Нет, вы этого не знаете. Вот вы верите, что сегодня у нас двухтысячный год? Верите? А если я скажу, что это совсем не так, что сегодня год пять тысяч семьсот шестидесятый, как вы к этому отнесетесь? Не поверите? А это правда. Первая дата по христианскому календарю, вторая по иудейскому летосчислению, принятому в Израиле. У большинства мусульманских стран свой счет. Значит, мы живем в разном измерении времени, которое ровным счетом ничего в природе не меняет. Но вот попробуйте привести леточисление к единой системе. Да ничего не выйдет! Никто не пожелает поступиться принципами своих верований. Людей разделяют их верования, предрассудки, национальная нетерпимость. По иудейским канонам всякий, кто рожден матерью-еврейкой — еврей. В этом нет ничего странного, как в том, что китаянки рождают китайцев, японки — японцев, чукчи — чукчей. Странно… Нет, вернее сказать, страшно другое. Вы знаете кого-то в мире, кто призывал бы убивать китайцев, потому что они китайцы, а папуасов за то, что они папуасы? А вот убивать евреев, больше того, уничтожить их всех в мире призывает немало людей. По одной лишь причине, что евреи — это евреи.
— Ну, это вы зря, господин Халиф. Кто и в чем сегодня обвиняет евреев в России? Конституция гарантирует равенство. Православная церковь зовет к примирению…
— Просто смешно, вы не верите в бога, а церкви верите. Это воистину необъяснимо. Я еврей, но не иудей, ибо последнее есть вероисповедание. Я такой же атеист, как и вы. Однако искренности православия в отношении евреев верю мало.
— В Евангелии, насколько я знаю, сказано, что перед богом равны все — и эллины и иудеи. Разве не так?
— Это слова, уважаемый. Дела выглядят иначе. Знаете ли вы, что церковные каноны запрещают православным священникам мыться в одной бане с раввином? Это записано отдельной строкой в церковном законодательстве. Или вот…
Халиф встал, прошел к письменному столу, заваленному книгами и газетами. Вынул из кучи одну из книг. Вернулся к Андрею и подал ему.
— Это церковное издание двухтысячного года. Посвящено канонизации в святые господина Николая Романова Второго. Почитайте места, отмеченные закладками.
Андрей раскрыл книгу. Стал читать вслух:
— «Иго новейшее внутрь нас есть: ни от восток, ни от запад. Како глаголют неции, яко иудеи сгубиша Русь Святую?.. Иудеи — суть по духу, заповедь Христову ненавидяще, ими же и им подобящимся ожидовела, яко червями Русская земля».
— Заметьте, это год двухтысячный. Писать такое можно только в бреду ксенофобии. Это в России, а вы представьте, о чем думают и говорят арабы. Они не скрывают желания уничтожить Израиль.
— По-моему, во всем этом слишком много преувеличений. Больше болтовни, чем дел. Если брать палестинско-израильское противостояние, то в нем достаточно вины на обеих сторонах.
— Оставим общеизвестные вещи. Поговорим о другом. О том, что трудно назвать преувеличением. Вы что-нибудь слыхали об организации «Пламя Джихада»?
— Насколько я знаю, подобных организаций существует великое множество.
— Верно, но «Пламя Джихада» — одна из самых скрытых и самых богатых. В эту группу отобраны круто зарекомендовавшие себя моджахеды, получившие опыт в таких организациях, как «Хезболла», как «Ислами Джихад», «Аль-Фати», «Абу-Нидали», короче, в организациях, провозгласивших целью уничтожение Израиля. Многие из отобранных воевали в Афганистане, участвовали в террористических актах на территории Израиля и других стран. «Пламя Джихада» отличается от других исламистских организаций жесткой централизацией и дисциплиной. Любая инициатива, проявленная моджахедом самостоятельно, карается смертью. Ибн Масрак — единственный вождь в этой группе, своеобразный фюрер Востока с непререкаемым авторитетом и безграничной властью над подчиненными.
— Вы видите в его делах опасность для мира?
— Да, вижу. И не только я. Влияние духовных провокаторов на мусульман огромно. Ислам — это образ жизни миллиардов людей. Христианство — не столько вера, сколько система кормления служителей церкви за счет верующих.
— Об этом можно спорить.
— Можно, но неопровержим тот факт, что христианство проигрывает исламу. Церковь, особенно православная, стала похожа на шоу-бизнес с переодеванием. Ни одна религия в мире не скопила столько богатств и сокровищ, сколько католическая и православная конфессии. Вы посмотрите на своих попов. Если мулла своим одеянием демонстрирует смирение, то все золоченые ризы, все знаки церковного отличия православия — это свидетельства безмерной генеральской гордыни.
