Но мой корабль уцелел! — с ликованием подумал капитан. И тут же его охватило чувство стыда.
— Сукин сын! — Капитан поднял трубку телефона прямой связи с боевой рубкой.
— Рубка, это мостик. Две ракеты попали в Стиккисхоульмур. Пошлите вертолет, там могут оказаться пострадавшие.
***
Тоуленд наблюдал за тем, как на большой скорости прокручивали видеозапись воздушного сражения. Компьютеры вели подсчет сбитых самолетов. Все теперь было автоматизировано.
— Это да, — пробормотал про себя офицер разведки.
— Не то что в прошлый раз, верно, сынок? — заметил Джейкобсен. — Спеллинг, мне нужна информация о десантных кораблях.
— Уже обрабатывается, сэр. «Чарлстон» взорвался и переломился пополам. Легкие повреждения у «Гуама» и «Понса» — это все, адмирал!
— И еще «Уэйнрайт», — тяжело вздохнул Джейкобсен. Итак, потеряно два ценных корабля, погибло полторы тысячи моряков, а он вынужден считать это успехом.
Кефлавик, Исландия
— Налет, наверно, уже закончился.
Андреев не ожидал, что сведения поступят быстро. Американцам удалось, наконец, вывести из строя его последний радиолокатор, и это лишило его возможности наблюдать за воздушным сражением. Операторы радиоперехвата сумели записать многочисленные переговоры между самолетами, но голоса были слишком отдаленными, а записанные отрывки слишком короткими, чтобы сделать какие-то выводы — если не считать того, что воздушный бой действительно произошел.
— Прошлый раз, когда наши бомбардировщики атаковали авианосное соединение НАТО, нам удалось разгромить его, — произнес начальник оперативного отдела с надеждой в голосе.
— Наши подразделения у Боргарсена по-прежнему подвергаются обстрелу, — послышался голос. Американские линкоры вели огонь по русским позициям из артиллерии главного калибра уже больше часа. — Они несут тяжелые потери.
— Товарищ генерал, я принимаю — вам следует выслушать, это передают по каналу нашей радиосвязи.
Генерал Андреев услышал обращение на русском языке, повторенное четыре раза:
— Командующему советскими войсками в Исландии. К вам обращается командующий ударного соединения Атлантического флота. Если вы не слышите наше обращение, пусть его текст передаст вам тот, кто слышит. Может быть, вашим бомбардировщикам в следующий раз повезет больше. До скорой встречи. Конец связи.
Зак, Федеративная Республика Германия
Пошатываясь от усталости, Сергетов успел добраться до контрольно-пропускного пункта в тот момент, когда по шоссе в сторону Альфельда двигался танковый батальон. Он стоял, согнувшись, тяжело дыша, опершись руками о колени, и наблюдал за тем, как мимо катятся танки.
— Кто такой? — послышался голос лейтенанта КГБ. Теперь контроль за движением транспорта перешел в руки секретной полиции. КГБ быстро освоил, что нарушителей нужно расстреливать на месте.
— Я — майор Сергетов. Мне нужно немедленно видеть коменданта района.
— Из какой части, Сергетов?
Иван выпрямился. Не товарищ майор, не товарищ, а просто Сергетов.
— Я — адъютант генерала Алексеева, заместителя главнокомандующего Западным фронтом. А теперь отведите меня, черт побери, к своему начальнику!
— Документы. — Лейтенант протянул руку. На его лице появилась гримаса холодного высокомерия.
Сергетов чуть улыбнулся. Все его документы находились в герметически запечатанном пластмассовом пакете. Он открыл его и передал находящееся в пакете удостоверение лейтенанту КГБ. Этот документ сумел раздобыть для него отец перед самой мобилизацией.
— Каким образом у вас оказалось удостоверение высшей формы допуска? — неуверенно спросил лейтенант.
— А кто ты такой, долбанный шибздик, чтобы задавать мне вопросы? — Сын члена Политбюро наклонился вперед, глядя в глаза офицера секретной полиции. — Немедленно отведи меня к командиру — иначе я потребую, чтобы сегодня же вечером тебя расстреляли, идиот!
Чекист мгновенно съежился и повел Сергетова к крестьянскому дому. Командовал контрольно-пропускным пунктом майор КГБ. Неплохо.
— Мне нужно немедленно установить связь с командованием армии! — резко бросил Сергетов.
— По моей рации можно выйти только на штабы полков и дивизий.
— Где находится штаб ближайшей дивизии?
