Итальянские солдаты окружили тогда в Анси жандармские казармы и не снимали блокады до тех пор, пока евреи не были освобождены.
«Окончательное решение еврейского вопроса, распространенное на всю Европу, значительно затруднено во Франции в результате поведения итальянских служб», — жаловался шеф полиции безопасности во Франции Кнохен и просил главнокомандующего немецкими войсками на Западе призвать итальянцев к порядку.
Но и немецкие военные под влиянием итальянцев, своих союзников, начали колебаться. Генерал-лейтенант Блюментритт, начальник штаба Западного фронта, проинформировал штандартенфюрера СС Кнохена: «Главнокомандующий войсками Западного фронта не может вмешиваться в эти дела, поскольку итальянское правительство имеет иную точку зрения по данному вопросу».
Айхман обратился за помощью в министерство иностранных дел. Тогда Иоахим фон Риббентроп, пожаловавшись на саботаж итальянских генералов, попросил диктатора Муссолини принять меры.
Вместо производства какого-либо расследования, дуче однако направил в Южную Францию всего лишь генерал-инспектора итальянской полиции Гуидо Лоспинозо, но тот избегал любых контактов с немцами. Айхман и его подручные скоро поняли, в чем здесь причина. Вместе с Лоспинозо приехал некто Донати — президент франко-итальянского банка и доверенное лицо Ватикана. Оказалось, что они с помощью святого престола намеревались переправить в Швейцарию 30 000 евреев, бежавших в итальянскую оккупационную зону. В связи с этим у оберштурмфюрера Рётке появилось подозрение, что «Донати сам, чего доброго, — еврей». У него появилась идея вывезти Донати из итальянской штаб-квартиры в Ницце в Марсель. Но прежде чем эсэсовские похитители успели что-либо предпринять, Донати улетел в Рим.
Лишь капитуляция Италии летом 1943 года лишила французских евреев их итальянских покровителей. Но тем не менее гуманизм и человечность итальянских генералов спасли 80 процентов из 300 000 евреев Франции от лагерей смерти. Более того, итальянское противодействие окончательному решению еврейского вопроса совпало по времени с двумя обстоятельствами, резко замедлившими темп преследования евреев, — с утратой Адольфом Гитлером военного счастья и разоблачениями Ватиканом истинной сущности айхмановского «переселения» евреев.
Оппортунистически настроенные союзники национал-социалистской Германии поняли, что находятся на тонущем корабле, и шаг за шагом стали отгораживаться от антиеврейских действий. Осенью 1942 года правительство Словакии приостановило депортацию евреев на восток. В официальном объяснении было сказано о поступившей из Ватикана информации в отношении действительной судьбы словацких евреев, депортированных в Польшу, а также отказе Айхмана от приема словацкой комиссии для расследования положения дел в так называемых лагерях для переселенцев. В декабре 1942 года депортацию евреев в Германию прекратило и румынское правительство, а ведь антисемиты в Румынии вели себя почище немцев. В апреле 1943 года болгарский царь Борис III распорядился отказаться от проведения депортации евреев, в результате чего ни один из болгарских евреев не попал в руки нацистских ликвидаторов.
Таким образом, программа ликвидации евреев стала в дальнейшем осуществляться лишь частично. Запланированные Айхманом в порядке мести итальянским саботажникам аресты евреев в Риме в ночь с 16 на 17 октября 1943 года были фактически сорваны. Из 8000 подлежавших депортации евреев было задержано только 1259 человек. Полицейский атташе в Риме оберштурмбанфюрер СС Херберт Капплер, возглавлявший эту акцию, радировал 17 октября в Берлин: «Итальянское население не только осуществляет пассивное сопротивление, но и в целом ряде случаев переходит к оказанию действенной помощи евреям. Во время проведения акции антисемитской части населения даже не было видно, тогда как широкие массы римлян пытались оттеснять полицию».
