– Старинная, должно быть, вещица, – сказал Маккенрой.
– Достаточно старинная… Как вы понимаете, я пришел поговорить с вами о цифрах. О выигрышных цифрах.
– Надеюсь, что так…
– И как вы убедились, некоторые вещи для меня не являются секретом, мистер Маккенрой.
– Еще как убедился.
– Хорошо. Наверное, вам интересно, как я это делаю, и больше всего на свете вы хотели бы узнать выигрышную комбинацию следующей недели.
Маккенрой вдруг почувствовал, что у него пересохло во рту.
– Это так, мистер…
– Вы боялись, что я вам привиделся. – Он посмотрел на Маккенроя. – Вы думали, что уже никогда меня не увидите?
Я ЗНАЮ, О ЧЕМ ТЫ ГРЕЗИШЬ. ЭТО ПУСТЯК.
Маккенрой промолчал. Он с опаской взглянул на своего гостя, но не увидел в его глазах ничего, кроме доброты и бесконечного понимания.
Я ЗНАЮ, О ЧЕМ…
– Да, мистер Норберт, я испугался, что вас… как бы не существует. Что такого не бывает. Я вдруг решил, что настолько сильно хочу выиграть и так давно себя изматываю, что просто выдумал вас…
– Именно так люди начинают сходить с ума. – Он улыбнулся. – Но я здесь для тог©, чтобы вы прекратили себя изматывать. Наверное, если бы я сегодня не появился, вам бы пришлось выдумать меня, и это было бы не очень хорошо, как вы считаете?..
– Боюсь, что это правда…
– Вам ведь даже не с кем было поделиться, рассказать, насколько велика ваша страсть… Ведь так? Множество людей хлопали вас по плечу, а вы смешивали им коктейли… Они называли себя друзьями, а сами заставили все же поменять табличку, хотя ваша бабка предупреждала, что делать этого нельзя. Я прав?
– Мистер Норберт… Я смотрю, вам многое известно, но…
– Я понимаю – это тяжело, потому что вы сами знаете, что это правда.
– Да, мистер Норберт, только…
– И вам сейчас просто необходим успех, и вовсе не потому, что нужны деньги на ремонт. Вам необходимо взять ситуацию под контроль, вы должны выиграть!
– Прошу вас…
– Нет, мы должны быть откровенны до конца, и тогда вы сможете оказать услугу мне, а я смогу помочь вам. Вы наконец должны выиграть…
– Мы ведь совсем не знакомы, мистер Норберт.
– Вряд ли у нас есть время, чтобы позволить себе такую роскошь. Я знаю вашу проблему и могу помочь… Мне надо кое-что от вас – это деловые отношения.
– Моя проблема лежит за рамками просто деловых отношений, – смущенно проговорил Маккенрой. – Она требует слишком большой откровенности.
– Разумно. Но, согласитесь, и моя помощь тоже будет лежать за определенными рамками… Маккенрой, услуги, о которых я вас попрошу, стоят немного, но я даже не предлагаю вам денег, я предлагаю вам стать победителем! А уж сорвете вы «джекпот», заделавшись самым богатым человеком в Аргерс-Пост, или будете потом выигрывать всю жизнь– это ваше дело. Все, что мне надо от вас, – ваша искренность и верность.
Маккенрой быстро посмотрел на своего гостя. У этого разговора очень странный привкус… Но, быть может, именно так начинаются перемены в жизни: тот самый, один-единственный шанс. Ведь ему известны выигрышные цифры, он это показал, и он имеет право сформулировать свое предложение именно так. А ты имеешь право отказаться…
– Откуда вы знаете о моей бабке? – спросил Маккенрой. – Откуда вы знаете, что она известная гадалка?
– Вы же сами отметили, что некоторые вещи не являются для меня секретом. – Мистер Норберт мягко улыбнулся и снова посмотрел на Маккенроя с каким-то особенным сочувствием. – Маккенрой, за те деньги, что вы выиграете, я смог бы нанять весь ваш город, тем более что услуги потребуются незначительные. Но я пришел к вам, потому что очень хорошо понимаю вас… Да-да, мистер Маккенрой, потому что когда-то так же несправедливо ПОСТУПИЛИ и со мной. Точно так, как сейчас поступают с вами…
«Кто поступает?» – хотел было спросить Маккенрой, но он ничего не сказал, потому что понял, что мистер Норберт прав.
