Получил приказ — исполняй без отговорок и просьб…
Наверно, Игорь Леонидович понял мысли, одолевающие его помощника.
— Не переживай, Муса, найдётся и для тебя работа по уму и по зубам, — добродушно улыбнулся он. — Пока отдыхай, набирайся сил. Они тебе, ох, как пригодятся… Ты о Белом что-нибудь знаешь?
Богатый человек, — уважительно ответил агент. — Олигарх.
— Похоже, был да сплыл, — рассмеялся Введенский. — О чём нисколько не жалеет. Как думаешь, где его черти носят?
Не знаю. В последний раз видел на прииске…
Новость для генерала далеко не новая — с душком. Из других источников он знал о появлении Белого в Красносибирске. А вот куда он подался оттуда — тайна за семью печатями. Не исключается — полетел на Кавказ…
Глава 11
Отношения между любовниками напоминали затишье перед ураганом. Внешне — мир и благодать. Ольга ласково улыбается, Дмитрий не отходит от неё ни на шаг. Вместе сидят за столом, вместе навещают Фонд, вместе развлекаются. Примерная семья, каких сейчас в России можно насчитать по пальцам.
Единственное табу — упоминание имени исчезнувшего официального мужа Ольги. Однажды, Шмидт случайно коснулся запретной темы. Интересно знать, дескать, в каких краях обитает сейчас Александр Николаевич, чем занимается?
Ласковая кошечка мигом превратилась в злющую фурию. Раскраснелась, глаза расширились, из них — искры. Вот-вот вцепится когтями в лицо любовника.
— Глупец! Подонок! Можешь отправляться к любимому хозяину, лизать его зад! Господи, до чего же мне не везёт с мужиками! Избавилась от бандита — получила лысого болвана, мерзкого импотента!
Три дня они жили врозь, на четвёртый успокоенная Ольга ночью сама пришла в комнату Шмидта. Без извинений, поцелуев и, просьб простить глупую бабу, она овладела телом принадлежащего ей раба. После завершения далеко не любовных объятий поднялась с постели и с такой же гордостью пошла досыпать в свою спальню…
Что делать, как разрядить сгущающуюся атмосферу в доме, Дмитр ий Андреевич не знал. Роль манекена до чёртиков надоела — им вертели, пользовались его мужскими услугами и тут же брезгливо отталкивали. Так отталкивают грязную тряпку после того, как вытерли об неё ноги.
Покинуть привычное, и, что греха таить, выгодное место ему не хотелось. Оставаться безвольным рабом — тем более. Остаётся одно: выбрать время, когда женщина будет находиться в хорошем настроении и откровенно поговорить.
Вечером следующего дня, подождав, когда служанка накроет стол и уйдет в свою комнату, он, наконец, решился.
— Оленька, нам нужно поговорить…
— Я тоже так думаю, — улыбаясь, согласилась любовница. — Тем более, что я уже приняла решение. Найду Сашу, покаюсь и восстановлю семью. У нас есть сын, оставлять его сиротой — преступление! Не обижайся, Митя, но это — единственный выход. Иначе мы с тобой перегрызём друг другу глотки.
Шмидт и не думал обижаться, наоборот, облегчённо вздохнул. Слава Богу, похоже унизительное его положение в доме, наконец, завершено. А что будет с работой? Руководитель службы безопасности Фонда привык к своей должности, как привыкают к давно ношеному костюму или обуви. Нигде не жмёт, нигде не давит. Не говоря уже о, мягко сказать, приличном окладе, систематических премий и прочих добавках.
Конечно, бывший офицер спецназа внутренних войск без работы не останется — любая фирма охотно примет его. Опытные и знающие профессионалы на земле не валяются, пособия по безработице не получают. Но он сжился именно с Фондом. Сначала был обычным исполнителем при Белове, потом — доверенным его лицом, потом стал одним из братьев. Если бы Белов не исчез, кто знает, в кого бы превратился Шмидт. Возможно, в компаньона, или, ещё круче, — совладельца.
Глупец собственными руками разрушил своё блестящее будущее.
А что мне делать? Искать новое место работы?
