Я шагала к кухне, вся в мыслях и радужных мечтах, как вдруг что-то блекло-серое, похожее на просторное египетское одеяние, мелькнуло сбоку и исчезло.
Конечно, это мог быть кто-нибудь из наших рабочих или слуг, но меня насторожила вороватая стремительность движения. Покрепче стиснув рукоять зонта, я двинулась на разведку в заросли, куда нырнула подозрительная тень, и через минуту выглянула из-за последнего ряда кустов, обрамлявших небольшую площадку. Смуглый человек в крестьянском платье, озираясь по сторонам, метнулся к приземистому сараю, где хранились инструменты и оборудование для раскопок. Не только поведение, но и физиономия неизвестного выдавали преступную личность. Я успела заметить свирепое выражение лица и уродливый шрам, наискось перерезавший лоб и щеку.
Поднимать тревогу и звать на помощь было рискованно – мошенник мог улизнуть в суматохе... Сама справлюсь, не привыкать! Я опустилась на землю и по-пластунски, на манер краснокожих, преодолела открытое пространство. У самого сарая вскочила, молниеносно припала к стене и прямо-таки задохнулась от возмущения! Мало того, что грабителей оказалось несколько, – они еще и беседы вели! Беспримерная наглость!
С зонтиком наперевес я распахнула дверь и ринулась в атаку. Металлический наконечник зонта попал во что-то мягкое, кто-то охнул от боли, чьи-то руки сплелись вокруг меня. Я исступленно молотила зонтом, пока не была обезоружена, после чего пустила в ход свои тяжеленные ботинки, заехала противнику по ноге и уже собиралась заорать во все горло...
– Остынь! – грохнуло над самым моим ухом.
Голос был мне знаком.
– Ты что здесь делаешь?!
– Считай, это я спросил. – Эмерсон тоже здорово запыхался. – Я не против того, что ты всюду суешься, Амелия, но драться-то зачем? Ты мне ногу сломала!
– Ерунда, – отрезала я, выхватив у мужа драгоценный зонтик. – Если бы ты соизволил посвятить меня в свои планы, рукопашной можно было избежать. К обоюдному удовлетворению. Кто это с тобой?
– Позволь представить Али Хасана Абд эр Расула. – Он перешел на арабский, объявив меня своей ученой и родовитой старшей женой – титул весьма лестный, будь он высказан без сарказма.
Али Хасан, приткнувшийся на корточках в углу, закатил глаза и прокаркал нечто до безобразия непристойное.
– Придержи свой грязный язык, сын одноглазого верблюда и жалкое отродье паршивой козы.
Эмерсон существенно развил мой совет, и зверская личность пошла на попятную.
– Достопочтенная госпожа знает язык Али Хасана, – заскулил он. – Али Хасан не помнил... Али Хасан пришел за наградой.
– Что?! Эмерсон, это значит?..
– Именно, моя ученая старшая жена, – кивнул Эмерсон. – Слуга передал мне просьбу Али Хасана явиться сюда на встречу. Не знаю, почему Али Хасан не пожелал зайти в дом, да и знать не хочу. Главное – он утверждает, что нашел Армадейла. Разумеется, никакой награды он не получит, пока я не проверю его слова.
– Где же Армадейл?
– В горах. В пещере.
Я ждала продолжения, а Эмерсон молчал. Затянувшаяся пауза все объясняла.
– Он мертв.
– Да, – мрачно подтвердил мой муж. – И довольно давно, если верить Али Хасану.
Глава двенадцатая
I
Вечернее солнце швырнуло горсть золотисто-огненных лучей в открытую дверь сарая, осветив угол, где скорчился Али Хасан.
– Ну как? – съехидничал Эмерсон. – Вся твоя теория полетела вверх тормашками?
– Поживем – увидим! «Довольно давно» – понятие растяжимое. Но если даже Армадейл действительно был мертв к моменту последнего нападения... что с того? На этот случай я разработала вторую теорию...
– Проклятье! Твое нахальство переходит все границы, Амелия. Только посмей заявить... – Он умолк и скривился в зверской гримасе. Волчий оскал, по-видимому, означал улыбку, и продолжил мой супруг совершенно другим, тошнотворно елейным голоском: – Боюсь, наш друг Али Хасан решит, что мы с тобой не в ладах.
– Европейские эмоции – загадка для арабов, – согласилась я рассеянно. В тот миг мне было не до противоречий восточной и западной культур. – Нужно действовать, Эмерсон! И немедленно!
