У нее вдруг возникли сомнения. Если принять во внимание то, что никаких записей о вложении четырехсот тысяч долларов не нашли, она просто обязана усомниться. Возможно ли, чтобы кто-то в Гринвиче, кто-то из тех, на кого отец старался произвести впечатление, что-то пообещал ему, взял взаймы из фонда эти деньги, но так их и не вернул?
9
— Почему бы тебе не позвонить Молли?
Дженна Уайтхолл посмотрела через стол на своего мужа. Одетая в удобную шелковую блузу и черные шелковые слаксы, она была удивительно привлекательной. Впечатление подчеркивали иссиня-черные волосы и большие карие глаза. Она пришла домой в шесть, проверила автоответчик, но сообщения от Молли не было. Стараясь не давать воли своему раздражению, она спокойно ответила:
— Кел, ты же знаешь, что я оставила ей сообщение. Если бы Молли требовалась компания, она дала бы мне знать. Совершенно ясно, что сегодня вечером ей никто не нужен.
— Я до сих пор не могу понять, почему ей захотелось вернуться в этот дом, — заметил Кел. — Как она может входить в кабинет и не вспоминать тот вечер, не думать о том, как взяла в руки статуэтку и размозжила голову бедняге Гэри? Меня бы в дрожь бросило.
— Кел, я уже просила тебя не говорить об этом. Молли — моя лучшая подруга, и я люблю ее. Она ничего не помнит о смерти Гэри.
— Это она так говорит.
— И я ей верю. Теперь Молли вернулась домой, и я намерена быть рядом с ней в любой момент, когда она этого захочет. А если Молли не хочется меня видеть, то я не стану настаивать.
— Ты так красива, когда пытаешься скрыть, что злишься, Джен. Не скрывай, выпусти пар. Тебе станет лучше.
Келвин Уайтхолл отодвинул кресло от стола и подошел к жене. Это был грозный с виду мужчина лет сорока, широкоплечий, широкогрудый, с тяжелыми чертами лица, с начинающими редеть рыжими волосами и ледяными голубыми глазами под кустистыми бровями, усиливавшими ауру властности, которая от него исходила.
Во внешности и поведении Кела не было ничего, что выдавало бы его весьма скромное происхождение. Он постарался уйти как можно дальше от родительского щитового домика в Эльмире, штат Нью-Йорк, где вырос.
Обучение в Йеле и способность ловко подражать манерам и поведению высокородных соучеников привели к необыкновенному успеху в мире бизнеса. Среди своих он часто шутил, говоря, что родители дали ему одну стоящую вещь — имя, которое звучало вполне аристократично.
И теперь, комфортабельно устроившись в двенадцатикомнатном особняке в Гринвиче, Кел вел ту жизнь, о которой мечтал много лет назад в спартанской спальне родительского дома, его единственном убежище от родителей, проводивших вечера в ссорах после нескольких бутылок дешевого вина. Когда крики становились слишком громкими или дело доходило до рукоприкладства, соседи вызывали полицию. Кел стал бояться звука полицейских сирен, осуждения в глазах соседей, насмешек одноклассников и городских пересудов о его никчемных родителях.
Кел был очень умен. Во всяком случае, ему хватило ума понять, что единственным выходом для него может стать образование. На самом деле школьные учителя очень быстро поняли, что он наделен очень высоким интеллектом, близким к гениальности. В своей спальне с прогнившим полом, отваливающимися обоями и единственной лампочкой он учился и с жадностью глотал книги, сосредоточившись главным образом на будущем и возможностях компьютерной техники.
В двадцать четыре года он поступил на работу в развивающуюся компьютерную компанию. В тридцать лет, вскоре после переезда в Гринвич, он отобрал бразды правления компанией у растерявшегося владельца. Так он впервые играл в кошки-мышки, терзая в лапах добычу, отлично зная, что эту игру он выиграет. Удовлетворение от победы успокаивало дремлющее в нем застарелое негодование: его отца отовсюду выгоняли, и тот был вынужден кланяться новому работодателю.
Несколько лет спустя Кел продал компанию, получил за нее огромную сумму и теперь занимался многочисленными сделками.