Он знал, что Ольга не решится выбросить на улицу человека, полезного для Фонда, и для неё лично. Для этого она слишком расчётлива. Но одно дело надеяться, совсем другое — услышать.
— Ни за что! Ты по прежнему будешь рядом со мной. Правда, в другом амплуа, наше с тобой постельное баловство придётся прекратить… на какое-то время. Верная супруга президента Фонда должна быть вне подозрений.
Многозначительное упоминание о недолгой разлуке, показало, что женщина не собирается расставаться с любовником. После примирения с мужем, она только сократит встречи с ним.
И за это — спасибо, мысленно, не без ехидства, поблагодарил Шмидт.
— Как ты собираешься искать Александра?
— Почему я? — удивилась Ольга. — Поскольку ты возглавляешь службу безопасности Фонда, тебе все карты — в руки, — помолчала и негромко добавила: — Мне кажется, единственный путь — расколоть хитрого лиса — Введенского…
Шмидт придерживался другой версии. Генерала не обмануть, он сам кого угодно обведёт вокруг пальца, настойчивые расспросы насторожат его. Лучше не рисковать. Если Белов жив, то он укроется не в Московской области и не в Заполярье. В Подмосковье его могут найти, здесь каждый третий человек так или иначе работает на контору Введенского. А на Севере не затеряешься, там все — на виду, легко вычислить.
К тому же, хозяин звонил с Дальнего Востока, из города Свободный… А вдруг он соскочил из таёжного края на Камчатку? Всё же, дипломированный вулканолог! Поступил на работу в какую-нибудь экспедицию, да еще под другой фамилией — хрен отыщешь.
Начинать поиск нужно со Свободного.
Поразмыслив, Шмидт послал в Амурскую область рыжего Толяна, для подстраховки на Камчатку поехал Николай, Арам, на всякий случай, обследует кавказский регион…
Кажется, пол-Москвы озабочена непонятным исчезновением Белова. Одни уверены в том, что он умер, то есть, убит. Другие, с такой же уверенностью, считают — сидит в изоляторе для особо опасных преступников, ожидает суда. Третьи настаивают: сделал пластическую операцию и сейчас греет пузо на берегу Средиземного моря.
Досужим вымыслам нет числа. О судьбе Президента Фонда, депутата Госдумы, одного из самых богатых людей реформируемой России говорят на великосветских раутах, на совещаниях, в пивнушках, на рынках. Беспокоятся бизнесмены, волнуются пенсионеры, переживают чиновники и политики. Казалось, что более важной темы просто не существует.
Но активными поисками мёртвого или живого беглеца занимались всего несколько человек: Введенский со своими оперативниками и Шмидт, действующий по поручению Ольги. Не считая окончательно обнищавшего Кабана, который не может забыть обещания Зорина отблагодарить его целым лимоном баксов.
Выполняя распоряжение генерала, Воскобойников ещё раз навестил Интернат. Он был уверен, что ничего нового от Белова-младшего он не услышит, мальчишка невероятно упрям. Но, как говорится, попытка не пытка.
Очкастый директор встретил старшего лейтенанта с явным неодобрением. Не успел проводить, вернее — выпроводить, лысого Шмидта, появился ещё один посетитель. Что им нужно от бедного мальчика? Воспитатель рассказал: Ванечка последние ночи вообще не спит, вчера укрылся в душевой и плакал. Сколько можно мучить ребёнка?
Всё это он высказал настырному фээсбэшнику. Конечно, без применения грубых слов и сравнений — предельно выдержано и вежливо.
— Я понимаю вашу тревогу, — так же вежливо ответил Олег. Ему страшно хотелось отматерить дерзкого старикашку, но после этого придётся покинуть заведение ни с чем. — Обещаю, разговор с вашим воспитанником будет коротким и последним. Больше вы меня не увидите.
— Как живёшь, Ваня, как успехи? — ласково спросил он, когда Белов вошёл в директорский кабинет. Хмурый, с воспалёнными глазами и с крепко сжатыми губами он напоминал больного. Похоже, очкарик прав — пацан действительно мучается. — Какие проблемы? Чем могу помочь?
Нормально. Что вам всем надо от меня?