— Штаб Сороковой танковой в…
— Он уничтожен. Немедленно найдите мне машину. Действуйте! В Альфельде американские войска.
— Мы только послали туда танковый…
— Я знаю. Отзовите его.
— Не имею права.
— Слушай, кретин, этот батальон движется в ловушку! Сейчас же отзови его!
— Я не имею…
— Ты что, немецкий шпион? Неужели не видишь, что происходит вокруг?
— Но ведь это был воздушный налет, верно?
— В Альфельде американские танки, идиот. Нужно организовать контратаку, но батальона для этого мало. Мы… — Послышались первые взрывы километрах в шести. — Вот что, майор, выбирайте, — холодно произнес Сергетов, — или вы немедленно дадите мне машину, или сообщите свое имя, фамилию и должность, чтобы я мог сообщить о вашем отказе подчиниться вышестоящему начальству.
Офицеры КГБ переглянулись, не понимая, что происходит. Еще никто не осмеливался так разговаривать с ними, но тот, кто решается на это… Тут же подкатила машина, и Сергетов уехал. Через полчаса он был в пункте командования тыла в Холле. Там была радиостанция.
— Где вы, майор? — спросил Алексеев.
— Я в Холле, товарищ генерал. Американцы прорвали наш фронт. По крайней мере один американский танковый батальон находится в Альфельде.
— Что? — Наступило молчание. — Вы уверены в этом?
— Товарищ генерал, мне пришлось переплыть чертову реку, чтобы добраться сюда. Я насчитал колонну из двадцати пяти танков в нескольких километрах к северу от города. Они разгромили танкоремонтную мастерскую и уничтожили больше сотни наших грузовиков. Повторяю, товарищ генерал, в Альфельде находятся американские танки силой до батальона.
— Найдите машину, отправляйтесь в Стендаль я лично доложите главнокомандующему Западным фронтом.
Авианосец ВМС США «Индепенденс»
— Добрый вечер, майор Чапаев. Как ваша нога? — спросил Toy-ленд, садясь рядом с койкой в медсанчасти. — С вами хорошо обращаются?
— У меня нет оснований жаловаться. Вы неплохо говорите по-русски.
— Мне редко приходится разговаривать с русскими. Надеюсь, вы поможете мне исправить этот недостаток. — «Майор Александр Григорьевич Чапаев, — значилось в компьютерной распечатке. — Возраст — 30 лет. Сын генерала Георгия Константиновича Чапаева, командующего Московским округом ПВО. Женат на младшей дочери члена Центрального комитета КПСС Ильи Николаевича Говорова.» Да, подумал Тоуленд, поэтому этот молодой человек имеет доступ к массе полезной информации, не предназначенной для широкого пользования…
— Помогу вам? В чем? В овладении грамматикой? — фыркнул Чапаев.
— Вы командовали МиГами? Не волнуйтесь, майор, с ними мы покончили. Вы ведь знаете это.
— Да, я командовал МиГами.
— Меня просили передать вам восхищение наших летчиков. Сам я не летчик, но мне сказали, что ваши тактические действия при обороне Кефлавика были великолепными. Насколько мне известно, у вас было пять истребителей. Вчера мы потеряли в общей сложности семь самолетов — три сбиты МиГами, два зенитными ракетами и еще два зенитными орудиями. Принимая во внимание наш громадный перевес, понесенные потери поразили нас.
— Я выполнял свой долг.
— Понимаю. Мы все выполняем свой долг, — согласился Toy-ленд. — Вам не следует беспокоиться о том, что произойдет с вами дальше. Обращение будет безупречным. Не знаю, о чем вас предупреждали, вы, наверно, и сами заметили, что не все, что говорила партия, соответствует действительности. Судя по вашим документам, у вас жена и двое детей. У меня тоже есть семья. Мы оба — вы и я — увидимся со своими семьями. Наверно, увидимся.
— А что произойдет, когда прилетят наши бомбардировщики?
— Налет закончился три часа назад. Разве вы не знаете этого?
— Чепуха! В прошлый раз…
— В прошлый раз я был на «Нимице». В нас попали две ракеты. — Тоуленд вкратце описал советскому летчику результаты того полета. — Теперь все произошло иначе. Сейчас ведутся спасательные операции. Вы лично убедитесь в том, что произошло, когда сюда доставят спасенных русских летчиков. Ваша авиация больше не представляет для нас сколько-нибудь серьезной угрозы. Вот подводные лодки — это другое дело, но разговаривать о них с летчиком-истребителем не имеет смысла. Более того, наша беседа не является допросом.
