«В случае, если мне будет найдена замена до наступления этой даты, я, разумеется, согласен с более ранним сроком увольнения».
В качестве компромисса он предложил ему поделить разницу.
А Фабио предлагал считать, что раз с ним произошел несчастный случай, то срок его увольнения отодвигается до выздоровления. Сошлись на том, что ему выплатят жалованье за все время до указанной в заявлении даты, то есть до конца августа.
Когда этот вопрос был улажен, Нелль заявил, что вычтет из жалованья суммы, за которые Фабио не может отчитаться. Фабио, едва сдерживая ярость, уступил, но с условием, что перерасчет будет сделан при выплате остатка.
В заключение Нелль выложил на стол четыре квитанции об уплате счетов: за железнодорожный билет в Римбюль и обратно, за обед в вагоне-ресторане, за поездки на такси из Римбюля на фирму ПОЛВОЛАТ и обратно в Римбюль. Все четыре счета были датированы 22 мая и подписаны закорючкой Фабио.
– Не знаю, к какой теме их подшить. Может быть, вы знаете.
– Господин Нелль, – сказал Фабио громче, чем было принято в этом кабинете. – Я страдаю ретроградной амнезией, которая начинается восьмого мая и заканчивается примерно двадцать третьего июня. Как же я, черт возьми, вспомню, чем занимался в Римбюле двадцать второго мая?
Нелль бросил беспомощный взгляд на Коллера. Тот поспешил его поддержать:
– Не следует так кричать, господин Росси. Просто никто в редакции не может объяснить, что вы там делали. Мы подумали, что, может быть, речь идет о ваших личных делах. Мы не требуем, чтобы вы вспомнили этот день, но возможно, у вас там живут родственники или имеются какие-то связи.
– Я не езжу к родственникам за счет редакции. Если у вас имеется квитанция, значит, речь шла о работе.
– Мы просто спросили. Да и сумма не так уж велика – сто восемьдесят четыре тридцать. – Нелль взял квитанцию и завизировал ее одним из своих омерзительных росчерков.
Перед уходом Фабио заглянул в редакцию. Он нашел Сару в ее кабинете.
– Ну, как все прошло? – осведомилась она.
– Он позвал своего цепного пса. Не знаю, кто из них хуже. Они хотели вычесть у меня командировочные за двадцать второе мая. Ты случайно не знаешь, что я потерял в Римбюле на фирме ПОЛВОЛАТ?
Сара покачала головой.
– Может, твое крупное дело?
– В Римбюле? Ты можешь поискать в компьютере?
Сара набрала ключевое слово ПОЛВОЛАТ. На экране высветились адрес и телефон. И примечание: «Молочный спрей в порошке» и «Специальный порошок».
– А вдруг ты права, – сказал Фабио. – А вдруг это и есть крупное дело.
Сара вручила ему два письма. Оба оказались пресс-релизами, адресованными лично ему. Адрес был написан от руки.
– Пересылать тебе твою почту?
Она записала в свой ежедневник его новый адрес.
– Симпатичный район, – только и сказала она по этому поводу.
– Да, кстати, что происходит с моей электронной почтой?
– Автоматически пересылается на сервер с твоим личным ящиком.
– Но туда ничего не попадает.
Сара заглянула в список.
– Ну, как же, все переправляется на fabio_ 22@yellonet.com.
– Я не знаю этого адреса.
Сара полистала свои документы.
– Ты сам мне его дал.
– Когда?
– Пятнадцатого июня.
Фабио записал электронный адрес и распрощался.
На двери лифта висела табличка «Лифт не работает, техосмотр». Фабио пошел пешком. На втором этаже кто-то шел навстречу. Лукас. Он шел вверх по лестнице, опустив голову. Фабио остановился на ступеньке.
Лукас продолжал подниматься. Увидев ноги Фабио, он поднял глаза, остановился и покраснел.
– Привет, – произнес он.
– Привет, – ответил Фабио. Он стоял тремя ступенями выше и вполне смог бы врезать Лукасу ногой по физиономии. Почему он не сделал этого? Он уже сотни раз в своем воображении избивал его всеми мыслимыми способами. А теперь, стоя перед ним, не смог мобилизовать в себе достаточно ненависти, чтобы плюнуть ему в лицо. Лукас выглядел как всегда. Как старый знакомый. Тот Лукас, которого Фабио ненавидел, был не таким, как тот, что смотрел на него сейчас снизу вверх.
