Укия закрыл глаза, думая о том, плохо это или хорошо.
— А что было на ферме?
— Ты не знаешь?
— Ничего, только мертвых собак видел.
— ФБР послали людей, чтобы перевезти твою семью в безопасное место. Они решили выгулять напоследок собак, тут подъехала машина, из нее вышли шесть человек, у одного было твое лицо. Твои мамы чуть не бросились к нему, но собаки его просто разорвали. Говорят, зверей не обманешь. И тут началась перестрелка.
— Так что с мамами?
— Фэбээровцы убили всех гадов, спасибо собакам, а потом посмотрели на того, что был с твоим лицом. Он оказался не того сложения, ботинки, брюки не твоего размера, и вообще высоковат. Ух и страшно было!
— И Макс приехал сразу после этого?
— Да. Мы уехали сразу после того, как тела убрали. Твои мамы ничего еще не знали, их только вели и говорили, что делать, но ничего не объясняли. Макс им рассказал, они поплакали, и агенты ФБР их увезли.
— Сейчас они в безопасности?
— Конечно. Макс бы и шагу не ступил, пока в этом не убедился бы.
— Он поднимался в древесный дом?
— Это на то большое дерево?
— Да.
— Поднимался. А что, ты там и спрятал эту штуку?
— Да. Я не мог им рассказать, это же было рядом с домом.
— Я понял. О конторе и собаках не волнуйся, я все сделаю. И расскажу кому надо, что ты вернулся и ищешь Макса.
— Спасибо, Чино.
— Береги себя, парень. Мы все тебя любим.
Пятым в памяти был домашний номер Джени, он не отвечал. Когда включился автоответчик, Укия оставил какое-то неловкое послание. Шестым шел номер их юриста, который не поверил Укии, пока тот не перечислил грамоты, висящие у него на стене, и имена его одноклассников со школьной фотографии. Юрист пообещал связаться с «Питтсбург пост газетт» и продиктовать опровержение, а также рассказал, что официально юношу мертвым не признали: тело увезли до прибытия полиции. Хотя бы с документами трудностей не будет.
Детектив почувствовал себя увереннее и решил пойти прямо в здание ФБР.
У здания стоял новый грузовик. Девушка в приемной выглядела усталой, она сказала ему, что агент Женг никого не принимает.
— Я Укия Орегон, меня убили три дня назад, когда я спасал агента Женг. Вы можете хотя бы сказать ей, что я вернулся к ней из мертвых?
— Простите?
Укия снял футболку, показал недавно затянувшиеся раны:
— В меня стреляли семь раз, я умер, но вернулся из мертвых.
— Простите, но я ясно сказала: она никого не принимает.
Укия продолжил раздеваться. Штурмовать здание ФБР не стоит — застрелят, а так все хотя бы будут видеть, что он не вооружен.
— Простите, что вы делаете?
— Хочу попасть к агенту Женг. Надеюсь только, что она действительно здесь.
— Она здесь, но никого не принимает…
Детектив поднес к электронному замку один из хитрых приборчиков Макса, дверь зажужжала, он открыл ее, бросил прибор на пол и помчался к кабинету Индиго. По коридорам разнесся высокий, резкий звук тревоги, и через несколько секунд Укию окружили несколько человек в костюмах, наставив на него пистолеты. Он медленно пошел вперед, подняв руки.
— Я просто хочу увидеть агента Женг.
По крайней мере в него не стали стрелять. Его повалила на пол группа невооруженных людей в сорока футах от ее двери.
— Индиго! — закричал он. — Индиго!
Ему заломили руки назад, щелкнули наручники.
— Готово!
Она вышла из кабинета с пистолетом наготове.
— Индиго, — прошептал Укия, глядя в ее серые глаза, — прошу тебя, поговори со мной. Макс пропал, собак убили, ключ украли… Мне просто надо с тобой поговорить.
Она посмотрела на его грудь — один из рубцов открылся, по смуглой коже стекала струйка крови — и снова подняла глаза к его лицу.
— Укия?
— Индиго, это я. Я звонил тебе, но ты не отвечала. Я просто не знал, что еще делать.
Индиго поставила пистолет на предохранитель, отдала агенту, стоящему радом, и села на пол рядом с юношей. В глазах ее стояли слезы, девушка кончиками пальцев коснулась раны на его груди.
