После этого мне пришла в голову мысль поехать в Нью-Йорк.
Теперь я спрашивал без тени улыбки:
— И что с вами случилось в Нью-Йорке?
— Ничего не случилось. Долгое время я пыталась устроиться в какой-нибудь театр, но никто не захотел посмотреть меня на сцене. Даже рекомендательные письма профессора Берга не помогли.
— Почему же вы не вернулись в Чилликот?
В ее писке прозвучала обида:
— Это было невозможно. Тогда бы весь городишко знал, что из меня ничего не получилось.
— Понятно. Ну, а на что вы жили?
— Мне удалось устроиться официанткой в ресторан на Бродвее. Туда часто приходили многие заправилы шоу-бизнеса. Я слышала, что кое-кто из работавших там девушек пробился на сцену.
— Сколько времени вы проработали в ресторане?
— Почти три недели.
— А что произошло потом?
Тут голос мисс Марней достиг высоты комариного дисканта:
— Меня выгнали. Хозяин сказал, что держит ресторан, а не драматическую студию.
Зал взорвался дружным хохотом. Мало-помалу ряды успокоились, и я продолжил опрос:
— И что с вами стало после этого?
— Ничего хорошего. Некоторое время я искала работу, не никак не могла найти и однажды разговорилась со своей соседкой по пансионату. Эта девушка сказала, что с моими данными, а она имела в виду лицо и фигуру, я вполне могла бы стать манекенщицей. Идея мне сразу понравилась, потому что многие актрисы сначала работали манекенщицами. Я попросила девушку что-нибудь мне порекомендовать, и она назвала Парк Авеню Моделс.
Я кивнул.
— Итак, вы утверждаете, что именно тогда решили стать манекенщицей?
— Да. Именно тогда.
— Что вы сделали дальше?
— Я отправилась в Парк Авеню Моделс и подала заявление.
— Кто из служащих Парк Авеню Моделс беседовал с вами, когда вы пришли туда?
— Миссис Моррис.
— Что она вам сказала?
— Миссис Моррис спросила, нет ли у меня с собой фотографий, которые она могла бы поместить в свою картотеку. Я ответила, что все фотографии остались в Чилликоте. Тогда она написала на листочке адреса четырех студий и посоветовала сфотографироваться именно там. В тот день у меня кончились последние деньги, и я сказала об этом миссис Моррис. Она заявила, что очень сожалеет, но без фотографий ничем не сможет помочь. Слава Богу, как раз в это время из своего кабинета вышла мисс Флад.
— Вы имеет в виду мисс Флад, которая сейчас находится здесь, в зале суда?
Девушка кивнула:
— Да.
— Что произошло после того, как мисс Флад вышла из своего кабинета?
— Мисс Флад увидела меня, щелкнула пальцами и сказала, что одному магазину нужна как раз такая девушка. Она дала мне записку, с которой я поехала в меховой салон на 14-ой улице. Там на меня надели манто и велели ходить взад-вперед по витрине. Я тогда позировала впервые в жизни, но все равно понравилась покупателям. Дело в том, что высокие манекенщицы видны издалека, а я — высокая. С того дня мне предложили работать в магазине три раза в неделю.
— В это время вы работали манекенщицей где-нибудь еще?
На мгновение она замялась.
— Нет. Только там.
— Сколько вам платили в меховом магазине на 14-ой улице?
— Десять долларов в день.
— Если я правильно понял, ваш заработок составлял около тридцати долларов в неделю. Этих денег хватало на жизнь?
Мисс Марней покачала головой:
— Что вы, конечно нет. Уроки сценического мастерства стоили гораздо больше.
— А каким образом вы получали остальное?
— О, у меня было много свиданий.
Эти слова были ею сказаны с невольной гордостью. Я переспросил:
— Свиданий?
Девушка утвердительно кивнула:
— Да. Мы их так называли.
— Кого вы имеете в виду, говоря: «Мы»?
— Знакомых девушек.
— А каким образом вы получали приглашения на эти м-м-м свидания?