– Как дела? – спросил Лукас.
– Ничего. А твои?
– Приемлемо.
– А как поживает Норина? – услышал Фабио свой вопрос.
– Много работает. Послушай, давай поговорим.
– О чем?
– Обо всем.
– Обо всем говорят с друзьями.
Лукас поднялся на три ступени до площадки. Теперь они смотрели друг другу в глаза. Фабио слышал запах его пота. Он милый, твой приятель, сказала однажды Норина, но ему следует чаще мыться. А теперь она делит с ним постель.
Эта мысль немного придвинула Лукаса, стоящего перед ним, к Лукасу, которого он ненавидел.
– Где мой очерк, Лукас?
– Какой очерк?
– Очерк, который ты у меня украл. Очерк, следы которого ты стер. Очерк, ради которого ты влез в мой компьютер и «палм». Очерк, ради которого ты присвоил материалы доктора Барта. Очерк о ЛЕМЬЕ.
Лукас поискал и нашел нужные слова:
– Я не знаю, о чем ты говоришь.
Он лгал. Фабио его знал. Без всякого сомнения, он лгал. Он лгал, лгал, лгал.
– Спасибо. Это все, что я хотел узнать, – сказал Фабио и оставил его стоять на лестнице.
На постели лежала его выстиранная одежда. Свежая, выглаженная, благоухающая и аккуратно рассортированная: рубашки, брюки, майки, нижнее белье и носки. Госпожа Мичич, вопреки своему обещанию, принесла все уже сегодня.
Фабио открыл шкаф. Ему в нос ударил запах затхлости. Он закрыл шкаф и оставил вещи лежать на постели.
Он запустил компьютер и проверил почту в слабой надежде на то, что Норина отреагировала на его объяснение в любви. Она не отреагировала.
Он написал ей новое послание того же содержания. Тема: Любовь; текст: Я люблю тебя, Ф.
Глядя на записку с электронным адресом fabio_22@ yellonet.com, который дала ему Сара, он размышлял. Если он является клиентом этого провайдера, то должен иметь к нему доступ. Но он не нашел пароля на жестком диске. Вероятно, и пароль тоже пал жертвой зачистки, устроенной Лукасом.
Ему потребовалось двадцать минут, чтобы заново установить свой адрес. Паролем могли быть только футбольные имена «Тарделли» или «Альтобелли». Подошло Тарделли.
Он кликнул почтовый ящик, и система начала выдавать накопленные сообщения. Их оказалось двадцать два.
В дверь постучали, он посмотрел в глазок и увидел маленькие черные косички. Он открыл.
– T'es seul, ты один?
– Tr?s seul, совсем один, – ответил Фабио, впуская Саманту. Она была без макияжа, на сей раз ее саронг был перекрещен на груди и завязан узлом на шее. Без грима она выглядела еще моложе.
– Что поделываешь? – спросила она.
– Работаю. А ты?
Ее глаза наполнились слезами.
– Плачу.
– Почему?
– Тоска по родине. – Теперь по щекам на шею прямо в ямочки над ключицами скатились две слезы.
– Ты откуда? – вопрос был задан, чтобы отвлечь Саманту от печальных мыслей, но привел к обратному результату.
– Гваделупа! – всхлипнула она, обхватила его за шею и спрятала лицо у него на груди.
Фабио прижал ее к себе и погладил шелковистую спину. Он чувствовал, как его белая рубашка становится влажной, и надеялся, что чернокожие женщины не пользуются тушью для ресниц.
– Есть у тебя носовые платки? – спросила она через некоторое время.
Фабио принес из ванной упаковку бумажных платков. Она вытерла лицо и глаза, высморкалась и попыталась улыбнуться. Это удалось ей лучше, чем можно было ожидать.
– Есть у тебя что-нибудь выпить?
– Минералка, кола.
– Колы, пожалуйста.
Фабио вынул из крошечного холодильника бутылку, налил два стакана и протянул ей один. Она отпила один глоток.
– У тебя найдется, чем заправить?
– Лед? Лимон?
Она покачала головой:
– Спиртное.
– Нет, извини.
– Я сейчас. – Она вышла и тут же вернулась с бутылкой бесцветной жидкости.
– За Гваделупу! – провозгласила она, открутила крышку и собралась налить ему. Фабио прикрыл рукой свою колу.
