Светлана Олеговна. Обратитесь к ней. У нее есть адреса и телефоны постоянных клиентов.
Косметический салон мы нашли без труда. Светлана Олеговна, на наше счастье, работала в эту смену. После демонстрации фотоснимков она, поколебавшись, проглотила мою историю о юбилее выпуска и согласилась выдать адрес постоянной клиентки.
Жердочкина действительно жила неподалеку, в четверти часа ходьбы, в солидной кирпичной башне с просторным застекленным вестибюлем. Но, бросив взгляд за стекло, я поняла, что мы столкнулись с неожиданным препятствием. На широкой площадке, справа от лифтов, стоял стол, а за ним сидел консьерж, да не какой-нибудь, а в милицейской форме. Предугадать дальнейшее не составляло труда. Когда мы войдем в подъезд, консьерж пожелает узнать, к кому мы пришли - возможно, даже проверит документы - и позвонит Жердочкиной справиться, не возражает ли она против нашего визита. Таким образом мы лишимся фактора внезапности, и судить о чем-либо по выражению лица подозреваемой будет бесполезно. Перспектива сидеть на лавке и ждать появления Жердочкиной, которая запросто могла в это время нежиться где-нибудь на Лазурном берегу, отчего-то не привлекала. Тем не менее мы уселись, чтобы обдумать создавшееся положение.
Помощь пришла с неожиданной стороны. Точнее, из кустов сирени, растущих за лавкой. Когда мы сели, я уловила сзади какой-то шорох и, прислушавшись, разобрала шепот:
- Вот черт! Весь обзор закрыли!
Послушав еще немного, я уразумела, что в кустах устроили засаду юные диверсанты либо террористы. Нужно сказать, что вообще-то в детсткой психологии я не разбираюсь и ладить с подрастающим поколением не умею. Но полученная информация позволяла предположить, что невидимые собеседники не относятся к разряду законопослушных граждан, а опыт общения с малолетними бандитами в лице возлюбленных чад Машеньки и Генриха у меня богатый. Следовательно, есть шанс найти общий язык и с этими террористами. Шепнув Леше: "Не вмешивайся!", я нырнула в кусты.
- Как вы смотрите на возможность получить по десятке на мороженое, молодые люди?
- Положительно, - ответил после небольшой паузы лохматый отрок лет девяти и опустил пластмассовый автомат.
- А за что? - осторожно поинтересовался его рыжий приятель. Он был помельче первого, пониже ростом, поуже в плечах, зато, видать, отличался бoльшим здравомыслием.
- Нам нужно попасть в подъезд, не привлекая внимания милиционера. Что посоветуете, сэры?
- Там, сзади, есть черный ход на лестницу, - сказал лохматый. - Его от стола почти не видно, это нужно нагибаться вперед. Но мент никогда не нагибается, потому что дверь заперта и через нее можно войти только со своим ключом.
- А зачем вам в дом? - подозрительно спросил рыжий.
- Мне нужно тайно проникнуть в одну квартиру и заглянуть там в кое-какие компьютерные файлы. А мой напарник - тот, что на скамейке - должен меня в случае чего прикрыть. Он в компьютерах не разбирается, зато дерется и стреляет как бог.
- Вот это да! - лохматый разинул рот. - А вы не врете?
- Врет, конечно, - авторитетно заявил его рыжий друг. - Кто ж о таких вещах будет первым встречным трепаться?
- Я бы и не трепалась, если б не влипла. Но без вашей помощи мне кранты. Я забыла свою электронную отмычку - там ведь электронный замок, на задней двери? А я уже в третий раз, отправляясь на задание, забываю какую-нибудь нужную штуку. Шеф из меня отбивную сделает, если узнает. Выручите растяпу, одолжите ключ на полчасика?
- Что же ты - шпионка, а растяпа? - снисходительно поинтересовался лохматый, перейдя на "ты".
- Не шпионка, а агент! - возмутилась я. - Работаю на родное российское государство.
Это заявление примирило лохматого с моим непрофессионализмом. Видимо, он с младых ногтей усвоил, что от людей, работающих на родное государство, многого ждать не приходится.
- Ладно, держи! - великодушно сказал он, извлекая из кармана металлический кругляшок с пластмассовой держалкой.
- Ты что, сбрендил? - воскликнул рыжий. - А вдруг она к нам в дом бомбу подложит?