— Ваши взгляды совпадают с тем, что я слышал от Ширали-хана.
— Это означает лишь то, что он человек неглупый и реально смотрит на факты. А они не свидетельствуют в пользу христианства. Вы когда-нибудь замечали, что сегодня все, чем гордится Америка, имеет черную окраску? Певцы, музыканты, баскетболисты, боксеры, легкоатлеты… Назвать конкретные имена? Не надо? Так вот, белые американцы, хотят они того или нет, утрачивают ведущие позиции. Точка будет поставлена, когда президентом США станет чернокожий. Но это не страшно. Куда важнее другое — изменяется религиозное лицо Америки. Христианство, иудаизм теряют влияние на общество. Их вытесняют новые секты и конфессии. Между тем любая новая религия, чтобы завоевать сторонников, должна быть предельно агрессивной и точно называть своих врагов. Растафариане, христиане нового толка, объявили, что Христос был негром, что белому легче пролезть в игольное ушко, нежели оказаться в раю. Еще агрессивнее идеология негритянской религиозной организации «Нация Ислама». Ее лидер Луис Фаррахан публично заявил…
Халиф прошел к книжной полке, взял с нее журнал, набранный арабским шрифтом, развернул на заложенной странице и прочитал:
— «Бог не хочет, чтобы белые жили с нами. Он не желает, чтобы мы смешивались с детьми рабовладельцев, для которых пришел час Страшного суда». Чернокожему оставаться христианином сегодня в Америке не модно. Чернокожий мусульманин — вот идеал молодых. Лучше всего эту опасность сегодня понимают в Израиле. Теперь начинают понимать и в России. Европа все еще тешит свое миропонимание обилием пива и сосисок. «Зеленые» борются против электростанций и поддерживают агрессию против Югославии. Поясок ислама из Малой Азии уже перекинулся вплотную к Германии и Италии. Пусть ждут, он затянется. Придавили Югославию, начнут прибирать к рукам Македонию. Дойдет дело до Греции и Болгарии. Надо только подождать.
— Что же по-вашему следует делать?
— Думать о будущем и строить его. Особенно это касается русских.
— Почему именно нас?
— Народы, как и отдельные люди, живут, потом вымирают, и о них спустя какое-то время уже никто не может вспомнить. Были, говорят, такие. Ложки от них остались, битые тарелки. Остались еще камни с непонятными письменами.
— Я понял, что это намек на то, что русские исчезнут?
— Почему намек? Это прогноз. Не сразу все произойдет, конечно. Не сразу, но при том раскладе, что есть сегодня, это произойдет обязательно. Сперва китайцы заселят Дальний Восток и Сибирь, займут Центральную Азию. Так, постепенно…
— Звучит не очень оптимистично.
— Ничего не поделаешь. Движение жизни. Выживают те, кого сплачивает национальная идея или религия. Сила сегодня на стороне ислама и китайской национальной идеи. Поэтому русским пора перестать кричать «жиды!», а начать учиться выживанию.
— У кого, у евреев?
— У малых народов. У тех, кто сохраняет себя в веках. У венгров, у евреев… Или вам это не нравится?
— Все же и русские что-то сами умеют.
— Блажен, кто верует. А вы посмотрите на все не чужими, а своими глазами. Это там, в Москве, говорят о величии России. Вы живете в Азии и видите — все подобные разговоры всего лишь треп. За всю историю русские впервые оказались в рассеянии. Как евреи когда-то. Связи многих русских с Россией порвались. Они стали иностранными гражданами. У любого еврея испокон веков была вторая родина — Земля обетованная, Израиль. Я знаю немало русских, все еще живущих здесь, и скажу, что Россия их не манит. При Советах власти клеймили сионизм, который был, по существу, израильским патриотизмом. Чем это отличалось от национальной гордости великороссов, от той, о которой писал Ленин? Мало чем. Тем не менее русским в Советском Союзе прививали советский патриотизм, нечто без корней и национального самосознания. И теперь у вас, извини, Андрей, у тебя тоже, нет внутреннего стержня, своего сионизма, какой есть у меня. Только вспомни, сколько раз евреям советовали ассимилироваться с народами стран, где они проживают. Нежелание это делать объясняли плохим характером евреев, особой хитростью этой нации. Теперь я смотрю, как русские восстают против принудительной ассимиляции в Литве, Латвии, Эстонии, Украине, и думаю: может быть, все же эти люди поймут наконец нас?..
Они говорили долго, по-восточному спокойно, неторопливо. Обычай требовал не показывать сильных чувств, не горячиться, даже если слова собеседника задели тебя за живое, скрывать обиду за шуткой, чтобы не обнажать свои слабости.
