он не вышел из игры. Песенка Морана спета. Он не успокоится, пока не рассчитается с ним.
Он принялся ругать Морана по-португальски, по-сербски, по-французски. При этом черты лица Кейда обострились, обозначились скулы, черные глаза стали еще чернее. Даже небольшие усы грозно встопорщились.
Повернувшись, он поплыл к берегу размашистыми саженками, при необходимости он мог плыть так несколько часов. Казалось, двенадцать лет как не бывало. Он больше не полковник Кэйн, а всего лишь местный абориген, который чувствует себя в воде как рыба; сын старого Кейда Кэйна, прямого потомка предприимчивого выходца из Кентукки, что приплыл сюда на плоскодонке и женился здесь на девушке, оливковая кожа которой так и передается из поколения в поколение.
Он помотал головой, чтобы прояснить мысли. Нет, он не умрет. Просто не имеет права умереть. По крайней мере до тех пор, пока не вонзит нож в Морана и дважды не повернет его, чтобы быть уверенным, что цель достигнута.
Произошедшее в коттедже, таинственный вертолет, иностранная речь пассажиров, перестрелка между людьми Токо и Морана не шли в расчет. Все это, видимо, не имело к нему отношения. Позднее он разберется, что к чему. Сейчас для него главное – остаться в живых. Моран принадлежит ему.
Он долго плыл наугад, не думая о направлении. Потом опомнился и стал рассуждать уже вполне здраво. Моран хотел, чтобы в его легких была вода, если труп вынесло бы на берег. Но, очевидно, Моран не имел в виду берег залива. Могли бы возникнуть неприятности, стали бы задавать нежелательные вопросы. Мамма Салватор и Сэл знали, что он с Мими направился к своей старой хижине.
Это, возможно, означало, что его сбросили возле Галфа, скорее всего, поблизости от большой южной отмели, где он видел шесть трупов. Это самое удобное место, раньше или позднее труп непременно смоет волной в Галф.
Однако большая южная отмель находилась далеко от коттеджа. Он ушел от Джанис до рассвета. Сколько времени с тех пор прошло, он не мог сказать.
Он завертелся на месте, отыскивая северную звезду. Она горела так тускло, что он едва ее нашел. Значит, скоро утро. Одна за другой звезды гасли. Туман клубами поднимался с воды, кое-где его прорезали ярко-красные лучи еще невидимого солнца. Такое случалось редко. По старинному преданию, это означало, что Христов Агнец плачет кровавыми слезами по утерянной овечке. Для того, кто заметит слезы, день будет удачным.
Сориентировавшись, он поплыл дальше. Он не знал, как далеко находится от берега, но, плывя на восток, он непременно достигнет земли.
Прошло пятнадцать минут, полчаса.
Дважды мимо него медленно проплывали огромные темные массы.
Туман над водой не рассеивался. Плыть в таком тумане было все равно что лететь в плотном слое облаков, только сейчас он расходовал собственные силы.
Руки Кейда с каждым взмахом становились все тяжелее. Он с трудом поднимал их. Его излюбленный кроль, всегда доставлявший ему огромное наслаждение, превратился в пытку. Два года лагеря, где он питался одной похлебкой из рыбьих голов да пустым рисом, не прибавили ему сил. Ему еще долго набирать форму, в которой он уехал отсюда, чтобы его могли снова зачислить в армию.
И все же он упрямо плыл вперед. Он не умрет. Он не может умереть, пока не убьет Морана. Голова у него была настолько же легкой и ясной, насколько тяжелы были руки. Теперь до него долетали разные звуки. Он как будто различал щебет птиц, а на грязевых отмелях птицы не водились.
И слух обострялся по мере того, как убывали силы. Теперь ему уже слышался голос Мими.
– Кейд, – звала она, – отзовитесь, Кейд!
Он попытался отозваться и глотнул воды. Он плыл так долго, как мог. И вот пришел момент, когда он больше не в состоянии был взмахнуть рукой. Все же он заставил себя взмахнуть еще раз, другой, третий. И тут его обессилевшая рука зачерпнула песок. Затуманенный мозг не сразу нашел разгадку тому, каким образом песок оказался у него между пальцев. На отмелях песка не было. Значит, он был не в Галфе. Он по-прежнему в Баратории-Бей. Птицы и, возможно, Мими были реальными.