– Спасибо, мне нужно еще поработать.
– Мне тоже, не упрямься. – Она занесла бутылку над его стаканом. Фабио покачал головой. Саманта сдала позиции, щедро разбавила свою колу алкоголем, сделала глоток и вздохнула.
– Лучшее средство от тоски. Что у тебя за работа?
– Пишу.
– Понятно, в пьяном виде не пойдет.
– А у тебя?
– Танцую.
– Но ведь и у тебя в пьяном виде не пойдет.
– Под хмельком оно лучше. Это танцы с раздеванием.
– Ах так.
Она указала на одежду, разложенную на кровати:
– Съезжаешь?
– Нет. Шкаф воняет.
– Все воняет, – подтвердила Саманта. – Я пользуюсь духами. Есть у тебя духи?
– Туалетная вода.
– Сойдет. – Саманта ушла в ванную, вернулась оттуда с флаконом «Acqua di Parma» и опрыскала ею полки шкафа. Щедро, не мелочась.
– Эй, ты не очень-то, вода дорогая.
– Духи и должны быть дорогие, иначе они никуда не годятся.
Саманта пила свое лекарство от тоски и рассказывала о Гваделупе.
– На Гваделупе, – утверждала она, – ты не можешь умереть с голоду. Если проголодаешься, ешь то, что растет у нас на острове. Бананы, кокосовые орехи, ананасы, папайю. Каждый может угощаться. C'est зa le Guadeloupe! Вот что такое Гваделупа!
– Тогда почему ты здесь?
– Parce que j'suis conne. Потому что я дура. После третьего стакана она поинтересовалась:
– Тебе не помешает, если я немного вздремну? Я тихонечко.
Не ожидая ответа, Саманта отодвинула одежду Фабио, улеглась на кровать и закрыла глаза. Через минуту она уже спала.
Фабио снова повернулся к экрану.
Большинство из двадцати двух сообщений, переправленных ему редакцией, рекламировали услуги, которыми пользовался Фабио: специализированный поиск, газеты онлайн, интернетные магазины, новости от производителей компьютерных программ; сомнительные предложения кредитов, письмо с цитатой из далай-ламы; два бланка подписки на порносайты.
Частных писем было всего два. Одно от коллеги из Рима – приглашение заглянуть на его домашний сайт. И только одно-единственное письмо не было переправлено из редакции, а адресовано ему лично: fabio_22@yellonet.com.
Самое же интересное в этом письме был адрес отправителя: fabio_22@yellonet.com.
Фабио послал это сообщение сам себе 18 июня. За три дня до происшествия. Тема значилась как «архив» и содержала только один документ. Ничего особенного. Во время работы над репортажами он часто страховался, отсылая тексты самому себе. На случай, если забарахлит компьютер, у него сохранялась копия в сервере.
Приложенный текст назывался «1-я версия». Фабио скачал его на жесткий диск, открыл и прочел:
Шокошок (рабочее название). Вариант: Завещание доктора Барта.
Пятница, 27 апреля, дождливый серый день был самым подходящим для того, что собирался совершить доктор Андреас Барт, 52 лет. Он навел порядок в своем рабочем кабинете, сел в свой красный «вольво» и поехал по направлению к го роду. На автобусной остановке Фельдау он припарковал машину, запер ее, пешком по подземному переходу пересек железнодорожные пути и дошел до Фельдауской дуги. Там он встал на рельсы и ждал, пока его не переехал скоростной из Женевы.
Никто не мог объяснить, почему он так поступил. Пока его жена, Жаклина Барт, 49лет, разбирая его архив, не обнаружила коробку, шокирующее содержимое которой предоставила в распоряжение «Воскресного утра ».
Доктор Барт был химиком, специалистом по продуктам питания. Он руководил отделом контроля фирмы ЛАБАГ, престижной частной лаборатории, выполняющей заказы частных предприятий и государственных инстанций. Одной из задач доктора Барта была разработка новых лабораторных методов. Самым главным из его проектов было создание метода, позволяющего обнаружить в продуктах питания минимальные количества прионов.
Прионы – это белки, структура которых по непонятным пока причинам видоизменилась. Доказано, что именно прионы являются возбудителями коровьего бешенства и с весьма большой степенью вероятности – его человеческого аналога, болезни Крейцфельдта – Якоба, которая примерно через шесть месяцев после появления первых симптомов приводит к ужасной смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
В качестве компромисса он предложил ему поделить разницу.
