За короткий промежуток времени сюда примчались полицейские машины. Выхватив револьверы, копы ворвались в аптеку.
– Должно быть, там что-то случилось, – высказал предположение владелец бара.
– Мне тоже так кажется.
– Наверняка грабеж.
Наконец прибыли Кинли и Грин и тоже исчезли в аптеке. Через несколько минут они вышли вместе с девушкой, которую я приглашал проехаться в Сан-Диего. По ее взволнованной жестикуляции я предположил, что именно об этом она им и рассказывает. Ее посадили в одну из полицейских машин, и та уехала.
Хозяин бара подвел итог моим размышлениям.
– Видимо, в деле была замешана девчонка.
– Да, наверное, – согласился я.
Оставалась только одна полицейская машина. Все остальные разъехались по своим делам. Я понадеялся, что будет еще немало ложных тревог, прежде чем они меня схватят. Ни Кинли, ни Грин не могли поверить тому, о чем им рассказывала девушка. Они наверняка поняли, что это был мой трюк.
Я заплатил за пиво и направился к машине Салли. Я медленно нажал на газ, став самым осторожным водителем в мире. Проезжая мимо полицейской машины, стоявшей у аптеки, увидел, как полицейский поднял голову. Он посмотрел на синий "форд" и отвернулся. Значит, Салли проделала работу добросовестно: закрыла гараж и не пустила туда полицейских. Полиция искала серый "кадиллак" с большими золотыми буквами "Д.С." на каждой дверце – фирменный знак Джонни Слэгла.
Я направился вниз по бульвару Вентура, потом свернул на бульвар Топанго-Каньона, который привел меня к морскому побережью. В зоне, запретной для курения, я не рискнул зажечь сигарету. Обычно ведь на таких мелочах и попадаешься.
* * *
Синева моря наверняка очаровала бы Пола Глэда. Я медленно вел машину по Приморскому бульвару, двигаясь в бесконечном потоке машин в сторону Санта-Моники.
Я бы с удовольствием поговорил с Саулом Блиссом. Порасспросил бы еще раз и миссис Доккерти. Но если бы я сейчас явился к кому-нибудь из них, то уже через пять минут сидел бы за решеткой по обвинению в убийстве и поверял своему адвокату обо всех неприятностях, свалившихся на меня.
Я остановил машину и уставился на океан. На горизонте курился дымок: наверняка какой-то пароход шел в Сан-Франциско. Чем больше я раздумывал над случившимся, тем более странным казался мне теперь взгляд Джоан, брошенный ею в последний миг. Если бы она действительно была в заговоре с Полом Глэдом, то нападение на нас не должно было ее удивить. Но она, как я только теперь осознал, мгновенно перешла от состояния пьяной страсти к паническому ужасу. Видимо, она поняла, что собирается делать человек, подошедший к нам. С ней и со мной. За все годы, какие я знал Пола, он никогда не доводил дела до убийства. Во всяком случае, в тех ситуациях, в которых его могли бы уличить. Он не действовал грубо.
Я посмотрел на часы: около часа дня. Дождь уже поутих. Я почувствовал, что проголодался, а ресторан Анджело находился неподалеку отсюда. Меня там могли, конечно, схватить, но с таким же успехом поймали бы и в другом месте.
Я уселся в одной из ниш ресторана и заказал похлебку и курицу с рисом. В ожидании я жевал соленые палочки и рассматривал картины на стене. Этот ресторан был местом встречи людей кино – больших и малых. Я нашел в уголке портрет Салли, она с улыбкой смотрела на меня. Фотография Стива Миллета висела на видном месте, между Глорией Свенсон и Джоном Джильбертом. Фотографии были сделаны в те времена, когда они были молодые.
Портрет Стива снова навел меня на размышления. Сколько же ему сейчас лет? Если верить фактам, то тридцать девять.
Когда я наконец взялся за похлебку, вошел мальчик с газетами и начал обходить посетителей.
– Дневной листок, сэр? – спросил он меня. – Экстренный выпуск.
Я купил у него газету и уставился на свою фотографию. Она была напечатана на первой странице. Что там ни говори, но выглядел я неплохо. Напоминал Стива Миллета, только помужественнее и без его классического профиля.