– Сюда, – позвал он еле слышно, – сюда.
Распластавшись на мелководье, он пробивался вперед и даже попробовал немного отдохнуть, положив щеку на руку, но для этого было еще слишком глубоко. Он упорно продвигался к берегу. Вот уже у него под рукой был сухой песок. Затем он услышал рев набегавшей на берег большой волны, лизнувшей его босые ноги. Из последних сил повернувшись на спину, он потерял сознание.
Вставало солнце. Он чувствовал его тепло на щеках. Его голова лежала на чем-то мягком и удобном. Ему казалось, что он различает запах тела женщины.
Он открыл глаза и увидел четырнадцатифунтовый скиф с подвесным мотором, болтающийся на якоре. Дальше над водой поднималась сплошная стена тумана.
Закрыв на мгновение глаза, чтобы убедиться, что это не сон, он снова открыл их и взглянул наверх на склоненное над ним лицо Мими. Кругом была густая зеленая листва.
Она дотронулась до лица Кейда кончиками пальцев.
– Отдыхайте.
Кейду было трудно говорить, как будто горло у него было покрыто соляным наростом.
– Как ты сюда попала?
Она продолжала гладить его лицо.
– Я шла за лодкой, на которой повезли вас. За ее огнями.
Она кивнула на скиф:
– Я же говорила, что в Каракасе у меня была лодка.
– Какое счастье, что ты не в Каракасе!
Она улыбнулась и закрыла его глаза своими пальцами.
Когда он проснулся во второй раз, солнце уже разогнало туман. Голова Кейда по-прежнему лежала на коленях Мими, а скиф все так же болтался на якоре.
Теперь ему уже было легче говорить.
– Значит, мне это не приснилось?
Она покачала головой.
– Нет.
– Сколько времени я проспал?
– Немного. Возможно, час.
– А лодки не появлялись?
– Нет.
– Меня никто не искал?
– Нет. Они думают, вы погибли.
– А что с тобой?
– Что?
– Тебя не разыскивают?
Она равнодушно пожала плечами:
– Не знаю.
– Ты отправилась за лодкой с людьми, которые сбросили меня в воду, верно, Мими?
– Я же сказала вам. Как только мне удалось пробраться на "Си Берд" и что-то на себя надеть.
Только тут он сообразил, что на ней снова его белые брюки и рубашка.
– А что с твоим платьем?
– Мистер Моран сорвал его с меня, когда я пыталась помешать ему ударить вас ногой.
Ее губы скривились в печальной усмешке:
– Надеюсь, оно доставит ему такое же удовольствие, как мои туфли и нож.
Она вздохнула:
– Такое красивое платье!
Все еще не веря своим ушам, он снова спросил:
– Так ты отправилась за лодкой с людьми, которые сбросили меня в воду?
– Да.
– И тебе было не страшно?
– Очень страшно.
Огромные глаза Мими раскрылись еще шире.
– Но гораздо страшнее было, когда я звала вас, звала, а вы не отвечали. Я все думала: неужели я направилась не туда, куда следует, неужели вы не пришли в Себя, когда вас бросили в воду?
Знакомым ему жестом она прижала руку к левой груди.
– Знаете как я обрадовалась, когда услышала, как вы еле слышно позвали "сюда".
– Никто не пытался тебя задержать, когда ты завела мотор?
Она пожала плечами и презрительно ответила:
– Нет. Они были слишком заняты. Дрались, стреляли, как только они не обзывали друг друга!
С большим удовлетворением она объяснила обстановку:
– Все дело в деньгах. Токо и Джим требуют, чтобы эта старая женщина с желтыми волосами, на которой вы когда-то были женаты, дарила ласки только одному из них. Они дрались и стреляли друг в друга, пока она не накричала на них и не приказала прекратить драку. Токо обозвал ее блудливой сукой и пригрозил, что, если она не вернется к нему, он расстроит им все дело.
Мими раскраснелась от негодования, излагая подробности побоища вокруг коттеджа.
– Как ты узнала, куда меня везут люди в лодке?
Она снова пожала плечами.
