– Богатым, что ли?
– Просто другим. – Он не знал, как ей это объяснить.
Улица встретила их туманной дымкой. Вместо цыганского поселка – голубое пятно, будто не было уже обратной дороги.
– Ее и так нет, – грустно сказала она, когда они добрели до автобусной остановки, где по случаю воскресенья не было ни души.
– Что будешь делать?
– Поеду на автовокзал.
– А про ключ разве ты мне не наврала?
– Нет.
– Значит, если бы не ключ, ничего бы не случилось?
– Значит, так…
Обнялись.
Заревели навзрыд, как малые дети.
– Пиши мне чаще…
– И ты… Не забывай…
– Никогда.
Шаталин не спал всю ночь, вспоминал Люду. А под утро ему показалось, что внизу, в гостиной, кто-то ходит. Раздался знакомый скрип. Он не поверил своим ушам, но с места не тронулся. "Это сейчас пройдет, – успокаивал он себя.
– Зачем пугать маленькую?" Он слышал ровное дыхание рядом. Он чувствовал ее тело. Девушка крепко спала.
Однако скрип приближался, скрип поднимался по лестнице. Потом заскрипела дверь. Совершенно разные скрипы. А пол уже совсем по-другому скрипит.
На ней были белый платок в горошек и полусырое платье. Она несла ведро, накрытое марлей. Улыбнулась ему и сказала:
– Не бойся. Я ненадолго.
Села на край постели. Поставила ведро перед ним. Сняла платок, вытерла шею и под мышками. Собрала в кулачок шпильки. Распустила волосы.
Помолчали.
Она оглядела его огромную американскую спальню.
– Да, это не комнатка в общежитии!
– На что намекаешь?
– Просто так. Обязательно надо на что-то намекать?
– Зачем пришла?
– Соскучилась. Ты ведь не вернулся.
– Как это не вернулся? Это ты меня не дождалась!
– Не будем спорить, – предложила она. – Кто это рядом с тобой?
– Маленькая.
– Ты ее так зовешь?
– Да.
Ему вдруг стало стыдно перед Людой, что он до сих пор не знает имени девушки.
– Странно… – Она запустила обе руки себе в волосы и неожиданно попросила:
– Можно, я лягу с тобой?
– Не дури!
– Ну, хоть на секундочку! Пусти меня под одеяло! Ведь нам было так хорошо той ночью!
Он больше не мог возражать. Она мигом оказалась в его объятиях.
– Люда, Людочка, – шептал он в нежную девичью щеку. – Какая же ты дуреха! Не могла подождать еще полгода?
– Я испугалась. Ты сказал, что вернешься совсем другим.
– Мало ли что я сказал?
– Знаешь, я так растерялась, когда ты вышиб дверь. Я поняла, что ты не обманул…
Помолчали.
Краем глаза Саня заметил, что клубника в ведре шевелится, оставляя на марле темные пятна.
– Что там у тебя в ведре?
– Клубника. Мы ведь тогда даже не попробовали. Все продали.
Она встала. Бережно сняла марлю.
Сверху в ведре лежала голова с выпученным глазом. Голова шевелила губами, выпуская воздух, будто никак не могла отдышаться. А рот у головы был кривой.
– Узнаешь? – доброжелательно улыбнулась Люда. – Здесь их ровно четыре…
Он очнулся в холодном поту. В окнах спальни темнела ночь, шумел ливень, сверкали молнии. Где-то далеко раздавалось: «Шу-ура-а-а!»
Он спустился вниз. В окнах гостиной ослепительно сверкало солнце.
Он включил телевизор. Сел в кресло. На экране появились знакомые фигуры. Они шли молча. Никто не курил. Никто не глазел по сторонам…
Шаталин почувствовал движение у себя за спиной. Погасил экран.
– Это ты, маленькая? – спросил, не оборачиваясь. Ответа не последовало. – А мне, знаешь, приснилась Люда. Пришла, чтобы угостить клубникой. Чего молчишь?
Он обернулся. Девушка смотрела безумными глазами, направив на него пистолет.
– Убей меня, маленькая! Все правильно. Сколько можно? Давно пора.
Ее трясло. Она начала опускать пистолет.
– Нет! – закричал Саня. – Убей меня! Слышишь? Убей! Ты метко стреляешь, маленькая! Нажми на курок! Иначе не выжить!
Пистолет выпал из ее рук. Она заплакала.
– Не могу, Шура. Не могу! Как я буду без тебя? Они катались по полу, сцепившись, как два борца. Сначала рыдали. Потом смеялись.
Все окна в доме были распахнуты. Шторы сняты. Сброшен тюль. На дворе заливались птахи. Каркали вороны. Строители возились на самой макушке часовни.
Золотили купол.
В конце Тенистого переулка показались две машины. Два черных «шевроле» с затемненными стеклами.
Двое на полу в гостиной притихли, вслушиваясь в гармонию звуков, наполняющих мир.
В открытые окна доносились голоса сверху:
– Мы вчера с Гришуней на пару четыре поллитры раздавили!
– Да не звезди ты! Гришуня сто грамм опрокинет – уже лыка не вяжет!
– Я тебе говорю! Сукой буду!
– Побожись!

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70