– Да. В свое время я подумывал о том, чтобы выйти из этой затеи... Бетани убедила меня не делать этого. А потом, когда она ушла... Я не хочу больше работать с Джейком. Так-то вот.
– Я должна спросить тебя вот о чем. – Наташа сделала паузу. – Как ты думаешь, есть ли малейшая вероятность того, что он причинил ей вред?
– Нет, – он медленно покачал головой. – Почему ты спрашиваешь?
– Я...
Как она может пересказать ему то, что услышала от Кристин? Завтра, в доме Уилдинга, все прояснится. Если Бетани и Адаму удастся преодолеть все это, то Бетани самой решать, рассказывать или нет Адаму о том, что произошло между ней и Джейком.
– Не обращай на меня внимания.
– Раз она ушла от меня, Джейк должен потерять к ней всякий интерес, – сказал Адам. – С глаз долой, из сердца вон.
Может, Кристин ошиблась и у нее создалось неправильное представление о происшедшем?
– Ты знаешь ее лучше, чем я.
Оставалось молиться, что он и Джейка знал так же хорошо.
Адам взял ключи от машины. Было уже поздно. Она чуть не предложила ему остаться. Но что-то ее удержало.
Она открыла дверь, от холодного ночного воздуха перехватило дыхание. Он обернулся.
– Я не мог понять, почему ты хочешь ее найти даже больше, чем я сам. Не мог поверить, что ты это делаешь только для себя. Что ты делаешь это для незнакомого человека. Закон Мэрфи, не так ли? Я иду по жизни и не представляю себе женщины, которую смогу полюбить навсегда. А потом встречаю двоих одновременно.
ГЛАВА СОРОКОВАЯ
Утром следующего дня, пока в ванну набиралась вода, Наташа распечатала на принтере все свои заметки по делу Бетани.
Она улеглась в ванну и погрузилась в чтение. Теперь понятно, почему Бетани спрашивала, может ли на семье лежать проклятие. У нее были все основания так думать. Итак, внук Элеоноры, умерший в возрасте двадцати одного года. Умершие молодыми Гарри и Гарольд Лейбурны, по всей вероятности, дальние родственники. Старшая сестра Бетани, не дожившая до тринадцатилетия. Мать, не дожившая до момента, когда младший ребенок пойдет в школу.
Классическое родовое проклятье, или у этих фактов может быть научное обоснование?
Позже она позвонила Уиллу.
– Ты когда-нибудь слышал о Гарри Лейбурне, молодом атлете, умершем несколько недель назад? Предполагается, что причиной смерти стал сердечный приступ.
– Гм-м. – Сказано таким тоном, будто он приготовился услышать следующий вопрос.
– Не знаешь, может ли оказаться, что дело в каком-нибудь наследственном заболевании?
Уилл согласился встретиться с Наташей в Исследовательском центре, изучающем проблемы генетики – современном здании из стекла и бетона в пригороде Оксфорда. Он предупредил, что может уделить ей не более получаса, поскольку должен вернуться в Челтенхэм для бесседы с нотариусами.
Они встретились в просторном холле, поднялись на лифте в буфет, где наполнили белые фарфоровые чашки чаем из автомата.
– Я переговорил с профессором Холмсом, – сообщил Уилл, когда они уселись возле стеклянной стены. – Он – один из ведущих специалистов мира в области наследственных заболеваний сердца. Особенно хорошо он разбирается в том, что называется гипертрофической кардиомиопатией или сокращенно ГКМП.
Он протянул ей пачку отпечатанных заметок.
– Довольно страшное чтиво.
Наташа пробежала взглядом несколько страниц. На некоторых микрофотографии сердца: поперечные разрезы мышц, удлиненные ромбы с пятнышками в них, ромбы, упорядоченные в горизонтальном направлении. На следующих фотографиях все они смещены, пересекают друг друга, некоторые стоят вертикально, некоторые – по диагонали. Под фотографиями подпись: неупорядоченность миокарда. На другой странице ультразвуковые изображения, которые для неподготовленного глаза выглядели как фотографии малыша Мэри в ее утробе; на следующих листах примеры генеалогических деревьев, на этот раз медицинских, на которых были показаны возможные пути передачи заболевания по наследству. Мужчины и женщины изображены в виде кружочков и квадратиков, причем геометрические фигурки носителей заболевания были заштрихованными.