Возможность регулярно наполнять пиалу и потягивать маленькими глотками чай позволяла неторопливо обдумывать ответы и собственные вопросы.
Время текло незаметно, и только когда Альфия принесла чайник в пятый раз, Халиф вдруг сказал:
— Не знаю, Андрей, убедил я вас в чем-то или нет, но пора перейти к делу. Давайте так. Вы очень подробно расскажете мне о своем плане. Это не любопытство, это необходимость. Я старый человек… если хотите, старый еврей, и мне не так просто понимать технические штучки. А если я не пойму, то не смогу поручиться за ваш план…
— Замысел довольно прост. Штучка, до которой надо добраться, находится в глубине скального массива. По замыслу самоуверенных людей, она погребена там навеки. Штольня, которая вела к экспериментальной камере, практически непреодолима. Проще начать прорубать горизонтальную выработку в новом месте. Это потребует промышленного размаха, что для заказчика неприемлемо.
— Каким же образом предполагаете подойти к нужному месту вы?
— Экспериментальная камера сверху прикрыта горной породой толщиной около трехсот метров. Пользуясь обычной буровой, машиной можно пройти вертикальную или наклонную скважину. Лучше вертикальную. Если точно определить место нахождения нужного нам блока, то через ствол скважины легко запустить внутрь мощный детонирующий заряд и обычным взрывчатым веществом уничтожить устройство.
— Допустим, это удастся, — Халиф сжал пальцами правый ус и стал его подкручивать. — Допустим. Не получится ли так, что вместо обычного взрыва бабахнет ядерный?
— Исключено. Мне позволили познакомиться со схемой защиты ядерного заряда и страховкой от несанкционированного подрыва. Обе системы исключают цепную реакцию при внешнем воздействии взрыва.
— Теперь о самом главном.
— Разве мы не о нем говорили?
Халиф улыбнулся:
— В гимнастике есть понятие — соскок. От того, насколько точно и красиво этот элемент выполнен, часто зависит общая оценка гимнаста. Можно отлично отработать на перекладине самые сложные упражнения, но плюхнуться на мат пузом, тем самым сведя на нет прежние достижения. Вот почему и нам стоит подумать, каким будет соскок.
— Над этим я и не задумывался.
— Вот видите, старый еврей тоже на что-то годится. Пока вы гуляли по Москве, вдыхали воздух второй родины, я здесь сидел и думал.
— Вы же не знали, что я втюхаюсь в эту затею. Собирался просто их предупредить.
— Как же это не знал? — Халиф заговорил с одесскими интонациями. — Вы же единственный туз в прикупе, который может сломать ибн Масраку весь его мизер. И после этого хотели, чтобы чекисты пожали вам руку за сообщение и сказали: «Ах, Андрей Иванович, гуляйте, вы уже сделали свое дело».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
— Ну, это вы зря, господин Халиф. Кто и в чем сегодня обвиняет евреев в России? Конституция гарантирует равенство. Православная церковь зовет к примирению…
— Просто смешно, вы не верите в бога, а церкви верите. Это воистину необъяснимо. Я еврей, но не иудей, ибо последнее есть вероисповедание. Я такой же атеист, как и вы. Однако искренности православия в отношении евреев верю мало.
— В Евангелии, насколько я знаю, сказано, что перед богом равны все — и эллины и иудеи. Разве не так?
— Это слова, уважаемый. Дела выглядят иначе. Знаете ли вы, что церковные каноны запрещают православным священникам мыться в одной бане с раввином? Это записано отдельной строкой в церковном законодательстве. Или вот…
Халиф встал, прошел к письменному столу, заваленному книгами и газетами. Вынул из кучи одну из книг. Вернулся к Андрею и подал ему.
— Это церковное издание двухтысячного года. Посвящено канонизации в святые господина Николая Романова Второго. Почитайте места, отмеченные закладками.
Андрей раскрыл книгу. Стал читать вслух:
— «Иго новейшее внутрь нас есть: ни от восток, ни от запад. Како глаголют неции, яко иудеи сгубиша Русь Святую?.. Иудеи — суть по духу, заповедь Христову ненавидяще, ими же и им подобящимся ожидовела, яко червями Русская земля».
— Заметьте, это год двухтысячный. Писать такое можно только в бреду ксенофобии. Это в России, а вы представьте, о чем думают и говорят арабы. Они не скрывают желания уничтожить Израиль.
— По-моему, во всем этом слишком много преувеличений. Больше болтовни, чем дел. Если брать палестинско-израильское противостояние, то в нем достаточно вины на обеих сторонах.