Никакого сомнения не было: сопротивление Европы программе ликвидации евреев росло. Даже некоторые советники и приспешники Гиммлера не смогли устоять против воздействия духа европейского сопротивления и стали, правда, с оглядкой и весьма осторожно, становиться в ряды порядочных людей. Начало этому положил гиммлеровский лечащий врач массажист Феликс Керстен. Когда 15 июля 1942 года он узнал, что Гитлер намерен потребовать также и выдачи евреев Финляндии, а Гиммлер в связи с этим должен предъявить такое требование финскому руководству во время ближайшего посещения Хельсинки, Керстен предупредил финского посланника в Берлине.
29 июля Гиммлер вылетел в Финляндию в сопровождении Керстена. Но прежде чем его приняло финское правительство, Керстен побывал у финского министра иностранных дел Виттинга и подсказал тому, каким образом можно отбить атаку Гиммлера. Надо было сослаться на то, что еврейская проблема имеет особый характер и этот вопрос может быть решен только парламентом, который соберется, однако, лишь в ноябре. Финны воспользовались подсказкой, и Гиммлер был вынужден согласиться ждать до ноября. 14 декабря рейхсфюрер СС вспомнил о финнах и поинтересовался у Керстена, как обстоит у них дело с решением вопроса о евреях. Тот аргументировал тем, что военное положение финнов очень плохое и поэтому правительство не решается ставить этот вопрос перед парламентом. Гиммлер выждал, но возвратился к вопросу о финских евреях 18 сентября 1943 года. Он недовольно пробурчал своему массажисту: «Как осмеливается это вшивое государство не считаться с желанием фюрера?!»
Таким образом, финские евреи были спасены, как впоследствии и тысячи евреев Европы.
Бригадефюрер СС Эггерт Реедер, начальник военной администрации при главнокомандующем немецкими войсками в Бельгии и Северной Франции, также задумывался о еврейском вопросе. Еще в марте 1942 года он отклонил предложение Кнохена ввести и в Бельгии еврейскую звезду, а в сентябре 1943 года собственным решением освободил евреев, собранных в казарме «Досоин» городка Мехельна для отправки в Аушвиц.
Даже такой приверженец Гитлера, как группенфюрер СС, статс-секретарь министерства внутренних дел Вильгельм Штуккарт не хотел брать на свою совесть убийства евреев. При неофициальном согласии своего шефа, советника министра Бернхарда Лёзенера, он попытался спасти две группы евреев, судьба которых еще не была решена, — 107 000 так называемых «метисов» и 28 000 «состоявших в смешанных браках».
Свои аргументы по защите метисов он приводил на многих конференциях с участием Айхмана и других ликвидаторов. Когда же ему не удалось отстоять у руководства главного управления имперской безопасности свое мнение, Штуккарт решился на отчаянный шаг, предложив вместо ликвидации их стерилизацию. В сентябре 1942 года он направил личное послание Гиммлеру, обнаруженное впоследствии в секретных архивах третьего рейха, которое свидетельствует о том, к каким средствам приходилось прибегать людям, желавшим как-то помочь евреям.
В этом послании отмечалось, в частности, «что в случае ликвидации полуевреев, в жилах которых течет половина германской крови, мы не только потеряем их сами, но и окажем услугу противнику. К тому же значительная их часть в своей деятельности всегда отстаивала немецкие интересы. Вместе с тем следует учитывать и то негативное политико-психологическое воздействие, которое будет оказано на арийских предков и всех родственников и которое неминуемо приведет к нежелательным душевным нагрузкам в случае, если обращение с ними будет такое же, как и с обычными евреями… Поэтому считаю, что их выдворение — не в интересах немецкого народа… и хотел бы предложить проведение их стерилизации, что предоставит им возможность естественного вымирания… Само собой разумеется, что как выдворение, так и стерилизация должны быть проведены… после окончания войны».
