Убит в порядке законной самозащиты Кендаллом, который, вероятно, задавал себе вопрос, что же хотел от него Тони с этой историей про сестру, которую плохо защищали на суде. У меня мелькнула мысль и я пощупал карман своего пиджака.
– Тебе нужен носовой платок? – спросила Лу.
– Спасибо, у меня есть. Я ищу свой пистолет.
– Какой еще пистолет?
– 38-го калибра, который я взял с собой, когда мы с Мэй выходили из дома. Я про него совсем забыл.
– У тебя его нет?
– Нет.
Лу достала из сумочки губную помаду, зеркальце и подвела губы при свете приборной панели.
– Я боюсь, что ты не создан для приключений, Джим.
– Правда, – признался я, – совсем не создан.
Я стоял на обочине и смотрел на фары той машины. Она остановилась метрах в пятистах от нас.
– Я вообще ни на что не способен, – повторил я.
А про себя подумал: «Кроме как делать глупости». Сорок восемь часов назад я был таким, как все. Получал семьдесят два с половиной долларов в неделю. А теперь надо было опасаться Касса Харди. И кроме того, возможно, что и Кэйд Кайфер сочтет, что я косвенно был виновен в смерти Тони Мантина. Да если еще лейтенант Дэвид арестует меня, он в течение долгих часов будет меня допрашивать, чтобы заставить признаться в невозможном. А тем временем Кендалл увезет Мэй еще дальше. Теперь Кендалл был вынужден скрываться. Кэйд Кайфер вряд ли захочет узнать, почему он убил Мантина. Мантин был мертв, и этого ему было достаточно.
Я снова сел в «Форд».
– Скажи мне, Лу, тебе когда-нибудь доводилось защищаться в кошмарном сне и говорить себе, что достаточно только суметь крикнуть или проснуться, как все встанет на свои места?
– У меня так часто бывало, – сказала Лу. – Как ты теперь себя чувствуешь?
– Чуть лучше.
Лу придвинулась ко мне. Я почувствовал рукой теплоту ее руки.
– Куда ты теперь поедешь, Джим?
– Я пытаюсь поразмышлять. К Дэвиду обращаться бесполезно. Он мне ни за что не поверит. Кроме того, у меня такое впечатление, что, как только я прекращу свой бег, он меня заберет и посадит в тюрьму. Обращаться к Кайферу еще хуже.
– Почему?
– Из-за десяти тысяч долларов. Он, естественно, подумает, что мы с Кендаллом убили Мантина, чтобы не возвращать ему деньги.
– Понятно, – сказала Лу.
Я уже въезжал на карниз.
– Ты решил что-нибудь? – спросила Лу.
– Да, еду к Эдди.
– Зачем?
– К нему приходят выпить многие капитаны наемных кораблей. Может быть, среди них найдется кто-нибудь, кто скажет есть ли у Кендалла корабль и где он его прячет.
– Ясно, – сказала Лу.
Мне хотелось, чтобы она немного от меня отодвинулась. Я пытался не чувствовать рукой ее руки, но как серьезно я ни был обеспокоен за судьбу Мэй, этот контакт волновал мою кровь. Волнение, возникшее от этого соприкосновения, было не поэтическим, а даже очень низменным.
Для того чтобы разрядить обстановку, я включил радио. Какой-то тип расхваливал достоинства какой-то жевательной резинки, придававшей свежесть дыхания пастора дыханию распоследнего пьянчужки. Когда он закончил, микрофон взял другой диктор и начал передавать последние новости. Большая часть этих новостей касалась политики. Потом настал и мой черед.
– Местные новости, – объявил диктор. – Новый трагический поворот в деле о загадочных выстрелах в доме адвоката Мэттью Кендалла. По только что полученному нами сообщению полиции труп Энтони Мереза, известного также под именем Тони Мантина, был найден в дрейфующей лодке в бухте Боко Сиега. Лодка была обнаружена командой рыболовецкого судна в нескольких сотнях метров от владения адвоката Кендалла. Мантин был убит тремя выстрелами в грудь. Полиция считает, что он был убит из пистолета, найденного в лодке. Пистолет системы «Смитт и Вессон» 38-го калибра зарегистрирован на имя Джеймса Чартерса, служащего у мистера Кендалла".
Я ждал продолжения. Оно последовало, но меня не касалось. Я выключил радио. В машине было очень жарко. Никогда в жизни мне не было так жарко. Я провел рукой по лбу – она вся была мокрой. В руку мне вонзились ногти Лу.
