— Молодец, — процедила Мередит, Жаклин с мрачной иронией подумала, что сама она ответила на аналогичное заявление О'Брайена куда резче.
— Как вы узнали? — спросила Жаклин.
— Этот ваш фараон рассказал. О'Брайен, кажется?
— Угу. Мередит, можно тебя на минутку?
Пожав плечами, девочка отделилась от компании. Жаклин тщательно подбирала слова. Важно было узнать, доверилась ли Лори подружке, но меньше всего ей хотелось втянуть Мередит в историю, которая уже унесла две жизни.
— Лори не говорила тебе, чем она вчера занималась?
— Вы имеете в виду эту возню насчет блокнота? Нам О'Брайен рассказал. Нет. Лори ни словом не обмолвилась.
— Но ты ведь знала, что она злится на Дюбретту Дюберстайн.
— На нее многие злились. — Мередит покосилась на стайку перешептывающихся с сумрачным видом девиц. — Дюбретта писала всякие гадости о конференции и о нас, фанатах. Мол, она бы подумала, будто нам залили мозги розовой патокой, если в точно не знала, что ни у кого из нас вообще нет мозгов.
— Если она так говорила, значит, не была знакома с тобой.
На сей раз лесть не возымела действия.
— Мне хватает ума сообразить, что вас с О'Брайеном что-то беспокоит, — холодно заметила Мередит. — К чему все эти вопросы?
— Не могу рассказать.
— По крайней мере откровенно. — Мередит обиженно поджала губы.
— Не могу даже задавать вопросы, — буркнула Жаклин себе под нос. — Еще один, Мередит, последний. Скажи, из вашей группы только Лори тесно общалась с мисс Валентайн, тетушкой Хэтти и прочими авторами?
— Только она. Нам разрешалось поклоняться на расстоянии. И платить взносы, разумеется.
— И ни одна из вас не выполняет никаких поручений Хэтти или Валери?
— Нет. Вы задали уже два вопроса. — Но вместо того чтобы отвернуться, Мередит колебалась. Наконец сказала: — Вы ведь своя в их компании...
— Едва ли. А о чем ты хотела меня попросить?
— Пусть они... пусть... — Мередит подыскивала слова. И вдруг ее прорвало: — Такое впечатление, будто Лори была просто... всего лишь вещью. Только что она была здесь, и вот ее нет, а всем до лампочки!
— Кажется, я тебя понимаю. Ты хочешь, чтобы Хэтти каким-то образом выразила сожаление...
— Ну... да.
— Попробую что-нибудь сделать. А что бы ты хотела? Несколько слов в память об умершей?
— Лори была бы очень рада. Знаете, она сшила для Валентайн платье. Просто изумительное, я видела, Она так старалась... Если бы Валентайн надела его вечером, а Хэтти что-нибудь сказала... — Голос девочки сорвался, по щеке скатилась огромная слеза.
— Узнаю, как бы это устроить, — пообещала Жаклин.
— Ладно. — Мередит поджала губы. — Спасибо.
— Не надо меня благодарить. — И Жаклин отошла, оставив Мередит с ее командой.
4
Либо газеты еще не связали гибель Лори с писателями-романтиками, либо — что виделось Жаклин более вероятным — их это не заинтересовало. В коридоре перед номером тетушки Хэтти не было ни единой журналистской души. Однако по поведению Хэтти можно было подумать, будто ее люкс на осадном положении. На стук Жаклин долго не отвечали, затем старуха приоткрыла дверь, не снимая цепочки, и настороженно уставилась в щелку. При виде Жаклин она ничуть не обрадовалась.
— Что вам надо? Я занята.
— Я тоже. Много времени у вас не отниму, но не хотелось бы драть глотку и задавать вопросы через дверь.
Недвусмысленная угроза привела к желаемому эффекту. Хэтти открыла дверь и перешла на свое привычное кудахтанье:
— Лапочка, простите бога ради, если ненароком обидела. Мы все в таком состоянии, что вы себе и представить не можете. Бедное дитя...
— Знаю. А вам кто сообщил?
— Этот милый полисмен... Келли... или как его там?.. зашел несколько часов назад и сказал. Милочка, вы даже не представляете! Мисс Валентайн просто убита горем...
Утверждение это подкрепляли сдавленные крики, доносившиеся из комнаты Валентайн, однако, прислушавшись, Жаклин засомневалась, что красавица горюет из-за Лори. Она твердила как заведенная:
— Нет, не буду, не буду! Говорю тебе, я этого не сделаю!
