Ма Жун внимательно оглядел обоих негодяев и воскликнул:
— Эй, да я же узнал этих двух героев! Они из второго дома веселья, что в двух улицах отсюда!
Оба мгновенно упали на колени и взмолились о милосердии. Старший извлек из рукава мешочек с деньгами и протянул его одноглазому солдату.
Ма Жун неприязненно произнес:
— Вы что, собачьи головы, не можете придумать ничего поновее? Ну и надоели же вы мне! Сейчас же пойдете в суд вместе с женщинами!
— Можете составить жалобу, — обратился Чао Тай к солдатам.
С сомнением посмотрев на своего товарища, одноглазый произнес:
— Сказать по правде, нам бы этого не хотелось! Через два дня мы должны быть в лагере, и перспектива опуститься па колени в суде нам нисколько не улыбается. Наши деньги мы получили, а девочки, должен сказать, сделали все, что смогли. Не могли бы вы вас отпустить?
Чао Тай вопросительно посмотрел на Ма Жуна, но тот пожал плечами и ответил:
— Мне все равно. Эти прохвосты так или иначе у вас в руках, потому что у дома веселья нет разрешения. — Он спросил старшего: — А вы что же, предоставляете этот дом и мужчинам, которые приводят туда своих любовниц?
— Никогда, ваше превосходительство! — с негодованием ответил тот. — Предоставлять клиентам незарегистрированных женщин? Это противоречит закону! Такой дом был на следующей улице, возле питейного заведения «Весенний ветерок». Владелица даже не состояла в нашей ассоциации. Но дом теперь закрыт, она умерла позавчера.
— Мир ее душе! — набожно произнес Ма Жун. — Что ж, тогда нам здесь больше нечего делать. Поручим старосте рынка и его людям доставить этих малых вместе с женщинами в суд! — И обратился к солдатам: — Вы можете идти!
Большое спасибо, друг! — поблагодарил одноглазый солдат. — Впервые за последние дни повезло! После несчастья с моим глазом вас преследуют неприятности!
В это время обнаженная женщина, все еще дрожа, завозилась на постели, пытаясь найти свою одежду.
Засмеявшись, Ма Жун крикнул ей:
— Не стыдись, девочка! Все твои прелести хорошая реклама твоему дому!
Девушка села, а Лан Таокей, отвернувшись, обратился к одноглазому солдату:
— Что у вас с глазом?
— Я застудил его, когда мы шли из деревни Пяти Овнов. Мы искали, у кого бы узнать дорогу, во встретили только старика на лошади. Должно быть, это был жулик, потому что при виде нас он быстро ускакал. Я еще сказал своему товарищу…
— Хватит! — перебил его Ма Жун. — У этого старика была какая-нибудь поклажа?
Почесав в затылке, солдат ответил:
— Да, я припоминаю, что у него на луке висело что-то вроде кожаного мешка!
Ма Жун быстро переглянулся с Чао Таем.
— Дело в том, — сказал он солдату, — что этим малым интересуется наш судья. Вам придется пройти с нами в суд, но обещаю, что там вас долго не задержат. — Повернувшись к Лану, он бодро скомандовал: — В путь!
— Теперь я вижу, что вы не даром едите свой рис! — с широкой улыбкой произнес мастер. — Думаю, справитесь и без меня, а я пойду поем и отправлюсь в баню!
Глава 8

Судья Ди подводит итоги двух сложных дел; молодой человек сознается в своей моральной ошибке
Когда Ма Жун с Чао Таем прибыли в суд вместе с задержанными солдатами, стражники у ворот сказали им, что вернулся Тао Гань и вместе со старшиной Хуном прошел в кабинет судьи.
Ма Жун предупредил охрану, что скоро сюда пожалует староста рынка с двумя задержанными мужчинами и двумя женщинами. Мужчин, распорядился Ма Жун, можно сразу препроводить в тюрьму, а двумя проститутками пусть займется госпожа Куо.
Отдав эти распоряжения, Ма Жун и Чао Тай направились к судье. Солдат они попросили подождать в коридоре.
Судья был поглощен разговором с Хуном и Тао Ганем, но, увидев вошедших помощников, прервал разговор и попросил доложить обстановку.
Ма Жун во всех подробностях рассказал о происшедшем на рынке и пояснил, что задержанные солдаты ждут в коридоре.