— Тогда зачем вы пришли сюда?
— Просто проведать вас и познакомиться. Вопросы будем задавать позже. Вы нуждаетесь в чем-нибудь?
Чапаев не понимал, что происходит. Он ожидал, что его могут расстрелять сразу после захвата в плен, но этого не произошло. Он присутствовал на лекциях, где говорили о необходимости сделать попытку спастись, но это было невозможно, пока корабль находится в море.
— Я не верю вам, — произнес он наконец.
— Товарищ майор, расспрашивать вас о МиГах-29 не имеет смысла, потому что в Исландии больше их не осталось ни одного. Все остальные находятся в Европе, но мы туда не пойдем. Говорить с вами о противовоздушной обороне острова тоже бессмысленно — вы летчик и ничего не знаете о том, как она организована. И уж тем более вы ничего не знаете о единственной оставшейся опасности — о подводных лодках. Вам что-нибудь известно о подводных лодках, а? Подумайте, майор, вы ведь образованный человек. Неужели вы считаете, что не обладаете информацией, полезной для нас? Я сомневаюсь в этом. Наступит время, и вас обменяют на наших военнопленных — но этим будут заниматься наши политики, поскольку это политическая проблема. А пока с вами будут обращаться должным образом. — Тоуленд сделал паузу. Ну говори же со мной, майор, говори, мысленно просил он.
— Я голоден, — произнес Чапаев через несколько секунд.
— Ужин принесут через полчаса.
— Значит, вы просто отправите меня домой после всего…
— У нас нет концлагерей, и мы не убиваем военнопленных. Если бы мы собирались жестоко обращаться с вами, разве хирург зашивал бы вам рану на ноге и прописывал обезболивающие препараты?
— У меня в кармане были фотографии.
— Чуть не забыл. — Тоуленд передал русскому офицеру его бумажник. — Разве вам разрешают брать их с собой?
— Это приносит мне удачу, — ответил майор. Он достал из бумажника черно-белую фотографию жены и дочек-близнецов. Значит, я снова увижу вас, подумал офицер. Может быть, пройдут месяцы, но я снова увижу вас.
Тоуленд усмехнулся.
— И на этот раз удача не отвернулась от вас, товарищ майор. Посмотрите, вот моя семья.
— Ваша жена чуть худовата, но и вы счастливый человек. — Чапаев вытер слезы. — Мне хотелось бы выпить, — произнес он с надеждой в голосе.
— Мне тоже, но спиртное запрещено на наших кораблях. — Тоуленд посмотрел на фотографию. — У вас прелестные дочки, майор. Знаете, мы оба с вами просто безумцы, раз оставили свои семьи и отправились на войну.
— Но ведь таков наш долг, — возразил Чапаев. Тоуленд раздраженно махнул рукой.
— Это все из-за проклятых политиков, — сказал он. — Они отправляют нас под пули, а мы слепо повинуемся им, как настоящие идиоты! Черт побери, мы даже не знаем, почему началась эта чертова война!
— Вы хотите сказать, что вам это неизвестно? Наконец-то, подумал Тоуленд. Кодеин и сочувственное отношение… Миниатюрный магнитофон у него в кармане уже работал.
Хунцен, Федеративная Республика Германия
— Если я продолжу наступление, нас уничтожат! — запротестовал Алексеев. — У меня на фланге две свежие дивизии противника и мной получено сообщение об американских танках в Альфельде.
— Этого не может быть! — раздраженно рявкнул главнокомандующий Западным фронтом.
— Я получил донесение от майора Сергетова. Он видел, как танки ворвались в Альфельд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162
— Сукин сын! — Капитан поднял трубку телефона прямой связи с боевой рубкой.
— Рубка, это мостик. Две ракеты попали в Стиккисхоульмур. Пошлите вертолет, там могут оказаться пострадавшие.
***
Тоуленд наблюдал за тем, как на большой скорости прокручивали видеозапись воздушного сражения. Компьютеры вели подсчет сбитых самолетов. Все теперь было автоматизировано.
— Это да, — пробормотал про себя офицер разведки.
— Не то что в прошлый раз, верно, сынок? — заметил Джейкобсен. — Спеллинг, мне нужна информация о десантных кораблях.
— Уже обрабатывается, сэр. «Чарлстон» взорвался и переломился пополам. Легкие повреждения у «Гуама» и «Понса» — это все, адмирал!