– Я не знала. Я шла за их огнями, пока они не исчезли, потом проплыла еще несколько миль. Заглушила мотор и дожидалась, когда они пошли назад. Они не заметили меня в темноте, и тогда я поплыла в том направлении, откуда они возвращались, и стала вас звать.
Кейд пожал пальцы, гладившие его лицо.
– Ты умница!
Она затрепетала от восторга:
– Вы довольны мной?
– Очень.
Он начал переваривать информацию, полученную от Мими. Они находились, очевидно, на одном из небольших островков в устье Бей. Время поджимало, и двое подручных, выполняя распоряжение Морана, не довезли его до Галфа. Они бросили его в воду в одном из проходов, в Ист-Пассе, возможно, понадеявшись, что прилив завершит дело, порученное им.
Вот почему ему все-таки удалось добраться до суши.
Загадочная посадка вертолета и сражение возле коттеджа оставались пока непонятными.
Моран открыто признался, что, пока они с Джанис не порвали с Токо, тот намеревался использовать коттедж, построенный на земле, которая ему не принадлежала, как временное пристанище для нелегально проникающих в страну иностранцев. Таких, которые были готовы заплатить любые деньги, лишь бы попасть в тот же Новый Орлеан. Пассажиры вертолета, который пилот посадил с таким трудом, несомненно прибыли сюда нелегально.
Но кому принадлежал катер?
Нет, замысел был куда серьезнее.
Кто финансировал сооружение дорогого пирса, насосной станции на берегу и радиостанции? Это же стоило огромных денег.
Такие затраты должны были чем-то окупиться. Зачем Моран и Джанис два месяца сидели в Новом Орлеане, добиваясь расположения местных политических боссов? Какое дело грозил расстроить Токо, если Джанис не вернется к нему?
Одно было ясно. Он, Кейд, оказался в этой большой игре совершенно лишним. Его появление спутало все карты. Джанис до такой степени жаждала его смерти, что без раздумий отдалась ему, лишь бы добраться до его пистолета. Либо Токо, либо Моран пытались подставить его под удар, убив Джо Лейвела. Когда он просил Морана объяснить ему, что происходит, тот прямо ответил, что он должен был "подохнуть в Пхеньяне", а не появляться снова в Бей-Пэрише.
По той или иной причине все трое желали его гибели.
И снова он почувствовал в горле комок. Выпить бы воды. Или выкурить сигарету. Ведь он никогда не строил из себя умника. Самый обыкновенный человек по имени Кейд. И только.
Он понимал, что ноги у Мими затекли. Понимал, что должен подняться и двинуться в путь, если собирается убить Морана, а его решимость не ослабла. Но ему нравилось быть там, где он был. Это было почти осуществление его грез, да и, пожалуй, рекомендаций врача. На острове было так тихо и спокойно. Так приятно было ощущать солнце на лице, лежать на траве, положив голову на колени Мими. Ощущение было такое, как будто он воскрес из мертвых.
Пожалуй, ему впервые в жизни было так хорошо. Его с Мими объединяло нечто большее, чем просто биологическое тяготение полов – прежде всего, чувство взаимной симпатии, простота отношений, взаимопонимание.
– Тебе тяжело? – спросил он ее.
Она покачала головой и улыбнулась:
– Мне приятно.
Кейд лежал, глядя ей в лицо, боясь, что это чудо может в скором времени исчезнуть.
– У тебя случайно нет сигареты?
Мими радостно закивала и сунула руку за пазуху.
– Я припрятала одну и пару спичек. Знала, что вам может понадобиться.
Она сунула измятую сигарету ему в рот. От нее пахло так, как будто она долго лежала в дамской сумочке, пахло скорее самой Мими, нежели табаком. Кейд даже пожалел, когда она поднесла ему спичку.
Втянув в себя дым, он предложил сигарету Мими.
– Давай выкурим ее вместе и двинемся в путь.
Она склонилась над ним.
– Куда?
Он подумал, что было бы неплохо, если бы она застегивала еще пару пуговиц на рубашке...
– Куда? – повторила она.
– Назад в коттедж.
– Зачем?
– Мне надо убить Морана.
– Как?
– Еще не знаю.
Она наклонилась и выпустила дым ему в лицо.
– Вам решать. Вы мужчина.
Внезапно ему пришла в голову одна мысль.
– Ты помнишь катер, пришвартованный к пирсу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21