Дальше шли снова фотографии Стива, Шерри, а также бывших жен Миллета. Только на этот раз фотография Джоан была немного крупнее. Текст под ней гласил: "Кто будет следующей?"
Я прочел статью, и у меня даже захватило дыхание: вот оно влияние Саула Блисса. Он все еще боролся за новый договор для Стива и крупные "чаевые" для себя.
Блисс заявил репортеру, что я, по всей видимости, потерял рассудок. По его мнению, я напал на Джоан и убил ее только по той причине, что она когда-то была женой Миллета. В статье присутствовали и другие высказывания Саула Блисса, естественно, сплошное вранье, но очень подходящее для "уважаемых читателей". Проводились даже мнения известных детективных авторов. Один из них заявил, что убийство, скорее всего, явилось результатом пьяной оргии. Другой же посчитал, что я сказал лейтенанту Грину по телефону полную правду. Ибо ни один убийца, пьяный он или трезвый, не оставил бы после себя столько отпечатков пальцев. А еще двое авторов, кстати заключивших с "Консолидейтед Пикчерз" договоры на сценарии, буквально раздраконили меня. Я, дескать, безответственный субъект с болезненным самомнением, бывший легавый из Лос-Анджелеса, которого привлек Голливуд. Деньги и успех вскружили мне голову. И вообще отныне я представляю опасность для общества. Для большей убедительности в газете была помещена фотография девушки, с которой я разговаривал в аптеке. Я якобы пытался заманить ее в машину под предлогом поездки в Сан-Диего. Если бы девушка оказалась достаточно глупа и приняла мое предложение, полиция вскоре нашла бы еще один женский труп.
Но самым важным для меня было заключение медицинской экспертизы: Джоан была изнасилована.
События же на канале Сепульведы и обвинения против Миллета перекочевали на третью страницу. Была там помещена и маленькая фотография Лауры Джин. И Таддеус Джонс смотрел из газеты на читателей со своей любимой флейтой в руке. В другой руке он держал цветное фото – единственное воспоминание о любимой дочери. Попутно газета упоминала, что полиция ищет свидетеля, мистера Блейка, друга Лауры Джин, с которым она предположительно встречалась вечером незадолго до своей гибели.
Я сложил газету и снова посмотрел на первую страницу. Выходит, Джоан еще изнасиловали, после того как я потерял сознание. А потом пристрелили. Моим револьвером.
И все это придется читать Салли. Возможно, она именно сейчас и читает газету. Как ей воспринять все это?
Видимо, кто-то очень хотел мне удружить.
Официантка принесла курицу и с неодобрением посмотрела на суп, к которому я почти не прикоснулся. Она была пухлой, розовощекой и, видимо, здоровой.
– Вы же почти ничего не поели.
– Прошу меня извинить, – пробормотал я. – Но у меня пропал аппетит.
Положив на стол пятидолларовую банкноту и сунув газету в карман пальто, я вышел под моросящий дождь. У двери остановился и бросил взгляд назад.
Официантка держалась рукой за шею. Другой она вцепилась в спинку стула. Было видно, что сейчас происходило в ее голове: ОН МОГ БЫ УБИТЬ МЕНЯ, – думала она. – ВЕДЬ ЭТО ТОТ ЧЕЛОВЕК ИЗ ГАЗЕТЫ! О, БОЖЕ! ЭТО – ДЖОННИ СЛЭГЛ!
В следующий момент она откинула голову назад и закричала.
Я захлопнул дверь и стремглав бросился прочь.
Вскоре на Океан-авеню завыла полицейская сирена. Ей вторила другая – с бульвара Уилшир. Потом послышалась третья. В этом протяжном вое слышалось что-то жуткое.
Они искали меня.
Глава 14
Целый день я бесцельно проездил по горным районам. Дождь то затихал, то усиливался. И, наконец, опять полил как из ведра. Земля уже отказывалась принимать влагу. Поля вдоль дороги превратились в большие озера, сверкавшие под лучами фар.
Движения на дорогах практически не было. Я затормозил ярдах в тридцати от ворот Саула Блисса и выключил огни. Когда глаза привыкли к темноте, я обратил внимание, что его машины не было перед дверьми. Вместо нее я заметил "крайслер" бежевого цвета с нью-йоркским номером. Может быть, вернулась домой его дочь?
