— Не беспокойся, Джинни, — сказала Мейдин. — Я уже сказала Шерифу, что мы весь вечер провели вместе на этой милой вечеринке.
Милая вечеринка? Я взглянул на Джинни Сью. Разве она тоже играла в банко?
Я попытался вспомнить всех, кого там видел, но бесполезно. В голове у меня стоял туман, скрывший лица гостей. Я в который раз раскаялся, что не принимал всерьез происходящего и не запоминал деталей. Грызи теперь локти, дуралей.
— О, милейшая вечеринка, правда, сестрица? Ее устроила одна из самых гостеприимных хозяюшек здешних мест, Люси Белл Хейнс, — Мейдин уже обращалась как бы ко всем присутствующим. — Люси Белл родом из прекрасной семьи, она с юга приехала, знаете? Нам с Джинни просто безумно, безумно повезло, что нас пригласили, потому что мы с Люси Белл познакомились всего несколько недель назад в церкви, а её вечеринки — это что-то необычайно прелестное…
Бог мой, подумал я, да ведь это была просто вечеринка с игрой в банко. В устах Мейдин она превратилась по меньшей мере в президентский званый ужин. Верджил вытаращился на болтушку.
— Миссис Пакетт, я хотел бы поговорить с вашей сестрой немедленно, до того, как вы скажете ещё хотя бы слово. Понятно?
Наверное, ему стоило быть чуточку потактичнее. Он слишком явственно дал понять, что считает это попыткой подсказать Джинни Сью, какой версии она должна придерживаться.
Квадратный подбородок вдовы вздернулся, и она приняла оскорбленный вид. Как будто её несправедливо обвинили в жульничестве.
— Ну, разумеется, Шериф, как скажете. Я не хотела встревать не вовремя, просто до того расстроилась, что перестала отдавать отчет своим словам.
Пупсик, видимо, уловил тон хозяйки, потому что начал поскуливать и лихорадочно озираться в поисках какого-нибудь укрытия. Но поздно. Слезы побежали по лицу Мейдин, капая точнехонько ему на макушку. Черт меня подери, если эта женщина не умеет по желанию включать свой слезопровод. Вот настоящее актерское мастерство! Когда Пупсику на голову снова закапало, он взвыл.
Верджил, похоже, и сам готов был ему подвыть. Он явно стремился избавиться от присутствия плаксы, пока она не открыла клапаны до предела. И, конечно, не подсказала ещё что-нибудь своей сестренке. Мрачно обернувшись к Джинни Сью, он буркнул:
— Мисс Хестер, прошу следовать за мной…
Они скрылись в холле, но до нас донесся голос Джинни, звонкий, как колокольчик:
— Слушайте, шериф! Я же, кажется, ясно сказала: не Мисс, а Миз Хестер.
Я порадовался, что не стану свидетелем этого интервью.
Однако, радость мою омрачила необходимость провести ещё некоторое время с несравненной Мейдин. Как только шериф скрылся из виду, она подскочила ко мне и со сверкающими глазами прошипела:
— Вот видите, что вы наделали!
Пупсик мгновенно перестал стонать и поддержал хозяйку сдержанным рычанием.
Я отступил от неё в изумлении. Менее, чем за секунду она закрыла свои слезоточивые шлюзы. Единственным признаком недавнего водопада были влажные щеки.
— Если бы вы забрали этот дурацкий платок у Дуайта, когда я просила, этот идиот шериф не терзал бы меня и мою сестру с такой яростью. Меня за всю жизнь так не оскорбляли.
— Мейдин, шерифу все равно пришлось бы брать у вас показания.
— Но он бы со мной по-другому разговаривал. Видели бы вы, как он на меня смотрел! Как будто я — хладнокровная…
— Мейдин, — оборвал я её жалобы, — уверяю вас, шериф на всех так смотрит. На своего парикмахера он смотрит таким же взглядом, на меня он смотрит таким же…
Но Мейдин не слушала моих утешений.
— Это, между прочим, обидно! И виноваты во всем вы, и только вы!
Минуточку! Передо мной — женщина, которая называла своего покойного мужа засранцем, которая выключает слезы чуть быстрее, чем я закрываю кран в ванной, и которая не стесняется носить наряды, слишком откровенные даже для проститутки в Большом Городе. И она обвиняет меня в том, что её подозревают в убийстве мужа? Это что, шутка?