А Фабио предлагал считать, что раз с ним произошел несчастный случай, то срок его увольнения отодвигается до выздоровления. Сошлись на том, что ему выплатят жалованье за все время до указанной в заявлении даты, то есть до конца августа.
Когда этот вопрос был улажен, Нелль заявил, что вычтет из жалованья суммы, за которые Фабио не может отчитаться. Фабио, едва сдерживая ярость, уступил, но с условием, что перерасчет будет сделан при выплате остатка.
В заключение Нелль выложил на стол четыре квитанции об уплате счетов: за железнодорожный билет в Римбюль и обратно, за обед в вагоне-ресторане, за поездки на такси из Римбюля на фирму ПОЛВОЛАТ и обратно в Римбюль. Все четыре счета были датированы 22 мая и подписаны закорючкой Фабио.
– Не знаю, к какой теме их подшить. Может быть, вы знаете.
– Господин Нелль, – сказал Фабио громче, чем было принято в этом кабинете. – Я страдаю ретроградной амнезией, которая начинается восьмого мая и заканчивается примерно двадцать третьего июня. Как же я, черт возьми, вспомню, чем занимался в Римбюле двадцать второго мая?
Нелль бросил беспомощный взгляд на Коллера. Тот поспешил его поддержать:
– Не следует так кричать, господин Росси. Просто никто в редакции не может объяснить, что вы там делали. Мы подумали, что, может быть, речь идет о ваших личных делах. Мы не требуем, чтобы вы вспомнили этот день, но возможно, у вас там живут родственники или имеются какие-то связи.
– Я не езжу к родственникам за счет редакции. Если у вас имеется квитанция, значит, речь шла о работе.
– Мы просто спросили. Да и сумма не так уж велика – сто восемьдесят четыре тридцать. – Нелль взял квитанцию и завизировал ее одним из своих омерзительных росчерков.
Перед уходом Фабио заглянул в редакцию. Он нашел Сару в ее кабинете.
– Ну, как все прошло? – осведомилась она.
– Он позвал своего цепного пса. Не знаю, кто из них хуже. Они хотели вычесть у меня командировочные за двадцать второе мая. Ты случайно не знаешь, что я потерял в Римбюле на фирме ПОЛВОЛАТ?
Сара покачала головой.
– Может, твое крупное дело?
– В Римбюле? Ты можешь поискать в компьютере?
Сара набрала ключевое слово ПОЛВОЛАТ. На экране высветились адрес и телефон. И примечание: «Молочный спрей в порошке» и «Специальный порошок».
– А вдруг ты права, – сказал Фабио. – А вдруг это и есть крупное дело.
Сара вручила ему два письма. Оба оказались пресс-релизами, адресованными лично ему. Адрес был написан от руки.
– Пересылать тебе твою почту?
Она записала в свой ежедневник его новый адрес.
– Симпатичный район, – только и сказала она по этому поводу.
– Да, кстати, что происходит с моей электронной почтой?
– Автоматически пересылается на сервер с твоим личным ящиком.
– Но туда ничего не попадает.
Сара заглянула в список.
– Ну, как же, все переправляется на fabio_ 22@yellonet.com.
– Я не знаю этого адреса.
Сара полистала свои документы.
– Ты сам мне его дал.
– Когда?
– Пятнадцатого июня.
Фабио записал электронный адрес и распрощался.
На двери лифта висела табличка «Лифт не работает, техосмотр». Фабио пошел пешком. На втором этаже кто-то шел навстречу. Лукас. Он шел вверх по лестнице, опустив голову. Фабио остановился на ступеньке.
Лукас продолжал подниматься. Увидев ноги Фабио, он поднял глаза, остановился и покраснел.
– Привет, – произнес он.
– Привет, – ответил Фабио. Он стоял тремя ступенями выше и вполне смог бы врезать Лукасу ногой по физиономии. Почему он не сделал этого? Он уже сотни раз в своем воображении избивал его всеми мыслимыми способами. А теперь, стоя перед ним, не смог мобилизовать в себе достаточно ненависти, чтобы плюнуть ему в лицо. Лукас выглядел как всегда. Как старый знакомый. Тот Лукас, которого Фабио ненавидел, был не таким, как тот, что смотрел на него сейчас снизу вверх.