Наташа посмотрела на Уилла.
– Отлично. Теперь преподай мне основы.
Он забрал у нее заметки.
– Впервые заболевание было открыто в 50-е годы. Согласно оценкам специалистов, им болеет один из пятисот человек. Если брать данные по Соединенному королевству, мы выйдем на цифру десять тысяч. Нередко врачи ставят диагноз неправильно. Знают об этой болезни единицы, поэтому она часто остается невыявленной, даже при вскрытии. Предполагается, что в семидесяти процентах случаев человек не знает, что болен именно ГКМП. Эта болезнь передается ребенку от больного отца или матери с вероятностью пятьдесят на пятьдесят. Рассказать о симптомах?
– Продолжай.
Уилл громко зачитал:
– При ГКМП отмечается утолщение стенок сердца без видимой причины, вследствие генетических нарушений. Иногда это приводит к блокаде вследствие перегрузки сердца. У больных может наблюдаться одышка, непереносимость физических нагрузок, ощущение сдавленности в груди, боль, обмороки. Или симптомов может не быть вообще.
Наташа следила за взглядом Уилла, перебегающем со строчки на строчку.
– ГКМП – «большая кардиологическая притворщица». Часто ее путают с ишемической болезнью сердца, иногда она напоминает порок сердца с прослушиваемыми шумами. Иногда сердце кажется нормальным. Заболевание иногда является причиной рождения мертвых младенцев, может проявиться при рождении или в детстве, но чаще всего у малышей врачи не отмечают никаких отклонений в деятельности сердца. Патологическая гипертрофия сердечной мышцы развивается в связи с активным ростом организма, и ее симптомы, как правило, проявляются в позднем подростковом возрасте или в возрасте двадцати-двадцати двух лет.
– Есть упоминание о людях, умерших внезапно?
Уилл перевернул пару страниц.
– Ага, вот. Подростки и молодые люди могут умереть внезапно, не подозревая о том, что больны. ГКМП является наиболее распространенной причиной смерти молодых легкоатлетов и людей до тридцати лет. Предполагается, что причиной смерти является мерцательная аритмия – хаотический ритм сердца.
– А что насчет лечения?
Уилл покачал головой.
– Ничего, что могло бы дать обратный ход болезни. Электростимуляторы и лекарства могут быть использованы только для контроля сердечного ритма, если проблема выявлена на ранней стадии. – Он перевернул страницу. – Заключение: «... для человека, предрасположенного к данному заболеванию, единственный путь к спасению – раннее выявление ГКМП и прохождение курса лечения с целью профилактики гипертрофии сердечной мышцы. Есть надежда на то, что генная терапия поможет разработать методы полного излечения этого заболевания».
Он остановился, положил бумаги на колени, глотнул чай.
– Исследователи наследственных заболеваний используют родословные, чтобы больше узнать о болезни, а также оценить степень риска заболеть им или унаследовать от предков для отдельно взятого человека. Используя расширенные генеалогические деревья, можно найти и предупредить тех, кто может являться носителем генов-разрушителей. А почему ты думаешь, что девушка, которую ты разыскиваешь, болеет ГКМП?
– Я думаю, что она родственница Лейбурнов.
– А ее сестра и мать умерли молодыми. Может, ее старый муж не был виновен. У меня не было времени просмотреть стрэтфордские газеты, я...
– Не имеет значения.
Она вернулась к страницам, где были описаны симптомы.
– Ее друг сказал, что у девушки бывали обмороки.
Уилл кивнул.
– Если ты права, то ей крупно повезло, что ты работаешь над историей ее семьи. Она одна из счастливиц. Как я уже сказал, часто человек падает замертво и врачи приходят к заключению – сердечный приступ. Поэтому родственники остаются в неведении. Когда ты найдешь девушку, ты должна убедить ее пройти обследование. Электрокардиограмма или ангиограмма могут выявить нарушения в работе сердца. Возможно, в ее семье уже проводился генетический скрининговый тест.