— Укия, ты же умер. Я видела, как он убил тебя. Когда пришла Стая, я сидела над тобой и плакала. Ты умер…
— Да, — прошептал он в ответ.
— Как же может быть, что сейчас ты жив?
— Ты помнишь? Я из Стаи. — Сейчас он шептал только для нее. — Я говорил тебе, что мы живем долго. Наши раны зарастают, даже когда сердце не бьется. Чтобы мы остались мертвыми, нас надо сжечь, для того они и принесли топливо.
Индиго погладила его по щеке.
— Теперь я знаю, что значит «отчаяние». Когда он бил тебя, а я не могла ничего сделать, это было именно оно.
— Я не мог пустить его к тебе. Я люблю тебя, Индиго, и готов снова умереть за тебя.
Она поцеловала его, и мир стал немного лучше.
С Укии сняли наручники и подняли его с пола; кто-то принес его одежду и аптечку. Вначале позвонили его мамам, разговор вела Индиго. Она сказала, что совершила ужасную ошибку, признав его мертвым, когда на самом деле Укия был жив. После этого трубка перешла к нему, и он слушал, как его мамы плачут, а потом постарался отвлечь их разговором о том, что собак похоронили. Они сказали, что живут в полной безопасности в доме на берегу озера, у них есть даже собственный пляж. Келли просто счастлива, что можно копаться в песке. Она проспала почти всю перестрелку, и они решили ничего ей не говорить, пока его тело не найдут. А теперь и говорить ничего не надо!
Укия обещал, что приедет, как только сможет.
Покончив с этим звонком, Индиго прошлась по всем номерам в памяти телефона Укии. Ей не надо было убеждать людей, что она вернулась из мертвых, достаточно было стальным голосом сказать:
— С вами говорит специальный агент ФБР Женг. Я пытаюсь выяснить местонахождение Макса Беннетта или машин его агентства. Вы не мог ли бы мне помочь?
Обычно за этим следовало что-то наподобие этого:
— Да, это меня защищал Укия. Конечно, он был прекрасным человеком. К сожалению, газеты рано подняли шумиху: спасатели смогли вернуть его к жизни. Да, он все еще в критическом состоянии… Простите, этого я сказать не могу. Вы не знаете, как мне найти его напарника, Макса Беннетта?
— Ты потрясающе врешь, — сообщил Укия после ее разговора с бухгалтером Макса. — А чего ты не могла сказать?
— Все хотят знать, где тебя можно навестить или хотя бы прислать цветы.
На восьмом звонке им повезло. Крэйнака не было дома, но его племянница сказала, что «хаммер» стоит у них в гараже.
— Поеду заберу его. — Детектив поцеловал Индиго и неохотно отпустил ее. — А ты продолжай звонить. И сделай так, чтобы я смог вернуться сюда, ладно?
Крэйнак жил в Бичвью, формально этот район относился к Питтсбургу. Укия припарковал свой мотоцикл на левой стороне узкой улочки с односторонним движением, за потертым «фольксвагеном» Крэйнака. Вдоль улицы стояли почти одинаковые трехэтажные дома с широкими верандами. На веранде дома Крэйнака валялись игрушки, его овчарка громко залаяла, когда Укия нажал кнопку звонка.
— Место! — прокричал полицейский и открыл дверь, оглядываясь через плечо. — Кухня! Алисия, забери собаку!
Потом он все-таки повернулся и обомлел.
Укия изобразил их диалог.
— Укия, ты же умер! Нет, я жив. Нет, ты умер, я сам видел. Ну хорошо, я умер, а потом поправился, и так далее, и тому подобное. Ну тогда ладно, заходи.
Крэйнак поморгал, потом нервно рассмеялся:
— Тебе это уже говорили сегодня, да?
Полицейский, однако, не сдвинулся с места, чтобы впустить Укию в дом. Серая овчарка проявила большее гостеприимство: подошла и ткнулась носом в ладонь юноши.
— Привет, Радар. — Он почесал собаку за ушами. — Прости, я сегодня без гостинца.
Крэйнак как-то сразу расслабился и посторонился, открывая дверь:
— Заходи, парень. Радар, на кухню!