– Как дела? – спросил Лукас.
– Ничего. А твои?
– Приемлемо.
– А как поживает Норина? – услышал Фабио свой вопрос.
– Много работает. Послушай, давай поговорим.
– О чем?
– Обо всем.
– Обо всем говорят с друзьями.
Лукас поднялся на три ступени до площадки. Теперь они смотрели друг другу в глаза. Фабио слышал запах его пота. Он милый, твой приятель, сказала однажды Норина, но ему следует чаще мыться. А теперь она делит с ним постель.
Эта мысль немного придвинула Лукаса, стоящего перед ним, к Лукасу, которого он ненавидел.
– Где мой очерк, Лукас?
– Какой очерк?
– Очерк, который ты у меня украл. Очерк, следы которого ты стер. Очерк, ради которого ты влез в мой компьютер и «палм». Очерк, ради которого ты присвоил материалы доктора Барта. Очерк о ЛЕМЬЕ.
Лукас поискал и нашел нужные слова:
– Я не знаю, о чем ты говоришь.
Он лгал. Фабио его знал. Без всякого сомнения, он лгал. Он лгал, лгал, лгал.
– Спасибо. Это все, что я хотел узнать, – сказал Фабио и оставил его стоять на лестнице.
На постели лежала его выстиранная одежда. Свежая, выглаженная, благоухающая и аккуратно рассортированная: рубашки, брюки, майки, нижнее белье и носки. Госпожа Мичич, вопреки своему обещанию, принесла все уже сегодня.
Фабио открыл шкаф. Ему в нос ударил запах затхлости. Он закрыл шкаф и оставил вещи лежать на постели.
Он запустил компьютер и проверил почту в слабой надежде на то, что Норина отреагировала на его объяснение в любви. Она не отреагировала.
Он написал ей новое послание того же содержания. Тема: Любовь; текст: Я люблю тебя, Ф.
Глядя на записку с электронным адресом fabio_22@ yellonet.com, который дала ему Сара, он размышлял. Если он является клиентом этого провайдера, то должен иметь к нему доступ. Но он не нашел пароля на жестком диске. Вероятно, и пароль тоже пал жертвой зачистки, устроенной Лукасом.
Ему потребовалось двадцать минут, чтобы заново установить свой адрес. Паролем могли быть только футбольные имена «Тарделли» или «Альтобелли». Подошло Тарделли.
Он кликнул почтовый ящик, и система начала выдавать накопленные сообщения. Их оказалось двадцать два.
В дверь постучали, он посмотрел в глазок и увидел маленькие черные косички. Он открыл.
– T'es seul, ты один?
– Tr?s seul, совсем один, – ответил Фабио, впуская Саманту. Она была без макияжа, на сей раз ее саронг был перекрещен на груди и завязан узлом на шее. Без грима она выглядела еще моложе.
– Что поделываешь? – спросила она.
– Работаю. А ты?
Ее глаза наполнились слезами.
– Плачу.
– Почему?
– Тоска по родине. – Теперь по щекам на шею прямо в ямочки над ключицами скатились две слезы.
– Ты откуда? – вопрос был задан, чтобы отвлечь Саманту от печальных мыслей, но привел к обратному результату.
– Гваделупа! – всхлипнула она, обхватила его за шею и спрятала лицо у него на груди.
Фабио прижал ее к себе и погладил шелковистую спину. Он чувствовал, как его белая рубашка становится влажной, и надеялся, что чернокожие женщины не пользуются тушью для ресниц.
– Есть у тебя носовые платки? – спросила она через некоторое время.
Фабио принес из ванной упаковку бумажных платков. Она вытерла лицо и глаза, высморкалась и попыталась улыбнуться. Это удалось ей лучше, чем можно было ожидать.
– Есть у тебя что-нибудь выпить?
– Минералка, кола.
– Колы, пожалуйста.
Фабио вынул из крошечного холодильника бутылку, налил два стакана и протянул ей один. Она отпила один глоток.
– У тебя найдется, чем заправить?
– Лед? Лимон?
Она покачала головой:
– Спиртное.
– Нет, извини.
– Я сейчас. – Она вышла и тут же вернулась с бутылкой бесцветной жидкости.
– За Гваделупу! – провозгласила она, открутила крышку и собралась налить ему. Фабио прикрыл рукой свою колу.
– Спасибо, мне нужно еще поработать.
