Включать радиоприемник не хотелось, поскольку я знал, какой именно окажется главная тема. С другой стороны, полная тишина в доме давила на психику, а оставаться в полном неведении – совсем уж плохо. К восьмичасовому блоку новостей я сдался и включил звук.
Впрочем, я и не ожидал услышать ничего нового, во всяком случае для себя. Решив сделать кофе, я принялся заполнять кофейник, и первые секунды репортажа потерялись в плеске воды. Услышав слова «арест» и «подозреваемый», я лихорадочно завернул кран.
«...фамилия не названа, но полиция подтвердила, что прошедшей ночью действительно был арестован один из местных жителей, подозреваемый в похищении учительницы Дженни Хаммонд...»
Диктор перешел к следующим темам, а я чуть было не закричал: «А как же насчет Дженни?» Если кто-то арестован, то почему она еще не найдена? Сообразив, что по-прежнему держу в руке кофейник, я хлопнул им об стол и схватился за телефон. «Ну же, отвечай!» – взмолился я, набрав номер Маккензи. Через несколько гудков, когда я уже ожидал, что сработает автоответчик, инспектор поднял трубку.
– Нашли ее? – спросил я, не дав ему сказать ни слова.
– Доктор Хантер?
– Вы нашли ее?
– Нет. Послушайте, я не могу сейчас говорить. Давайте я перезвоню и...
– Не вешайте трубку! Кого вы арестовали?
– Этого я сообщить не могу.
– О Господи, да что ж вы...
– Обвинение еще не предъявлено, и мы не можем назвать имя. Вы же сами знаете, как работает система. – В его голосе прозвучали извиняющиеся нотки.
– Он вам хоть что-нибудь рассказал?
– Допрос еще не окончен.
Другими словами, нет.
– Почему вы мне не сказали? Вы же обещали позвонить, если будет что-то новое!
– Время было позднее. Я собирался позвонить сегодня утром.
– Что? Вы боялись меня побеспокоить?
– Погодите-ка. Я понимаю, вы встревожены, но речь идет о полицейском расследовании...
– Знаю я, знаю. Я сам в нем участвовал, припоминаете?
– ...и когда я смогу вам что-то сказать, то непременно это сделаю. Увы, прямо сейчас мы ведем допрос подозреваемого, и это все, что я могу вам сообщить.
Меня так и подмывало накричать на инспектора, однако он не из тех, кто поддается на угрозы.
– По радио сказали, что это кто-то из местных, – упорствовал я, стараясь сохранить остатки спокойствия. – И, хотите вы этого или нет, это означает, что скоро весь поселок будет знать его имя. И еще это означает, что я попросту проведу пару часов, пытаясь угадать, где правда, а где ложь.
Внезапно силы покинули меня, и я решил прекратить спор.
– Прошу вас, пожалуйста, я должен знать.
Он заколебался. Я молчал, давая Маккензи шанс уговорить самого себя. В телефоне послышался вздох.
– Ладно, подождите пока.
В трубке затихло. Наверное, он решил отойти в сторонку, подальше от людей. Когда инспектор вновь проявился, голос прозвучал довольно приглушенно:
– Это Бен Андерс.
Да, я был готов услыхать знакомое имя. Но не это.
– Доктор Хантер? Вы слышите? – спросил Маккензи.
– Бен Андерс? – ошеломленно повторил я.
– Рано утром, в день исчезновения Дженни Хаммонд, его машину видели возле ее дома.
– И это все?
– Нет, не все! – раздраженно отреагировал он. – В машине мы обнаружили инструменты для установки ловушек.
Проволоку, кусачки, колышки. Словом, отнюдь не те вещи, что лесник обычно возит с собой.
Я все еще не мог до конца переварить эту новость, хотя мозг начал работать в форсированном режиме.
– А кто заметил его машину возле дома Дженни?
– Этого я вам сказать не могу.
– Арест по чьей-то наводке, да? Не иначе анонимный звонок.
– Почему вы так решили? – насторожился он.
– Да потому что знаю, кто звонил, – ответил я, неожиданно прозрев. – Карл Бреннер. Помните, я говорил, что Бен подозревает его в браконьерстве? А несколько дней назад они повздорили и подрались. Бреннеру здорово досталось.
– Это еще ничего не значит, – заупрямился Маккензи.