— Очень просто. Все началось через несколько недель после того, как я устроилась манекенщицей в магазин. Однажды мне пришло в голову попросить мисс Флад о дополнительной работе, и она пригласила меня в свой кабинет. Там мисс Флад сказала, что труд манекенщицы очень утомительный, но, к сожалению, малооплачиваемый и что ей часто звонят богатые клиенты с просьбой порекомендовать девушку для приятного времяпрепровождения. Со слов мисс Флад можно было понять, что все эти мужчины щедро платят за такие встречи. В конце концов она спросила, интересуют ли меня подобные предложения?
— Ну и что вы ответили?
— Ответила, что интересуют.
В зале воцарилась атмосфера радостного возбуждения.
— Чем закончилась ваша встреча с мисс Флад?
— Мисс Флад в тот же вечер устроила свидание с одним симпатичным пожилым джентльменом. Сначала мы поужинали в ресторане, потом зашли к нему домой выпить пару бокалов хорошего вина. Вообще, он оказался довольно забавным, а когда я уходила, дал мне десять долларов и сказал, что остался доволен нашей встречей.
— Скажите, мисс Марней, находясь в доме этого джентльмена, вы выпили пару бокалов вина и больше ничего не делали?
В лице девушки появилось нечто, напоминающее смущение. Чуть слышным шепотом она ответила:
— Делали... У нас было два праздника.
Я озадаченно посмотрел на присяжных, присяжные — на меня.
— Праздники? А что вы называете праздниками?
Еще больше понизив голос, она выдохнула себе под нос:
— Совокупления.
— Вы хотите сказать, что с этим мужчиной совершили два половых акта?
Мисс Марней кивнула:
— Да. Я хотела сказать именно это.
— Явились ли для вас неожиданностью его намерения?
— Да что вы? Конечно, нет. Точно так же вели себя мужчины в Чилликоте. Им всем только одного и надо.
Ее ответ развеселил не только публику, но и присяжных. Судья постучал молоточком, шум стих.
— А что было потом?
— О, я чувствовала себя утомленной, поэтому поехала домой спать.
Зал грохнул, словно в суде взорвалась бомба. Чтобы не рассмеяться, я закусил губу и опустил голову. За те несколько минут, что публика хохотала, мне удалось вернуть своему голосу необходимую твердость.
— Меня интересует, что произошло, когда вы снова пришли в Парк Авеню Моделс?
— Я пришла туда на следующий день, чтобы поблагодарить мисс Флад за ее доброту. Она поинтересовалась, хорошо ли обращался со мной тот джентльмен, как мы провели время и нужна ли мне впредь такая работа? Я сказала, что нужна, но только в том случае, если другие мужчины будут столь же милы. Мисс Флад заверила, что все ее знакомые чрезвычайно обходительны и щедры. Потом она спросила, сколько у нас было праздников и достала из конторки деньги. Я не хотела их брать, поскольку джентльмен уже дал десять долларов, но мисс Флад засмеялась и назвала те деньги чаевыми. В конце концов мне пришлось взять...
— Сколько?
— Пятьдесят долларов.
— Вы отдавали себе отчет в том, что совершили акт проституции?
— Ну знаете! Лично я к этому отношусь совершенно иначе. Если бы джентльмен мне не понравился, я ни за что не стала бы...
— В течение долгого времени вы встречались со многими джентльменами. Скажите, был ли среди них хотя бы один, который вам не понравился?
Девушка ответила, не раздумывая:
— Нет. Мисс Флад была права: все ее знакомые — на редкость приятные, воспитанные люди.
Публика веселилась так, будто пришла не на судебное разбирательство, а в цирк.
— Мисс Марней, скажите, до знакомства с мисс Флад вы вступали когда-нибудь в половую связь за деньги?
— Нет, сэр.
— А после знакомства с мисс Флад вы вступали в половую связь за деньги только с теми мужчинами, к которым она вас посылала, или были другие связи, помимо мисс Флад?
Она возмущенно вскинула голову:
— Никаких связей, кроме тех, что устраивала мисс Флад, у меня не было и быть не могло. Я не шлюха!
— Благодарю вас. У меня нет больше вопросов к свидетелю.
По пути к своему месту я на секунду остановился перед столом защиты. В напряженных темных глазах Марии светилась неуместная гордость. Мне вдруг показалось, что гордится она мной.
Я отвел взгляд от ее прекрасного лица и коротко обратился к Вито:
— Свидетель в вашем распоряжении.
