А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 


Груди Мары, он надо мной издевается! Я схватила пискнувшую шараку, сунула ее в клетку и накрыла чехлом. Завтра продолжим. В принципе, даже для первой попытки неплохо – я теперь знаю, что моего тюремщика зовут Оштон. Глядишь, пригодится.
Но, увы, ничего нового в следующие дни я не узнала. И Анри был ни при чем – он старался вовсю, просто Темному, похоже, не с кем было разговаривать. С собой он разговаривал частенько, но, в основном, на языке, мне неизвестном. Поэтому за три дня я только немного пополнила свой запас ругательств, судя по эмоциональности, с которой произносились все эти «синистры», «саванны» и прочие «тра» и «рва». На айлисе прозвучала только одна фраза: «Pax Синистра, ну что за идиот» – сожалеющим тоном. А, ну еще он периодически звал Оштона и приказывал ему выйти. Похоже, все их общение этим исчерпывалось. А на четвертый день, после утренней разведки, Анри вдруг выдал довольно раздраженным голосом Урса Ахмы: «Ну что за кретин этот Локай, о чем он думает?»
Я подскочила как ужаленная. Малек! Я совсем про него забыла! Значит, он жив! Вот бы с ним встретиться… Шрацблат, мне просто необходимо с ним встретиться! Я в волнении принялась ходить по комнате. Знает ли Малек, что я здесь? Вряд ли. Пусть даже он теперь весь из себя Темный, все же столько лет прошло, но чтобы даже ни разу не встретиться? На него это не похоже. Я принялась теребить Анри, но ничего интересного больше не услышала. Я едва сдержалась, чтобы не выкинуть шараку за окно сразу же – все равно, пока он не отдохнет, толку от него не будет.
За первую послеобеденную разведку Анри не подслушал ничего интересного. А со второй он не вернулся. Я, тихонько посвистывая, провела у открытого окна весь вечер, порядком продрогла, но так и не увидела шараку до самого ужина. Когда за спиной у меня послышался скрип открываемый двери, я была уверена, что это Оштон принес мою вечернюю корзинку.
– Добрый вечер, Оштон, – сказала я, не оборачиваясь, мне показалось, что за окном мелькнуло что-то разноцветное, – поставь у двери.
За прошедшие дни у меня вошло в привычку приветствовать моего тюремщика по имени. Бандит на мои любезничания обращал внимания не больше чем трехсотлетний дуб на писк комара, но я не унывала – все равно мне особо развлекаться было нечем. Но на этот раз вместо звяканья блюд в корзине от двери послышался мягкий шлепок.
– Любопытство – признак разумности, – произнес зловещий голос у меня за спиной, я быстро обернулась, сразу заметив Урса Ахму в дверях и разноцветную тряпку на полу, – но неуместное любопытство – признак неумения этим разумом пользоваться.
Я перевела взгляд на яркое пятно – похоже, Анри для меня уже ничего не подслушает. Ну, раз он все знает…
– Где Малек? Малик Локай? Он у вас? Я хочу его видеть, – заявила я Урсу Ахме. Он смотрел на меня, мрачнея, и чем дольше он на меня смотрел, тем больше во мне росла уверенность, что ничего хорошего он мне не скажет. Но он не сказал вообще ничего. Развернулся и резко вышел. Я постояла, глядя на захлопнувшуюся дверь, потом закрыла окно и подошла к лежащей на полу тушке. Застывшие глаза шараки смотрели на меня с немым укором. Никогда не считала себя сентиментальной и уж точно никогда предположить не могла, что буду проливать слезы над трупиком птицы. Смех, да и только. Когда дверь опять распахнулась, я едва нашла в себе силы обернуться, но это был всего лишь Оштон. Не дрогнув лицом и ничем не выказав удивления, он забрал стоящую у двери корзину, поставил на ее место новую и скрылся.
Я сидела, лениво ковыряя кусок мяса, и предавалась тоскливым размышлениям. И что теперь делать? С Гастеном хоть договориться можно было, пусть это и стоило определенных усилий. А с этим Темным… Ну, что ему от меня надо?