– Ты обманул меня, Джим? Так это ты убил Мантина?
– Нет, – сказал я. – Это еще одна хитрость Кендалла. Ему очень хочется, чтобы меня арестовали.
Нога моя вдруг налилась свинцом. «Форд» вместо семидесяти стал давать девяносто, потом сто десять миль в час. Я не мог точно сказать почему, но надо было оторваться от преследовавшей нас машины.
– Мерзавец! – сказала Лу. – Теперь Кайфер не даст тебе покоя. А он, кажется, шутить не намерен.
Я обогнал одну машину и едва успел увернуться от столкновения с другой машиной, мчавшейся по встречной полосе. Я приближался к дороге, которая шла вдоль пляжа. Лу закричала:
– Сбрось скорость, ненормальный! Ты нас убьешь!
Она попробовала вырвать у меня руль. Я оттолкнул ее. Я знал, что делал. В полутора километрах впереди был поворот. Я хотел достичь его раньше, чем нас догонит машина с преследователями. Я вошел в поворот на двух колесах, выжал до отказа тормоза и приземлился позади густой завесы из сосен.
Сосны были теперь экраном между «Фордом» и дорогой. Я не думал, чтобы Дэвид знал эту старую дорогу. Я сам ее недавно открыл для себя, когда преследовал одного упрямого свидетеля по делу, которое вел Кендалл.
Полдюжины машин промчались по автостраде и скрылись из виду. Две из них ехали так быстро, что можно было предположить, что они кого-то преследовали. Одна из этих двух машин могла быть той, что весь вечер преследовала меня. Но было слишком темно, а машины шли на слишком большой скорости, чтобы можно было узнать, кто в них сидел. Рядом учащенно дышала Лу.
– Прости, что мешала тебе недавно. Я поняла теперь, что ты хотел сделать.
– Ерунда, – сказал я.
– А что теперь?
– Я по-прежнему хочу ехать к Эдди. Пока я не попал в лапы полиции или Кайфера, я буду делать все, что могу, чтобы разыскать Мэй.
Лу некоторое время просидела молча.
– Джим, ты помнишь, что ты недавно сказал мне? – наконец спросила она.
– Насчет чего?
– Насчет женщин.
– А что я тебе сказал?
– Ты сказал, что очень плохо знаешь женщин. Это навело меня на размышления.
– О чем?
– О твоей жене.
– О Мэй?
Лу погладила кончиками пальцев мою щеку.
– Кто тебе сказал, что она была тебе верна? Кто сказал, что она уехала с Кендаллом не по своей воле?
Я повторил ей все то, что мне рассказала Гуэн. Лу тихо рассмеялась.
– Но это же ее лучшая подруга. Естественно, она тебе скажет, что Мэтт ничего не добился. Но, поверь мне, я Кендалла знаю. Не в его привычках терять месяц на ухаживание. У него так: если сразу ничего не получается, то это его больше не интересует.
– Не говори так, – сказал я.
Лу ущипнула меня за ухо.
– Ты говоришь, десять тысяч долларов были у Мэй в сумочке?
– Она ждала тебя на улице. После того, как ты обнаружил труп Мантина, ты позвал ее, и она сказала, что идет?
– Да.
– Но ты ее больше не увидел?
– Нет.
– Ты думаешь, что Кендалл напал на нее как раз перед тем, как погас свет и на тебя произошло нападение?
– Да, это должно быть так и произошло.
– Ты слышал, как кричала твоя жена?
– Н... нет, – признался я.
– Если бы на меня напали, я бы закричала. И, поверь мне, так сделал бы любой. Даже твоя драгоценная Мэй.
Лу сидела вполоборота ко мне так близко, что я мог слышать биение ее сердца.
– Ради бога, Лу, что ты хочешь этим сказать?
– Сейчас скажу. Поразмыслив, я подумала, что Мэй обдурила тебя. И лучшее, что ты можешь сейчас сделать, это забиться в какую-нибудь гостиницу и несколько дней не высовывать носа. А за это время пусть Дэвид, Кайфер, Касс Харди и Кендалл разберутся между собой.
– За это время неизвестно, что станет с Мэй.
Лу поцеловала меня и продолжила, не отнимая своих губ от моих.
– Ты знаешь, женщины от этого редко умирают.
– Прекрати, Лу, – взмолился я.
Она нашла мою руку.
– А хочешь, скроемся в гостинице вместе?