Я подошел к дому и заглянул в окно. В камине теплился огонек. Высокая блондинка в палантине из куницы не была похожа на дочь Блисса. Это была Кора Хайес. "Консолидейтед Пикчерз" предоставила ей годичный отпуск. За это время она сверкала в одном из шоу на Бродвее, которое финансировалось кем-то из Нью-Йорка. Правда, по последним данным, это шоу провалилось.
Саула в комнате не было. Может быть, он ее и финансировал? Если да, то это объяснило бы его теперешние затруднения с деньгами.
Деньги, деньги, деньги! У кого они были?
Я выжидал. Дождь скатывался с крыши прямо на мой затылок. Кора Хайес была красивой женщиной. Она мне нравилась. Если между ней и Саулом Блиссом имелось какое-то соглашение, то оно было чисто финансовым. Все-таки Кора – настоящая леди, а Саул Блисс, насколько я знаю, несмотря на вечное брюзжание, никогда не обманывал свою жену. Время от времени Кора бросала взгляд на свои часики, украшенные драгоценными камнями. Она тоже ждала.
Я вернулся к машине. Надо было бороться. А с Саулом Блиссом можно поговорить и попозже, тем более что разговор должен состояться с глазу на глаз.
* * *
В воротах ранчо Стива Миллета бушевал настоящий поток. В двадцати ярдах от дома он был блокирован упавшим эвкалиптом. Я объехал дерево по газону и остановился на теннисной площадке. Дождь теперь был настолько сильным, что уже в тридцати футах ничего нельзя было увидеть.
Дом был темным, только над гаражом, где жил слуга Миллета Ян, светилось одно окно. Дверь в гараж была открыта. Я зашел внутрь и прислушался. У слуги Миллета была гостья: послышался долгий вздох.
Очутившись опять под дождем, я начал искать в карманах мою связку ключей. Один из ключей выглядел так, будто был золотым. Так оно и было. Я долго его хранил. С помощью этого ключа входная дверь открылась без всякого труда.
Откуда-то из темноты голос Пола Глэда произнес:
– Входите, Джонни. Ведь вы совсем промокли, а я уже давно вас жду.
Если я его не видел, то и он не мог видеть меня. Я осторожно шагнул в сторону и ногой защелкнул за собой дверь.
– Откуда вы знаете, что это я?
– Вы только что мне об этом сказали, – ответил Глэд.
Теперь я его разглядел: черная фигура на противоположной стене. Видимо, он сидел за письменным столом Стива Миллета.
– Почему вы уверены, что я должен сюда прийти?
– Я поставил себя на место Джонни Слэгла. Куда бы я пошел, если бы захотел провести несколько часов в сухом месте, согреться и выпить виски? Только сюда. – В голосе Пола Глэда послышалось волнение, которого я раньше за ним не замечал.
– Кто еще с вами?
– Никого.
Я поверил. Но внезапно мне показалось слишком рискованным сделать шаг вперед. Ботинки насквозь промокли и сильно скрипели. Я только крепче сжал в кармане револьвер.
– Зачем вы сыграли со мной эту злую шутку, Пол?
– Нет, вы послушайте его!
– Зачем вы убили Джоан?
Какой-то странный звук донесся из темноты. Я не понял, что это – кряхтение или вздох. Мгновение было совершенно тихо, если не считать шума дождя, бившего в оконные стекла.
– Она была плохой женщиной, Джонни, – внезапно сказал Пол Глэд тихо. – Но я ее любил. Может быть, как раз поэтому. Возможно, как говорится, мы были одного поля ягоды.
Все сказанное Глэдом звучало как-то сбивчиво и непонятно. А я совсем замерз. И был насквозь мокрый. И усталый. Я хотел присесть, пока не отказали ноги.
– Может быть, мы зажжем свет?
– Нет.
– В таком случае хоть говорите понятно.
– Я это и делаю. Знаете, почему я ждал вас здесь? Почти весь день!
– Откуда же мне знать?
– Чтобы убить вас. За все эти годы я не убил ни одного человека. Но вас я убью. Прямо сейчас.
– Подождите, Пол.
– Я ждал четыре часа.
Черная тень пришла в движение.
– У меня пистолет.
– У меня – тоже.
Я отступил в сторону, тень последовала за мной.
– Вы с ума сошли, Пол!