Теперь опрос Рей Марией будет вести защитник Марии. Глядя на него, я снова (в который раз!) восхищался высочайшим профессионализмом Вито. Легкой походкой, непринужденными, уверенными движениями, бархатным голосом он сразу же вызвал почтительное внимание публики. Вито обратился к свидетельнице:
— Мисс Марней, вы упоминали некую пьесу, кажется: «Жаворонок в долине», не так ли?
— Да, сэр.
— Вы сказали, будто исполняли в ней главную роль?
Девушка кивнула:
— Да, исполняла.
— Вами был назван автор этой пьесы — профессор Берг, преподававший драматическое искусство в старших классах.
— Да, сэр.
— С ваших слов мы поняли, будто именно профессор Берг навел вас на мысль уехать в Нью-Йорк. Ведь это он сказал, что нельзя губить такой талант в Чилликоте?
— Да, это сказал профессор Берг.
— Скажите, мисс Марней, какой талант имел в виду профессор Берг? Драматический?
Девушка замялась. Вито нетерпеливо наседал:
— Почему вы раздумываете, мисс Марней? Профессор Берг имел в виду именно ваш драматический талант, разве не так?
Она неуверенно пискнула:
— Наверное...
— Я бы попросил вас высказаться более определенно.
— Да, он имел в виду только это.
— Что именно?
— Драматический талант, сэр.
— Мисс Марней, расскажите подробнее о том маленьком театре, в котором, по вашему утверждению, шла эта пьеса.
Девушка растерянно заерзала, оглянулась на меня. Я постарался успокоить ее уверенным взглядом, хотя и сам не понимал, куда клонит Вито.
— Этот театр... не совсем театр.
— Если это не совсем театр, то что же это такое?
— Видите ли, представление состоялось в клубе «Антилопа». Мы разыграли шоу, которое профессор Берг специально написал для ежегодного юбилея этого клуба.
Вито многозначительно повторил:
— Клуб «Антилопа»... Понятно.
Потом он выразительно посмотрел на присяжных и легко повернулся к свидетельнице:
— Поясните, был ли этот ежегодный юбилей просто-напросто холостяцкой вечеринкой? Ну, был или нет?
Она опустила голову:
— Мне кажется, был.
— И вы играли в шоу единственную женскую роль? Не правда ли?
Девушка кивнула, не поднимая головы:
— Да, сэр.
— И кого же вы играли?
Ее писк перешел в шепот и едва долетал до моего уха:
— Деревенскую девушку.
В голосе Вито зазвучали суровые нотки:
— Скажите, мисс Марней, много ли в вашей пьесе текста? И кроме того, я попросил бы вас пересказать ее содержание.
— В этой пьесе речь шла об одной деревенской девушке и трех мужчинах: фермере, его сыне и работнике. Дело происходило ночью, ну и... мы должны были делать разные движения. Никто из нас вообще не сказал ни слова, поскольку разыгрывалась пантомима. Видите ли, профессор Берг — большой новатор и поклонник метода Станиславского.
— Станиславского? Гм-м-м.
Вито театрально почесал в затылке:
— Это тот русский, который словам предпочитает действие?
— Совершенно верно, сэр.
— И что же, в пьесе было только действие?
Мисс Марней кивнула:
— Да.
И тут Вито блеснул. Очень громко, внятно (чтобы слышали задние ряды) и с убийственной издевкой в голосе он проговорил:
— В вашей пьесе преобладало действие того сорта, какое именуется порнографическим представлением. Полиция, нагрянувшая на этот, с позволения сказать, юбилей, была вынуждена предъявить артистам соответствующие обвинения. В результате шумного скандала и вас, и профессора Берга уволили из школы. Я прав?
Закусив губу, девушка потрясенно молчала. Вито повысил голос и почти крикнул ей в лицо:
— Отвечайте! Я прав?
В один миг краска отлила от ее щек, и лишь грубые мазки румян оживляли бледную пористую кожу. Девушка тяжело выдохнула:
— Да...
Вито удовлетворенно кивнул головой.
— У меня все, мисс Марней.
Он повернулся к присяжным, молча пожал плечами, словно не понимая, как можно принимать во внимание показания такой особы.