Говорит, будто отплёвывается. Его можно понять — достали с нудными расспросами и просьбами. У взрослого дыхание бы перехватило от злости, а у малолетки — слёзы на глазах.
— Успокойся, парень, ничего мне от тебя не нужно. Ты ведь сам пообещал генералу постараться вспомнить. Вот он и послал меня… Сам должен понимать: я — подчинённый, мне противопоказано качать права. Хочешь говорить — скажи, не хочешь — так и доложу. Дескать, товарищ генерал, ваш собеседник отказался вспоминать. Влепит мне начальник строгача, и будет прав…
Разговор на равных заинтересовал Ивана. Ему стало до слёз жалко подневольного человека, который из-за него пострадает. Противный лысый дядя Шмидт говорил с ним по другому — жалеюще, ласково. Будто разговаривал с нашалившим младенцем. А он не признавал ни жалости, ни сюсюканья, поэтому отвечал коротко: не знаю, не помню.
— Почему отказался? Вспомнил. Папа сказал, что скоро приедет. Вот только найдёт какой-то самородок и накупит мне много подарков. Ещё он предупредил, чтобы я ничего не подписывал и ни в чём не признавался. Вы не знаете, в чём я не должен признаваться?
— Если папа попросил, ты должен выполнить, — назидательно посоветовал Олег. Даже пальцем погрозил. — Он не сказал, когда приедет?
Скоро, очень скоро! Потому что я ожидаю…
— Он звонил один раз?
— Нет, два…
Трофеи — мизерные, думал Олег, усаживаясь в свою четвёрку. Единственно ценная информация: Белов находится на каком-то прииске, у старателей. Вернее — находился.
И ещё — настойчивая просьба не подписывать никаких бумаг, в чём-то не признаваться. Что касается местонахождения беглеца, то за прошедшее время он мог соскочить с прииска и перебазироваться в другой город или посёлок…
Размышления прервал мобильник. Теперь Воскобойников носил два: один, ранее принадлежащий Мусе, — на шее, свой — в нагрудном кармане. Проснулся нашейный.
Слушаю?
В трубке — недоуменное дыхание человека, надеявшегося услышать гортанный голос абонента. Кабан, а это звонил он, насторожился, по рыхлому лицу потекли струйки пота. Неужели надежда заполучить лимон баксов рухнула, не успев родиться?
— Это… кто? А где…
Олег представил себе растерянность бандита, его вытаращенные глаза, дрожащие от постоянных попоек руки. То ли ещё будет, когда на лапах защелкнутся браслеты!
— Ты имеешь в виду заказчика? Его послали в срочную командировку. Возвратится не раньше, чем через полгода. Поэтому все его дела — на мне. Встретиться, побазарить за житуху нет желания?
Кабан не просто хотел забить стрелку — мечтал о ней! Полученный аванс израсходован. Выплатил долг двум соскочившим быкам и они возвратились к прежнему хозяину. Купил тоже сбежавшей любовнице драгоценное колье, после чего она согласилась вернуться к покинутому боссу. Остальные бабки разошлись по кабакам и борделям.
На том же месте. Через час. Усёк?
— Буду…
Общаться с грязным, потерявшим человеческий облик, бандитом — малоприятное занятие. Тем более, для порядочного, чистоплотного опера, каким считали Воскобойникова и друзья, и недруги. Но служба обязывает терпеть. Старший оперативник имел дело с крупными бизнесменами и крутыми паханами, с агентами зарубежных спецслужб и с платными убийцами, с наводчиками и грабителями.
Поэтому предстоящее «сотрудничество» с вором в законе, обнищавшим авторитетом — очередное задание, которое ему придётся выполнить.
Когда он припарковал свою машину рядом с автобусной остановкой, Кабан уже нетерпеливо прогуливался по тротуару. Поминутно смотрел на наручные часы, глотал голодную слюну, тихо матерился.
— Что у тебя нового? — не здороваясь и не интересуясь состоянием здоровья бандита, оперативник сразу перешёл к делу. — Сделал, что поручено, или возвратишь аванс? Мы не занимаемся благотворительностью.
Возвращать полученные бабки — чудовищная нелепость! Западло! Легче повеситься.