Голос Глэда прозвучал как-то плаксиво:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
– Должно быть, там что-то случилось, – высказал предположение владелец бара.
– Мне тоже так кажется.
– Наверняка грабеж.
Наконец прибыли Кинли и Грин и тоже исчезли в аптеке. Через несколько минут они вышли вместе с девушкой, которую я приглашал проехаться в Сан-Диего. По ее взволнованной жестикуляции я предположил, что именно об этом она им и рассказывает. Ее посадили в одну из полицейских машин, и та уехала.
Хозяин бара подвел итог моим размышлениям.
– Видимо, в деле была замешана девчонка.
– Да, наверное, – согласился я.
Оставалась только одна полицейская машина. Все остальные разъехались по своим делам. Я понадеялся, что будет еще немало ложных тревог, прежде чем они меня схватят. Ни Кинли, ни Грин не могли поверить тому, о чем им рассказывала девушка. Они наверняка поняли, что это был мой трюк.
Я заплатил за пиво и направился к машине Салли. Я медленно нажал на газ, став самым осторожным водителем в мире. Проезжая мимо полицейской машины, стоявшей у аптеки, увидел, как полицейский поднял голову. Он посмотрел на синий "форд" и отвернулся. Значит, Салли проделала работу добросовестно: закрыла гараж и не пустила туда полицейских. Полиция искала серый "кадиллак" с большими золотыми буквами "Д.С." на каждой дверце – фирменный знак Джонни Слэгла.
Я направился вниз по бульвару Вентура, потом свернул на бульвар Топанго-Каньона, который привел меня к морскому побережью. В зоне, запретной для курения, я не рискнул зажечь сигарету. Обычно ведь на таких мелочах и попадаешься.
* * *
Синева моря наверняка очаровала бы Пола Глэда. Я медленно вел машину по Приморскому бульвару, двигаясь в бесконечном потоке машин в сторону Санта-Моники.
Я бы с удовольствием поговорил с Саулом Блиссом. Порасспросил бы еще раз и миссис Доккерти. Но если бы я сейчас явился к кому-нибудь из них, то уже через пять минут сидел бы за решеткой по обвинению в убийстве и поверял своему адвокату обо всех неприятностях, свалившихся на меня.
Я остановил машину и уставился на океан. На горизонте курился дымок: наверняка какой-то пароход шел в Сан-Франциско. Чем больше я раздумывал над случившимся, тем более странным казался мне теперь взгляд Джоан, брошенный ею в последний миг. Если бы она действительно была в заговоре с Полом Глэдом, то нападение на нас не должно было ее удивить. Но она, как я только теперь осознал, мгновенно перешла от состояния пьяной страсти к паническому ужасу. Видимо, она поняла, что собирается делать человек, подошедший к нам. С ней и со мной. За все годы, какие я знал Пола, он никогда не доводил дела до убийства. Во всяком случае, в тех ситуациях, в которых его могли бы уличить. Он не действовал грубо.
Я посмотрел на часы: около часа дня. Дождь уже поутих. Я почувствовал, что проголодался, а ресторан Анджело находился неподалеку отсюда. Меня там могли, конечно, схватить, но с таким же успехом поймали бы и в другом месте.
Я уселся в одной из ниш ресторана и заказал похлебку и курицу с рисом. В ожидании я жевал соленые палочки и рассматривал картины на стене. Этот ресторан был местом встречи людей кино – больших и малых. Я нашел в уголке портрет Салли, она с улыбкой смотрела на меня. Фотография Стива Миллета висела на видном месте, между Глорией Свенсон и Джоном Джильбертом. Фотографии были сделаны в те времена, когда они были молодые.
Портрет Стива снова навел меня на размышления. Сколько же ему сейчас лет? Если верить фактам, то тридцать девять.
Когда я наконец взялся за похлебку, вошел мальчик с газетами и начал обходить посетителей.
– Дневной листок, сэр? – спросил он меня. – Экстренный выпуск.
Я купил у него газету и уставился на свою фотографию. Она была напечатана на первой странице. Что там ни говори, но выглядел я неплохо. Напоминал Стива Миллета, только помужественнее и без его классического профиля.
Дальше шли снова фотографии Стива, Шерри, а также бывших жен Миллета. Только на этот раз фотография Джоан была немного крупнее. Текст под ней гласил: "Кто будет следующей?"