– Да, – честно признался я.
Лу застонала:
– Возьми меня, Джим.
Она протянула ко мне руки. Я поцеловал ее как в лихорадке, она ответила таким же лихорадочным, каким-то отчаянным поцелуем. Может быть, Лу была права. То, что она сказала, было и на самом деле. Кендалл был не из тех мужчин, которые теряют месяц на осаду. Мэй явно испугалась, когда я сказал ей, что хотел поехать с ним переговорить. Почему? Потому что боялась, что я дознаюсь про ее историю с Кендаллом. И опять же, почему она не закричала? И к чему сказала мне: «Помни, что для меня ты – один на белом свете».
Могло быть, что это просто пришлось к слову. Но могло быть и движением неспокойной совести. Хотя, что это меняло? Ничто больше не играло никакой роли.
Лу обхватила меня руками за шею и потянула к себе. Я поддался. Это было, по крайней мере, реальным. Зачем противиться? Если меня найдет Кэйд Кайфер и его банда, они меня убьют. Если же меня раньше них арестует Дэвид, он засадит меня в тюрьму по обвинению в убийстве, и я не смогу доказать свою невиновность. И все началось из-за женщины, этой красивой молодой лгуньи, Пел Мантиновер. Может быть, все женщины – обманщицы.
– Возьми меня, – шептала Лу. – Возьми меня скорей.
Я был бы не прав, если бы стал сдерживать себя. Я опрокинул Лу на сиденье. В этот же момент между нами встало бледное лицо Мэй. Она заливалась слезами и не могла их сдержать. Я услышал, как она говорила: «Был день твоего рождения». Твердым голосом, без попытки смягчить тон. «Кендалл уволил тебя. Ты был удручен. Но пришел сюда с улыбкой на лице, чтобы не волновать меня. А я, я даже не сказала тебе: „С днем рождения“, потому что хотела сделать тебе сюрприз. И подала на стол вареную картошку с бычьей печенкой. А потом, когда ты захотел меня поцеловать, я отстранила тебя. Ах, если бы я знала!»
* * *
Я выпрямился и сел за руль. Лу поправила платье.
– В чем дело? – спросила она. – Ты увидел кого-то?
Через опущенное оконное стекло в машину врывался ветер. Я жадно его вдыхал. Я наполнял им легкие. Он был вкусен и чист. И слегка солоноват, как слезы женщины.
– Нет. Никого нет.
Я пристально посмотрел на Лу, потом надел шляпу и нажал на стартер.
Лу тоже поднялась. Лицо ее было слегка разочарованным.
– И куда мы едем? – спросила она.
– К Эдди. Может быть, я найду у него какого-нибудь хозяина корабля, который сможет мне сказать, где искать Кендалла и мою жену.
Глава 15
Перед неоновой вывеской, гласившей: «Любой омар за полтора доллара», стояла куча машин. Вечер был для Эдди удачным.
– Пойдешь со мной? – спросил я Лу.
– Нет, спасибо. Если не возражаешь, я подожду тебя в машине.
Она еще злилась на меня.
– Извини, Лу, но тут ничего не поделаешь, – сказал я ей.
Заведение Эдди занимало одноэтажное здание из белого кирпича. Столовый зал с видом на бухту был переполнен туристами. Почти все они были на взводе. В баре народу было меньше. Там я заметил несколько белых фуражек, их было меньше, чем я ожидал. Эдди, толстый мужчина, лысый череп которого, как ореолом был прикрыт рыжей прядью волос, стоял за стойкой. Он был раньше рыбаком и имел нюх. Он однажды спросил сам у себя: «Если бы я был туристом и впервые в жизни приехал во Флориду, то чего бы я больше всего пожелал?» И сам себе ответил: «Съесть как можно больше омаров по разумной цене». И Эдди накопил кругленькую сумму, продавая за полтора доллара ракообразных (на сорок центов) и кукурузный бульон туристам, которые наивно полагали, что это им было выгодно.
Эдди увидел, как я вошел и ожидал меня, положив ладони на стойку.
– Нет, старик, – сказал он качая головой. – Я ничего не имею против того, чтобы какой-нибудь парень, имеющий мелкие неприятности, пришел сюда пропустить стаканчик, но ты для меня слишком сильно замарался.
Но все же налил мне большую порцию неразбавленного виски.
– Держи. Пей и сматывайся.
