— Понятно! Грузимся. Не забыть кассеты, камеру и этого клоуна — абрека. У меня с ним будет долгий разговор, если у него здоровья хватит. Тьфу. — Калина плюнул на пол.
Через десять минут мы погрузились в БТР.
Было еще два адреса, но там не было ничего. Заслышав стрельбу, хозяева покинули дома. И все, что могло их скомпрометировать, унесли с собой.
Все устали, валились с ног. Но один вопрос меня все еще интересовал.
— Слушай, Калина, объясни, отчего ты назвал Крота «морозоустойчивой блядью»? Просто интересное идиоматическое выражение.
— Значит, ты не знаешь загадки, хоть и из Сибири. — Калина самодовольно улыбнулся и любовно погладил ствол конфискованного ПК.
— Я не собираю фольклор, — парировал я.
— Ну, тогда слушай. Что будет если скрестить сибирскую лайку и блондинку? — Калина улыбался.
— Не знаю. Догадываюсь, но толком не знаю.
— Либо тупая сука, либо морозоустойчивая блядь.
— Ну, тогда понятно, — я усмехнулся.
— Сейчас работать? — Андрей сочувственно посмотрел на меня.
— Работать, работать, — я устало махнул рукой.
— Так давай поможем, выпотрошим этого черта — Аджамаля. Не бойся, пальцем не трону, так — психику поломаю.
— Спасибо. Понадобится — обращусь, а сейчас — домой, в отдел. — Я забрался на броню.
Спать охота. Теперь с этим клоуном возиться еще.
Ступников
Ночка выдалась еще та! У меня на руках было три адреса. Это просто звучит: «три адреса», все равно, что посетить за вечер три пивных бара. Ничего сложного, лишь бы мочевой пузырь выдержал. А вот здесь все несколько иначе. Эх, поработаем!
Я протер глаза. Спать хочется! Ночь скоро кончится, а работы еще непочатый край. Через несколько часов приедет много-много народу. Все важные, надутые. В зависимости от обстановки они примут решение.
Я вышел на воздух. Толпы аборигенов не было. А я уж думал, что будут нас штурмовать. Не стали.
А воздух-то на улице хорош! Если бы он не был пропитан вонью сгоревшей соляры, то идиллия была бы полной.
Закурил. Сигарета выкурилась что-то быстро. А спать-то как хочется! Увидел главного «шпиона» — Калину.
— Эй, Андрей! Где мои хлопцы? — окликнул я его.
— Майор Иванов! — проорал в темноту Андрей.
— Тут я. Чего надо?
Из темноты вышел мой знакомый майор, тот самый, что вез меня из Толстого Юрта. У Иванова было помято лицо. Было видно, что человек спал, а тут внезапно сдернули, да еще под руководство какого гэбешника, или, как нас называли военные, «чека».
Не скажу, что военные питали к органам госбезопасности особую привязанность. Просто считали, что таскали для нас каштаны из огня. Зачастую так оно и было, только они не понимали до конца, что мы делаем одно дело — боремся с духами.
— А, тезка! — я протянул руку Иванову.
— Привет! — буркнул он. — И зачем я тебя сюда привез? — Он сокрушенно помотал головой. — Сидел бы ты в Толстом Юрте, и все бы здесь тихо было. — Теперь он широко улыбнулся.
Когда у человека есть чувство юмора, это радует.
— Кого чистить будем? До утра потерпеть не может?
— Не может, Саша, не может. Утром приедут всякие белоручки, будут нас учить жизни, мол, мы здесь бесчинствуем и прочее. Мальчик уже большой, все видел, все знаешь!
Майор зло и длинно плюнул в темноту, показывая свое отношение ко всяким комиссиям «сверху».
— Бля, мы так много не навоюем. Все может кончиться как в первую войну. Подпишем акт о капитуляции. — Он махнул рукой.
— У тебя есть мысли на этот счет? — этот майор мне определенно нравился своей прямотой.
— Навалом. Мысль первая. Собрать всех чеченцев, что в Москве живут, и сюда их. Начать с того, который «Лото» организовал. Сам чабан чабаном, он здесь баранов гонял, а в Москве — князем сидит, по телевизору выступает, учит всех, как надо в Чечне себя вести. По его выходит, что мы должны здесь на пузе ползать и дерьмо за духами убирать. Вот сюда их, на вечное поселение. Через неделю войны не будет.
— А как же правозащитники? — я «заводил» майора.