Послание это попало к Гиммлеру, когда он находился в хорошем настроении, в результате чего большинство метисов были спасены. Гиммлер запретил их ликвидацию.
Когда документ рассматривался на заседании Нюрнбергского военного трибунала, Штуккарт добавил, что он тогда предварительно проконсультировался у статс-секретаря по вопросам здравоохранения, группенфюрера СС доктора Конти, который разъяснил ему, что проведение стерилизации такого количества метисов практически невозможно.
Вернер Бест, известный своим скепсисом, будучи назначенным имперским уполномоченным в Копенгаген, активно саботировал проведение ликвидации датских евреев. Когда он узнал, что Гитлер приказал в начале сентября 1943 года вывезти из Дании 6500 евреев, он тут же послал в министерство иностранных дел телеграмму со своими аргументами: «Король и парламент наверняка прекратят совместную работу с правительством страны. Кроме того, следует считаться с генеральной забастовкой».
Тем не менее Гитлер и Гиммлер продолжали настаивать на акции. 18 сентября Бест послал новое предупреждение, в котором говорилось: «Депортация евреев, вне сомнения, чрезвычайно осложнит политическую обстановку в Дании. Дело может дойти до беспорядков и даже до генеральной забастовки».
Аргументы Беста настолько убедили Риббентропа, что он решился доложить их Гитлеру. Представитель министерства иностранных дел в штаб-квартире фюрера Хевель, имевший ранг посла, сообщил, что «фюрер весьма сомневается, чтобы эта акция могла вызвать подобные последствия». Так что акция началась: в Данию были направлены два батальона полиции общественного порядка, а в гавани Копенгагена стоял под парами корабль «Вартеланд» чтобы принять на борт подлежавших депортации евреев.
Бест решил этому воспротивиться, по сути дела, взбунтовавшись против фюрера, но, как это было ему свойственно, осторожно, точно все взвесив и действуя цинично, так, что его поступки можно было истолковать двойственно. Как только Бест узнал о сроках запланированной акции, он ввел в курс дела своего хорошо знакомого, старого члена партии Георга Фердинанда Дуквица, являвшегося представителем пароходной компании в Дании, который предупредил евреев. Дуквиц, ближайший сотрудник Альфреда Розенберга, имевший партийный знак в золоте встретился 27 сентября с руководителями датского движения Сопротивления и попросил их срочно оповестить лидеров датского еврейства об опасности. Сообщение, передававшееся шепотом, обошло все синагоги и еврейские общественные дома. Евреи попрятались, а значительная их часть в ходе народной кампании помощи была переправлена в Швецию.
Бест, кроме того, убедил шефа полиции безопасности, чтобы его сотрудники не врывались в еврейские дома, а звонили в дверь объяснив это следующим образом: «Поскольку значительная часть местных евреев дома не находится, взлом дверей пустых домов вызовет нелицеприятную для немцев реакцию да и даст толчок грабежам и воровству, которые будут отнесены на наш счет».
В результате этих мер акция, проводившаяся в ночь с 1 на 2 октября 1943 года, провалилась. Были арестованы всего несколько стариков, которых не успели оповестить или которые не смогли скрыться. Общее число депортированных составило 477 евреев вместо запланированных, как мы уже отмечали, 6500 человек.
Бест сумел даже сделать так, что этих людей направили в концлагерь для пожилых людей в Терезиенштадт, большинство узников которого дожили до краха третьего рейха.
Прибегал он и к скрытому балагурству. Так, он сделал вид, что недавний мощный удар по мировому еврейству прошел вполне успешно. И доложил в Берлин:
«1. Антиеврейская акция, проводившаяся в Дании в ночь с 1 на 2 октября 1943 года, прошла без эксцессов. 2. С сегодняшнего дня Данию можно считать очищенной от евреев».
