Она многое отдала бы за то, чтобы иметь возможность не спускаться в тот вечер к обеду. Она до сих пор временами вздрагивала. Нолли была разумнее ее. Нолли сразу же определила Хэмиша Барлоу как врага. Врага? За то, что он хотел только любить и лелеять ее? Все дело было в том, что мог он сделать в случае, если его желание не будет удовлетворено. Она разглядела его движущую силу, он не мог выносить, когда ему перечили.
Так что же он мог бы сделать?
Она была измотана и взвинчена, иначе она не стала бы воображать, что простой отказ выйти замуж за человека, которого она не любит, может повлечь за собой катастрофические последствия. Она должна была спуститься к обеду просто для того, чтобы опровергнуть любые обвинения в трусости.
Но случилось так, что разговор за залитым светом свечей столом не мог бы быть более безобидным.
Хэмиш Барлоу, безупречно одетый, был спокоен и казался удовлетворенным. Он перевел разговор на свою юность, сравнивая ее с юностью теперешних детей.
— Наши игрушечные солдатики носили другую форму, — сказал он. — Герцог Веллингтон был великим героем. Бедный старый Бони сидел в тюрьме и был безвреден, но мы по-прежнему разыгрывали сражения и побеждали его. Еще у нас были обручи, скакалки и, конечно, стеклянные шарики. Между прочим, Маркус, кажется, горюет о потере своих стеклянных шариков. Вы о них что-нибудь знаете, мисс Фанни?
Не могло быть более невинного вопроса. Она могла только гадать, почему за столом воцарилось такое молчание.
— Я никогда не видела их здесь. Я думаю, их, должно быть, забыли на пароходе. Да, он был расстроен тем, что они пропали.
— Если это все, о чем он мечтает, — добродушно сказал дядя Эдгар, — мы должны достать малышу еще шариков. Ничего не может быть проще.
15
Дядя Эдгар прислал сказать Фанни, что он должен с ней поговорить. Она нашла его в библиотеке, он ходил из стороны в сторону, засунув большие пальцы в карман жилета — на нем был шелковый жилет с темно-бордовыми полосами на серебристо-сером фоне, и это делало его похожим на павлина. У него была привычка проявлять в одежде некоторое тщеславие, но это производило приятное впечатление, так как сам он при этом сиял от просто мальчишеского удовольствия. Фанни сразу поняла, что он в любезном и расслабленном настроении.
Она надеялась, что на ее лице не слишком явно отразилась тревожно проведенная ночь. Она никогда не чувствовала себя такой одинокой, как этой ночью. Не было никого, с кем она могла бы поговорить или к кому могла бы обратиться за сочувствием. К ней постоянно возвращалась ядовитая насмешка Хэмиша Барлоу: «Добровольно избрать участь бедной родственницы, гувернантки!» — и в конце концов она зарыдала в подушку. Храбрость принадлежала дню. Утром она встретит свое добровольно избранное будущее более спокойно.
— Ну, Фанни, — ласково сказал дядя Эдгар, — мистер Барлоу удивил меня.
— Удивил вас, дядя Эдгар?
— Конечно, удивил. Я не думал, что вы будете настолько неразумны, чтобы отклонить предложение, которое, откровенно говоря, вы вряд ли получите еще раз. Вы, конечно, поторопились с решением.
Итак, дядя Эдгар желал, чтобы это произошло. Вероятно, тетя Луиза тоже. Только через замужество могли они избавиться от нее. В противном случае она скорее всего должна была остаться обузой для них, а позже для Джорджа или Амелии, до конца своей жизни.
Фанни прикусила губу и ответила:
— Может быть, поторопилась, дядя Эдгар. Но мое решение совершенно окончательно.
Дядя Эдгар улыбнулся и похлопал ее по плечу.
— Окончательно — длинное слово, моя дорогая. Мистер Барлоу пробудет здесь еще три или четыре недели. Он понимает, что молодая женщина может быть слишком эмоциональной и опрометчивой. Он даст вам возможность изменить свое решение.
— Неужели вы хотели бы выдать меня замуж за человека, которого я не просто не люблю, но к которому испытываю настоящее отвращение?
— Так и есть, вы сами видите. Вы слишком эмоциональны. А теперь сядьте и давайте поговорим об этом. Что именно в мистере Барлоу вызывает у вас отвращение?