— А сюда же. Их тут быстро рабами сделают. Одним махом многие проблемы решим. Ладно, хватит лясы точить, какой адрес?
— У нас их несколько. Пойдем по порядку.
— Давай список. — Он протянул руку — Пока мы будем первых шерстить, шорох по деревне пройдет, и с остальных уже сдернут, или перепрячут оружие. Я наблюдателей по другим адресам тихо поставлю. Пусть поглядят, а там и нам доложат.
Майор смотрел, читал адреса.
— Значит, так, тезка! Предлагаю двинутся к самому последнему адресу, по пути бойцы будут выходить на исходные. Годится?
— Без вопросов. Командуй! — я сделал широкий жест, как бы уступая дорогу.
— Эх, нравится мне гэбэшники! — он усмехнулся. — Сейчас добрые, а пойдет что-нибудь не так, сразу все на военных свалят.
— Не бойся, по кустам сидеть не буду.
— Надеюсь. Моя группа ко мне! — гаркнул он в темноту.
Когда бойцы окружили Иванова, он тихо, кратко и толково поставил задачу. В основном это был мат. Для связки он употреблял союзы "и", «или». Но то, что для иностранца было бы непереводимо, все понимали, и кивали головами. Так же он прошелся и насчет «крысятников-мародеров». При этом он покачал кулаком. Все без слов поняли, что мародеры останутся без части собственных зубов — самое малое.
На трех БТРах мы выдвинулись по указанным адресам. Последний периодически притормаживал, с него спрыгивали двое солдат и исчезали в темноте.
Вот и адрес, самый последний в списке. Начали!
Все стандартно. Вошли во двор, но тут же из дома раздались выстрелы из автомата. Бойцы залегли кто где смог, используя любые выпуклости, ответили ответным огнем.
Тут с БТРа ударил КПВТ. Мощный пулемет. Знаю, видел его в работе! Калибр 14.5 мм. Вес каждой пули 65 граммов, кладку в кирпич прошивает насквозь.
Пулеметчик стрелял очень аккуратно, ведь мог зацепить и своих. Но по ушам грохот от пулемета стегал нестерпимо. Казалось, что коробка черепа расколется от этого звука, тем более что лежал я как раз под самым этим пулеметом.
От штукатурки отлетали ошметки.
Тут пулеметчик прекратил огонь, и пехота пошла вперед. Перебежками, прикрывая своих. На мой взгляд, работали они не хуже прославленной «Альфы», в темноте, постоянно стреляя поверх голов своих товарищей, метр за метром продвигались в сторону дома.
Когда первые оказались у окон, бросили в дом гранаты. Через несколько секунд раздались разрывы. Входную дверь вынесло взрывной волной. Из окон повалил густой дым. В воздухе появился новый запах — запах сгоревшей взрывчатки.
Понятно, что кроме трупов мы вряд ли что-нибудь здесь возьмем. А в этом адресе проживал никто иной, как Алим Саралиев. Теневой лидер — прямая связь с Хачукаевым.
Из дома раздались одиночные выстрелы. Понятно, «контроль» — в голову.
Кто-то из штурмовой группы вышел и позвал меня. Это был майор Иванов. Он махал перед носом рукой, разгоняя дым.
— Там готовы. Все! Три мужика и одна баба.
— Они раненые были? — я вошел в дом.
— Какой там! — он махнул рукой. — Так, по привычке. Сам посмотри.
Действительно: дама была убита пулей из пулемета, двое других разорваны гранатами, у одного была оторвана рука.
— Слышь, Александр! — я обратился к нему. — Тут уже шухер на всю деревню, поэтому оставь здесь пару человек, пусть они прошарят все. Начиная от трупов, все, понимаешь — все! А мы поедем в другие адреса. Годится? Документы посмотрели?
— Какие-то паспорта, но может и лажа. — Из темноты мне протянули коробку.
Документов на Алима не было. Может, он среди убитых?
— И еще. Не отдавайте трупы местным, надо опознать. Тут жила крупная рыба — Алим-Налим, зверюга знатный, может и ушел, а может, и грохнули мы его. Понятно?
— Понятно!
Майор оставил трех человек, остальные погрузились на БТРы, а те, когда разворачивались, случайно или специально завалили весь забор дома, откуда мы вышли.
Военная операция. Она, как правило, приносит трупы, а не информацию.
Подъехали к очередному дому. Из темноты помахали фонариком. Свои.