– Это война, мистер Маккенрой, а в войнах бывают либо победы, либо поражения. Я не сгущаю краски, посмотрите на вашу новую табличку, что там написано? Ведь вас заставили. Чем их не устроило такое невинное название, как «Райское место»? Нет, мистер Маккенрой, вам просто необходимо взять ситуацию в свои руки, иначе так и будете всю жизнь заполнять карточки «лотто» и менять таблички на потеху пьяным дебоширам типа Папаши Янга…
«Что он со мной делает?» – промелькнуло в голове у Маккенроя.
– Пщдите, вы узнаете, что это? – спросил мистер Норберт. В руках он держал какой-то осколок размером не больше ладони.
– Это же моя старая табличка, – прошептал Маккенрой, – мне пришлось ее выкинуть.
– Совершенно верно. Вам пришлось ее выкинуть, а я ее нашел. Но это была ваша симпатичная зеркальная табличка с надписью: «Бар «Пепони». Очень милое название. Однако вас заставили от него отказаться и разбить табличку вдребезги. Я ничего не путаю?
Мистер Норберт покрутил осколок в руках, и Маккенрой понял, что золотое напыление в углу– это, видимо, то, что осталось от буквы А.
– Но ничего, – усмехнулся мистер Норберт, – мы все вернем на свои места. Некоторые вещи подлежат восстановлению, мистер Маккенрой. Более того, потом они приобретают совсем особенную ценность.
Я ЗНАЮ, О ЧЕМ ТЫ ГРЕЗИШЬ.
ЭТО ПУСТЯК.
А МОЖЕТ БЫТЬ, И НЕ ТАКОЙ ПУСТЯК?
– То, что можно вернуть, обладает иногда совсем особенной силой, мистер Маккенрой. Вы разбили табличку вдребезги, вас заставили, но я ее вернул, и теперь она моя. Вы согласны?
– Конечно. Только я не понимаю…
– Я могу вам дать мою табличку, этот зеркальный осколок, и научить, как можно узнать кое-что о цифрах, мистер Маккенрой. Выигрышных цифрах.
На какое-то мгновение Маккенрою показалось, что ему становится плохо. Потому что все вдруг перед глазами поплыло и…
ПЕРСТЕНЬ… золотая змейка, свернувшаяся вокруг большого зеленого камня, вдруг ожила… Маккенрой чуть заметно потряс головой, и все прошло – перстень тускло отливал золотом.
(Боже, что это такое?..)
Потом Маккенрой спросил:
– Как?! Просто с помощью этого кусочка, обычной стекляшки?
– Мистер Маккенрой! Я прошу вас понять, что в моих руках не бывает обычных предметов. И я не говорю ничего просто так. Вы имели возможность в этом убедиться. И если сейчас намерены думать по-другому, то лучше считать наш разговор недоразумением и я ухожу. Так как?
Маккенрой почувствовал, какими горячими и сухими стали его губы.
– Ни в коем случае, мистер Норберт. Простите меня…
– Вы хотите, чтобы я остался, и хотите иметь со мной дело?
– Больше всего на свете…
– Хорошо, Маккенрой. Запомним это. Я остаюсь, но только по вашей личной просьбе.
Я ЗНАЮ, О ЧЕМ ТЫ ГРЕЗИШЬ.
ВСЕ БУДЕТ ХОРОШО?
– В наших отношениях необходимо соблюсти некоторые принципы, мистер Маккенрой. Добровольность, но прежде всего доверие… Можете считать– веру друг в друга, постоянное чувство плеча, на которое всегда можно опереться. Я в вас верю, Мак… Поэтому и пришел именно к вам! Вы понимаете меня?
– Да.
– Вас устраивают мои принципы? Если да, то не будем больше к этому возвращаться. Но не спешите – ваш положительный ответ будет означать, что мы пришли к согласию.
– Но вы не сказали, что надо будет делать, что потребуется от меня…
– Сказал – разные мелочи… Вы будете представлять мои интересы в этом городе. Мне нужен здесь человек, знающий, что к чему. Но это не потребует бурной деятельности. Например, первая просьба – продать этот так заинтересовавший вас перстень Папаше Янгу.
– Перстень… Янгу?!
– Да, но только ему! И не забывайте о наших принципах. Необходимо, чтобы Папаша Янг сам, добровольно захотел получить его.
– Но это же такой пустяк!
ПУСТЯК.
– Конечно.
– Но зачем вам я?!
– У каждого есть свой жизненный план, мистер Маккенрой. Ваш строится на цифрах, мой – на таких вот пустяках.
Я ВЕДЬ ГОВОРИЛ, КОГДА-ТО СО МНОЙ ПОСТУПИЛИ НЕСПРАВЕДЛИВО.