— Послушайте, в первую очередь вы должны пенять на того, кто оставил ваш платок на месте преступления, а я тут не при чем.
Мейдин раздраженно фыркнула.
— Я же говорю, это Дуайт. Сначала застрелился, а потом…
Тут я решил, что самое время сменить тему. Прочистив горло, я сказал:
— Кстати, Мейдин, что-то я не заметил Джинни Сью на вечеринке.
Мейдин тряхнула светлыми кудрями.
— А ещё детективом себя называете! Была она там, как это вы не заметили, была! Не верите мне — спросите хозяйку. Это прелестная, утонченная женщина…
Да, да, уже наслышаны. Прелестная, утонченная южанка из замечательной семьи, которая носит фартук с вышивкой «Банкомет». Ничего более утонченного и придумать невозможно.
Я и вправду намеревался побеседовать с Люси Белл Хейнс, однако докладывать о своих намерениях Мейдин не собирался. Я отмахнулся, как будто не хотел даже слушать об этом.
— Я вам и так верю, Мейдин. Раз вы говорите — Джинни Сью была там значит, действительно, была.
Может, я ошибаюсь, но мне почудилось, что по лицу собеседницы пробежала тень облегчения.
— Ну то-то, — сказала она.
Что бы это означало?
Тем не менее, она слегка успокоилась, а значит, можно задать ей парочку-другую вопросов.
— Мейдин, вы не знаете, кто мог желать смерти вашему мужу?
Наверное, мой вопрос застал её врасплох. Прежде, чем ответить, она долго мялась.
— Ну… э-м-м… нет, конечно! — и почесала Пупсика за ухом, но движения её показались мне немного нервозными.
Я наблюдал. Мейдин наверняка подумала о ком-то конкретном. Могу поклясться.
— Никто не мог затаить на него злобу? Он ни с кем не ругался за последнее время?
Не успел я договорить, а Мейдин уже качала головой. И даже успела сложить губы, чтобы произнести «нет», но вдруг передумала.
— Ну, вообще-то, Дуайт продавал подержанные машины.
Я вздернул бровь. Это в том смысле, что все торговцы подержанными автомобилями обычно умирают от пули в сердце?
Мейдин энергично чесала мокрую Пупсикову макушку.
— Я вдруг подумала: может, какой-нибудь недовольный клиент отомстил Дуайту таким образом.
Она проговорила это, невинно глядя мне в глаза, как будто всерьез. Будто сама верила, что Дуайт пал от руки какого-то жадины, который обнаружил, что мог в другом месте купить такую же машину на пару долларов дешевле.
Я нервно провел рукой по волосам.
— Мейдин, — голос мой был исполнен ангельского терпения. — А больше вам ничего не приходит на ум?
— Не-а, — на этот раз она ответила без малейших сомнений. — Больше ничего. Если, конечно, не считать Нолана, брата Дуайта. Нолан утверждал, что не возражает, если Дуайт унаследует всю землю и дом, но мало ли что можно сказать. Понимаете, что я имею в виду? Нужно же быть полным идиотом, чтобы не возражать, если после смерти вашего отца брату достается все, а вам — фиг с маслом, правда?
Здорово подано. Но, надо признаться, в словах Мейдин было зерно истины. По крайней мере, это более обещающая теория, чем с разгневанным клиентом. Ощущение, что Мейдин не до конца искренна, не пропало, зато в списке людей, с которыми я не прочь побеседовать, появилось ещё два кандидата — хозяйка вечеринки Люси Белл Хейнс и младший брат Дуайта Нолан.
Но, к сожалению, прежде мне предстоит объяснение с Верджилом. Когда я наконец услышал его шаги в прихожей, часовая стрелка перевалила за цифру три.
Следом за ним в столовую вошла Джинни Сью. Мейдин встретила её так, будто Верджил все это время пытал сестрицу раскаленным железом.
— О, Джинни, бедняжечка, ну как ты себя чувствуешь? — у Мейдин, как ни странно, глаза были снова на мокром месте. — О, милая, — голос её предательски дрожал, — это было ужасно, да?
Не желая досматривать представление, Верджил молча сделал мне жест в сторону кухни. Со стороны было похоже, что он ловит попутку. Это называется, меня официально пригласили. Без лишних слов я последовал за ним.