– Это значит, что вам следует порасспросить Бреннера о том, какие еще сведения у него имеются. Не могу поверить, что Бен здесь хоть как-то замешан.
– Почему нет? Оттого что он ваш друг? – Маккензи явно начинал злиться.
– Нет. Я полагаю, его подставили.
– Вот как? А вам не приходило в голову, что мы об этом уже думали? Кстати, опережая ваш вопрос: у Бреннера надежное алиби, чего не скажешь про вашего друга Андерса. Вы не знали, что он когда-то был приятелем Салли Палмер?
От такой новости я лишился дара речи.
– Да-да, они встречались несколько лет назад, – продолжал Маккензи. – Как раз перед вашим приездом в Манхэм.
– Не знал... – ошеломленно выдохнул я.
– Должно быть, он просто запамятовал об этом рассказать. И бьюсь об заклад, он также забыл упомянуть, что лет пятнадцать назад его арестовали за попытку изнасилования.
И опять я не нашелся что ответить.
– Мы уже взяли его на заметку, еще до звонка. Хотите верьте, хотите – нет, но мы не самые законченные идиоты, – безжалостно продолжал Маккензи. – А теперь, с вашего позволения, я вернусь к работе. По утрам масса дел, знаете ли.
В телефоне раздался щелчок: нас разъединили. Я тоже положил трубку и крепко задумался. В обычной ситуации я мог бы поклясться, что Бен не виновен и что анонимный звонок – дело рук Бреннера, человека достаточно подлого, чтобы попытаться отомстить Бену любым способом, не заботясь о последствиях.
Все же слова Маккензи не давали мне покоя. Я и понятия не имел, что у Бена с Салли Палмер что-то было, не говоря уже про историю с изнасилованием. Хотя, конечно, с какой стати он бы об этом рассказывал? У него были причины держать язык за зубами. Впрочем, прямо сейчас волновал иной вопрос: насколько хорошо я его знаю? Мир полон людей, упорно держащихся мнения, что знакомый им человек никак не может быть убийцей. Впервые в жизни мне пришло в голову, что я рискую оказаться одним из их числа.
Однако куда больше меня тревожило, что полиция без толку тратит время на совершенно непричастное к похищению лицо. Стоило этой мысли появиться, как тут же пришло решение. Схватив ключи от машины, я выбежал из дому. Если Бреннер просто наврал, чтобы поквитаться с Беном, то ему следует внятно объяснить, чем эта ложь может обернуться для Дженни. Мне нужно знать правду при любом раскладе и, если понадобится, заставить Бреннера выложить все начистоту. Ну а если нет...
О том, что тогда произойдет, даже не хотелось думать.
Солнце уже начинало припекать, когда я въехал в поселок. Такое впечатление, что полиции и репортеров стало еще больше. Журналисты, фотографы и звукотехники собрались небольшими группками, раздраженные отказами местных жителей давать интервью. Мучила мысль, что они здесь только из-за несчастья с Дженни. Подъезжая к церкви, я заметил Скарсдейла. Повинуясь безотчетному порыву, я затормозил и вышел из машины. Пастор разговаривал с Томом Мейсоном. Точнее, давал садовнику какие-то указания, наставительно покачивая костлявым пальцем. Завидев меня, священник замолчал и состроил недовольную гримасу.
– Доктор Хантер, – холодно произнес пастор вместо обычного приветствия.
– Я к вам с просьбой, – ответил я, беря быка за рога.
Скарсдейлу не удалось полностью погасить искорку удовлетворения.
– С просьбой? Какая, право, неожиданность, что я вам зачем-то понадобился.
Ладно, пусть потешится. На кону стоит гораздо большее, чем моя гордость или его тщеславие.
Не спрашивая зачем, он с преувеличенным вниманием посмотрел на часы.
– Как бы то ни было, вам придется подождать. Мне вскоре выходить в эфир с радиоинтервью, и я жду телефонного звонка.
В любой другой момент меня бы задел такой тон, но сейчас я едва обратил на него внимание.
– Дело очень важное.
– Тогда тем более вам лучше обождать, не так ли? – Он склонил голову, заслышав треньканье телефона из приоткрытой церковной двери. – Прошу прощения.