– Вы за что-то мстите Папаше Янгу? – вдруг спросил Маккенрой.
– Папаше?! – Мистер Норберт совершенно искренне рассмеялся. – Никто не сможет причинить Папаше вреда, кроме него самого. Вы же это знаете. По скольку дней он не выходит из вашего заведения! А эти сумасшедшие истории о Лиловой Зебре?.. А?
– Это точно.
– Я жду, мистер Маккенрой. И достаточно вопросов – в конце концов, вспомните, из-за кого вы разбили табличку.
Маккенрой посмотрел на несколько статуэток, подаренных стариком Маконде, и вспомнил, как они спорили с ним, установить ли их по углам заведения или на равном расстоянии вдоль стойки, посмотрел на крупный зеркальный осколок, длинные пальцы мистера Норберта, и у него мелькнула шальная мысль, что ожившая змея ему вовсе не привиделась, что этот необычный перстень обладает тревожной, таинственной силой, но пока спит Потом он посмотрел на яркий экран старенького «Сони» – там транслировали какое-то очередное шоу, – посмотрел в глубокие глаза мистера Норберта, и на какое-то мгновение все его мысли вытеснило одно жгучее воспоминание – он вдребезги разбивает чудесную новенькую табличку со словом «Пепони». ОН РАЗБИВАЕТ ЗЕРКАЛО… И только тогда он осознал, сколь велико его унижение, сколь оскорбительно с ним поступили только потому, что он всегда стремился ублажить своих клиентов. В него плюнули, а он даже не оттер со своей души этот грязный плевок стыда. Вот, оказывается, какие подлинные отношения у него с этими людьми, ради которых он был готов рассыпаться на части и которые забавлялись им на свою потеху. И мистер Норберт совершенно прав…
– Я даже не предлагаю вам денег, Маккенрой, – повторил мистер Норберт. – Я предлагаю стать победителем. Надо только один раз решиться. Маккенрой, слишком много всего прижало вас к стенке, вы в плену, друг мой, пора рвать путы… Но такая возможность будет не всегда – только один раз в жизни. Сегодня, в эту самую минуту.
Перстень-змейка снова ожил: скользящее чешуйчатое тело, шевелящиеся спиральные круги…
– Вы и не представляете, как легко быть победителем, Маккенрой. Но мало кому это дается… Для многих эта дверь так и остается непреодолимой стеной, запретом…
– Мистер Норберт, я согласен, – быстро проговорил Маккенрой, – и… я… действительно верю в вас… в смысле чувства плеча…
– Не надо ничего объяснять, – усмехнулся мистер Норберт.
Маккенрой поднял голову, ему сейчас очень нужны были помощь, сочувствие, понимание… Но в глазах мистера Норберта не было ничего подобного. Нет, его глаза вдруг показались непроницаемыми и совершенно плоскими, как экран телевизора, и в двух маленьких зрачках мистера Норберта продолжало отражаться телешоу. Маккенроя это озадачило и удивило – в двух маленьких зрачках он мог отчетливо различить ведущего, публику, быстро, пожалуй что очень быстро, сменяющиеся рекламные заставки. Экран старенького «Сони» переместился сейчас в глаза мистера Норберта, и там шла какая-то сумасшедшая лотерея. Обычное еженедельное телешоу, только микрофон ведущего вдруг превратился в свернувшуюся спиральными кольцами живую змею. И что-то очень странное происходило с публикой… Что-то белое стекало по лицам, смывая привычный облик, а за ним пряталось…
«Бог мой, я схожу с ума! – подумал Маккенрой. Его мозг начал лихорадочно искать спасения. – Я просто схожу с ума!.. Я придумал мистера Норберта, выигрышные цифры… а на самом деле со мной сейчас ничего не происходит! Господи…»
– Что ж, Маккенрой, – сухо проговорил мистер Норберт, – это даже хорошо, что вы продолжаете сомневаться. Я посмотрю, как вы будете сомневаться, когда сорвете «джекпот» на следующей неделе. Мистера Норберта не существует… Ну надо же! Однако надеюсь, что вы не сойдете с ума от раздирающих вас противоречий так быстро и мы еще неплохо повеселимся… А?
В его глазах больше не отражалось сумасшедшее телешоу, и Маккенрой с облегчением уловил там оттенки прежнего понимания.
– Мистер Маккенрой, вы сейчас столкнулись с тем фактом, что мир устроен несколько интереснее, чем можно было бы предположить, смешивая за стойкой коктейли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75