– Точно. Принести сюда тело Армадейла – раз. Обеспечить безопасность гробницы – два.
– Разделяемся? Мне куда – за Армадейлом или в гробницу?
– За Армадейлом. Не хочется отпускать тебя, Пибоди...
– Твоя часть гораздо опаснее. – Я была тронута заботой мужа, но не могла себе позволить расточать нежности – солнце уже висело над самыми горами.
Али Хасан заелозил в своем углу, потом выпрямился.
– Пойду. Давайте награду...
– Сначала отведешь госпожу в ту пещеру, где нашел тело Армадейла, – возразил Эмерсон.
Глаза араба алчно вспыхнули, он расхныкался, забормотал о своих преклонных годах и угасающем здоровье и выклянчил-таки у Эмерсона лишних пятьдесят пиастров.
– Но учти, – с ледяной угрозой протянул мой муж, – за безопасность госпожи ты отвечаешь жизнью, Али Хасан. Пусть хоть один волос упадет с ее головы – и я вырву твою печень. Ты меня знаешь.
Али Хасан вздохнул.
– Знаю, – скорбно подтвердил он.
– Вперед, Пибоди, пока еще светло. Возьми Абдуллу, двоих людей из его команды и, пожалуй, Карла...
– А я не сгожусь?
Солнце превратило рыжие лохмы мистера О'Коннелла в языки пламени. Из-за косяка двери торчала одна голова, словно репортер готов был в любую секунду испариться. Однако ухмылка сияла во всю нахальную ирландскую мощь.
– Что-то вас раньше не видно было, О'Коннелл, – буркнул Эмерсон.
– А я решил затаиться. Что, думаю, зря глаза мозолить профессору? – Ровный тон профессора придал ему уверенности. О'Коннелл наконец полностью нарисовался на пороге и застыл, сунув руки в карманы. – Услышал вот случайно...
– Гр-р-р, – сказал Эмерсон. (Уверяю вас, читатель, я абсолютно точно воспроизвела этот звук!)
Младенчески голубые глаза О'Коннелла округлились.
– Нет, честное слово! И как кстати, профессор! Только подумайте – миссис Эмерсон в горах одна, без мужчины, который бы ее защитил в случае...
– Вот еще! – возмутилась я. – Очень мне нужна ваша защита! А «в случае», мистер О'Коннелл, рядом будет Абдулла!
– Конечно, конечно, никаких возражений! Вы сами кого угодно за пояс заткнете, мэм, и точка! Ну тогда просто так, по доброте душевной... позвольте мне с вами прогуляться. А я даю слово... клянусь всеми богами старушки Ирландии, что покажу вам свою статью!
Мы с Эмерсоном переглянулись.
– А как же Мэри? Неужто оставите ее с Карлом? Между прочим, он с нее глаз не сводит!
– Мисс Мэри никак не сменит гнев на милость, – простонал ирландец. И тут же оживился: – Поймите, это сенсация! Статья года! «Новая жертва проклятия фараона! Наш корреспондент в гуще событии! Бесстрашная миссис Эмерсон идет на штурм с зонтиком в руке!»
Эмерсон зарычал. Я улыбнулась.
– Ладно, О'Коннелл, – ворчливо выдавил мой муж. – Найдите Абдуллу, пусть приготовит веревки, фонари – словом, что нужно – и выберет двоих самых надежных людей. Встречаетесь здесь же через десять минут.
О'Коннелл с улыбкой от уха до уха вылетел из сарая. Эмерсон заключил меня в объятия на глазах у ошарашенного Али Хасана.
– Надеюсь, мне не придется жалеть, – пробормотал он. – Береги себя, Пибоди.
– Ты тоже. – Я на миг прижалась к мужу. – Иди, Эмерсон. Скоро стемнеет.
II
Десять минут – срок, конечно, нереальный; на сборы у Абдуллы ушло чуть больше получаса. Невозмутимое, словно бронзовая маска, лицо гиганта меня не обмануло. Наш верный слуга был в тревоге, а двое египтян, которых он выбрал в спутники, дрожали как осиновый лист. Так, должно быть, выглядят смертники перед самой казнью.
– Они знают, куда и зачем идут? – шепотом спросила я.
– Рыжий человек не закрывал рта. – Абдулла уколол О'Коннелла неприязненным взглядом. – Госпожа, боюсь, они...
– Знаю, знаю. Давай-ка быстренько в путь, а то еще передумают.