— Чего она не сделает? — заинтересовалась Жаклин.
Улыбка тетушки Хэтти застыла.
— Не забивайте себе голову, дорогая. Ведь вас это не касается, правда?
Она попыталась было преградить Жаклин путь, но та ловко обогнула старушку и уселась в кресло.
— Мне хотелось бы поговорить с мисс Валентайн и мистером Холленстайном. Не исключено, что я смогу помочь. Ведь мы должны помогать ближним своим, если это в наших силах, верно?
Тетушка Хэтти уловила намек, но не успела ответить, как в дверях появился Макс.
— Мне послышалось... ах, это вы, Жаклин. Рад вас видеть. Может, вам удастся вразумить Вэл?
— С радостью попробую! — Одарив хозяйку номера лучезарной улыбкой, Жаклин поудобнее устроилась в кресле. — А в чем проблема?
Макс провел рукой по лысине.
— Понимаете, Валери очень нервная и чувствительная натура. Она очень тяжело восприняла известие о гибели этой несчастной. Вэл... впрочем, если не возражаете, зайдите и сами посмотрите.
— Не возражаю! — Жаклин с готовностью вскочила.
— Макс... — угрожающе начала Хэтти.
— Но надо же что-то делать. Сколько это может длиться? А к Жаклин она очень тепло относится... Одну минутку, Жаклин, я скажу ей, что вы здесь.
Макс исчез за дверью. Дамы сидели с приклеенными улыбками, словно парочка горгулий, пока он не вернулся и не сообщил, что мисс Валентайн будет рада видеть миссис Кирби.
Вторая половина люкса состояла из апартаментов поменьше, которые можно было сдавать либо отдельно, либо — отперев дверь — как часть ансамбля. Помимо выхода в коридор, там имелось еще три двери, две из них были закрыты. Третья вела в спальню Валентайн.
Комната была уютная, однако без избытка роскоши; сквозь широкие окна открывался вид на парк. Но балкона, как в гостиной Хэтти, не было. Не самая подобающая обстановка для Королевы Любви и ее импресарио, подумала Жаклин. Хэтти-четвертак заграбастала львиную долю жилой площади.
Мисс Валентайн лежала поперек двуспальной кровати, уткнувшись подбородком в ладони. В гневе она выглядела не менее пленительно, чем когда была при полном параде и дежурной улыбке. При взгляде на ее пухлые губки поэты наверняка пустились бы в треп насчет лепестков розы, а разметавшиеся по хрупким плечам волосы пенились, точно кипящее золото.
На соседней кровати лежало вечернее платье из розового дамаста, с рисунком в виде бутонов хризантем, пышную юбку украшали гирлянды из жемчуга и бисера. Кружева ручной работы окаймляли оборки, а также широкий лиф с изящными крохотными рукавами-фонариками. Удлиненная талия и пышные юбки принадлежали к иной эпохе, и Жаклин подозревала, что знает имя модельера. Платье было точной копией творения великого Уорта, которое она видела накануне в Метрополитен-музее.
— Я его не надену! — вскричала Валентайн. — И не пытайтесь меня уговорить. Хэтти с Максом все утро увещевают, меня уже тошнит от их нотаций. Сказала — не надену, и точка.
— Это то самое платье, что сшила для вас Лори? — спросила Жаклин. Она и без того знала ответ, но с трудом верила, хотя и прежде отмечала портняжное мастерство Лори. Платье было настоящим произведением искусства.
— Именно, — кивнул Макс. — Бедняжка трудилась над ним несколько недель...
— Месяцев, — поправила Жаклин, любуясь изящной вышивкой и безукоризненно выполненной отделкой из бисера. — Наверное, начала, как только открылась выставка, в апреле.
— Естественно, Валери была очень рада и польщена, — продолжал Макс, украдкой покосившись на мисс Валентайн, которая отнюдь не выглядела ни обрадованной, ни польщенной. — Хэтти сообщила девочке размеры Вэл, и на прошлой неделе, как только мы приехали в Нью-Йорк, устроила примерку. Вэл собиралась надеть платье на сегодняшний бал. Оно перекликается с темой ее последней книги, действие которой, как вы знаете, происходит в конце викторианской эпохи. Там даже есть эпизод, когда Магдалена появляется на балу в платье от Уорта...