Дверь открывалась в гостиную, где вдоль стен сгрудилась уютная даже на вид мягкая мебель, оставляя узкие проходы внутрь дома. По телевизору в углу идет бейсбольный матч, на кофейном столике перед диваном закуски, пивные бутылки и журналы, посвященные оружию: Крэйнак явно наслаждался выходным днем.
Огромный полицейский выключил телевизор и скинул с дивана журнал.
— Прости за неласковый прием, но я слышал, что было на ферме. У меня дома жена и дети, я не мог впустить неизвестно кого,
— Агент Женг звонила вам и попала на Алисию. Она сказала, что тебя нет дома, но «хаммер» стоит в гараже, и я приехал за ним. Я должен найти Макса, по-моему, он крепко влип.
Крэйнак горестно покачал головой.
— Вот и говори после этого, что знаешь людей! Я был готов поклясться, что Беннетт горы сдвинет, чтобы найти твое тело, а он сказал, что знает, как, где и почему тебя убили. Ему нужно было не тело, а информация. Я думаю, одна твоя смерть не потрясла бы его настолько сильно. Но эти твари учинили разгром на ферме и в его доме, они посягнули на все, чего он достиг после смерти жены. Я пытался отговорить его от поисков, но он меня не слушал, даже телефон с собой носить перестал. Не знаю, куда он поехал, но ничего хорошего его там не ждет.
— Он уехал на «чероки»?
Полицейский кивнул.
— Сказал, что джип не так заметен. «Хаммер» остался в моем гараже, седан у Джени. Он говорил, что Стая забрала твой мотоцикл, и это тоже вывело его из себя, но теперь-то я знаю, зачем они это сделали.
— А можно мне оставить у вас мотоцикл, раз я уеду на «хаммере»?
— Конечно, сынок.
Укия отпер двери «хаммера», вскарабкался на водительское место, включил компьютер и запустил следящую программу. В агентстве было двенадцать маячков, примерно поровну распределенных между машинами. Он отыскивал их на карте один за другим: четыре были с ним в Бичвью, пять — у дома Джени в Сквиррел-Хилл. Оставшихся трех на карте окрестностей не оказалось, пришлось загрузить карту юго-запада Пенсильвании. Они обнаружились на дороге Нэрроуз-Ран, у аэропорта. Он несколько раз проверил карту, пока заводил машину и выезжал из узкого гаража на такую же узкую улицу. «Чероки» не двигался. Неизвестно, там ли Макс, но больше начинать не с чего.
Макс, как обычно, оставил радио включенным, там как раз начались новости: «Представители местного героя, Укии Орегона, сообщают, что частный детектив не был убит при спасении специального агента Индиго Женг, как сообщалось ранее».
Через две минуты ему позвонил первый из многих, просивших у него интервью. После дюжины звонков Укия выключил телефон.
«Чероки» обнаружился на стоянке у аэропорта, среди сотен других машин. Стоянка у старого заброшенного здания была дешевой в отличие от дорогих парковок у нового терминала. Укия остановил «хаммер» рядом с джипом и заглушил мотор. Никаких видимых повреждений на машине не было. Он вылез и осторожно обошел «чероки». Система безопасности, запертая с дистанционного пульта и кодом на дверном замке, работала исправно; Укия выключил ее с собственного пульта. Дверных ручек в последние дни не касался никто, кроме Макса, его самого и Чино, следов крови на переднем сиденье нет. Он потянулся и включил бортовой компьютер.
— Эй, ты, отойди от машины!
Детектив высунулся: к нему спешил работник автостоянки, чернокожий силач с бритой головой, козлиной бородкой и серьгами на всех возможных частях тела.
Укия указал на «чероки»:
— Это моя машина.
— Ага, как же! Силач приближался.
Я могу это доказать, у меня доверенность.
Здоровяк злобно нахмурился, но перешел с бега на быстрый шаг.
— Машину оставлял другой, он мне вперед заплатил.
— Белый, выглядит лет под сорок, каштановые волосы, седина на висках, на голову выше меня?
Силач медленно кивнул.
— Да, он самый.
— Это мой напарник, Макс Беннетт, его уже три дня никто не видел. Давно он оставил машину?
— Вчера с утречка.
Укия достал свою доверенность.
— Машина принадлежит компании, но половиной компании владею я. Вот моя визитка. Если увидите мистера Беннетта, позвоните мне, пожалуйста. Я очень за него волнуюсь.
Негр внимательно взглянул на него.