Али Хасан потрусил первым, О'Коннелл рядом со мной. Ирландец примолк и только стрелял глазами по сторонам – не иначе как сочинял красочное вступление к своей будущей статье.
После Дейр-эль-Бари наш проводник свернул на юг с тропы, ведущей в Долину Царей, и полез вверх по крутому склону. О'Коннелл все порывался предложить мне помощь, но очень скоро ему понадобились обе руки; я же, с моим зонтиком и немалым опытом, не уступала в ловкости Али Хасану. Следом за нами карабкался Абдулла и бурчал что-то о мошенниках, которые нарочно заставляют людей рисковать шеей. Пару раз я и сама заметила подъемы попроще тех, что выбирал Али Хасан.
С грехом пополам мы забрались на плато; идти стало легче. Жаль, не было времени вдоволь полюбоваться открывшейся с вершины панорамой. Буйство закатных красок ослепляло и околдовывало. На поверхности реки плясали малиновые блики; восточные скалы нежно розовели, синь неба над ними сгустилась до лиловой хмури с редкими бриллиантовыми искрами первых звезд. Али Хасан повернулся спиной к этому великолепию и направил стопы на запад, куда стремительно катился и пурпурный шар солнца. Темнота была не за горами, причем темнота истинно южная, сплошная, непроглядная. Меня тревожила надвигающаяся ночь – незнакомая местность таила массу опасностей, и даже при свете фонарей можно было запросто свалиться с обрыва или угодить в какую-нибудь глубокую расселину.
О'Коннелл заметно скис, после того как поранил руку об острый обломок скалы. Нянчиться с ним было некогда, я лишь наспех обмотала ладонь носовым платком. Абдулла угрюмо молчал, но и в нем напряжение росло с каждой минутой.
Один только Али Хасан беззаботно скакал по камням и даже что-то напевал себе под нос. Этого типа, всю жизнь промышлявшего грабежом склепов, не страшили ни злые духи ночи, ни встреча с покойником, так что его веселье меня нисколько не удивляло. Однако настораживало. Радость Али Хасана грозила обернуться для нас неприятностью.
Я не сводила глаз с ненадежного проводника и только поэтому была захвачена врасплох нападением со стороны. Какая-то тень неожиданно метнулась мне под ноги, я отпрыгнула – в горах полно змей! – и сбила с ног О'Коннелла. Охнув, тот покатился по земле, а я нацелила зонтик на неведомого врага.
Кошка Бастет восседала на ближайшем валуне и сверлила меня зеленым взглядом, демонстрируя крайнее возмущение.
– Извини, пожалуйста, но ты сама виновата! Нужно предупреждать заранее. Надеюсь, я тебя не ушибла?
Оскорбленное животное ответом меня не удостоило. Зато примчавшийся на шум Али Хасан в ужасе закатил глаза и воззвал к Аллаху.
– Она разговаривает с кошкой! – вопил он. – С демоном ночи, ифритом! Она повелевает злыми духами! – Араб крутанулся на голых пятках, но дать стрекача не успел – я выбросила зонтик ручкой вперед и крюком подцепила жулика за шею.
– Поиграл и будет, Али Хасан. Сколько ты уже водишь нас кругами? Это животное, дух богини Секхмет, открыло мне твой обман.
– Так я и думал, – прорычал Абдулла, надвигаясь на предателя с кулаками.
– Погоди, Абдулла. Али Хасан знает, что с ним сделает Эмерсон... если я расскажу. Веди нас прямо в пещеру, Али Хасан, а то богиня-кошка разорвет тебя на куски!
Я опустила зонтик, Абдулла напрягся, как перед прыжком, но необходимости в погоне не было. Али Хасан завороженно уставился на Бастет, которая наконец приняла извинения, спрыгнула с валуна и устроилась у моих ног.
– Она была рядом с мертвым человеком... – шевельнулись синие от суеверного страха губы Али Хасана. – А я бросил в нее камнем... О Секхмет, богиня смерти, прости злодея!
– Простит. Когда я попрошу. Веди нас к пещере.
Али Хасан удрученно пожал плечами.
– Она знает дорогу. Если я не покажу, Секхмет сама проводит повелительницу духов, а Эмерсон вырвет мою печень.
Железные пальцы Абдуллы сомкнулись на запястье нашего жуликоватого проводника, и мы продолжили путь.
– Как вы догадались? – В шепоте О'Коннелла звучало благоговение. – Я понятия не имел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44