— Всё в ажуре. Деревня Пантелеймоновка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Наверно, Игорь Леонидович понял мысли, одолевающие его помощника.
— Не переживай, Муса, найдётся и для тебя работа по уму и по зубам, — добродушно улыбнулся он. — Пока отдыхай, набирайся сил. Они тебе, ох, как пригодятся… Ты о Белом что-нибудь знаешь?
Богатый человек, — уважительно ответил агент. — Олигарх.
— Похоже, был да сплыл, — рассмеялся Введенский. — О чём нисколько не жалеет. Как думаешь, где его черти носят?
Не знаю. В последний раз видел на прииске…
Новость для генерала далеко не новая — с душком. Из других источников он знал о появлении Белого в Красносибирске. А вот куда он подался оттуда — тайна за семью печатями. Не исключается — полетел на Кавказ…
Глава 11
Отношения между любовниками напоминали затишье перед ураганом. Внешне — мир и благодать. Ольга ласково улыбается, Дмитрий не отходит от неё ни на шаг. Вместе сидят за столом, вместе навещают Фонд, вместе развлекаются. Примерная семья, каких сейчас в России можно насчитать по пальцам.
Единственное табу — упоминание имени исчезнувшего официального мужа Ольги. Однажды, Шмидт случайно коснулся запретной темы. Интересно знать, дескать, в каких краях обитает сейчас Александр Николаевич, чем занимается?
Ласковая кошечка мигом превратилась в злющую фурию. Раскраснелась, глаза расширились, из них — искры. Вот-вот вцепится когтями в лицо любовника.
— Глупец! Подонок! Можешь отправляться к любимому хозяину, лизать его зад! Господи, до чего же мне не везёт с мужиками! Избавилась от бандита — получила лысого болвана, мерзкого импотента!
Три дня они жили врозь, на четвёртый успокоенная Ольга ночью сама пришла в комнату Шмидта. Без извинений, поцелуев и, просьб простить глупую бабу, она овладела телом принадлежащего ей раба. После завершения далеко не любовных объятий поднялась с постели и с такой же гордостью пошла досыпать в свою спальню…
Что делать, как разрядить сгущающуюся атмосферу в доме, Дмитр ий Андреевич не знал. Роль манекена до чёртиков надоела — им вертели, пользовались его мужскими услугами и тут же брезгливо отталкивали. Так отталкивают грязную тряпку после того, как вытерли об неё ноги.
Покинуть привычное, и, что греха таить, выгодное место ему не хотелось. Оставаться безвольным рабом — тем более. Остаётся одно: выбрать время, когда женщина будет находиться в хорошем настроении и откровенно поговорить.
Вечером следующего дня, подождав, когда служанка накроет стол и уйдет в свою комнату, он, наконец, решился.
— Оленька, нам нужно поговорить…
— Я тоже так думаю, — улыбаясь, согласилась любовница. — Тем более, что я уже приняла решение. Найду Сашу, покаюсь и восстановлю семью. У нас есть сын, оставлять его сиротой — преступление! Не обижайся, Митя, но это — единственный выход. Иначе мы с тобой перегрызём друг другу глотки.
Шмидт и не думал обижаться, наоборот, облегчённо вздохнул. Слава Богу, похоже унизительное его положение в доме, наконец, завершено. А что будет с работой? Руководитель службы безопасности Фонда привык к своей должности, как привыкают к давно ношеному костюму или обуви. Нигде не жмёт, нигде не давит. Не говоря уже о, мягко сказать, приличном окладе, систематических премий и прочих добавках.
Конечно, бывший офицер спецназа внутренних войск без работы не останется — любая фирма охотно примет его. Опытные и знающие профессионалы на земле не валяются, пособия по безработице не получают. Но он сжился именно с Фондом. Сначала был обычным исполнителем при Белове, потом — доверенным его лицом, потом стал одним из братьев. Если бы Белов не исчез, кто знает, в кого бы превратился Шмидт. Возможно, в компаньона, или, ещё круче, — совладельца.
Глупец собственными руками разрушил своё блестящее будущее.
А что мне делать? Искать новое место работы?