У них с Дженной не было детей, но он радовался тому, что жена не стала из-за этого такой одержимой, как Молли Лэш, а бросила всю свою энергию на юридическую практику. Жена тоже была частью его плана. Переезд в Гринвич, женитьба на Дженне, удивительно привлекательной и умной девушке из семьи с ограниченными средствами. Кел отлично сознавал, что та жизнь, которую он может ей предложить, станет для нее приманкой. Как и он, Дженна любила власть.
Келу нравилось играть с ней. Вот и теперь он добродушно улыбнулся и провел рукой по ее волосам.
— Прости меня, — попросил он с раскаянием в голосе. — Мне просто показалось, что Молли обрадовалась бы тебе, хоть она и не позвонила. Ведь она приехала в огромный пустой дом, так что ей наверняка очень одиноко. В тюрьме у нее хотя бы была компания, пусть она ее и не ценила.
Дженна убрала руку мужа со своей головы:
— Прекрати. Ты же знаешь, я не люблю, когда мне ерошат волосы.
И тут же неожиданно объявила:
— Мне необходимо просмотреть материалы для завтрашней встречи.
— Хороший адвокат всегда должен быть готов. Но ты не спросила о наших сегодняшних встречах.
Кел был председателем совета клиники Лэша и ХМО «Ремингтон». С довольной улыбкой он добавил:
— У нас пока еще есть проблемы. Американская национальная страховая компания тоже хочет получить эти четыре ХМО. Но выиграем мы. Как только это случится, мы станем самой крупной ХМО на Восточном побережье.
Дженна против своей воли была восхищена мужем.
— Ты всегда получаешь то, что хочешь, верно?
Он кивнул:
— Я ведь получил тебя.
Дженна нажала на кнопку под столом, давая сигнал горничной, что можно убирать со стола.
— Да, — спокойно ответила она, — думаю, тебе это удалось.
10
Движение на И-95 становится таким же, как на калифорнийских автострадах, подумала Фрэн, тщетно пытаясь перестроиться в другой ряд. Она почти сразу пожалела, что не поехала по Меррит-парквей. Полуфургон впереди нее громыхал так, что, казалось, вот-вот взорвется. К тому же он полз на десять миль медленнее нижнего предела скоростного режима, чем раздражал вдвойне.
За ночь тучи разошлись, и, как обещали синоптики, погода ожидалась переменная, то солнце, то облачно. Не исключалась и возможность дождя.
Предсказали все подряд, чтобы наверняка, усмехнулась про себя Фрэн, а потом поняла, что концентрируется на движении и погоде только потому, что нервничает.
Каждый оборот колес приближал ее к Гринвичу и к встрече с Молли Карпентер Лэш, но мысли настойчиво возвращались к тому вечеру, когда застрелился ее отец. И Фрэн знала почему. По дороге к дому Молли она обязательно проедет мимо ресторана «Барли Армс», куда отец сводил их с матерью на семейный ужин, оказавшийся последним.
К ней вернулись подробности, о которых она давным-давно не вспоминала. Странные факты, почему-то застрявшие в памяти. Фрэн вспомнила галстук, который надел отец, темно-зеленые лапки на синем фоне. Она помнила, что галстук был очень дорогим. Мать прокомментировала его цену, когда пришел счет: "Невероятные деньги за крошечный кусочек ткани. Он сшит золотыми нитками, Фрэнк? "
В тот день отец впервые надел его. За ужином мать поддразнивала его, потому что он не решился надеть этот галстук на церемонию выпуска в школе Фрэн. Было ли это символично — что он надел такой дорогой галстук именно в тот день, когда решился покончить с собой из-за денег?
Приближался поворот на Гринвич. Фрэн съехала с И-95, снова напомнив себе, что Меррит-парквей куда удобнее, и стала вглядываться в названия улиц, которые вели к месту, где она прожила четыре года. Она почувствовала, что дрожит, несмотря на то что в машине было тепло.
Четыре самых важных года в ее жизни.
Проезжая мимо ресторана, она заставила себя смотреть только на дорогу, не позволив себе даже покоситься на скрытую деревьями стоянку, где отец сел на заднее сиденье семейной машины и застрелился.
