся повсюду враги и что он реагирует на случайную ситуацию как последний идиот.
Мароник хорошо знал, что ему не следует бежать по открытому месту, преследуя человека, который скорее всего был вооружен в к тому же теперь скрывается за надежным укрытием. Мароник хотел бы выманить его оттуда для прицельного выстрела. В то же время он видел, что партнера противника убегает. Этого он не мог допустить. Когда его поднимающаяся вверх рука остановилась и замерла в воздухе, напряженное и хорошо скоординированное тело застыло в классической позе стрелка, готового открыть огонь. Тупорылый револьвер в его правой руке кашлянул один раз.
Уэнди успела быстро пробежать четыре шага, прежде чем до нее дошло, что она не знает, почему она вообще бежит. «Какая глупость», — подумала она, но при этом лишь слегка замедлила бег. Она нырнула в пространство между двумя запаркованными машинами и перешла на легкую трусу. Не добежав несколько шагов до ряда туристических автобусов, выстроившихся вдоль тротуара, которые представляли собой надежное укрытие, Уэнди посмотрела в сторону Малькольма...
Пуля в стальной оболочке попала ей в шею. Уэнди подбросило вверх и медленно-медленно закружило, как будто она была кукольной балериной.
Малькольм сразу понял, что означает этот выстрел, однако он должен был сам убедиться в свершившемся. Он с усилием повернул голову влево и увидел странную смятую фигуру, лежавшую на тротуаре в шести метрах от него. Уэнди была мертва. Он знал, что она была мертва. За последние несколько дней он видел слишком много трупов, чтобы не распознать, как выглядит мертвый человек. Тоненькая струйка крови бежала по покатому тротуару по направлению к нему. Уэнди все еще крепко сжимала в своей руке парик.
Малькольм вытащил пистолет. Но только он высунул голову, как сразу же вновь раздался выстрел Мароника. Пуля звонко царапнула до капоту автомашины.
Малькольм быстро спрятал голову вниз. Мароник начал стремительными зигзагами перебегать через улицу. У него осталось четыре патрона в барабане револьвера, и он еще дважды выстрелил на бегу, чтобы запугать Малькольма я не дать ему возможности выглянуть.
По иронии судьбы Капитолийский холм в Вашингтоне имеет две характерные черты: этот район славится самым высоким уровнем преступности в городе и одновременно самым большим количеством полицейских. Выстрелы из револьвера Мароника и крики перепуганных туристов привлекли внимание одного из уличных полицейских, который тут же бегом направился к месту происшествия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30