Я разочарованно посмотрел вокруг себя. Те немногие люди в белых фуражках не были капитанами рыболовных судов. Двое из них были туристами, надевшими фуражки, чтобы изображать из себя капитанов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
– Тебе нужен носовой платок? – спросила Лу.
– Спасибо, у меня есть. Я ищу свой пистолет.
– Какой еще пистолет?
– 38-го калибра, который я взял с собой, когда мы с Мэй выходили из дома. Я про него совсем забыл.
– У тебя его нет?
– Нет.
Лу достала из сумочки губную помаду, зеркальце и подвела губы при свете приборной панели.
– Я боюсь, что ты не создан для приключений, Джим.
– Правда, – признался я, – совсем не создан.
Я стоял на обочине и смотрел на фары той машины. Она остановилась метрах в пятистах от нас.
– Я вообще ни на что не способен, – повторил я.
А про себя подумал: «Кроме как делать глупости». Сорок восемь часов назад я был таким, как все. Получал семьдесят два с половиной долларов в неделю. А теперь надо было опасаться Касса Харди. И кроме того, возможно, что и Кэйд Кайфер сочтет, что я косвенно был виновен в смерти Тони Мантина. Да если еще лейтенант Дэвид арестует меня, он в течение долгих часов будет меня допрашивать, чтобы заставить признаться в невозможном. А тем временем Кендалл увезет Мэй еще дальше. Теперь Кендалл был вынужден скрываться. Кэйд Кайфер вряд ли захочет узнать, почему он убил Мантина. Мантин был мертв, и этого ему было достаточно.
Я снова сел в «Форд».
– Скажи мне, Лу, тебе когда-нибудь доводилось защищаться в кошмарном сне и говорить себе, что достаточно только суметь крикнуть или проснуться, как все встанет на свои места?
– У меня так часто бывало, – сказала Лу. – Как ты теперь себя чувствуешь?
– Чуть лучше.
Лу придвинулась ко мне. Я почувствовал рукой теплоту ее руки.
– Куда ты теперь поедешь, Джим?
– Я пытаюсь поразмышлять. К Дэвиду обращаться бесполезно. Он мне ни за что не поверит. Кроме того, у меня такое впечатление, что, как только я прекращу свой бег, он меня заберет и посадит в тюрьму. Обращаться к Кайферу еще хуже.
– Почему?
– Из-за десяти тысяч долларов. Он, естественно, подумает, что мы с Кендаллом убили Мантина, чтобы не возвращать ему деньги.
– Понятно, – сказала Лу.
Я уже въезжал на карниз.
– Ты решил что-нибудь? – спросила Лу.
– Да, еду к Эдди.
– Зачем?
– К нему приходят выпить многие капитаны наемных кораблей. Может быть, среди них найдется кто-нибудь, кто скажет есть ли у Кендалла корабль и где он его прячет.
– Ясно, – сказала Лу.
Мне хотелось, чтобы она немного от меня отодвинулась. Я пытался не чувствовать рукой ее руки, но как серьезно я ни был обеспокоен за судьбу Мэй, этот контакт волновал мою кровь. Волнение, возникшее от этого соприкосновения, было не поэтическим, а даже очень низменным.
Для того чтобы разрядить обстановку, я включил радио. Какой-то тип расхваливал достоинства какой-то жевательной резинки, придававшей свежесть дыхания пастора дыханию распоследнего пьянчужки. Когда он закончил, микрофон взял другой диктор и начал передавать последние новости. Большая часть этих новостей касалась политики. Потом настал и мой черед.
– Местные новости, – объявил диктор. – Новый трагический поворот в деле о загадочных выстрелах в доме адвоката Мэттью Кендалла. По только что полученному нами сообщению полиции труп Энтони Мереза, известного также под именем Тони Мантина, был найден в дрейфующей лодке в бухте Боко Сиега. Лодка была обнаружена командой рыболовецкого судна в нескольких сотнях метров от владения адвоката Кендалла. Мантин был убит тремя выстрелами в грудь. Полиция считает, что он был убит из пистолета, найденного в лодке. Пистолет системы «Смитт и Вессон» 38-го калибра зарегистрирован на имя Джеймса Чартерса, служащего у мистера Кендалла".
Я ждал продолжения. Оно последовало, но меня не касалось. Я выключил радио. В машине было очень жарко. Никогда в жизни мне не было так жарко. Я провел рукой по лбу – она вся была мокрой. В руку мне вонзились ногти Лу.
– Ты обманул меня, Джим? Так это ты убил Мантина?