Пока следующий свидетель приносил присягу, Алекс и Джоэл с двух сторон возбужденно шептали мне в уши:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Теперь я спрашивал без тени улыбки:
— И что с вами случилось в Нью-Йорке?
— Ничего не случилось. Долгое время я пыталась устроиться в какой-нибудь театр, но никто не захотел посмотреть меня на сцене. Даже рекомендательные письма профессора Берга не помогли.
— Почему же вы не вернулись в Чилликот?
В ее писке прозвучала обида:
— Это было невозможно. Тогда бы весь городишко знал, что из меня ничего не получилось.
— Понятно. Ну, а на что вы жили?
— Мне удалось устроиться официанткой в ресторан на Бродвее. Туда часто приходили многие заправилы шоу-бизнеса. Я слышала, что кое-кто из работавших там девушек пробился на сцену.
— Сколько времени вы проработали в ресторане?
— Почти три недели.
— А что произошло потом?
Тут голос мисс Марней достиг высоты комариного дисканта:
— Меня выгнали. Хозяин сказал, что держит ресторан, а не драматическую студию.
Зал взорвался дружным хохотом. Мало-помалу ряды успокоились, и я продолжил опрос:
— И что с вами стало после этого?
— Ничего хорошего. Некоторое время я искала работу, не никак не могла найти и однажды разговорилась со своей соседкой по пансионату. Эта девушка сказала, что с моими данными, а она имела в виду лицо и фигуру, я вполне могла бы стать манекенщицей. Идея мне сразу понравилась, потому что многие актрисы сначала работали манекенщицами. Я попросила девушку что-нибудь мне порекомендовать, и она назвала Парк Авеню Моделс.
Я кивнул.
— Итак, вы утверждаете, что именно тогда решили стать манекенщицей?
— Да. Именно тогда.
— Что вы сделали дальше?
— Я отправилась в Парк Авеню Моделс и подала заявление.
— Кто из служащих Парк Авеню Моделс беседовал с вами, когда вы пришли туда?
— Миссис Моррис.
— Что она вам сказала?
— Миссис Моррис спросила, нет ли у меня с собой фотографий, которые она могла бы поместить в свою картотеку. Я ответила, что все фотографии остались в Чилликоте. Тогда она написала на листочке адреса четырех студий и посоветовала сфотографироваться именно там. В тот день у меня кончились последние деньги, и я сказала об этом миссис Моррис. Она заявила, что очень сожалеет, но без фотографий ничем не сможет помочь. Слава Богу, как раз в это время из своего кабинета вышла мисс Флад.
— Вы имеет в виду мисс Флад, которая сейчас находится здесь, в зале суда?
Девушка кивнула:
— Да.
— Что произошло после того, как мисс Флад вышла из своего кабинета?
— Мисс Флад увидела меня, щелкнула пальцами и сказала, что одному магазину нужна как раз такая девушка. Она дала мне записку, с которой я поехала в меховой салон на 14-ой улице. Там на меня надели манто и велели ходить взад-вперед по витрине. Я тогда позировала впервые в жизни, но все равно понравилась покупателям. Дело в том, что высокие манекенщицы видны издалека, а я — высокая. С того дня мне предложили работать в магазине три раза в неделю.
— В это время вы работали манекенщицей где-нибудь еще?
На мгновение она замялась.
— Нет. Только там.
— Сколько вам платили в меховом магазине на 14-ой улице?
— Десять долларов в день.
— Если я правильно понял, ваш заработок составлял около тридцати долларов в неделю. Этих денег хватало на жизнь?
Мисс Марней покачала головой:
— Что вы, конечно нет. Уроки сценического мастерства стоили гораздо больше.
— А каким образом вы получали остальное?
— О, у меня было много свиданий.
Эти слова были ею сказаны с невольной гордостью. Я переспросил:
— Свиданий?
Девушка утвердительно кивнула:
— Да. Мы их так называли.
— Кого вы имеете в виду, говоря: «Мы»?
— Знакомых девушек.
— А каким образом вы получали приглашения на эти м-м-м свидания?