Судья был очень доволен. Потирая руки, он сказал:
— Кое-что выяснил и Тао Гань. И у нас теперь есть общее представление о том, что произошло с девушкой. Но сначала давайте послушаем солдат!
Оба солдата почтительно поздоровались с судьей, и он попросил их подробно рассказать свою историю. Выслушав их, он поблагодарил и сказал:
— Ваша информация очень важна. Сейчас я напишу записку вашему командиру, в которой попрошу временно перевести вас на службу в соседний округ, чтобы, когда потребуется, вызвать вас для дачи показаний. Сейчас старшина Хун проведет вас в тюрьму, где вы должны опознать подозреваемого, а потом в архив, где запишут ваши показания. Спасибо, можете идти.
Солдаты рассыпались в благодарностях, радуясь продлению своего отпуска. Выполняя обещание, судья взял кисточку и начал писать записку предводителю караульного войска, а в это время Тао Гань рассказывал Ма Жуну и Чао Таю о том, что ему удалось узнать в игорном зале харчевни. Вскоре вернулся Хун и сообщил, что оба солдата сразу же узнали в Пань Фэне встреченного всадника.
Допив чай, судья Ди произнес:
— Теперь давайте подытожим, что мы имеем! Сначала убийство госпожи Пань. Теперь, когда история Пань Фэна о встреченных им якобы грабителях подтвердилась, я не сомневаюсь, что все рассказанное им — правда. Но чтобы быть до конца уверенными, подождем стражников из деревни Пяти Овнов, а потом освободим Паня. Я уверен, что он полностью невиновен. Мы должны сосредоточить все наши усилия, чтобы найти третьего человека, который убил госпожу Пань примерно между полуднем пятнадцатого и утром шестнадцатого этого месяца.
— Если убийца знал заранее, что Пань во второй половине дня уедет из города, значит, он хорошо знал супругов Пань. Е Тай может дать вам информацию о знакомых и друзьях этой семьи, ведь он был очень дружен с сестрой, — заметил Тао Гань.
— Е Тая мы проверим в любом случае, — сказал судья. — То, что вы узнали о нем в игорном зале харчевни, говорит, что деятельность этого человека нужно изучить подробно. А о друзьях и знакомых семьи Пань я сам расспрошу Пань Фэна.
Теперь перейдем к исчезновению госпожи Ляо Леньфан. Друг Тао Ганя, торговец рисом, рассказал, что у нее было тайное свидание с молодым человеком в доме свиданий на рынке, недалеко от распивочной «Весенний ветерок». Очевидно, именно об этом доме упоминал зазывала. Несколькими днями позже какая-то женщина подходит к госпоже Ляо на том же самом месте, и она убегает с ней. Полагаю, эта женщина сказала ей, что ее ждет возлюбленный. О роли человека в капюшоне пока приходится лишь догадываться.
— Думаю, что это не был возлюбленный госпожи Ляо, — заметил Хун. — Торговец рисом описал того как худощавого молодого человека, а немой мальчик изобразил крупного, плотного человека!
Судья Ди кивнул, задумчиво погладил бакенбарды и продолжил:
— Как только Тао Гань рассказал мне о тайном свидании госпожи Ляо, я послал старшего стражника к торговцу рисом, с тем чтобы тот провел его на рынок и показал этот проклятый дом. Потом он должен был пойти в особняк Чу Таюаня и вызвать Ю Кана. Старшина, посмотри, не вернулся ли старший стражник!
Вернувшись, Хун доложил:
— Дом, откуда выходила госпожа Ляо, действительно находится напротив «Весеннего ветерка». Соседи сообщили, что позавчера хозяйка дома умерла, а единственная служанка вернулась в деревню. Они все подозревали, что в доме происходит что-то подозрительное. До глубокой ночи часто стоял шум, но они предпочитали делать вид, будто ничего не происходит. Старший стражник взломал дверь. Обстановка в доме оказалась лучше, чем можно было ожидать. Пока он пустует, и прав на него никто не заявлял. Старший стражник описал имущество и опечатал двери.
— Сомневаюсь, что опись будет полной! — заметил судья. — Думаю, большая часть движимого имущества теперь украсит дом старшего стражника! Не верю я внезапным приступам служебного рвения этого прохвоста! Жаль, что хозяйка умерла так не вовремя: она могла бы много поведать нам о тайном возлюбленном госпожи Ляо! Ю Кан пришел?