– Нет, – сказал я. – Это еще одна хитрость Кендалла. Ему очень хочется, чтобы меня арестовали.
Нога моя вдруг налилась свинцом. «Форд» вместо семидесяти стал давать девяносто, потом сто десять миль в час. Я не мог точно сказать почему, но надо было оторваться от преследовавшей нас машины.
– Мерзавец! – сказала Лу. – Теперь Кайфер не даст тебе покоя. А он, кажется, шутить не намерен.
Я обогнал одну машину и едва успел увернуться от столкновения с другой машиной, мчавшейся по встречной полосе. Я приближался к дороге, которая шла вдоль пляжа. Лу закричала:
– Сбрось скорость, ненормальный! Ты нас убьешь!
Она попробовала вырвать у меня руль. Я оттолкнул ее. Я знал, что делал. В полутора километрах впереди был поворот. Я хотел достичь его раньше, чем нас догонит машина с преследователями. Я вошел в поворот на двух колесах, выжал до отказа тормоза и приземлился позади густой завесы из сосен.
Сосны были теперь экраном между «Фордом» и дорогой. Я не думал, чтобы Дэвид знал эту старую дорогу. Я сам ее недавно открыл для себя, когда преследовал одного упрямого свидетеля по делу, которое вел Кендалл.
Полдюжины машин промчались по автостраде и скрылись из виду. Две из них ехали так быстро, что можно было предположить, что они кого-то преследовали. Одна из этих двух машин могла быть той, что весь вечер преследовала меня. Но было слишком темно, а машины шли на слишком большой скорости, чтобы можно было узнать, кто в них сидел. Рядом учащенно дышала Лу.
– Прости, что мешала тебе недавно. Я поняла теперь, что ты хотел сделать.
– Ерунда, – сказал я.
– А что теперь?
– Я по-прежнему хочу ехать к Эдди. Пока я не попал в лапы полиции или Кайфера, я буду делать все, что могу, чтобы разыскать Мэй.
Лу некоторое время просидела молча.
– Джим, ты помнишь, что ты недавно сказал мне? – наконец спросила она.
– Насчет чего?
– Насчет женщин.
– А что я тебе сказал?
– Ты сказал, что очень плохо знаешь женщин. Это навело меня на размышления.
– О чем?
– О твоей жене.
– О Мэй?
Лу погладила кончиками пальцев мою щеку.
– Кто тебе сказал, что она была тебе верна? Кто сказал, что она уехала с Кендаллом не по своей воле?
Я повторил ей все то, что мне рассказала Гуэн. Лу тихо рассмеялась.
– Но это же ее лучшая подруга. Естественно, она тебе скажет, что Мэтт ничего не добился. Но, поверь мне, я Кендалла знаю. Не в его привычках терять месяц на ухаживание. У него так: если сразу ничего не получается, то это его больше не интересует.
– Не говори так, – сказал я.
Лу ущипнула меня за ухо.
– Ты говоришь, десять тысяч долларов были у Мэй в сумочке?
– Она ждала тебя на улице. После того, как ты обнаружил труп Мантина, ты позвал ее, и она сказала, что идет?
– Да.
– Но ты ее больше не увидел?
– Нет.
– Ты думаешь, что Кендалл напал на нее как раз перед тем, как погас свет и на тебя произошло нападение?
– Да, это должно быть так и произошло.
– Ты слышал, как кричала твоя жена?
– Н... нет, – признался я.
– Если бы на меня напали, я бы закричала. И, поверь мне, так сделал бы любой. Даже твоя драгоценная Мэй.
Лу сидела вполоборота ко мне так близко, что я мог слышать биение ее сердца.
– Ради бога, Лу, что ты хочешь этим сказать?
– Сейчас скажу. Поразмыслив, я подумала, что Мэй обдурила тебя. И лучшее, что ты можешь сейчас сделать, это забиться в какую-нибудь гостиницу и несколько дней не высовывать носа. А за это время пусть Дэвид, Кайфер, Касс Харди и Кендалл разберутся между собой.
– За это время неизвестно, что станет с Мэй.
Лу поцеловала меня и продолжила, не отнимая своих губ от моих.
– Ты знаешь, женщины от этого редко умирают.
– Прекрати, Лу, – взмолился я.
Она нашла мою руку.
– А хочешь, скроемся в гостинице вместе?
– Да, – честно признался я.
Лу застонала:
– Возьми меня, Джим.