- Обыщите меня, - с готовностью предложила я, протягивая им сумочку размером с чебурек.
- Не нужно, - затряс головой лохматый. - Сюда бомба все равно не влезет.
- Вот именно, - согласилась я. - А у моего напарника вообще нет поклажи. Можете сами убедиться.
- А где у него пистолет? - неожиданно спросил рыжий, выглянув в просвет между листьями.
- Пистолет? - растерялась я, вспомнив легкую футболку, нежно облегающую Лешин торс. - А вы никому не скажете?
Мальчишки, впившись в меня жадными глазами, молча помотали головами.
- У него есть маленькая кобура под коленом. Если он ударит каблуком не просто ударит, а особым образом - сработает одна хитрая пружинка, и пистолет выскользнет из штанины. Он крошечный, двадцать второго калибра, но этот парень убьет кого хочешь хоть дротиком. Раз - и в глаз. Только вы, пожалуйста, не проговоритесь ему, что я вам рассказала. Это страшная тайна.
Владение общей страшной тайной окончательно растопило между нами лед. Даже рыжий перестал подозревать меня в неблаговидных намерениях.
- Мы тебе поможем, - пообещал он шепотом. - Вы идите к черному ходу, а мы войдем в парадное и отвлечем мента на себя. Через полчаса встречаемся здесь, и ты возвращаешь нам ключ, идет?
- Договорились. Спасибо, коллеги.
- Ну ты и наворотила! - проворчал Леша, когда мы огибали дом. - Разве можно забивать детям голову такой ахинеей?
- Ты ничего не понимаешь! Я сделала доброе дело. Они никогда не позабудут о своем маленьком приключении и всякий раз, вспоминая, будут раздуваться от гордости. Доверившись им, я подняла их самооценку. А высокая самооценка - залог жизненного успеха.
- Ну-ну! - произнес Леша не без сарказма.
Однако буквально через минуту он получил возможность убедиться в справедливости моих слов. Когда мы вошли в заднюю дверь, мои сообщники с полным знанием дела обеспечили нам зеленую улицу. Рыжий стоял у торца стола, закрывая консьержу обзор, а лохматый, держа автомат наперевес, отвлекал внимание стража, объясняя ему, что он взят в заложники. Не оставалось сомнений, что молодые люди далеко пойдут.
Мы поднялись на второй этаж, вышли к лифтам и поехали на двенадцатый. Дверь квартиры, куда мы напрвлялись, была открыта. На пороге стояла, согнувшись, женщина в рабочем халате и мыла пятачок пола перед квартирой. Взглянув поверх ее спины, я узрела в глубине холла другую женщину, в которой сразу же узнала Галю Жердочкину. Надо сказать, ее внешность весьма примечательна. При гренадерском росте под метр восемьдесят и крупном телосложении, головка у Гали маленькая, как у птички, а лицо состоит из одних округлостей - круглые щечки, круглый маленький подбородок, круглые глаза, ровные, словно вычерченные циркулем, полукружья бровей и мелкий нос с круглой пимпочкой на кончике. Но самое примечательное в Галином облике ноги. Длинные и крепкие, как молодые сосенки, они имеют почти идеальную цилиндрическую форму. Разница в обхвате у щиколоток и бедер составляет, я думаю, не больше пары сантиметров. Разумеется, обладательницу таких ног не узнать невозможно - даже издали, даже через годы.
Жердочкина стояла перед зеркалом и экспериментировала с прической зачесывала волосы то направо, то налево и, склонив голову, критически разглядывала результат. Мы с Лешей остановились в нерешительности. Заявить сейчас о своем присутствии означало проявить бестактность - хозяйка явно не знала, что за ней наблюдают. Кроме того, можно было напугать уборщицу, внезапно заговорив у нее за спиной.
Но в эту минуту уборщица или домработница выпрямилась, повернулась с тряпкой к ведру и увидела нас.
- Вы к кому? - спросила она.
Услышав ее, Жердочкина отвернулась от зеркала и, близоруко прищурившись, посмотрела в нашу сторону.
- Мы к вам, - сказала я, подходя к двери. - Здравствуйте. Привет, Галя!