Он знал, что Ольга не решится выбросить на улицу человека, полезного для Фонда, и для неё лично. Для этого она слишком расчётлива. Но одно дело надеяться, совсем другое — услышать.
— Ни за что! Ты по прежнему будешь рядом со мной. Правда, в другом амплуа, наше с тобой постельное баловство придётся прекратить… на какое-то время. Верная супруга президента Фонда должна быть вне подозрений.
Многозначительное упоминание о недолгой разлуке, показало, что женщина не собирается расставаться с любовником. После примирения с мужем, она только сократит встречи с ним.
И за это — спасибо, мысленно, не без ехидства, поблагодарил Шмидт.
— Как ты собираешься искать Александра?
— Почему я? — удивилась Ольга. — Поскольку ты возглавляешь службу безопасности Фонда, тебе все карты — в руки, — помолчала и негромко добавила: — Мне кажется, единственный путь — расколоть хитрого лиса — Введенского…
Шмидт придерживался другой версии. Генерала не обмануть, он сам кого угодно обведёт вокруг пальца, настойчивые расспросы насторожат его. Лучше не рисковать. Если Белов жив, то он укроется не в Московской области и не в Заполярье. В Подмосковье его могут найти, здесь каждый третий человек так или иначе работает на контору Введенского. А на Севере не затеряешься, там все — на виду, легко вычислить.
К тому же, хозяин звонил с Дальнего Востока, из города Свободный… А вдруг он соскочил из таёжного края на Камчатку? Всё же, дипломированный вулканолог! Поступил на работу в какую-нибудь экспедицию, да еще под другой фамилией — хрен отыщешь.
Начинать поиск нужно со Свободного.
Поразмыслив, Шмидт послал в Амурскую область рыжего Толяна, для подстраховки на Камчатку поехал Николай, Арам, на всякий случай, обследует кавказский регион…
Кажется, пол-Москвы озабочена непонятным исчезновением Белова. Одни уверены в том, что он умер, то есть, убит. Другие, с такой же уверенностью, считают — сидит в изоляторе для особо опасных преступников, ожидает суда. Третьи настаивают: сделал пластическую операцию и сейчас греет пузо на берегу Средиземного моря.
Досужим вымыслам нет числа. О судьбе Президента Фонда, депутата Госдумы, одного из самых богатых людей реформируемой России говорят на великосветских раутах, на совещаниях, в пивнушках, на рынках. Беспокоятся бизнесмены, волнуются пенсионеры, переживают чиновники и политики. Казалось, что более важной темы просто не существует.
Но активными поисками мёртвого или живого беглеца занимались всего несколько человек: Введенский со своими оперативниками и Шмидт, действующий по поручению Ольги. Не считая окончательно обнищавшего Кабана, который не может забыть обещания Зорина отблагодарить его целым лимоном баксов.
Выполняя распоряжение генерала, Воскобойников ещё раз навестил Интернат. Он был уверен, что ничего нового от Белова-младшего он не услышит, мальчишка невероятно упрям. Но, как говорится, попытка не пытка.
Очкастый директор встретил старшего лейтенанта с явным неодобрением. Не успел проводить, вернее — выпроводить, лысого Шмидта, появился ещё один посетитель. Что им нужно от бедного мальчика? Воспитатель рассказал: Ванечка последние ночи вообще не спит, вчера укрылся в душевой и плакал. Сколько можно мучить ребёнка?
Всё это он высказал настырному фээсбэшнику. Конечно, без применения грубых слов и сравнений — предельно выдержано и вежливо.
— Я понимаю вашу тревогу, — так же вежливо ответил Олег. Ему страшно хотелось отматерить дерзкого старикашку, но после этого придётся покинуть заведение ни с чем. — Обещаю, разговор с вашим воспитанником будет коротким и последним. Больше вы меня не увидите.
— Как живёшь, Ваня, как успехи? — ласково спросил он, когда Белов вошёл в директорский кабинет. Хмурый, с воспалёнными глазами и с крепко сжатыми губами он напоминал больного. Похоже, очкарик прав — пацан действительно мучается. — Какие проблемы? Чем могу помочь?
Нормально. Что вам всем надо от меня?