Она протянула ко мне руки. Я поцеловал ее как в лихорадке, она ответила таким же лихорадочным, каким-то отчаянным поцелуем. Может быть, Лу была права. То, что она сказала, было и на самом деле. Кендалл был не из тех мужчин, которые теряют месяц на осаду. Мэй явно испугалась, когда я сказал ей, что хотел поехать с ним переговорить. Почему? Потому что боялась, что я дознаюсь про ее историю с Кендаллом. И опять же, почему она не закричала? И к чему сказала мне: «Помни, что для меня ты – один на белом свете».
Могло быть, что это просто пришлось к слову. Но могло быть и движением неспокойной совести. Хотя, что это меняло? Ничто больше не играло никакой роли.
Лу обхватила меня руками за шею и потянула к себе. Я поддался. Это было, по крайней мере, реальным. Зачем противиться? Если меня найдет Кэйд Кайфер и его банда, они меня убьют. Если же меня раньше них арестует Дэвид, он засадит меня в тюрьму по обвинению в убийстве, и я не смогу доказать свою невиновность. И все началось из-за женщины, этой красивой молодой лгуньи, Пел Мантиновер. Может быть, все женщины – обманщицы.
– Возьми меня, – шептала Лу. – Возьми меня скорей.
Я был бы не прав, если бы стал сдерживать себя. Я опрокинул Лу на сиденье. В этот же момент между нами встало бледное лицо Мэй. Она заливалась слезами и не могла их сдержать. Я услышал, как она говорила: «Был день твоего рождения». Твердым голосом, без попытки смягчить тон. «Кендалл уволил тебя. Ты был удручен. Но пришел сюда с улыбкой на лице, чтобы не волновать меня. А я, я даже не сказала тебе: „С днем рождения“, потому что хотела сделать тебе сюрприз. И подала на стол вареную картошку с бычьей печенкой. А потом, когда ты захотел меня поцеловать, я отстранила тебя. Ах, если бы я знала!»
* * *
Я выпрямился и сел за руль. Лу поправила платье.
– В чем дело? – спросила она. – Ты увидел кого-то?
Через опущенное оконное стекло в машину врывался ветер. Я жадно его вдыхал. Я наполнял им легкие. Он был вкусен и чист. И слегка солоноват, как слезы женщины.
– Нет. Никого нет.
Я пристально посмотрел на Лу, потом надел шляпу и нажал на стартер.
Лу тоже поднялась. Лицо ее было слегка разочарованным.
– И куда мы едем? – спросила она.
– К Эдди. Может быть, я найду у него какого-нибудь хозяина корабля, который сможет мне сказать, где искать Кендалла и мою жену.
Глава 15
Перед неоновой вывеской, гласившей: «Любой омар за полтора доллара», стояла куча машин. Вечер был для Эдди удачным.
– Пойдешь со мной? – спросил я Лу.
– Нет, спасибо. Если не возражаешь, я подожду тебя в машине.
Она еще злилась на меня.
– Извини, Лу, но тут ничего не поделаешь, – сказал я ей.
Заведение Эдди занимало одноэтажное здание из белого кирпича. Столовый зал с видом на бухту был переполнен туристами. Почти все они были на взводе. В баре народу было меньше. Там я заметил несколько белых фуражек, их было меньше, чем я ожидал. Эдди, толстый мужчина, лысый череп которого, как ореолом был прикрыт рыжей прядью волос, стоял за стойкой. Он был раньше рыбаком и имел нюх. Он однажды спросил сам у себя: «Если бы я был туристом и впервые в жизни приехал во Флориду, то чего бы я больше всего пожелал?» И сам себе ответил: «Съесть как можно больше омаров по разумной цене». И Эдди накопил кругленькую сумму, продавая за полтора доллара ракообразных (на сорок центов) и кукурузный бульон туристам, которые наивно полагали, что это им было выгодно.
Эдди увидел, как я вошел и ожидал меня, положив ладони на стойку.
– Нет, старик, – сказал он качая головой. – Я ничего не имею против того, чтобы какой-нибудь парень, имеющий мелкие неприятности, пришел сюда пропустить стаканчик, но ты для меня слишком сильно замарался.
Но все же налил мне большую порцию неразбавленного виски.
– Держи. Пей и сматывайся.
Я разочарованно посмотрел вокруг себя. Те немногие люди в белых фуражках не были капитанами рыболовных судов. Двое из них были туристами, надевшими фуражки, чтобы изображать из себя капитанов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22