— Он ждет в караульном помещении, мой господин, — ответил Хун. — Сейчас я его приведу.
Когда старшина Хун привел Ю Кана, судья подумал, что у красивого молодого человека действительно больной вид. Его рот нервно подергивался, а руки непрерывно совершали хаотичные движения.
— Садитесь, Ю Кан! — ласково сказал судья. — В нашем расследовании наметился некоторый прогресс, но я чувствую, что вам следовало бы знать больше о происхождении вашей невесты. Расскажите, как долго вы знаете друг друга?
— Три года, ваша честь, — тихо ответил Ю Кан.
Подняв брови, судья Ди заметил:
— Древние говорили, что, если двое молодых людей решают пожениться, лучше, когда свадьба совершается по достижении ими брачного возраста.
Ю Кан покраснел и быстро произнес:
— Старый господин Ляо очень любит свою дочь, ваша честь, и ему, похоже, очень не хотелось с ней расставаться. А так как мои родители живут далеко на юге, они попросили достопочтенного Чу Таюаня действовать во всем, что касается меня, от их имени. Я живу в особняке господина Чу с тех самых пор, как приехал сюда, и он не без оснований боится, что, как только я обзаведусь собственной семьей, он больше не сможет располагать моим временем, как прежде. Он всегда был мне как отец, мой господин, и я понимал, что не могу настаивать на его согласии на ранний брак.
Судья Ди ничего не ответил, а только спросил:
— Как вы думаете, что произошло с Леньфан?
— Не знаю! — воскликнул молодой человек. — Я уже все передумал, мне так страшно…
Судья молча смотрел, как Ю Кан ломает руки. По его лицу текли слезы.
— Вы боитесь, что она ушла с другим мужчиной? — спросил он.
Ю Кан поднял глаза. Улыбнувшись сквозь слезы, он ответил:
— Нет, ваша честь, об этом не может быть и речи! Леньфан и тайный любовник! Нет, ваша честь, хотя бы в этом я уверен!
— В таком случае, — серьезно произнес судья, — у меня для вас плохие новости, Ю Кан. Нами установлено, что за несколько дней до своего исчезновения она выходила из дома свиданий на рынке с молодым человеком.
Ю Кан побелел и взглянул на судью Ди широко раскрытыми глазами, словно увидел перед собой призрак. Вдруг он взорвался:
— Теперь наш секрет раскрыт! Я погиб!
Он разразился судорожными рыданиями. П ознаку судьи Ди старшина предложил ему чашку чая. Сделав глоток, он сказал уже спокойнее:
— Ваша честь, Леньфан покончила с собой, и я виноват в ее смерти!
Судья Ди откинулся в кресле и, медленно погладив бороду, потребовал:
— Объяснитесь, Ю Кан!
Юноша с усилием взял себя в руки и начал:
— Однажды, недель шесть назад, Леньфан пришла вместе со своей няней в особняк Чу, чтобы передать послание своей матери старшей жене господина Чу. Та принимала ванну, и им пришлось подождать. Леньфан вышла погулять в один из садов, и там я увидел ее. Моя комната расположена в этой части усадьбы; я уговорил ее пойти ко мне… Потом у нас было несколько тайных свиданий в доме на рынке. У старой подруги няни неподалеку есть лавка, и старушка позволяла Леньфан одной выходить прогуляться вдоль уличных ларьков, чтобы без помех насладиться болтовней с подругой. Наше последнее свидание состоялось за два дня до ее исчезновения.
— Значит, это вы выходили с ней из дома? — перебил его судья Ди.
— Да, ваша честь, — печально ответил Ю Кан, — это был я. В тот день Леньфан сказала мне, что, кажется, она беременна. Она неистовствовала, потому что теперь о нашем постыдном поведении станет известно всем. Я тоже пришел в ужас. Я знал, что господин Ляо, вероятно, выгонит ее из дома, а господин Чу, разумеется, с позором отошлет меня к родителям. Я пообещал ей, что сделано все, что смогу, чтобы получить согласие господина Чу на мою раннюю женитьбу, а Леньфан сказала, что попробует убедить отца. Я в тот же вечер поговорил со своим хозяином, но он пришел в ярость и обозвал меня неблагодарным мошенником.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25