— Как я могу объяснить это? У меня нет списка его недостатков, это зависит только от чувств каждого человека.
— Опять нелогично! — дядя Эдгар мягко кашлянул. — Я же говорил Барлоу, что вы не сможете сформулировать причины своего отказа ему.
— Но я могу! — горячо воскликнула Фанни. — Было бы ужасно уехать в чужие страны с человеком, которого не любишь. Провести остаток своей жизни… — Она остановилась на мгновение, обдумывая эту ужасную перспективу. Затем она добавила тише: — Кроме того, я не могу оставить детей. Я им обещала.
— Дети не имеют отношения к этому вопросу. — Впервые в голосе дяди Эдгара появился намек на жесткость. — Вы не можете принести свою жизнь им в жертву. О них как следует позаботятся, будете вы здесь или нет. В конце концов, у вас ведь не было своей доброй кузины Фанни, когда вы приехали сюда ребенком. И вы уцелели, не так ли? Так что оставьте их в покое и подумайте о блестящем будущем, которое может ожидать вас. Мистер Барлоу описал мне свое финансовое положение и перспективы, и я могу сказать только, что для молодой женщины без приданого вам необыкновенно повезло. Поэтому, Фанни, ваша тетя и я не должны позволить вам упустить этот шанс.
— Но, дядя Эдгар, выйти замуж за мистера Барлоу — это последнее, чего бы мне хотелось.
— Согласен с вами, молодой человек был немного поспешен. Я сказал ему об этом. Но вы должны быть терпеливы, Фанни. Он влюблен в вас до безумия. Клянусь святым Георгием! — он снова кашлянул, — я никогда не видел, чтобы мужчина был так сражен. Я хочу, чтобы вы подумали еще раз. Например, подумайте, стали бы вы рассматривать детей моего брата как препятствие, если бы на самом деле были влюблены?
Если бы это Адам Марш сидел в мягко покачивающейся лодке и говорил ей о неумирающей любви? Фанни опустила глаза. Что могла она ответить?
— Вы хотите от меня избавиться, — пробормотала она.
Дядя Эдгар подскочил, его лицо пылало от огорчения.
— Фанни! Не смейте больше даже предполагать такое! Разве вы не были всегда членом семьи! Разве Джордж и Амелия не были вам братом и сестрой? Это заставляет меня чувствовать стыд. Чем я не угодил вам?
Вспомнив тысячу различных вещей, она продолжала непокорно молчать. Если в этот момент она выкажет свою благодарность, она просто вынуждена будет дать обещание, которого никогда не смогла бы сдержать.
Она видела, что дядя Эдгар пристально смотрит на нее с такой нешуточной мольбой, что в конце концов она произнесла, защищаясь:
— Просто я не хотела бы выйти замуж за человека, которого не люблю.
— И вы думаете, что ваш бесчувственный и бессердечный дядя принуждает вас к этому? Я не хотел бы принуждать вас, дитя. Но я сделаю все, что смогу, чтобы заставить вас изменить свое решение. Думали ли вы о жизни незамужних женщин в этой стране?
— Можете ли вы хоть на мгновение вообразить, что я не думала об этом!
— И все же вы по-прежнему отвергаете такого подходящего жениха? Нелогично, эмоционально, романтично… Я думаю, что вы многое унаследовали от вашей ирландской матери, моя дорогая. У Амелии, которая на три года младше вас, гораздо больше здравого смысла.
(Но у Амелии есть приданое и она свободна в выборе. Замечательное, запретное очарование этого слова, выбор!)
— Тем не менее, — дядя Эдгар уже восстановил свою спокойную безмятежность, — я думаю, что вы сможете увидеть все это в другом свете. Мистер Барлоу останется с нами до бала Амелии. Я ожидаю, что к тому моменту вы полностью измените свое мнение.
Это был приказ. Наиболее серьезные приказания дядя Эдгар всегда отдавал этим преувеличенно мягким добрым голосом.
Фанни подняла подбородок.
— Разве я такой человек, сердце которого может меняться, дядя Эдгар?
Его глаза сузились.