— Оставим общеизвестные вещи. Поговорим о другом. О том, что трудно назвать преувеличением. Вы что-нибудь слыхали об организации «Пламя Джихада»?
— Насколько я знаю, подобных организаций существует великое множество.
— Верно, но «Пламя Джихада» — одна из самых скрытых и самых богатых. В эту группу отобраны круто зарекомендовавшие себя моджахеды, получившие опыт в таких организациях, как «Хезболла», как «Ислами Джихад», «Аль-Фати», «Абу-Нидали», короче, в организациях, провозгласивших целью уничтожение Израиля. Многие из отобранных воевали в Афганистане, участвовали в террористических актах на территории Израиля и других стран. «Пламя Джихада» отличается от других исламистских организаций жесткой централизацией и дисциплиной. Любая инициатива, проявленная моджахедом самостоятельно, карается смертью. Ибн Масрак — единственный вождь в этой группе, своеобразный фюрер Востока с непререкаемым авторитетом и безграничной властью над подчиненными.
— Вы видите в его делах опасность для мира?
— Да, вижу. И не только я. Влияние духовных провокаторов на мусульман огромно. Ислам — это образ жизни миллиардов людей. Христианство — не столько вера, сколько система кормления служителей церкви за счет верующих.
— Об этом можно спорить.
— Можно, но неопровержим тот факт, что христианство проигрывает исламу. Церковь, особенно православная, стала похожа на шоу-бизнес с переодеванием. Ни одна религия в мире не скопила столько богатств и сокровищ, сколько католическая и православная конфессии. Вы посмотрите на своих попов. Если мулла своим одеянием демонстрирует смирение, то все золоченые ризы, все знаки церковного отличия православия — это свидетельства безмерной генеральской гордыни.
— Ваши взгляды совпадают с тем, что я слышал от Ширали-хана.
— Это означает лишь то, что он человек неглупый и реально смотрит на факты. А они не свидетельствуют в пользу христианства. Вы когда-нибудь замечали, что сегодня все, чем гордится Америка, имеет черную окраску? Певцы, музыканты, баскетболисты, боксеры, легкоатлеты… Назвать конкретные имена? Не надо? Так вот, белые американцы, хотят они того или нет, утрачивают ведущие позиции. Точка будет поставлена, когда президентом США станет чернокожий. Но это не страшно. Куда важнее другое — изменяется религиозное лицо Америки. Христианство, иудаизм теряют влияние на общество. Их вытесняют новые секты и конфессии. Между тем любая новая религия, чтобы завоевать сторонников, должна быть предельно агрессивной и точно называть своих врагов. Растафариане, христиане нового толка, объявили, что Христос был негром, что белому легче пролезть в игольное ушко, нежели оказаться в раю. Еще агрессивнее идеология негритянской религиозной организации «Нация Ислама». Ее лидер Луис Фаррахан публично заявил…
Халиф прошел к книжной полке, взял с нее журнал, набранный арабским шрифтом, развернул на заложенной странице и прочитал:
— «Бог не хочет, чтобы белые жили с нами. Он не желает, чтобы мы смешивались с детьми рабовладельцев, для которых пришел час Страшного суда». Чернокожему оставаться христианином сегодня в Америке не модно. Чернокожий мусульманин — вот идеал молодых. Лучше всего эту опасность сегодня понимают в Израиле. Теперь начинают понимать и в России. Европа все еще тешит свое миропонимание обилием пива и сосисок. «Зеленые» борются против электростанций и поддерживают агрессию против Югославии. Поясок ислама из Малой Азии уже перекинулся вплотную к Германии и Италии. Пусть ждут, он затянется. Придавили Югославию, начнут прибирать к рукам Македонию. Дойдет дело до Греции и Болгарии. Надо только подождать.
— Что же по-вашему следует делать?
— Думать о будущем и строить его. Особенно это касается русских.
— Почему именно нас?
— Народы, как и отдельные люди, живут, потом вымирают, и о них спустя какое-то время уже никто не может вспомнить. Были, говорят, такие. Ложки от них остались, битые тарелки. Остались еще камни с непонятными письменами.
— Я понял, что это намек на то, что русские исчезнут?
— Почему намек? Это прогноз. Не сразу все произойдет, конечно. Не сразу, но при том раскладе, что есть сегодня, это произойдет обязательно. Сперва китайцы заселят Дальний Восток и Сибирь, займут Центральную Азию. Так, постепенно…
— Звучит не очень оптимистично.