Разговор наш долго не продлился. Я довольно быстро иссяк. Особо не о чем было рассказывать. После чего Верджил захлопнул блокнот, испустил коронный вздох, по тяжести претендующий на место в книге Гиннеса, и молча уставился на меня.
— Итак, — протянул он, наглядевшись, — ты снова влип. Значит, ты подвязался работать телохранителем у Мейдин Пакетт.
Я к тому времени уже порядком устал. Может, поэтому не мог смотреть в глаза шерифу. И уставился на обложку его блокнота. Дурак дураком.
— Послушайте, — сказал я блокноту, — я просто ездил за Мейдин весь день и наблюдал. Вот что я делал. Честное благородное.
Верджил чудовищно долго молчал. Сидел, как и я уставившись на дурацкую обложку.
Стояла такая тишина, что я слышал его дыхание. Это он нарочно, чтобы у меня мурашки по коже забегали.
— Верджил, — наконец родил я, — если вы мне не верите, могу предъявить фотографии.
Нет, все-таки вечно у меня язык вперед паровоза бежит. Представьте себе, Верджил вздохнул печальнее, чем раньше. Хотя, казалось бы, это выходит за пределы человеческих возможностей.
— Твое телохранительство включало фотосъемки?
Я с трудом выдавил:
— Да, Верджил. — Потом оторвал взгляд от блокнота и добавил, глядя ему прямо в глаза: — Включало.
Ответом мне был вздох, что же еще. Длиннее и громче, чем прежние. Откидываясь на спинку стула, шериф сказал:
— Хаскелл, если выяснится, что ты кого-то покрываешь, родственные чувства не помешают мне упечь твою задницу за решетку. Это так же верно, что завтра взойдет солнце.
Вообще-то, солнце должно взойти часа черед три, но поправлять его я не решился.
— Никого я, Верджил, не покрываю, — а сам подумал: разве что себя самого. Хоть убейте, не хотелось рассказывать, для чего меня наняли. Пусть лучше считает меня преступником, чем кретином. Натянуто улыбнувшись ему, я поднялся.
Верджил не вернул мне даже намека на улыбку.
Я до того утомился, что проходя мимо столовой, где сидели Мейдин и Джинни Сью, даже не притормозил. Парочка увлеченно перешептывалась, но у меня не осталось сил даже подслушать.
Миновав гостиную, я краем глаза углядел, что Хорас до сих пор возится с бедным Дуайтом. Но и на этот раз не остановился. Прошел к входной двери мимо Гантерманов, и прямой наводкой — к своей машине. До дому я ехал десять минут, и умудрился дважды задремать за рулем. Даже истерический вой Рипа не пробудил меня. Я заволок его наверх, и едва добравшись до постели, рухнул и отрубился.
Не могу сказать, что утро я встретил бодро. Еще бы, всего четыре часа проспал. Я накормил пса, отнес его в сад и обратно и приготовил себе гигантский стакан Кока-колы, надеясь, что от холода и кофеина у меня откроются глаза. Как бы не так.
Не помог и душ. Я выдул ещё один стакан Коки по дороге на работу, но все равно глаза у меня поневоле слезились и щурились. Я был такой сонный, что чуть не забыл сказать Мельбе, что пришел. Но вовремя заметил ее: она стояла перед секцией со сладостями. Видимо, ей предстояло сделать нелегкий выбор между «Milky Way» и огромной коробкой «M&M's». На тщательное взвешивание всех «за» и «против» около этих полок у Мельбы обычно и уходит большая часть рабочего дня.
Сладости Элмо расположил специально поближе к витрине: чтобы клиент, пожаловавший за лекарствами, поневоле прошел мимо этой заманчивой выставки, от которой у всякого слюнки потекут. Задумка оказалась верна: с тех пор, как секцию передвинули к окну, продажа сладостей увеличилась более чем вдвое.
Думаю, Элмо преследовал ещё одну цель: убрать приманку как можно дальше от лакомки Мельбы. Однако, эта часть плана прошла далеко не так успешно, как первая. Мельба не перестала отвлекаться от работы, просто теперь у неё уходило на это больше времени.
Я зашел в аптеку, и обогнув стойки с комиксами, направился к тому месту, где неподвижно стояла наша секретарша, погруженная в задумчивость.
— Мельба, — позвал я, — для меня нет сообщений?
Она подняла глаза, но, как ни странно, ответила не сразу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27