— Это возможно для каждого. Для каждого, моя дражайшая Фанни. Более того, ваша тетя и я устроим вам такое же замечательное венчание, как мы планируем для Амелии. А из вас получится очень красивая невеста. — Он снова похлопал ее по руке. — А теперь бегите и заставьте Амелию поревновать. Она всегда считала, что первой выйдет замуж, эта маленькая проказница.
Амелия, правда, была полна любопытства, но больше всего беспокойства внушало поведение тети Луизы. Когда Фанни примеряла свой бальный наряд, тетя Луиза сказала портнихе:
— Вам следовало бы устроить так, чтобы остаться еще ненадолго, мисс Эгхэм. Мисс Фанни потребуется подвенечное платье.
— Но я бы не хотела, тетя Луиза! Разве дядя Эдгар не сказал вам…
Тетя Луиза вела себя так, как будто она была всего лишь манекеном портнихи.
— У нее замечательная талия, не правда ли, мисс Эгхэм? Я всегда говорю своей дочери, что надо сдерживать аппетит к сахарным кексам.
— Чудесно, мадам! И где вы собираетесь жить, мисс?
Глаза мисс Эгхэм широко раскрылись от любопытства. Этот нейтральный вопрос был направлен на то, чтобы дать ей ключ к тому, кто должен был стать женихом. Если жених вообще существовал, очень уж неохотно соглашающейся казалась невеста…
Но этот вопрос представлял для Фанни гораздо большую проблему. Где она собирается жить, когда закончится это мрачное дело? Предполагая, что они не разрешат ей остаться с детьми…
— Вы немного затянули талию, мисс Эгхэм. Тетя Луиза, не могли бы мы обсудить этот… другой вопрос в другое время?
— Конечно, дорогая. Но я не знала, что нужно еще что-то обсуждать.
Итак, тетя Луиза приняла вежливую позицию дяди Эдгара, полагая, что Фанни должна будет изменить свое отношение. Неохотно соглашающаяся невеста — не редкость. В конце концов, из-за этого она не становится хуже.
Амелия, зная упрямство Фанни, не была так уверена. Ее только раздражало, что Фанни отказывается говорить с ней о Хэмише Барлоу или о своих собственных чувствах.
— Вам сделали предложение, а вы не хотите рассказать мне, как это произошло, — вздыхала она. — Фанни, в вас нет возвышенности. Он преклонил перед вами колени? Он поцеловал вашу руку? Или он поцеловал вас в губы, Фанни? Неужели вы поэтому не хотите мне рассказывать?
Джордж вообще ничего не сказал. Казалось только, что он чаще чем обычно оказывается рядом, он теперь редко выезжал верхом, хотя был необычайно горд своей новой охотничьей лошадью. Он наблюдал за Фанни, но еще больше за Хэмишем Барлоу. В кои-то веки Фанни не боялась, что он может сделать что-нибудь. Ей даже приснился мрачный сон, она видела Хэмиша Барлоу на дне озера, запутавшегося в водорослях…
Нолли неизбежно должна была почувствовать, что что-то происходит. Она очень мало говорила, но трудно было заставить ее есть, и Дора жаловалась, что она тоскует каждый раз, когда Фанни нет в комнате. Фанни тревожилась и не знала, что сказать девочке, но она была избавлена от объяснения самой Нолли, которая вдруг вцепилась в нее и яростно сказала:
— Вы обещали! Вы обещали!
— Что я обещала?
— Что вы никогда нас не оставите. Маркус думает, что вы собираетесь покинуть нас.
— Тогда ты должна сказать Маркусу, что он ошибается.
Лицо Нолли было напряженным и недетским. Она не дала ему расслабиться.
— Я не думаю, что он поверит вам.
— Значит, он глупый маленький мальчик. Я уверена, что у тебя больше здравого смысла, и ты знаешь, что люди не покидают тех, кого любят. И не уезжают с теми, кого не любят…
Черные глаза ребенка буквально проникали в нее. Увиденное, должно быть, немного успокоило ее, потому что она очень слабо кивнула.
— Именно так я и сказала Маркусу, — сказала она.
Что думал об этом Адам Марш — а он должен был обязательно услышать такую блестящую новость от Амелии — она не имела ни малейшего понятия. Она только подозревала, что ему тоже не было дела до Хэмиша Барлоу. Не почудился ли ей этот оттенок враждебности при встрече двух мужчин?
Для враждебности не было никаких причин, горько подумала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44