Она намеренно не поехала по улице, где они тогда жили. Как-нибудь в другой раз, решила Фрэн. Через несколько минут она уже подъезжала к дому Молли, двухэтажному особняку цвета слоновой кости с коричневыми ставнями.
Фрэн не успела убрать палец от кнопки звонка, как дверь открыла полноватая женщина лет шестидесяти с шапкой седых волос и по-птичьи живыми глазами. Фрэн узнала ее по вырезкам из газет, посвященным судебному процессу. Эдна Барри, экономка, которая дала показания против Молли. Почему Молли снова наняла ее? Фрэн не могла оправиться от удивления.
Пока миссис Барри помогала Фрэн снять пальто, на лестнице раздались легкие шаги. Через мгновение показалась Молли и торопливо пошла навстречу Фрэн.
С минуту они изучающе смотрели друг на друга. Молли была в джинсах и голубой рубашке с завернутыми до локтя рукавами. Волосы она забрала наверх и кое-как заколола, позволив нескольким волнистым прядям упасть на лоб. Как Фрэн заметила еще в тюрьме, Молли очень похудела. Под глазами появились тонкие морщинки.
Фрэн выбрала свой любимый дневной наряд — хорошо сшитый брючный костюм в тонкую полоску — и вдруг почувствовала себя слишком разодетой. Ей даже пришлось сказать себе, что если она хочет выполнить эту работу хорошо, то должна забыть о той неуверенной девочке, какой она была в академии Крэнден.
Молли заговорила первой:
— Фрэн, я боялась, что ты передумаешь. Я так удивилась, когда увидела тебя вчера возле тюрьмы, и твое выступление по телевидению произвело на меня огромное впечатление. Тогда-то у меня и появилась эта сумасшедшая идея, что, может быть, ты сможешь мне помочь.
— А почему я должна была передумать, Молли? — спросила Фрэн.
— Я видела программу «Настоящее преступление». В тюрьме она была очень популярной, так что я могу сказать, что там нечасто появляются репортажи об уже закрытых делах. Но мои страхи оказались напрасными. Ты приехала. Давай начнем. Миссис Барри приготовила кофе. Хочешь чашечку?
— С удовольствием выпью.
Фрэн послушно прошла следом за Молли по коридору направо. Ей удалось как следует рассмотреть гостиную, и она отметила подобранный с большим вкусом дорогой, но не помпезный интерьер.
У двери в кабинет Молли остановилась.
— Фрэн, это был кабинет Гэри. Здесь его нашли. Мне только что пришло в голову... Прежде чем мы начнем разговор, я хотела бы тебе кое-что показать.
Молли вошла в кабинет и остановилась у дивана.
— Вот тут стоял письменный стол Гэри, — объяснила она. — Он был повернут к окну, то есть Гэри сидел спиной к двери. Они говорили, что я вошла, схватила статуэтку с бокового столика, который стоял там, — Молли показала, где именно, — и разбила ею голову Гэри.
— И ты решилась на согласованное признание вины потому, что вы с адвокатом чувствовали, что присяжные обвинят тебя именно в этом, — спокойно сказала Фрэн.
— Фрэн, встань туда, где стоял письменный стол. Я пройду по коридору, потом открою и закрою входную дверь, позову тебя по имени. А затем вернусь к тебе. Прошу, помоги мне.
Фрэн кивнула, вошла в комнату и остановилась там, куда указала Молли.
В коридоре не было ковра, и она слышала шаги Молли. Минуту спустя Фрэн услышала, как она зовет ее.
Она хочет сказать, что если бы Гэри был жив, то он бы ее услышал, догадалась Фрэн.
Молли вернулась.
— Ты ведь слышала, как я звала тебя, Фрэн, правда?
— Да.
— Гэри позвонил мне на мыс Код. Он умолял простить его. Но я не стала с ним разговаривать. Я сказала, что мы увидимся в воскресенье вечером около восьми. Я приехала немного раньше, но он все равно должен был меня ждать. Ты согласна, что если бы он мог, то встал бы или хотя бы повернул к дверям голову? Он просто не мог не обратить на меня внимание. В то время в кабинете не было ковра от стены до стены, как сейчас. Если он не услышал, как я звала его, то он услышал бы, как я вошла в комнату. И обернулся бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47