— И еще «Уэйнрайт», — тяжело вздохнул Джейкобсен. Итак, потеряно два ценных корабля, погибло полторы тысячи моряков, а он вынужден считать это успехом.
Кефлавик, Исландия
— Налет, наверно, уже закончился.
Андреев не ожидал, что сведения поступят быстро. Американцам удалось, наконец, вывести из строя его последний радиолокатор, и это лишило его возможности наблюдать за воздушным сражением. Операторы радиоперехвата сумели записать многочисленные переговоры между самолетами, но голоса были слишком отдаленными, а записанные отрывки слишком короткими, чтобы сделать какие-то выводы — если не считать того, что воздушный бой действительно произошел.
— Прошлый раз, когда наши бомбардировщики атаковали авианосное соединение НАТО, нам удалось разгромить его, — произнес начальник оперативного отдела с надеждой в голосе.
— Наши подразделения у Боргарсена по-прежнему подвергаются обстрелу, — послышался голос. Американские линкоры вели огонь по русским позициям из артиллерии главного калибра уже больше часа. — Они несут тяжелые потери.
— Товарищ генерал, я принимаю — вам следует выслушать, это передают по каналу нашей радиосвязи.
Генерал Андреев услышал обращение на русском языке, повторенное четыре раза:
— Командующему советскими войсками в Исландии. К вам обращается командующий ударного соединения Атлантического флота. Если вы не слышите наше обращение, пусть его текст передаст вам тот, кто слышит. Может быть, вашим бомбардировщикам в следующий раз повезет больше. До скорой встречи. Конец связи.
Зак, Федеративная Республика Германия
Пошатываясь от усталости, Сергетов успел добраться до контрольно-пропускного пункта в тот момент, когда по шоссе в сторону Альфельда двигался танковый батальон. Он стоял, согнувшись, тяжело дыша, опершись руками о колени, и наблюдал за тем, как мимо катятся танки.
— Кто такой? — послышался голос лейтенанта КГБ. Теперь контроль за движением транспорта перешел в руки секретной полиции. КГБ быстро освоил, что нарушителей нужно расстреливать на месте.
— Я — майор Сергетов. Мне нужно немедленно видеть коменданта района.
— Из какой части, Сергетов?
Иван выпрямился. Не товарищ майор, не товарищ, а просто Сергетов.
— Я — адъютант генерала Алексеева, заместителя главнокомандующего Западным фронтом. А теперь отведите меня, черт побери, к своему начальнику!
— Документы. — Лейтенант протянул руку. На его лице появилась гримаса холодного высокомерия.
Сергетов чуть улыбнулся. Все его документы находились в герметически запечатанном пластмассовом пакете. Он открыл его и передал находящееся в пакете удостоверение лейтенанту КГБ. Этот документ сумел раздобыть для него отец перед самой мобилизацией.
— Каким образом у вас оказалось удостоверение высшей формы допуска? — неуверенно спросил лейтенант.
— А кто ты такой, долбанный шибздик, чтобы задавать мне вопросы? — Сын члена Политбюро наклонился вперед, глядя в глаза офицера секретной полиции. — Немедленно отведи меня к командиру — иначе я потребую, чтобы сегодня же вечером тебя расстреляли, идиот!
Чекист мгновенно съежился и повел Сергетова к крестьянскому дому. Командовал контрольно-пропускным пунктом майор КГБ. Неплохо.
— Мне нужно немедленно установить связь с командованием армии! — резко бросил Сергетов.
— По моей рации можно выйти только на штабы полков и дивизий.
— Где находится штаб ближайшей дивизии?
— Штаб Сороковой танковой в…
— Он уничтожен. Немедленно найдите мне машину. Действуйте! В Альфельде американские войска.
— Мы только послали туда танковый…
— Я знаю. Отзовите его.
— Не имею права.
— Слушай, кретин, этот батальон движется в ловушку! Сейчас же отзови его!
— Я не имею…
— Ты что, немецкий шпион? Неужели не видишь, что происходит вокруг?
— Но ведь это был воздушный налет, верно?
— В Альфельде американские танки, идиот. Нужно организовать контратаку, но батальона для этого мало. Мы… — Послышались первые взрывы километрах в шести. — Вот что, майор, выбирайте, — холодно произнес Сергетов, — или вы немедленно дадите мне машину, или сообщите свое имя, фамилию и должность, чтобы я мог сообщить о вашем отказе подчиниться вышестоящему начальству.