Уборщица кивнула, подхватила ведро и скрылась в глубине квартиры, а Жердочкина шагнула мне навстречу. Несколько секунд она всматривалась в мое лицо, потом напряглась и подалась назад, словно распознала в безобидном уже гадюку. Глаза ее метнулись к Леше, потом снова ко мне, и пусть меня повесят, если в них не заплясал страх!
- Кто вы? Что вам угодно? - Она попыталась изобразить холодное недоумение, но голосовые связки отказались участвовать в этой игре, выдав смятение хозяйки.
Видит бог, я не собиралась ее запугивать, она сама определила линию моего поведения, затеяв этот из рук вон дурной спектакль.
- Мда-а, Галина! На твоем месте я не стала бы пробовать себя на сцене. Если, конечно, ты не питаешь особого пристрастия к тухлым помидорам.
Жердочкина не сразу отказалась от борьбы, но быстро поняла, что имитация удивления никого в заблуждение не введет, и выбросила белый флаг.
- Что тебе нужно, Варвара? Извини, я немного растерялась. Дело в том, что у меня сегодня безумный день. Мне нужно уходить, причем буквально через три минуты.
- В самом деле? А минуту назад ты, кажется, никуда не торопилась.
- Я просто задумалась и забыла о времени. Так что тебя ко мне привело?
- Странный вопрос. Разве ты не звонила мне позавчера утром, умоляя о встрече?
- Я?! Это какая-то ошибка!
То ли актерские способности Жердочкиной прогрессировали прямо на глазах, то ли она действительно опешила.
- Может быть, - задумчиво произнесла я, сверля ее взглядом. - Звонившая предпочла сохранить икогнито, но мне показалось, будто я узнала твой голос.
- Я тебе не звонила. Ни вчера, ни позавчера, ни в прошлом году! Я вот уже десять лет, если не больше, не перезваниваюсь с одноклассниками. Времени совсем нет, да и не к чему. Ты же знаешь, у меня в классе не было ни подруг, ни друзей. Зачем бы мне понадобилось тебе звонить? Поболтать - спустя столько лет? Смешно! По делу? Но какие у нас с тобой могут быть общие дела? Я даже не знаю, чем ты занимаешься. Кроме того, я всегда называю себя по телефону. Только дурно воспитанные люди звонят анонимно.
- Ладно, проехали. Не буду тебя задерживать, раз ты торопишься. (Жердочкина заметно расслабилась.) - Только презентуй мне свою фотографию и скажи буквально пару слов о своих жизненных достижениях.
Жердочкина снова подобралась.
- Зачем?
- Что ты дергаешься? - удивилась я. - У вас в следующем году круглая дата - двавдцать лет выпуска. Надя Денисова хочет сделать к юбилею фотоальбом с короткими подписями под каждым снимком. Я вызвалась ей помочь, только и всего. Тебе жалко фотографии и нескольких слов?
- Я не собираюсь участвовать в юбилейных торжествах, - заявила Жердочкина. - И не испытываю ностальгии по школьным временам.
- Не собираешься, и Бог с тобой, не участвуй. Тогда тем более нужен твой снимок и жизнеописание. Другим будет любопытно взглянуть, насколько ты изменилась. - Заметив упрямое выражение на ее физиономии, я решила прибегнуть к небольшому шантажу. - Не вредничай, Галина. Иначе я засяду где-нибудь в кустах с фотоаппаратом и сниму тебя в самом невыгодном ракурсе. Или найму сыщика, он меня и фото обеспечит, и биографическими данными.
Как это ни смешно, угроза подействовала.
- Ладно, сейчас принесу, - уступила Жердочкина. - Только про жизнь и карьеру давай потом поговорим, ладно? Сейчас я и правда спешу. Позвони мне как-нибудь. Номер у тебя есть?
Я была сама покладистость. Взяла снимок, вежливо поблагодарила, попрощалась и удалилась, разумеется, прихватив с собой Лешу.
- Ну и как тебе показалась Жердочкина? - спросила я его после того как вернула сообщникам ключи, выдала денежное вознаграждение и пообещала отметить в рапорте их героическое содействие. - Похоже, что звонила она?
Леша - человек осмотрительный, к скоропалительным выводам не склонный.
- Не знаю, - сказал он, почесав в затылке. - Вела она себя как-то странно. Нервничала. Но, может, она вообще со странностями?
- Ну, вспоминая впечатления многолетней давности, не без того.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46