— Ничего не поделаешь. Движение жизни. Выживают те, кого сплачивает национальная идея или религия. Сила сегодня на стороне ислама и китайской национальной идеи. Поэтому русским пора перестать кричать «жиды!», а начать учиться выживанию.
— У кого, у евреев?
— У малых народов. У тех, кто сохраняет себя в веках. У венгров, у евреев… Или вам это не нравится?
— Все же и русские что-то сами умеют.
— Блажен, кто верует. А вы посмотрите на все не чужими, а своими глазами. Это там, в Москве, говорят о величии России. Вы живете в Азии и видите — все подобные разговоры всего лишь треп. За всю историю русские впервые оказались в рассеянии. Как евреи когда-то. Связи многих русских с Россией порвались. Они стали иностранными гражданами. У любого еврея испокон веков была вторая родина — Земля обетованная, Израиль. Я знаю немало русских, все еще живущих здесь, и скажу, что Россия их не манит. При Советах власти клеймили сионизм, который был, по существу, израильским патриотизмом. Чем это отличалось от национальной гордости великороссов, от той, о которой писал Ленин? Мало чем. Тем не менее русским в Советском Союзе прививали советский патриотизм, нечто без корней и национального самосознания. И теперь у вас, извини, Андрей, у тебя тоже, нет внутреннего стержня, своего сионизма, какой есть у меня. Только вспомни, сколько раз евреям советовали ассимилироваться с народами стран, где они проживают. Нежелание это делать объясняли плохим характером евреев, особой хитростью этой нации. Теперь я смотрю, как русские восстают против принудительной ассимиляции в Литве, Латвии, Эстонии, Украине, и думаю: может быть, все же эти люди поймут наконец нас?..
Они говорили долго, по-восточному спокойно, неторопливо. Обычай требовал не показывать сильных чувств, не горячиться, даже если слова собеседника задели тебя за живое, скрывать обиду за шуткой, чтобы не обнажать свои слабости.
Возможность регулярно наполнять пиалу и потягивать маленькими глотками чай позволяла неторопливо обдумывать ответы и собственные вопросы.
Время текло незаметно, и только когда Альфия принесла чайник в пятый раз, Халиф вдруг сказал:
— Не знаю, Андрей, убедил я вас в чем-то или нет, но пора перейти к делу. Давайте так. Вы очень подробно расскажете мне о своем плане. Это не любопытство, это необходимость. Я старый человек… если хотите, старый еврей, и мне не так просто понимать технические штучки. А если я не пойму, то не смогу поручиться за ваш план…
— Замысел довольно прост. Штучка, до которой надо добраться, находится в глубине скального массива. По замыслу самоуверенных людей, она погребена там навеки. Штольня, которая вела к экспериментальной камере, практически непреодолима. Проще начать прорубать горизонтальную выработку в новом месте. Это потребует промышленного размаха, что для заказчика неприемлемо.
— Каким же образом предполагаете подойти к нужному месту вы?
— Экспериментальная камера сверху прикрыта горной породой толщиной около трехсот метров. Пользуясь обычной буровой, машиной можно пройти вертикальную или наклонную скважину. Лучше вертикальную. Если точно определить место нахождения нужного нам блока, то через ствол скважины легко запустить внутрь мощный детонирующий заряд и обычным взрывчатым веществом уничтожить устройство.
— Допустим, это удастся, — Халиф сжал пальцами правый ус и стал его подкручивать. — Допустим. Не получится ли так, что вместо обычного взрыва бабахнет ядерный?
— Исключено. Мне позволили познакомиться со схемой защиты ядерного заряда и страховкой от несанкционированного подрыва. Обе системы исключают цепную реакцию при внешнем воздействии взрыва.
— Теперь о самом главном.
— Разве мы не о нем говорили?
Халиф улыбнулся:
— В гимнастике есть понятие — соскок. От того, насколько точно и красиво этот элемент выполнен, часто зависит общая оценка гимнаста. Можно отлично отработать на перекладине самые сложные упражнения, но плюхнуться на мат пузом, тем самым сведя на нет прежние достижения. Вот почему и нам стоит подумать, каким будет соскок.
— Над этим я и не задумывался.
— Вот видите, старый еврей тоже на что-то годится. Пока вы гуляли по Москве, вдыхали воздух второй родины, я здесь сидел и думал.
— Вы же не знали, что я втюхаюсь в эту затею. Собирался просто их предупредить.
— Как же это не знал? — Халиф заговорил с одесскими интонациями. — Вы же единственный туз в прикупе, который может сломать ибн Масраку весь его мизер. И после этого хотели, чтобы чекисты пожали вам руку за сообщение и сказали: «Ах, Андрей Иванович, гуляйте, вы уже сделали свое дело».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53