Когда же берлинские ликвидаторы возразили, что арестовано совсем немного евреев, Бест 5 октября 1943 года ответил наигранно и серьезно, с оттенком снисходительности:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
«Окончательное решение еврейского вопроса, распространенное на всю Европу, значительно затруднено во Франции в результате поведения итальянских служб», — жаловался шеф полиции безопасности во Франции Кнохен и просил главнокомандующего немецкими войсками на Западе призвать итальянцев к порядку.
Но и немецкие военные под влиянием итальянцев, своих союзников, начали колебаться. Генерал-лейтенант Блюментритт, начальник штаба Западного фронта, проинформировал штандартенфюрера СС Кнохена: «Главнокомандующий войсками Западного фронта не может вмешиваться в эти дела, поскольку итальянское правительство имеет иную точку зрения по данному вопросу».
Айхман обратился за помощью в министерство иностранных дел. Тогда Иоахим фон Риббентроп, пожаловавшись на саботаж итальянских генералов, попросил диктатора Муссолини принять меры.
Вместо производства какого-либо расследования, дуче однако направил в Южную Францию всего лишь генерал-инспектора итальянской полиции Гуидо Лоспинозо, но тот избегал любых контактов с немцами. Айхман и его подручные скоро поняли, в чем здесь причина. Вместе с Лоспинозо приехал некто Донати — президент франко-итальянского банка и доверенное лицо Ватикана. Оказалось, что они с помощью святого престола намеревались переправить в Швейцарию 30 000 евреев, бежавших в итальянскую оккупационную зону. В связи с этим у оберштурмфюрера Рётке появилось подозрение, что «Донати сам, чего доброго, — еврей». У него появилась идея вывезти Донати из итальянской штаб-квартиры в Ницце в Марсель. Но прежде чем эсэсовские похитители успели что-либо предпринять, Донати улетел в Рим.
Лишь капитуляция Италии летом 1943 года лишила французских евреев их итальянских покровителей. Но тем не менее гуманизм и человечность итальянских генералов спасли 80 процентов из 300 000 евреев Франции от лагерей смерти. Более того, итальянское противодействие окончательному решению еврейского вопроса совпало по времени с двумя обстоятельствами, резко замедлившими темп преследования евреев, — с утратой Адольфом Гитлером военного счастья и разоблачениями Ватиканом истинной сущности айхмановского «переселения» евреев.
Оппортунистически настроенные союзники национал-социалистской Германии поняли, что находятся на тонущем корабле, и шаг за шагом стали отгораживаться от антиеврейских действий. Осенью 1942 года правительство Словакии приостановило депортацию евреев на восток. В официальном объяснении было сказано о поступившей из Ватикана информации в отношении действительной судьбы словацких евреев, депортированных в Польшу, а также отказе Айхмана от приема словацкой комиссии для расследования положения дел в так называемых лагерях для переселенцев. В декабре 1942 года депортацию евреев в Германию прекратило и румынское правительство, а ведь антисемиты в Румынии вели себя почище немцев. В апреле 1943 года болгарский царь Борис III распорядился отказаться от проведения депортации евреев, в результате чего ни один из болгарских евреев не попал в руки нацистских ликвидаторов.
Таким образом, программа ликвидации евреев стала в дальнейшем осуществляться лишь частично. Запланированные Айхманом в порядке мести итальянским саботажникам аресты евреев в Риме в ночь с 16 на 17 октября 1943 года были фактически сорваны. Из 8000 подлежавших депортации евреев было задержано только 1259 человек. Полицейский атташе в Риме оберштурмбанфюрер СС Херберт Капплер, возглавлявший эту акцию, радировал 17 октября в Берлин: «Итальянское население не только осуществляет пассивное сопротивление, но и в целом ряде случаев переходит к оказанию действенной помощи евреям. Во время проведения акции антисемитской части населения даже не было видно, тогда как широкие массы римлян пытались оттеснять полицию».