Кровь! Помнится, совсем недавно он называл меня «секретной фишкой». Если бы я умела правильно ее использовать… А вдруг повезет? Если просто взять и капнуть кровью на пол? Нет, лучше не стоит. Неизвестно, что получится, вдруг только хуже станет. Лучше за окно капнуть. И тут – словно вспышка в сознании – я отчетливо вспомнила мерцающий свет лампы, топчан из необструганных досок, набухающую каплю крови на указательном пальце. Да с чего я взяла, что это Урс Ахма меня освободил? Я сама себя освободила! А он просто хочет мной попользоваться, урод недоделанный, вот зачем ему моя кровь! Оскалившись, я схватила нож. Ну, я ему сейчас задам! Пока сама не знаю как, но тогда, в тюрьме, я тоже не знала, как выйти на свободу. Я нацелилась кончиком ножа в середину ладони, но тут вдруг стол подпрыгнул и ударил меня в скулу. Что за…
ГЛАВА 3
Хороший военачальник подобен хорошему врачу. Хороший врач скорее вылечит больного плохими средствами, нежели плохой врач – хорошими.
Из записок военного врача

Хуту-Лин. И снова Малик Локай
– Прости, Великий, – сказал Сис-Маю довольно напуганным голосом, – я оговорился. Я хотел сказать, Хуту-Лин.
– Да, конечно, – ответил я совершенно безразличным тоном. Сис-Маю рыбкой выскользнул за дверь, а я тихонько улыбнулся. Но тут же улыбка сама слетела с моего лица – мне послышался тихий всхлип из соседней комнаты – спальни. Я вздрогнул, привычно собрал Стрелу Огня и прозондировал соседнее помещение – так и есть, кто-то не очень больших размеров притаился за спинкой кровати. Вот как? Очень-очень интересно. Как он умудрился незамеченным пролезть через сторожевое заклинание? Может, у хара-нги есть и более умелые колдуны, чем тот, погибший от моего ножа? Я проверил цепь своей сторожилки и похолодел. Снять чужое сторожевое заклинание было делом несложным, но о факте снятия всегда становилось тут же известно его хозяину. Можно, приложив некоторые усилия, снять его так, чтобы его хозяин этого не заметил. Но вот пройти через сигнальную цепь, вообще не потревожив ее, – весьма и весьма непросто. Если притаившийся в спальне колдун это смог сделать, то он, в лучшем случае, не слабее меня. Зачем же он тогда привлек мое внимание каким-то звуком? Он мог просто подкрасться под невидимостью и перерезать мне глотку – у меня нет привычки постоянно держать истинное зрение, и такая попытка вполне могла удаться. Может, он специально обнаружил себя? Но зачем? Неужели… неужели Урсай нашел меня?
Может, попробовать убить его прямо сейчас каким-нибудь непрямым заклятием, например, Удушением? Я прокашлялся.
– Кто там? – спросил я грозно и замолчал, потому что голос готов был предательски дрогнуть. В ответ послышалось еще несколько всхлипов. Это меня разозлило. Он что, издевается?
– Ответь немедленно и выйди или я тебя уничтожу!
На этот раз голос не дрогнул: злость – очень хорошая штука, если ее правильно использовать. Колдун за стенкой громко вздохнул и ответил прерывающимся женским голосом:
– Это я, Рами-И. Убей меня, Великий, – всхлип, – или выслушай.
Рами-И? Закатное Солнце? Кто это? Что за ерунда? Я быстро наложил на себя Отвод Глаз, усадил на стул изображавший меня фантом, отошел в угол и нацелил Стрелу Огня на проем.
– Медленно выйди сюда, – приказал я, внутренне недоумевая.
В проеме показалась хрупкая девичья фигурка, и мне понадобилось непростительно много времени, чтобы опознать в вошедшей ту самую дочь неведомого степняка. Значит, ее зовут Рами-И. Ну ладна, а каким образом она сквозь сторожилку прошла? Девчонка тем временем сделала пару неуверенных шагов к моему фантому, опустилась на колени и глухо произнесла:
– Прошу тебя, Великий, возьми меня в свой род и дай мне дело.
Я сначала не понял, но быстро сообразил – у вууль-ду не было понятия «армия». Группа людей, собравшаяся в одном месте для одной цели, могла быть только «родом». Эта пигалица хочет, чтобы я взял ее в войско? Чушь какая, пусть даже…
– Как ты прошла в мой дом? – спросил я, и Рами-И удивленно закрутила головой: как же, я сидел у окна, а голос донесся сзади.
– Через малый вход, – неуверенно ответила она, продолжая обращаться к фантому. Ну да, слова «окно» в их словаре тоже нет.
