— Прости. Я не должна была говорить все это, жена не имеет на это право. Просто мне было очень обидно, я переволновалась, а теперь так обрадовалась, что ты жив, и забыла обо всем. Ты голоден?
Латур молча стащил с себя ботинки. Он чувствовал себя последним подлецом, понимал, что это он был виноват во всем, а вовсе не Ольга. В собственном ослеплении обидой он видел ее там, где ее вовсе не было. И вдруг он почувствовал, как в его сердце шевельнулась гордость. Каждый мужчина в этой стране — да что там, в мире! — был бы счастлив иметь такую жену! Но как сказать ей об этом? Разве вычеркнешь из жизни прошедшие два года?
— Нет, — прошептал он. — Не голоден…
Ольга, казалось, прочитала его мысли. Опустившись перед ним на колени, она стащила с него носки.
— Но смертельно устал.
Стащив с себя остатки одежды, Латур вытянулся на постели.
— Держу пари, что могу проспать не меньше недели!
— Не мудрено. После всего, что тебе пришлось пережить!
Латур повернул голову и взглянул на жену:
— Куда ты?
— В контору шерифа. — Ольга пожала плечами. — Подумала, если хорошенько попросить мистера Муллена, он не откажется мне рассказать, что произошло этой ночью.
— Да ведь до города мили три, не меньше!
— Да, я знаю.
— И как ты собираешься туда добираться?
— Так же, как в те дни, когда приносила тебе поесть. Пешком! Смею напомнить, ноги у меня есть и ходить я умею.
Латуру можно было и не напоминать об этом — он всегда был без ума от ее ног.
— Понятно, — только и пробурчал он, похлопав по кровати возле себя. — Присядь-ка на минутку, милая.
Он долго ломал себе голову, стоит ли говорить Ольге о том, что их положение изменилось к лучшему. Потом решил, что с этим можно повременить. Ему хватало того, что он услышал от нее. Латур был счастлив узнать, что деньги для нее не главное.
— Знаешь что? — подмигнул он.
— Что?
— Я люблю тебя.
Он вдруг даже испугался, что она снова заплачет, но Ольга сдержалась. Радостно вскрикнув, она припала к его губам.
— И я люблю тебя. Очень! Я так горжусь тобой. Горжусь, что у меня такой муж… и такой отец моего будущего ребенка!
— Нашего! — поправил Латур.
Кончиком языка Ольга коснулась едва заметных следов от побоев на его шее и смущенно вспыхнула.
— Вот это да! — хмыкнул Латур. — Ты краснеешь? Да, а что это за разговоры насчет будущего ребенка?
Окончательно сконфузившись, Ольга опустила глаза:
— У нас на родине — я хочу сказать, там, откуда родом мои родители, — всегда говорят, что когда жена испытывает такое наслаждение, что не в силах сдержаться, и даже нечаянно кусает или царапает мужа, который ласкает ее, то это знак свыше.
— Что за знак? Скажи!
Ольга смутилась окончательно:
— Что Господь Бог решил благословить их обоих, послав им дитя, и я всем сердцем надеюсь на это!
Мысль о том, что Ольга подарит ему ребенка, согрела Латуру сердце. Само собой это будет сын! Первый из четырех-пяти ребятишек, которым он теперь сможет дать все, о чем так долго мечтал. Рука его инстинктивно крепче прижала к себе упругое податливое тело Ольги.
Но она поняла его по-своему:
— Похоже, ты не так уж и устал, а?
Латуру удалось наконец потушить в душе тот пожар, что мучительно сжигал его последние два года.
— А то, что твой брат в тюрьме… ты?…
И услышал то же, что и раньше.
— У меня нет больше брата, — отрезала Ольга. — У меня есть муж!
Латур прижал ее к себе. Страсти не было, не было и желания. Все это придет позже. Щебетание птиц среди ветвей, даже далекое урчание ворота на нефтяных вышках — все было исполнено таинственного очарования этой минуты. У него вдруг перехватило дыхание, как у человека, который долго продирался сквозь непроходимую чащу и, наконец, выбрался на полянку и увидел над собой чистое небо.
Сейчас для него самым важным было чувствовать, как ровно бьется возле него ее сердце, вдыхать полной грудью аромат ее губ, ощущать жар ее тела и исходившую от него благодать. Мир наконец снизошел в его душу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22