Никакого сомнения не было: сопротивление Европы программе ликвидации евреев росло. Даже некоторые советники и приспешники Гиммлера не смогли устоять против воздействия духа европейского сопротивления и стали, правда, с оглядкой и весьма осторожно, становиться в ряды порядочных людей. Начало этому положил гиммлеровский лечащий врач массажист Феликс Керстен. Когда 15 июля 1942 года он узнал, что Гитлер намерен потребовать также и выдачи евреев Финляндии, а Гиммлер в связи с этим должен предъявить такое требование финскому руководству во время ближайшего посещения Хельсинки, Керстен предупредил финского посланника в Берлине.
29 июля Гиммлер вылетел в Финляндию в сопровождении Керстена. Но прежде чем его приняло финское правительство, Керстен побывал у финского министра иностранных дел Виттинга и подсказал тому, каким образом можно отбить атаку Гиммлера. Надо было сослаться на то, что еврейская проблема имеет особый характер и этот вопрос может быть решен только парламентом, который соберется, однако, лишь в ноябре. Финны воспользовались подсказкой, и Гиммлер был вынужден согласиться ждать до ноября. 14 декабря рейхсфюрер СС вспомнил о финнах и поинтересовался у Керстена, как обстоит у них дело с решением вопроса о евреях. Тот аргументировал тем, что военное положение финнов очень плохое и поэтому правительство не решается ставить этот вопрос перед парламентом. Гиммлер выждал, но возвратился к вопросу о финских евреях 18 сентября 1943 года. Он недовольно пробурчал своему массажисту: «Как осмеливается это вшивое государство не считаться с желанием фюрера?!»
Таким образом, финские евреи были спасены, как впоследствии и тысячи евреев Европы.
Бригадефюрер СС Эггерт Реедер, начальник военной администрации при главнокомандующем немецкими войсками в Бельгии и Северной Франции, также задумывался о еврейском вопросе. Еще в марте 1942 года он отклонил предложение Кнохена ввести и в Бельгии еврейскую звезду, а в сентябре 1943 года собственным решением освободил евреев, собранных в казарме «Досоин» городка Мехельна для отправки в Аушвиц.
Даже такой приверженец Гитлера, как группенфюрер СС, статс-секретарь министерства внутренних дел Вильгельм Штуккарт не хотел брать на свою совесть убийства евреев. При неофициальном согласии своего шефа, советника министра Бернхарда Лёзенера, он попытался спасти две группы евреев, судьба которых еще не была решена, — 107 000 так называемых «метисов» и 28 000 «состоявших в смешанных браках».
Свои аргументы по защите метисов он приводил на многих конференциях с участием Айхмана и других ликвидаторов. Когда же ему не удалось отстоять у руководства главного управления имперской безопасности свое мнение, Штуккарт решился на отчаянный шаг, предложив вместо ликвидации их стерилизацию. В сентябре 1942 года он направил личное послание Гиммлеру, обнаруженное впоследствии в секретных архивах третьего рейха, которое свидетельствует о том, к каким средствам приходилось прибегать людям, желавшим как-то помочь евреям.
В этом послании отмечалось, в частности, «что в случае ликвидации полуевреев, в жилах которых течет половина германской крови, мы не только потеряем их сами, но и окажем услугу противнику. К тому же значительная их часть в своей деятельности всегда отстаивала немецкие интересы. Вместе с тем следует учитывать и то негативное политико-психологическое воздействие, которое будет оказано на арийских предков и всех родственников и которое неминуемо приведет к нежелательным душевным нагрузкам в случае, если обращение с ними будет такое же, как и с обычными евреями… Поэтому считаю, что их выдворение — не в интересах немецкого народа… и хотел бы предложить проведение их стерилизации, что предоставит им возможность естественного вымирания… Само собой разумеется, что как выдворение, так и стерилизация должны быть проведены… после окончания войны».
Послание это попало к Гиммлеру, когда он находился в хорошем настроении, в результате чего большинство метисов были спасены. Гиммлер запретил их ликвидацию.