— А он, часом, не убег со всеми денежками компании?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
— А что было на ферме?
— Ты не знаешь?
— Ничего, только мертвых собак видел.
— ФБР послали людей, чтобы перевезти твою семью в безопасное место. Они решили выгулять напоследок собак, тут подъехала машина, из нее вышли шесть человек, у одного было твое лицо. Твои мамы чуть не бросились к нему, но собаки его просто разорвали. Говорят, зверей не обманешь. И тут началась перестрелка.
— Так что с мамами?
— Фэбээровцы убили всех гадов, спасибо собакам, а потом посмотрели на того, что был с твоим лицом. Он оказался не того сложения, ботинки, брюки не твоего размера, и вообще высоковат. Ух и страшно было!
— И Макс приехал сразу после этого?
— Да. Мы уехали сразу после того, как тела убрали. Твои мамы ничего еще не знали, их только вели и говорили, что делать, но ничего не объясняли. Макс им рассказал, они поплакали, и агенты ФБР их увезли.
— Сейчас они в безопасности?
— Конечно. Макс бы и шагу не ступил, пока в этом не убедился бы.
— Он поднимался в древесный дом?
— Это на то большое дерево?
— Да.
— Поднимался. А что, ты там и спрятал эту штуку?
— Да. Я не мог им рассказать, это же было рядом с домом.
— Я понял. О конторе и собаках не волнуйся, я все сделаю. И расскажу кому надо, что ты вернулся и ищешь Макса.
— Спасибо, Чино.
— Береги себя, парень. Мы все тебя любим.
Пятым в памяти был домашний номер Джени, он не отвечал. Когда включился автоответчик, Укия оставил какое-то неловкое послание. Шестым шел номер их юриста, который не поверил Укии, пока тот не перечислил грамоты, висящие у него на стене, и имена его одноклассников со школьной фотографии. Юрист пообещал связаться с «Питтсбург пост газетт» и продиктовать опровержение, а также рассказал, что официально юношу мертвым не признали: тело увезли до прибытия полиции. Хотя бы с документами трудностей не будет.
Детектив почувствовал себя увереннее и решил пойти прямо в здание ФБР.
У здания стоял новый грузовик. Девушка в приемной выглядела усталой, она сказала ему, что агент Женг никого не принимает.
— Я Укия Орегон, меня убили три дня назад, когда я спасал агента Женг. Вы можете хотя бы сказать ей, что я вернулся к ней из мертвых?
— Простите?
Укия снял футболку, показал недавно затянувшиеся раны:
— В меня стреляли семь раз, я умер, но вернулся из мертвых.
— Простите, но я ясно сказала: она никого не принимает.
Укия продолжил раздеваться. Штурмовать здание ФБР не стоит — застрелят, а так все хотя бы будут видеть, что он не вооружен.
— Простите, что вы делаете?
— Хочу попасть к агенту Женг. Надеюсь только, что она действительно здесь.
— Она здесь, но никого не принимает…
Детектив поднес к электронному замку один из хитрых приборчиков Макса, дверь зажужжала, он открыл ее, бросил прибор на пол и помчался к кабинету Индиго. По коридорам разнесся высокий, резкий звук тревоги, и через несколько секунд Укию окружили несколько человек в костюмах, наставив на него пистолеты. Он медленно пошел вперед, подняв руки.
— Я просто хочу увидеть агента Женг.
По крайней мере в него не стали стрелять. Его повалила на пол группа невооруженных людей в сорока футах от ее двери.
— Индиго! — закричал он. — Индиго!
Ему заломили руки назад, щелкнули наручники.
— Готово!
Она вышла из кабинета с пистолетом наготове.
— Индиго, — прошептал Укия, глядя в ее серые глаза, — прошу тебя, поговори со мной. Макс пропал, собак убили, ключ украли… Мне просто надо с тобой поговорить.
Она посмотрела на его грудь — один из рубцов открылся, по смуглой коже стекала струйка крови — и снова подняла глаза к его лицу.
— Укия?
— Индиго, это я. Я звонил тебе, но ты не отвечала. Я просто не знал, что еще делать.
Индиго поставила пистолет на предохранитель, отдала агенту, стоящему радом, и села на пол рядом с юношей. В глазах ее стояли слезы, девушка кончиками пальцев коснулась раны на его груди.