Говорит, будто отплёвывается. Его можно понять — достали с нудными расспросами и просьбами. У взрослого дыхание бы перехватило от злости, а у малолетки — слёзы на глазах.
— Успокойся, парень, ничего мне от тебя не нужно. Ты ведь сам пообещал генералу постараться вспомнить. Вот он и послал меня… Сам должен понимать: я — подчинённый, мне противопоказано качать права. Хочешь говорить — скажи, не хочешь — так и доложу. Дескать, товарищ генерал, ваш собеседник отказался вспоминать. Влепит мне начальник строгача, и будет прав…
Разговор на равных заинтересовал Ивана. Ему стало до слёз жалко подневольного человека, который из-за него пострадает. Противный лысый дядя Шмидт говорил с ним по другому — жалеюще, ласково. Будто разговаривал с нашалившим младенцем. А он не признавал ни жалости, ни сюсюканья, поэтому отвечал коротко: не знаю, не помню.
— Почему отказался? Вспомнил. Папа сказал, что скоро приедет. Вот только найдёт какой-то самородок и накупит мне много подарков. Ещё он предупредил, чтобы я ничего не подписывал и ни в чём не признавался. Вы не знаете, в чём я не должен признаваться?
— Если папа попросил, ты должен выполнить, — назидательно посоветовал Олег. Даже пальцем погрозил. — Он не сказал, когда приедет?
Скоро, очень скоро! Потому что я ожидаю…
— Он звонил один раз?
— Нет, два…
Трофеи — мизерные, думал Олег, усаживаясь в свою четвёрку. Единственно ценная информация: Белов находится на каком-то прииске, у старателей. Вернее — находился.
И ещё — настойчивая просьба не подписывать никаких бумаг, в чём-то не признаваться. Что касается местонахождения беглеца, то за прошедшее время он мог соскочить с прииска и перебазироваться в другой город или посёлок…
Размышления прервал мобильник. Теперь Воскобойников носил два: один, ранее принадлежащий Мусе, — на шее, свой — в нагрудном кармане. Проснулся нашейный.
Слушаю?
В трубке — недоуменное дыхание человека, надеявшегося услышать гортанный голос абонента. Кабан, а это звонил он, насторожился, по рыхлому лицу потекли струйки пота. Неужели надежда заполучить лимон баксов рухнула, не успев родиться?
— Это… кто? А где…
Олег представил себе растерянность бандита, его вытаращенные глаза, дрожащие от постоянных попоек руки. То ли ещё будет, когда на лапах защелкнутся браслеты!
— Ты имеешь в виду заказчика? Его послали в срочную командировку. Возвратится не раньше, чем через полгода. Поэтому все его дела — на мне. Встретиться, побазарить за житуху нет желания?
Кабан не просто хотел забить стрелку — мечтал о ней! Полученный аванс израсходован. Выплатил долг двум соскочившим быкам и они возвратились к прежнему хозяину. Купил тоже сбежавшей любовнице драгоценное колье, после чего она согласилась вернуться к покинутому боссу. Остальные бабки разошлись по кабакам и борделям.
На том же месте. Через час. Усёк?
— Буду…
Общаться с грязным, потерявшим человеческий облик, бандитом — малоприятное занятие. Тем более, для порядочного, чистоплотного опера, каким считали Воскобойникова и друзья, и недруги. Но служба обязывает терпеть. Старший оперативник имел дело с крупными бизнесменами и крутыми паханами, с агентами зарубежных спецслужб и с платными убийцами, с наводчиками и грабителями.
Поэтому предстоящее «сотрудничество» с вором в законе, обнищавшим авторитетом — очередное задание, которое ему придётся выполнить.
Когда он припарковал свою машину рядом с автобусной остановкой, Кабан уже нетерпеливо прогуливался по тротуару. Поминутно смотрел на наручные часы, глотал голодную слюну, тихо матерился.
— Что у тебя нового? — не здороваясь и не интересуясь состоянием здоровья бандита, оперативник сразу перешёл к делу. — Сделал, что поручено, или возвратишь аванс? Мы не занимаемся благотворительностью.
Возвращать полученные бабки — чудовищная нелепость! Западло! Легче повеситься.
— Всё в ажуре. Деревня Пантелеймоновка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37