Наташа уставилась на него.
– Ты имеешь в виду, что здесь могут быть файлы с информацией о ее семье? Ты бы не мог...?
Уилл ее прервал.
– Нет. Я точно не мог бы. Эти данные строго конфиденциальны.
– Да, конечно. – Наташа смиренно смотрела на чашку с чаем. – Но...
– Никаких «но».
– Хорошо, я поняла. – Наташа на мгновение задумалась. – Какую причину кончины могли указать в свидетельствах о смерти до того, как болезнь была выявлена?
– Субаортальный стеноз. Сердечный приступ. Сердечная недостаточность. Масса схожих симптомов. Болезни, от которых все в конце концов и умирают.
Наташа подумала о Лиззи.
– А как насчет девятнадцатого века? Общее недомогание, слабость, не диагностируемые болезни?
Уилл сжал губы.
– Полагаю, вполне возможно.
И ребенок Лиззи. ГКМП была причиной того, что он родился мертвым.
Наташа посмотрела вниз, в окно, на улицу, увидела мамашу, толкающую перед собой детскую коляску; старика, медленно идущего по пешеходному переходу, опиравшегося на палку.
– Как часто умирают те, кто поражен ГКМП?
– Так же, как и остальные, – сказал Уилл с улыбкой. – Один раз умереть точно придется.
– Спасибо, Уилл. Теперь я могу тебя отпустить.
Они вместе пошли к лифту. Наташа бросила взгляд на кипу бумаг, зажатых под мышкой Уилла.
– Можно снять с них копии?
– Да. Мы можем остановиться около ксерокса по пути вниз.
Они доехали до третьего этажа.
– Буду через мгновение, – сказал Уилл.
Как только он повернулся спиной, она устремилась в противоположном направлении, яростно распахивая все двери в поисках пустой комнаты. Она нашла искомое – компьютер был включен, режим сохранения экрана не работал. Наташа мысленно молилась о том, чтобы хозяин компьютера вышел на чашку чая и ей не понадобился пароль для доступа к данным.
Ей повезло.
В графе «данные пациента» она вписала: Уилдинг.
Результат не найден.
Лейбурн.
Результат не найден.
Да, похоже, запас подарков удачи на сегодня исчерпан. Она откинулась на спинку стула. Вспомнила! Электронное письмо, пришедшее из генеалогической исследовательской директории, от Сью Мелланби, которая помнила, что ребенком побывала на могиле Маршалла.
Наташа напечатала: Мелланби.
Машина выдала четыре имени. Два из Кембриджшира.
Генетическое заболевание: ГКМП.
Наташа кликнула на одном из имен. Рэйчел Мелланби. Возраст – 22 года. Она изучила информацию на экране. Передвинула курсор на указатель «больные члены семьи».
Нажала «ввод», и на весь экран распростерлось медицинское генеалогическое древо, похожее на то, которое ей показывал Уилл. Здесь были указаны имена тех, кто предположительно умер от ГКМП, и тех, кому посчастливилось избежать жуткой участи – стать носителем этого заболевания. Она прокрутила страницу вверх. Ни одного знакомого имени. Потом вправо. Здесь был Джон Миллер – одно из имен, обнаруженных ею в процессе поиска в Глочестерском архиве. Значит, он был предком Мелланби. А также далеким предком Бетани.
Старая леди, которая в молодости проводила исследование своей родословной и которая помнила, что слышала о маленькой девочке по имени Бетани. Сью Мелланби не была указана в этом древе, однако фамилия была достаточно редкой, притом что большая часть рода происходила из Кембриджшира. Скорее всего, исследователи Центра еще не вышли на связь с ней.
Глядя на этот фрагмент генеалогического древа, в котором было много пробелов и вопросительных знаков, Наташа снова ощутила прилив непреодолимого чувства состязания со временем. Заполнить пробелы, найти разбросанных по свету членов семьи и предупредить их до того, как станет слишком поздно! Только сейчас она поняла, что имел в виду Уилл, когда говорил, что в последние годы генетические исследования приобретают для генеалогии огромное значение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47