— Я помню этот эпизод, — перебила Жаклин. — Мисс Валентайн, платье просто чудесное. Почему вы не хотите его надеть?
Уронив голову на постель, Валери скрестила руки на затылке. Из-под золотистой копны раздался сдавленный голос:
— Она мертва, вот почему. Это мерзко... Все равно что снять одежду с покойника.
Тут не выдержала тетушка Хэтти:
— Но это же глупо, Вэл, милочка! Тем более важно, чтобы ты надела платье. Вроде как дань памяти, неужели не понимаешь? Допустим, глупые поклонницы довели тебя до бешенства, но ты же не хочешь оттолкнуть их?! Ты просто не можешь позволить себе...
Только Жаклин собралась предостерегающе пнуть старую дуру в лодыжку, как мисс Валентайн положила конец тираде. Приподнявшись на обеих руках, она завизжала. Это был исключительно музыкальный визг, подобно фанфаре на золотой трубе, и столь же пронзительный. Завладев вниманием публики, Валентайн прекратила визжать и заговорила:
— Вы сто раз это уже твердили, сил моих нет больше слушать. Я не надену это чертово платье! Ей-богу, стоит мне влезть в него, и я чувствую, как ее руки касаются меня, — холодные, мертвые руки, словно куски мороженой свинины.
Сравнению этому недоставало изящества, но образности было не занимать. Макс поморщился, а Жаклин с трудом поборола внезапное желание отхлестать это красивое лицо — и приняла решение: мытьем или катаньем, но она заставит мерзавку надеть платье.
— Я отлично все понимаю, — кротко заговорила она, присаживаясь на кровать рядом с обезумевшей Королевой Любви. — И восхищаюсь вашей чуткостью. Вы считаете, что было бы бестактно надеть платье, которое, несомненно, станет самым красивым туалетом на балу. Все будут вам завидовать. В мире есть только одно такое же платье, и оно хранится в музее. Да, вы совершенно правы, отказываясь выставлять себя напоказ.
На лице Валентайн проступило озадаченное выражение. Жаклин легонько похлопала по изящной ручке с розовыми ноготками:
— Да, дорогая, я согласна. Но кто-то все же должен его надеть. Наша дорогая Хэтти права, подруги Лори были бы рады такому знаку внимания. Особенно если Хэтти выступит с короткой прочувствованной речью. Перед приходом к вам я как раз говорила об этом с девочками. И реклама получится... Интересно, оно подойдет Сьюзен? У вас, по-моему, один размер...
— Сьюзен, — повторила Валентайн. — Та девица, с которой у Виктора шуры-муры? Приземистая училка?
— Почему же приземистая? — удивилась Жаклин. — У нее очень милая фигурка, хотя, конечно, и не такая чудесная, как у вас. В лиф придется подложить ваты — для этого платья необходима красивая грудь и плечи, которые выгодно ее подчеркнут. Но, думаю, я сумею подогнать. Можно забрать с собой?
— Нет! — Валентайн вскочила. — Я не знаю... — Метнувшись к соседней кровати, она робко коснулась пальчиком кружевной оборки.
— Надо же, целиком кропотливая ручная работа! — вполголоса восхитилась Жаклин. — Теперь такого днем с огнем не сыщешь. Пожалуй, какой-нибудь французский кутюрье и смог бы его скопировать, но за какие деньги! Тысячи, сотни тысяч долларов!
Валентайн провела рукой по лифу. «И почему я раньше не замечала, — подумала Жаклин, — до чего у нее цепкая ладошка — словно изящная клешня».
— Я пока не решила, — выдавила мисс Валентайн. — Возможно...
— В общем, дадите мне знать. — Жаклин поднялась. — Мне бы хотелось получить платье не позднее пяти часов. Чтобы подогнать его для Сью, уйдет немало времени.
Ответа она не дождалась. Макс улыбнулся и, встретившись глазами с Жаклин, подмигнул.
Вообще-то Жаклин рассчитывала поговорить с Валентайн наедине, но уже поняла, что не стоит и надеяться.
— Не могли бы вы мне помочь? — робко заикнулась она. — Я была бы так благодарна за совет.
— Что? — вздрогнула Валентайн. — Я? Вам?
— Ну да. Видите ли, я пишу книгу и никак не могу подобрать название. По-моему, от названия многое зависит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43