— Очень просто. Все началось через несколько недель после того, как я устроилась манекенщицей в магазин. Однажды мне пришло в голову попросить мисс Флад о дополнительной работе, и она пригласила меня в свой кабинет. Там мисс Флад сказала, что труд манекенщицы очень утомительный, но, к сожалению, малооплачиваемый и что ей часто звонят богатые клиенты с просьбой порекомендовать девушку для приятного времяпрепровождения. Со слов мисс Флад можно было понять, что все эти мужчины щедро платят за такие встречи. В конце концов она спросила, интересуют ли меня подобные предложения?
— Ну и что вы ответили?
— Ответила, что интересуют.
В зале воцарилась атмосфера радостного возбуждения.
— Чем закончилась ваша встреча с мисс Флад?
— Мисс Флад в тот же вечер устроила свидание с одним симпатичным пожилым джентльменом. Сначала мы поужинали в ресторане, потом зашли к нему домой выпить пару бокалов хорошего вина. Вообще, он оказался довольно забавным, а когда я уходила, дал мне десять долларов и сказал, что остался доволен нашей встречей.
— Скажите, мисс Марней, находясь в доме этого джентльмена, вы выпили пару бокалов вина и больше ничего не делали?
В лице девушки появилось нечто, напоминающее смущение. Чуть слышным шепотом она ответила:
— Делали... У нас было два праздника.
Я озадаченно посмотрел на присяжных, присяжные — на меня.
— Праздники? А что вы называете праздниками?
Еще больше понизив голос, она выдохнула себе под нос:
— Совокупления.
— Вы хотите сказать, что с этим мужчиной совершили два половых акта?
Мисс Марней кивнула:
— Да. Я хотела сказать именно это.
— Явились ли для вас неожиданностью его намерения?
— Да что вы? Конечно, нет. Точно так же вели себя мужчины в Чилликоте. Им всем только одного и надо.
Ее ответ развеселил не только публику, но и присяжных. Судья постучал молоточком, шум стих.
— А что было потом?
— О, я чувствовала себя утомленной, поэтому поехала домой спать.
Зал грохнул, словно в суде взорвалась бомба. Чтобы не рассмеяться, я закусил губу и опустил голову. За те несколько минут, что публика хохотала, мне удалось вернуть своему голосу необходимую твердость.
— Меня интересует, что произошло, когда вы снова пришли в Парк Авеню Моделс?
— Я пришла туда на следующий день, чтобы поблагодарить мисс Флад за ее доброту. Она поинтересовалась, хорошо ли обращался со мной тот джентльмен, как мы провели время и нужна ли мне впредь такая работа? Я сказала, что нужна, но только в том случае, если другие мужчины будут столь же милы. Мисс Флад заверила, что все ее знакомые чрезвычайно обходительны и щедры. Потом она спросила, сколько у нас было праздников и достала из конторки деньги. Я не хотела их брать, поскольку джентльмен уже дал десять долларов, но мисс Флад засмеялась и назвала те деньги чаевыми. В конце концов мне пришлось взять...
— Сколько?
— Пятьдесят долларов.
— Вы отдавали себе отчет в том, что совершили акт проституции?
— Ну знаете! Лично я к этому отношусь совершенно иначе. Если бы джентльмен мне не понравился, я ни за что не стала бы...
— В течение долгого времени вы встречались со многими джентльменами. Скажите, был ли среди них хотя бы один, который вам не понравился?
Девушка ответила, не раздумывая:
— Нет. Мисс Флад была права: все ее знакомые — на редкость приятные, воспитанные люди.
Публика веселилась так, будто пришла не на судебное разбирательство, а в цирк.
— Мисс Марней, скажите, до знакомства с мисс Флад вы вступали когда-нибудь в половую связь за деньги?
— Нет, сэр.
— А после знакомства с мисс Флад вы вступали в половую связь за деньги только с теми мужчинами, к которым она вас посылала, или были другие связи, помимо мисс Флад?
Она возмущенно вскинула голову:
— Никаких связей, кроме тех, что устраивала мисс Флад, у меня не было и быть не могло. Я не шлюха!
— Благодарю вас. У меня нет больше вопросов к свидетелю.
По пути к своему месту я на секунду остановился перед столом защиты. В напряженных темных глазах Марии светилась неуместная гордость. Мне вдруг показалось, что гордится она мной.
Я отвел взгляд от ее прекрасного лица и коротко обратился к Вито:
— Свидетель в вашем распоряжении.