Когда документ рассматривался на заседании Нюрнбергского военного трибунала, Штуккарт добавил, что он тогда предварительно проконсультировался у статс-секретаря по вопросам здравоохранения, группенфюрера СС доктора Конти, который разъяснил ему, что проведение стерилизации такого количества метисов практически невозможно.
Вернер Бест, известный своим скепсисом, будучи назначенным имперским уполномоченным в Копенгаген, активно саботировал проведение ликвидации датских евреев. Когда он узнал, что Гитлер приказал в начале сентября 1943 года вывезти из Дании 6500 евреев, он тут же послал в министерство иностранных дел телеграмму со своими аргументами: «Король и парламент наверняка прекратят совместную работу с правительством страны. Кроме того, следует считаться с генеральной забастовкой».
Тем не менее Гитлер и Гиммлер продолжали настаивать на акции. 18 сентября Бест послал новое предупреждение, в котором говорилось: «Депортация евреев, вне сомнения, чрезвычайно осложнит политическую обстановку в Дании. Дело может дойти до беспорядков и даже до генеральной забастовки».
Аргументы Беста настолько убедили Риббентропа, что он решился доложить их Гитлеру. Представитель министерства иностранных дел в штаб-квартире фюрера Хевель, имевший ранг посла, сообщил, что «фюрер весьма сомневается, чтобы эта акция могла вызвать подобные последствия». Так что акция началась: в Данию были направлены два батальона полиции общественного порядка, а в гавани Копенгагена стоял под парами корабль «Вартеланд» чтобы принять на борт подлежавших депортации евреев.
Бест решил этому воспротивиться, по сути дела, взбунтовавшись против фюрера, но, как это было ему свойственно, осторожно, точно все взвесив и действуя цинично, так, что его поступки можно было истолковать двойственно. Как только Бест узнал о сроках запланированной акции, он ввел в курс дела своего хорошо знакомого, старого члена партии Георга Фердинанда Дуквица, являвшегося представителем пароходной компании в Дании, который предупредил евреев. Дуквиц, ближайший сотрудник Альфреда Розенберга, имевший партийный знак в золоте встретился 27 сентября с руководителями датского движения Сопротивления и попросил их срочно оповестить лидеров датского еврейства об опасности. Сообщение, передававшееся шепотом, обошло все синагоги и еврейские общественные дома. Евреи попрятались, а значительная их часть в ходе народной кампании помощи была переправлена в Швецию.
Бест, кроме того, убедил шефа полиции безопасности, чтобы его сотрудники не врывались в еврейские дома, а звонили в дверь объяснив это следующим образом: «Поскольку значительная часть местных евреев дома не находится, взлом дверей пустых домов вызовет нелицеприятную для немцев реакцию да и даст толчок грабежам и воровству, которые будут отнесены на наш счет».
В результате этих мер акция, проводившаяся в ночь с 1 на 2 октября 1943 года, провалилась. Были арестованы всего несколько стариков, которых не успели оповестить или которые не смогли скрыться. Общее число депортированных составило 477 евреев вместо запланированных, как мы уже отмечали, 6500 человек.
Бест сумел даже сделать так, что этих людей направили в концлагерь для пожилых людей в Терезиенштадт, большинство узников которого дожили до краха третьего рейха.
Прибегал он и к скрытому балагурству. Так, он сделал вид, что недавний мощный удар по мировому еврейству прошел вполне успешно. И доложил в Берлин:
«1. Антиеврейская акция, проводившаяся в Дании в ночь с 1 на 2 октября 1943 года, прошла без эксцессов. 2. С сегодняшнего дня Данию можно считать очищенной от евреев».
Когда же берлинские ликвидаторы возразили, что арестовано совсем немного евреев, Бест 5 октября 1943 года ответил наигранно и серьезно, с оттенком снисходительности:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117