Я вздохнул, развеял фантом и вышел к окну. Девчонка вздрогнула, но в остальном ее поведение мне очень понравилось – она не завопила дурным голосом, не бросилась убегать и падать ниц тоже не спешила.
– Через малый вход? – переспросил я с недоверием. – А когда?
– Когда Сие-Маю зашел к тебе через вход с крышкой. Я просила его взять меня с собой, но он меня прогнал. Он пнул меня и сказал, что убьет, если я буду тебе мешать. Поэтому я обошла дом и залезла в малый вход, чтобы Сие-Маю не увидел.
А, понял! То-то мне показалось, что сигнал сторожилки был какой-то странный. Значит, они прошли сигнальную цепь вместе и сразу же разделились. А я тоже хорош – заметил Сис-Маю и оставшуюся площадь сканировать не стал, а там запросто могло еще с десяток убийц прошмыгнуть. Урок мне, дубине. Ну ладно, что с ней делать-то?
– И какое же дело тебе дать? – спросил я строго. – Что ты умеешь?
– Я умею с ножом обращаться! – звонко выпалила она, вытянувшись в струнку.
– Умение потрошить рыбу тебе не поможет. Хара-нги будут здесь уже через четыре дня, мне некогда тебе объяснять разницу между чешуей и доспехом. Возьми и покажи, что ты умеешь. – Я протянул ей трофейный бронзовый нож. Рами-И взяла его, покрутила в руке и озадаченно на меня посмотрела:
– Показать?
Я внутренне усмехнулся. Внешне же сделал испуганное лицо, выпучил глаза и заорал в ужасе, указывая рукой в сторону двери:
– А-а-а! Убийцы!
Фантом бородатого лысого хара-нги со шрамом, пересекающим лицо, связкой отрезанных человеческих ушей на шее и парой изогнутых ножей в руках в подобной ситуации, пожалуй, напугал бы и меня самого. Так что я ожидал, что моя гостья либо с визгом спрячется мне за спину, либо грохнется в обморок. В первом случае я собирался еще двинуть своего фантома в глубь комнаты, а сам, изображая жуткий страх, от него побегать. Но того, что случилось, я никак не ждал. Не успел я докричать свое: «Убийцы!» – как аккуратно между глаз моего хара-нги уже торчала наборная костяная рукоятка, придавая его лицу довольно озадаченное выражение, и я его понимал. Рами-И, однако, этим не ограничилась. Увидев, что враг не собирается падать мертвым, она зашипела, схватила со стола лежавший на нем наконечник копья и, держа его на манер ножа, скользящим шагом направилась к фантому. Я встряхнулся.
– Довольно, – сказал я, развеивая фантом. – Однако! У кого ты научилась метать нож?
Рами-И опустила наконечник, со вздохом расслабила плечи и обернулась ко мне.
– Ни у кого, – устало сказала она. – Я заметила, что нож можно кинуть так, чтобы он воткнулся, и научилась кидать его так, чтобы он втыкался всегда.
Я в изумлении покачал головой. Ничего себе! Никогда не думал, что голос крови может быть настолько силен в человеке. Интересно, она сама-то понимает, откуда у нее это умение? Вряд ли. Но в любом случае в моем войске она будет небесполезным бойцом. Пожалуй, даже можно дать ей десяток. Хорошо бы только узнать, насколько она лояльна. Я не слишком обращал на нее внимание, но у меня сложилось впечатление, что мои селяне ее попросту игнорируют. Не переметнется ли она к степнякам во время боя?
– Ты хочешь биться с хара-нги? – спросил я.
Она кивнула:
– Да, Великий.
– Зачем? Неужели у тебя нет других дел? Ты вольна вернуться в свой род, я не держу тебя.
Она прищурилась:
– Я хочу убить того хара-нги, который зачал меня. С тех пор, как умерла моя мать, у меня нет никаких дел в моем роду. Я некрасивая, ни один мужчина меня не желает, и у меня никогда не будет детей, поэтому я не боюсь умереть. Я хотела дождаться, когда хара-нги нападут на нас, остаться на берегу и убить того… или любого другого. Но они всё не нападали. А потом я услышала, что ты набираешь в свой род женщин, чтобы они бились с хара-нги.
Она опять опустилась на колени и склонила голову.
– Возьми меня в свой род, Великий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70