Я прочел статью, и у меня даже захватило дыхание: вот оно влияние Саула Блисса. Он все еще боролся за новый договор для Стива и крупные "чаевые" для себя.
Блисс заявил репортеру, что я, по всей видимости, потерял рассудок. По его мнению, я напал на Джоан и убил ее только по той причине, что она когда-то была женой Миллета. В статье присутствовали и другие высказывания Саула Блисса, естественно, сплошное вранье, но очень подходящее для "уважаемых читателей". Проводились даже мнения известных детективных авторов. Один из них заявил, что убийство, скорее всего, явилось результатом пьяной оргии. Другой же посчитал, что я сказал лейтенанту Грину по телефону полную правду. Ибо ни один убийца, пьяный он или трезвый, не оставил бы после себя столько отпечатков пальцев. А еще двое авторов, кстати заключивших с "Консолидейтед Пикчерз" договоры на сценарии, буквально раздраконили меня. Я, дескать, безответственный субъект с болезненным самомнением, бывший легавый из Лос-Анджелеса, которого привлек Голливуд. Деньги и успех вскружили мне голову. И вообще отныне я представляю опасность для общества. Для большей убедительности в газете была помещена фотография девушки, с которой я разговаривал в аптеке. Я якобы пытался заманить ее в машину под предлогом поездки в Сан-Диего. Если бы девушка оказалась достаточно глупа и приняла мое предложение, полиция вскоре нашла бы еще один женский труп.
Но самым важным для меня было заключение медицинской экспертизы: Джоан была изнасилована.
События же на канале Сепульведы и обвинения против Миллета перекочевали на третью страницу. Была там помещена и маленькая фотография Лауры Джин. И Таддеус Джонс смотрел из газеты на читателей со своей любимой флейтой в руке. В другой руке он держал цветное фото – единственное воспоминание о любимой дочери. Попутно газета упоминала, что полиция ищет свидетеля, мистера Блейка, друга Лауры Джин, с которым она предположительно встречалась вечером незадолго до своей гибели.
Я сложил газету и снова посмотрел на первую страницу. Выходит, Джоан еще изнасиловали, после того как я потерял сознание. А потом пристрелили. Моим револьвером.
И все это придется читать Салли. Возможно, она именно сейчас и читает газету. Как ей воспринять все это?
Видимо, кто-то очень хотел мне удружить.
Официантка принесла курицу и с неодобрением посмотрела на суп, к которому я почти не прикоснулся. Она была пухлой, розовощекой и, видимо, здоровой.
– Вы же почти ничего не поели.
– Прошу меня извинить, – пробормотал я. – Но у меня пропал аппетит.
Положив на стол пятидолларовую банкноту и сунув газету в карман пальто, я вышел под моросящий дождь. У двери остановился и бросил взгляд назад.
Официантка держалась рукой за шею. Другой она вцепилась в спинку стула. Было видно, что сейчас происходило в ее голове: ОН МОГ БЫ УБИТЬ МЕНЯ, – думала она. – ВЕДЬ ЭТО ТОТ ЧЕЛОВЕК ИЗ ГАЗЕТЫ! О, БОЖЕ! ЭТО – ДЖОННИ СЛЭГЛ!
В следующий момент она откинула голову назад и закричала.
Я захлопнул дверь и стремглав бросился прочь.
Вскоре на Океан-авеню завыла полицейская сирена. Ей вторила другая – с бульвара Уилшир. Потом послышалась третья. В этом протяжном вое слышалось что-то жуткое.
Они искали меня.
Глава 14
Целый день я бесцельно проездил по горным районам. Дождь то затихал, то усиливался. И, наконец, опять полил как из ведра. Земля уже отказывалась принимать влагу. Поля вдоль дороги превратились в большие озера, сверкавшие под лучами фар.
Движения на дорогах практически не было. Я затормозил ярдах в тридцати от ворот Саула Блисса и выключил огни. Когда глаза привыкли к темноте, я обратил внимание, что его машины не было перед дверьми. Вместо нее я заметил "крайслер" бежевого цвета с нью-йоркским номером. Может быть, вернулась домой его дочь?