– Мне тоже, не упрямься. – Она занесла бутылку над его стаканом. Фабио покачал головой. Саманта сдала позиции, щедро разбавила свою колу алкоголем, сделала глоток и вздохнула.
– Лучшее средство от тоски. Что у тебя за работа?
– Пишу.
– Понятно, в пьяном виде не пойдет.
– А у тебя?
– Танцую.
– Но ведь и у тебя в пьяном виде не пойдет.
– Под хмельком оно лучше. Это танцы с раздеванием.
– Ах так.
Она указала на одежду, разложенную на кровати:
– Съезжаешь?
– Нет. Шкаф воняет.
– Все воняет, – подтвердила Саманта. – Я пользуюсь духами. Есть у тебя духи?
– Туалетная вода.
– Сойдет. – Саманта ушла в ванную, вернулась оттуда с флаконом «Acqua di Parma» и опрыскала ею полки шкафа. Щедро, не мелочась.
– Эй, ты не очень-то, вода дорогая.
– Духи и должны быть дорогие, иначе они никуда не годятся.
Саманта пила свое лекарство от тоски и рассказывала о Гваделупе.
– На Гваделупе, – утверждала она, – ты не можешь умереть с голоду. Если проголодаешься, ешь то, что растет у нас на острове. Бананы, кокосовые орехи, ананасы, папайю. Каждый может угощаться. C'est зa le Guadeloupe! Вот что такое Гваделупа!
– Тогда почему ты здесь?
– Parce que j'suis conne. Потому что я дура. После третьего стакана она поинтересовалась:
– Тебе не помешает, если я немного вздремну? Я тихонечко.
Не ожидая ответа, Саманта отодвинула одежду Фабио, улеглась на кровать и закрыла глаза. Через минуту она уже спала.
Фабио снова повернулся к экрану.
Большинство из двадцати двух сообщений, переправленных ему редакцией, рекламировали услуги, которыми пользовался Фабио: специализированный поиск, газеты онлайн, интернетные магазины, новости от производителей компьютерных программ; сомнительные предложения кредитов, письмо с цитатой из далай-ламы; два бланка подписки на порносайты.
Частных писем было всего два. Одно от коллеги из Рима – приглашение заглянуть на его домашний сайт. И только одно-единственное письмо не было переправлено из редакции, а адресовано ему лично: fabio_22@yellonet.com.
Самое же интересное в этом письме был адрес отправителя: fabio_22@yellonet.com.
Фабио послал это сообщение сам себе 18 июня. За три дня до происшествия. Тема значилась как «архив» и содержала только один документ. Ничего особенного. Во время работы над репортажами он часто страховался, отсылая тексты самому себе. На случай, если забарахлит компьютер, у него сохранялась копия в сервере.
Приложенный текст назывался «1-я версия». Фабио скачал его на жесткий диск, открыл и прочел:
Шокошок (рабочее название). Вариант: Завещание доктора Барта.
Пятница, 27 апреля, дождливый серый день был самым подходящим для того, что собирался совершить доктор Андреас Барт, 52 лет. Он навел порядок в своем рабочем кабинете, сел в свой красный «вольво» и поехал по направлению к го роду. На автобусной остановке Фельдау он припарковал машину, запер ее, пешком по подземному переходу пересек железнодорожные пути и дошел до Фельдауской дуги. Там он встал на рельсы и ждал, пока его не переехал скоростной из Женевы.
Никто не мог объяснить, почему он так поступил. Пока его жена, Жаклина Барт, 49лет, разбирая его архив, не обнаружила коробку, шокирующее содержимое которой предоставила в распоряжение «Воскресного утра ».
Доктор Барт был химиком, специалистом по продуктам питания. Он руководил отделом контроля фирмы ЛАБАГ, престижной частной лаборатории, выполняющей заказы частных предприятий и государственных инстанций. Одной из задач доктора Барта была разработка новых лабораторных методов. Самым главным из его проектов было создание метода, позволяющего обнаружить в продуктах питания минимальные количества прионов.
Прионы – это белки, структура которых по непонятным пока причинам видоизменилась. Доказано, что именно прионы являются возбудителями коровьего бешенства и с весьма большой степенью вероятности – его человеческого аналога, болезни Крейцфельдта – Якоба, которая примерно через шесть месяцев после появления первых симптомов приводит к ужасной смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36