— Укия, ты же умер. Я видела, как он убил тебя. Когда пришла Стая, я сидела над тобой и плакала. Ты умер…
— Да, — прошептал он в ответ.
— Как же может быть, что сейчас ты жив?
— Ты помнишь? Я из Стаи. — Сейчас он шептал только для нее. — Я говорил тебе, что мы живем долго. Наши раны зарастают, даже когда сердце не бьется. Чтобы мы остались мертвыми, нас надо сжечь, для того они и принесли топливо.
Индиго погладила его по щеке.
— Теперь я знаю, что значит «отчаяние». Когда он бил тебя, а я не могла ничего сделать, это было именно оно.
— Я не мог пустить его к тебе. Я люблю тебя, Индиго, и готов снова умереть за тебя.
Она поцеловала его, и мир стал немного лучше.
С Укии сняли наручники и подняли его с пола; кто-то принес его одежду и аптечку. Вначале позвонили его мамам, разговор вела Индиго. Она сказала, что совершила ужасную ошибку, признав его мертвым, когда на самом деле Укия был жив. После этого трубка перешла к нему, и он слушал, как его мамы плачут, а потом постарался отвлечь их разговором о том, что собак похоронили. Они сказали, что живут в полной безопасности в доме на берегу озера, у них есть даже собственный пляж. Келли просто счастлива, что можно копаться в песке. Она проспала почти всю перестрелку, и они решили ничего ей не говорить, пока его тело не найдут. А теперь и говорить ничего не надо!
Укия обещал, что приедет, как только сможет.
Покончив с этим звонком, Индиго прошлась по всем номерам в памяти телефона Укии. Ей не надо было убеждать людей, что она вернулась из мертвых, достаточно было стальным голосом сказать:
— С вами говорит специальный агент ФБР Женг. Я пытаюсь выяснить местонахождение Макса Беннетта или машин его агентства. Вы не мог ли бы мне помочь?
Обычно за этим следовало что-то наподобие этого:
— Да, это меня защищал Укия. Конечно, он был прекрасным человеком. К сожалению, газеты рано подняли шумиху: спасатели смогли вернуть его к жизни. Да, он все еще в критическом состоянии… Простите, этого я сказать не могу. Вы не знаете, как мне найти его напарника, Макса Беннетта?
— Ты потрясающе врешь, — сообщил Укия после ее разговора с бухгалтером Макса. — А чего ты не могла сказать?
— Все хотят знать, где тебя можно навестить или хотя бы прислать цветы.
На восьмом звонке им повезло. Крэйнака не было дома, но его племянница сказала, что «хаммер» стоит у них в гараже.
— Поеду заберу его. — Детектив поцеловал Индиго и неохотно отпустил ее. — А ты продолжай звонить. И сделай так, чтобы я смог вернуться сюда, ладно?
Крэйнак жил в Бичвью, формально этот район относился к Питтсбургу. Укия припарковал свой мотоцикл на левой стороне узкой улочки с односторонним движением, за потертым «фольксвагеном» Крэйнака. Вдоль улицы стояли почти одинаковые трехэтажные дома с широкими верандами. На веранде дома Крэйнака валялись игрушки, его овчарка громко залаяла, когда Укия нажал кнопку звонка.
— Место! — прокричал полицейский и открыл дверь, оглядываясь через плечо. — Кухня! Алисия, забери собаку!
Потом он все-таки повернулся и обомлел.
Укия изобразил их диалог.
— Укия, ты же умер! Нет, я жив. Нет, ты умер, я сам видел. Ну хорошо, я умер, а потом поправился, и так далее, и тому подобное. Ну тогда ладно, заходи.
Крэйнак поморгал, потом нервно рассмеялся:
— Тебе это уже говорили сегодня, да?
Полицейский, однако, не сдвинулся с места, чтобы впустить Укию в дом. Серая овчарка проявила большее гостеприимство: подошла и ткнулась носом в ладонь юноши.
— Привет, Радар. — Он почесал собаку за ушами. — Прости, я сегодня без гостинца.
Крэйнак как-то сразу расслабился и посторонился, открывая дверь:
— Заходи, парень. Радар, на кухню!
Дверь открывалась в гостиную, где вдоль стен сгрудилась уютная даже на вид мягкая мебель, оставляя узкие проходы внутрь дома. По телевизору в углу идет бейсбольный матч, на кофейном столике перед диваном закуски, пивные бутылки и журналы, посвященные оружию: Крэйнак явно наслаждался выходным днем.