Теперь опрос Рей Марией будет вести защитник Марии. Глядя на него, я снова (в который раз!) восхищался высочайшим профессионализмом Вито. Легкой походкой, непринужденными, уверенными движениями, бархатным голосом он сразу же вызвал почтительное внимание публики. Вито обратился к свидетельнице:
— Мисс Марней, вы упоминали некую пьесу, кажется: «Жаворонок в долине», не так ли?
— Да, сэр.
— Вы сказали, будто исполняли в ней главную роль?
Девушка кивнула:
— Да, исполняла.
— Вами был назван автор этой пьесы — профессор Берг, преподававший драматическое искусство в старших классах.
— Да, сэр.
— С ваших слов мы поняли, будто именно профессор Берг навел вас на мысль уехать в Нью-Йорк. Ведь это он сказал, что нельзя губить такой талант в Чилликоте?
— Да, это сказал профессор Берг.
— Скажите, мисс Марней, какой талант имел в виду профессор Берг? Драматический?
Девушка замялась. Вито нетерпеливо наседал:
— Почему вы раздумываете, мисс Марней? Профессор Берг имел в виду именно ваш драматический талант, разве не так?
Она неуверенно пискнула:
— Наверное...
— Я бы попросил вас высказаться более определенно.
— Да, он имел в виду только это.
— Что именно?
— Драматический талант, сэр.
— Мисс Марней, расскажите подробнее о том маленьком театре, в котором, по вашему утверждению, шла эта пьеса.
Девушка растерянно заерзала, оглянулась на меня. Я постарался успокоить ее уверенным взглядом, хотя и сам не понимал, куда клонит Вито.
— Этот театр... не совсем театр.
— Если это не совсем театр, то что же это такое?
— Видите ли, представление состоялось в клубе «Антилопа». Мы разыграли шоу, которое профессор Берг специально написал для ежегодного юбилея этого клуба.
Вито многозначительно повторил:
— Клуб «Антилопа»... Понятно.
Потом он выразительно посмотрел на присяжных и легко повернулся к свидетельнице:
— Поясните, был ли этот ежегодный юбилей просто-напросто холостяцкой вечеринкой? Ну, был или нет?
Она опустила голову:
— Мне кажется, был.
— И вы играли в шоу единственную женскую роль? Не правда ли?
Девушка кивнула, не поднимая головы:
— Да, сэр.
— И кого же вы играли?
Ее писк перешел в шепот и едва долетал до моего уха:
— Деревенскую девушку.
В голосе Вито зазвучали суровые нотки:
— Скажите, мисс Марней, много ли в вашей пьесе текста? И кроме того, я попросил бы вас пересказать ее содержание.
— В этой пьесе речь шла об одной деревенской девушке и трех мужчинах: фермере, его сыне и работнике. Дело происходило ночью, ну и... мы должны были делать разные движения. Никто из нас вообще не сказал ни слова, поскольку разыгрывалась пантомима. Видите ли, профессор Берг — большой новатор и поклонник метода Станиславского.
— Станиславского? Гм-м-м.
Вито театрально почесал в затылке:
— Это тот русский, который словам предпочитает действие?
— Совершенно верно, сэр.
— И что же, в пьесе было только действие?
Мисс Марней кивнула:
— Да.
И тут Вито блеснул. Очень громко, внятно (чтобы слышали задние ряды) и с убийственной издевкой в голосе он проговорил:
— В вашей пьесе преобладало действие того сорта, какое именуется порнографическим представлением. Полиция, нагрянувшая на этот, с позволения сказать, юбилей, была вынуждена предъявить артистам соответствующие обвинения. В результате шумного скандала и вас, и профессора Берга уволили из школы. Я прав?
Закусив губу, девушка потрясенно молчала. Вито повысил голос и почти крикнул ей в лицо:
— Отвечайте! Я прав?
В один миг краска отлила от ее щек, и лишь грубые мазки румян оживляли бледную пористую кожу. Девушка тяжело выдохнула:
— Да...
Вито удовлетворенно кивнул головой.
— У меня все, мисс Марней.
Он повернулся к присяжным, молча пожал плечами, словно не понимая, как можно принимать во внимание показания такой особы.
Пока следующий свидетель приносил присягу, Алекс и Джоэл с двух сторон возбужденно шептали мне в уши:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43