Я подошел к дому и заглянул в окно. В камине теплился огонек. Высокая блондинка в палантине из куницы не была похожа на дочь Блисса. Это была Кора Хайес. "Консолидейтед Пикчерз" предоставила ей годичный отпуск. За это время она сверкала в одном из шоу на Бродвее, которое финансировалось кем-то из Нью-Йорка. Правда, по последним данным, это шоу провалилось.
Саула в комнате не было. Может быть, он ее и финансировал? Если да, то это объяснило бы его теперешние затруднения с деньгами.
Деньги, деньги, деньги! У кого они были?
Я выжидал. Дождь скатывался с крыши прямо на мой затылок. Кора Хайес была красивой женщиной. Она мне нравилась. Если между ней и Саулом Блиссом имелось какое-то соглашение, то оно было чисто финансовым. Все-таки Кора – настоящая леди, а Саул Блисс, насколько я знаю, несмотря на вечное брюзжание, никогда не обманывал свою жену. Время от времени Кора бросала взгляд на свои часики, украшенные драгоценными камнями. Она тоже ждала.
Я вернулся к машине. Надо было бороться. А с Саулом Блиссом можно поговорить и попозже, тем более что разговор должен состояться с глазу на глаз.
* * *
В воротах ранчо Стива Миллета бушевал настоящий поток. В двадцати ярдах от дома он был блокирован упавшим эвкалиптом. Я объехал дерево по газону и остановился на теннисной площадке. Дождь теперь был настолько сильным, что уже в тридцати футах ничего нельзя было увидеть.
Дом был темным, только над гаражом, где жил слуга Миллета Ян, светилось одно окно. Дверь в гараж была открыта. Я зашел внутрь и прислушался. У слуги Миллета была гостья: послышался долгий вздох.
Очутившись опять под дождем, я начал искать в карманах мою связку ключей. Один из ключей выглядел так, будто был золотым. Так оно и было. Я долго его хранил. С помощью этого ключа входная дверь открылась без всякого труда.
Откуда-то из темноты голос Пола Глэда произнес:
– Входите, Джонни. Ведь вы совсем промокли, а я уже давно вас жду.
Если я его не видел, то и он не мог видеть меня. Я осторожно шагнул в сторону и ногой защелкнул за собой дверь.
– Откуда вы знаете, что это я?
– Вы только что мне об этом сказали, – ответил Глэд.
Теперь я его разглядел: черная фигура на противоположной стене. Видимо, он сидел за письменным столом Стива Миллета.
– Почему вы уверены, что я должен сюда прийти?
– Я поставил себя на место Джонни Слэгла. Куда бы я пошел, если бы захотел провести несколько часов в сухом месте, согреться и выпить виски? Только сюда. – В голосе Пола Глэда послышалось волнение, которого я раньше за ним не замечал.
– Кто еще с вами?
– Никого.
Я поверил. Но внезапно мне показалось слишком рискованным сделать шаг вперед. Ботинки насквозь промокли и сильно скрипели. Я только крепче сжал в кармане револьвер.
– Зачем вы сыграли со мной эту злую шутку, Пол?
– Нет, вы послушайте его!
– Зачем вы убили Джоан?
Какой-то странный звук донесся из темноты. Я не понял, что это – кряхтение или вздох. Мгновение было совершенно тихо, если не считать шума дождя, бившего в оконные стекла.
– Она была плохой женщиной, Джонни, – внезапно сказал Пол Глэд тихо. – Но я ее любил. Может быть, как раз поэтому. Возможно, как говорится, мы были одного поля ягоды.
Все сказанное Глэдом звучало как-то сбивчиво и непонятно. А я совсем замерз. И был насквозь мокрый. И усталый. Я хотел присесть, пока не отказали ноги.
– Может быть, мы зажжем свет?
– Нет.
– В таком случае хоть говорите понятно.
– Я это и делаю. Знаете, почему я ждал вас здесь? Почти весь день!
– Откуда же мне знать?
– Чтобы убить вас. За все эти годы я не убил ни одного человека. Но вас я убью. Прямо сейчас.
– Подождите, Пол.
– Я ждал четыре часа.
Черная тень пришла в движение.
– У меня пистолет.
– У меня – тоже.
Я отступил в сторону, тень последовала за мной.
– Вы с ума сошли, Пол!
Голос Глэда прозвучал как-то плаксиво:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22