Огромный полицейский выключил телевизор и скинул с дивана журнал.
— Прости за неласковый прием, но я слышал, что было на ферме. У меня дома жена и дети, я не мог впустить неизвестно кого,
— Агент Женг звонила вам и попала на Алисию. Она сказала, что тебя нет дома, но «хаммер» стоит в гараже, и я приехал за ним. Я должен найти Макса, по-моему, он крепко влип.
Крэйнак горестно покачал головой.
— Вот и говори после этого, что знаешь людей! Я был готов поклясться, что Беннетт горы сдвинет, чтобы найти твое тело, а он сказал, что знает, как, где и почему тебя убили. Ему нужно было не тело, а информация. Я думаю, одна твоя смерть не потрясла бы его настолько сильно. Но эти твари учинили разгром на ферме и в его доме, они посягнули на все, чего он достиг после смерти жены. Я пытался отговорить его от поисков, но он меня не слушал, даже телефон с собой носить перестал. Не знаю, куда он поехал, но ничего хорошего его там не ждет.
— Он уехал на «чероки»?
Полицейский кивнул.
— Сказал, что джип не так заметен. «Хаммер» остался в моем гараже, седан у Джени. Он говорил, что Стая забрала твой мотоцикл, и это тоже вывело его из себя, но теперь-то я знаю, зачем они это сделали.
— А можно мне оставить у вас мотоцикл, раз я уеду на «хаммере»?
— Конечно, сынок.
Укия отпер двери «хаммера», вскарабкался на водительское место, включил компьютер и запустил следящую программу. В агентстве было двенадцать маячков, примерно поровну распределенных между машинами. Он отыскивал их на карте один за другим: четыре были с ним в Бичвью, пять — у дома Джени в Сквиррел-Хилл. Оставшихся трех на карте окрестностей не оказалось, пришлось загрузить карту юго-запада Пенсильвании. Они обнаружились на дороге Нэрроуз-Ран, у аэропорта. Он несколько раз проверил карту, пока заводил машину и выезжал из узкого гаража на такую же узкую улицу. «Чероки» не двигался. Неизвестно, там ли Макс, но больше начинать не с чего.
Макс, как обычно, оставил радио включенным, там как раз начались новости: «Представители местного героя, Укии Орегона, сообщают, что частный детектив не был убит при спасении специального агента Индиго Женг, как сообщалось ранее».
Через две минуты ему позвонил первый из многих, просивших у него интервью. После дюжины звонков Укия выключил телефон.
«Чероки» обнаружился на стоянке у аэропорта, среди сотен других машин. Стоянка у старого заброшенного здания была дешевой в отличие от дорогих парковок у нового терминала. Укия остановил «хаммер» рядом с джипом и заглушил мотор. Никаких видимых повреждений на машине не было. Он вылез и осторожно обошел «чероки». Система безопасности, запертая с дистанционного пульта и кодом на дверном замке, работала исправно; Укия выключил ее с собственного пульта. Дверных ручек в последние дни не касался никто, кроме Макса, его самого и Чино, следов крови на переднем сиденье нет. Он потянулся и включил бортовой компьютер.
— Эй, ты, отойди от машины!
Детектив высунулся: к нему спешил работник автостоянки, чернокожий силач с бритой головой, козлиной бородкой и серьгами на всех возможных частях тела.
Укия указал на «чероки»:
— Это моя машина.
— Ага, как же! Силач приближался.
Я могу это доказать, у меня доверенность.
Здоровяк злобно нахмурился, но перешел с бега на быстрый шаг.
— Машину оставлял другой, он мне вперед заплатил.
— Белый, выглядит лет под сорок, каштановые волосы, седина на висках, на голову выше меня?
Силач медленно кивнул.
— Да, он самый.
— Это мой напарник, Макс Беннетт, его уже три дня никто не видел. Давно он оставил машину?
— Вчера с утречка.
Укия достал свою доверенность.
— Машина принадлежит компании, но половиной компании владею я. Вот моя визитка. Если увидите мистера Беннетта, позвоните мне, пожалуйста. Я очень за него волнуюсь.
Негр внимательно взглянул на него.
— А он, часом, не убег со всеми денежками компании?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37