Мне захотелось схватить его за пыльные лацканы и хорошенько потрясти. Вместо этого я стиснул зубы, проводив засуетившегося пастора взглядом. А может, плюнуть и уйти? Но нет, его присутствие необходимо, если мне придется взывать к остаткам совести Бреннера. После инцидента минувшей ночью, когда я чуть было не задавил Карла, вряд ли он станет меня слушать, если я приду один.
Тут в сознание начал проникать какой-то лязгающий звук. Я обернулся и увидел, как Том Мейсон, отойдя в сторонку, аккуратно подстригает траву вокруг клумбы, делая вид, что не слышит нашего с пастором разговора. В голову пришла запоздалая мысль, что я даже не поздоровался с ним.
– Доброе утро, Том, – сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал непринужденно. Затем, пошарив вокруг глазами в поисках его деда, я спросил: – А где Джордж?
– Еще в постели.
Надо же, а я и не знал, что он болен. Вот до какой степени я забросил свою врачебную практику.
– Опять спина?
Том кивнул.
– Ничего, отлежится пару дней, и все пройдет.
Я почувствовал угрызения совести. Старик Джордж с внуком – пациенты Генри, однако обходы на дому вменены в обязанность мне. К тому же пожилой садовник до такой степени отождествлялся с Манхэмом, что я просто обязан был заметить его отсутствие. Скольких уже людей я подвел за последнее время? Причем это еще не конец: сегодняшним утром Генри опять придется вести прием без меня.
Однако страх за судьбу Дженни перевесил все прочие доводы. Потребность что-то сделать – хоть что-нибудь! – начала закипать в душе на фоне напыщенного голоса Скарсдейла, доносящегося из церкви. От нетерпения кружилась голова. Свет казался слишком ярким, воздух до одури насыщен запахами... Что-то подсознательное не давало мне покоя, но что именно, я так и не понял, потому что услышал, как Скарсдейл повесил трубку. Секунду спустя он вышел из церковного офиса такой довольный, хоть плюнь.
– Итак, доктор Хантер, вы о чем-то хотели меня попросить?
– Мне надо переговорить с Карлом Бреннером. Хотелось бы, чтобы вы при этом присутствовали.
– Вот как? И с какой стати?
– Потому что он скорее прислушается к вашим словам.
– К моим словам? О чем?
Я бросил взгляд на садовника, но тот уже отошел подальше и казался полностью поглощенным работой.
– Полиция арестовала одного человека. Мне кажется, сыщики ошиблись, причем по вине Карла Бреннера.
– А эта ошибка никак не связана с Беном Андерсом, кстати?
Надо думать, выражение моего лица вполне сошло за ответ. Скарсдейл самодовольно усмехнулся.
– Сожалею, что приходится вас разочаровывать, только вряд ли это можно считать новостью. Люди видели, как его забирала полиция. Такие вещи не скроешь.
– Не важно, о ком идет речь. Я все равно думаю, что Бреннер соврал.
– Могу ли я узнать почему?
– У него зуб на Бена. А сейчас появился шанс поквитаться.
– Да, но вы же не знаете этого наверняка? – Пастор осуждающе поджал губы. – А Бен Андерс, кажется, ваш друг...
– Если он виновен, то заслуживает всего, что ему предстоит пережить. А если нет, то полиция попусту тратит время на тупиковую версию.
– Это им решать, а не поселковому доктору.
Я сдерживался из последних сил.
– Прошу вас, пожалуйста.
– Сожалею, доктор Хантер, и тем не менее мне кажется, вы сами не понимаете, о чем просите. Это же вмешательство в полицейское расследование.
– Нет, речь идет о спасении человеческой жизни! – чуть ли не закричал я, а потом добавил уже спокойнее: – Прошу вас. И не ради меня. Несколько дней назад Дженни Хаммонд сидела в церкви, где вы говорили о необходимости хоть что-то сделать. Может быть, она еще жива, но это ненадолго. У нее нет... я даже не могу...
Слова застряли в горле. Скарсдейл же молча наблюдал за мной. Тогда я просто покачал головой и повернулся, чтобы уйти.
– Почему вы думаете, что Карл Бреннер станет меня слушать?
Помедлив секунду, чтобы прийти в себя, я взглянул ему в лицо.
– Ведь с вашей подачи началось патрулирование. Он скорее обратит внимание на вас, а не на меня.
– Третья жертва.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50