Боец четко доложил, что, как только началась стрельба, вышел человек, и направился к заброшенному неподалеку дому. Бойцы собственными силами задержали и стреножили неизвестного. Задержанный попытался оказать сопротивление. Попытки сопротивления были пресечены. Также задержанный пытался подать сигнал, но и это было пресечено. Допросов не вели. При задержанном был обнаружен пистолет Стечкина, который они в темноте обронили, две гранаты Ф-1.
Я похлопал бойца по оттопыренному бронежилету. Там явно что-то лежало. Майор запустил руку и вытащил «пропавший» «Стечкина».
— У! — он замахнулся на бойца. Тот вжал голову в плечи.
— На, тебе это надо? — майор протянул мне пистолет.
— Пусть номер на бумажку и будет под рукой. А сам ствол — его трофей. Не имею привычку отбирать плоды чужого труда.
Стоящие рядом удивленно и с уважением посмотрели на меня.
Да, ребята, слухи про ЧК сильно преувеличены.
— Мне нужна информация, документы, живые свидетели. Понятно? Есть оружие — хорошо. Нет — нужны бумаги. Поэтому выслуживаться и подбрасывать свои патроны, гранаты — не стоит. Всем все понятно?
— Понятно, — кивнул майор. — Тащите этого чижа сюда, отдайте товарищу подполковнику. Ты и ты, — он ткнул пальцем в бойцов, которые задержали неизвестного, — остаетесь с товарищем подполковником. Поможете. А остальные — за мной. Брать живьем! «Контроль» — отставить! Пальцы прикладом поломаю, чтобы неповадно было!
— Время! Время! — я постучал пальцем по циферблату.
— Все! Работаем! — он махнул рукой.
На этот раз обошлось без стрельбы.
Ко мне привели задержанного. Чеченец. Лет тридцати. Одет в пуховик, на голове вязаная спортивная шапочка.
— Ты кто? — я пытался рассматривал его в темноте.
Молчание.
— Ладно, мужики, — обратился я к солдатам, которые его задержали, — пойду посмотрю, что в доме. Буду через пять минут. И чтобы никаких «попыток к бегству». Понятно? Я не майор Иванов, миндальничать не буду. Понятно?
— Так точно, — почти хором ответили бойцы.
За спиной я услышал «беседу» бойцов с задержанным.
— Ну, что, сука, в «молчанку» играем?
— Твое счастье, что подполковник сказал, чтоб ты жил. Говорить будешь?
Я ушел, посмотрим, как удастся разговорить чеченца. У меня не было времени его убеждать.
А в доме полным ходом шел досмотр. Я вошел во двор. Иванов стоял на крыльце, курил и покрикивал на подчиненных.
— Живее, время! Нам еще в несколько адресов ехать! Работать, ногами шевелить. Думай, где чего может быть спрятано!
— Есть что? — я подошел майору.
— Несколько гранат. Миноискатель что-то в коровнике показывает. Сейчас копают.
— Глядишь, клад с золотыми червонцами окопают, — я смотрел на часы.
— Тоннель выкопают.
— Времени нет.
— Знаю. В прошлую командировку зачистили мы деревню. Ничего. Тихо. Даже ни одного патрона. Представляешь? А нападения продолжаются. Поставили засаду на тропе. Бой был. Наши все целы. А чехи нас достали! Ну, мы их в «капусту» из миномета. Один выжил, правда, ненадолго. Негр. — Иванов показал руками размеры негра.
По его получалось, что негр был больших размеров.
— Да ну? Негр? — я усмехнулся.
— Натуральный дух! Бородища, зеленая повязка, «разгрузка», стрелял, пока патроны не кончились, взяли его раненным. Здоровый был. Знал всего две фразы по-русски. Не угадаешь!
— Ну, и? — мне уже интересно.
— «Все карашо!» и «Я — местный!»
— «Местный»? — я засмеялся.
— Местный!
— И чего с ним?
— Да, ничего — помер он.
— Спасти пытались?
— А зачем? — удивился Иванов. — Он приехал умирать за веру, так кто же ему будет мешать! Не успели дотащить до медроты. — Он последнюю фразу придумал на ходу, это было видно, интонация голоса изменилась.
— А сами не хотели оказать помощь?
— У него на шее пять наших жетонов было, — он плюнул далеко в сторону.
— Понятно. Время, Саша, время, — я снова постучал по циферблату.
— Сейчас узнаю, что у них там!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50