Офицеры КГБ переглянулись, не понимая, что происходит. Еще никто не осмеливался так разговаривать с ними, но тот, кто решается на это… Тут же подкатила машина, и Сергетов уехал. Через полчаса он был в пункте командования тыла в Холле. Там была радиостанция.
— Где вы, майор? — спросил Алексеев.
— Я в Холле, товарищ генерал. Американцы прорвали наш фронт. По крайней мере один американский танковый батальон находится в Альфельде.
— Что? — Наступило молчание. — Вы уверены в этом?
— Товарищ генерал, мне пришлось переплыть чертову реку, чтобы добраться сюда. Я насчитал колонну из двадцати пяти танков в нескольких километрах к северу от города. Они разгромили танкоремонтную мастерскую и уничтожили больше сотни наших грузовиков. Повторяю, товарищ генерал, в Альфельде находятся американские танки силой до батальона.
— Найдите машину, отправляйтесь в Стендаль я лично доложите главнокомандующему Западным фронтом.
Авианосец ВМС США «Индепенденс»
— Добрый вечер, майор Чапаев. Как ваша нога? — спросил Toy-ленд, садясь рядом с койкой в медсанчасти. — С вами хорошо обращаются?
— У меня нет оснований жаловаться. Вы неплохо говорите по-русски.
— Мне редко приходится разговаривать с русскими. Надеюсь, вы поможете мне исправить этот недостаток. — «Майор Александр Григорьевич Чапаев, — значилось в компьютерной распечатке. — Возраст — 30 лет. Сын генерала Георгия Константиновича Чапаева, командующего Московским округом ПВО. Женат на младшей дочери члена Центрального комитета КПСС Ильи Николаевича Говорова.» Да, подумал Тоуленд, поэтому этот молодой человек имеет доступ к массе полезной информации, не предназначенной для широкого пользования…
— Помогу вам? В чем? В овладении грамматикой? — фыркнул Чапаев.
— Вы командовали МиГами? Не волнуйтесь, майор, с ними мы покончили. Вы ведь знаете это.
— Да, я командовал МиГами.
— Меня просили передать вам восхищение наших летчиков. Сам я не летчик, но мне сказали, что ваши тактические действия при обороне Кефлавика были великолепными. Насколько мне известно, у вас было пять истребителей. Вчера мы потеряли в общей сложности семь самолетов — три сбиты МиГами, два зенитными ракетами и еще два зенитными орудиями. Принимая во внимание наш громадный перевес, понесенные потери поразили нас.
— Я выполнял свой долг.
— Понимаю. Мы все выполняем свой долг, — согласился Toy-ленд. — Вам не следует беспокоиться о том, что произойдет с вами дальше. Обращение будет безупречным. Не знаю, о чем вас предупреждали, вы, наверно, и сами заметили, что не все, что говорила партия, соответствует действительности. Судя по вашим документам, у вас жена и двое детей. У меня тоже есть семья. Мы оба — вы и я — увидимся со своими семьями. Наверно, увидимся.
— А что произойдет, когда прилетят наши бомбардировщики?
— Налет закончился три часа назад. Разве вы не знаете этого?
— Чепуха! В прошлый раз…
— В прошлый раз я был на «Нимице». В нас попали две ракеты. — Тоуленд вкратце описал советскому летчику результаты того полета. — Теперь все произошло иначе. Сейчас ведутся спасательные операции. Вы лично убедитесь в том, что произошло, когда сюда доставят спасенных русских летчиков. Ваша авиация больше не представляет для нас сколько-нибудь серьезной угрозы. Вот подводные лодки — это другое дело, но разговаривать о них с летчиком-истребителем не имеет смысла. Более того, наша беседа не является допросом.
— Тогда зачем вы пришли сюда?
— Просто проведать вас и познакомиться. Вопросы будем задавать позже. Вы нуждаетесь в чем-нибудь?
Чапаев не понимал, что происходит. Он ожидал, что его могут расстрелять сразу после захвата в плен, но этого не произошло. Он присутствовал на лекциях, где говорили о необходимости сделать попытку спастись, но это было невозможно, пока корабль находится в море.
— Я не верю вам, — произнес он наконец.
— Товарищ майор, расспрашивать вас о МиГах-29 не имеет смысла, потому что в Исландии больше их не осталось ни одного. Все остальные находятся в Европе, но мы туда не пойдем. Говорить с вами о противовоздушной обороне острова тоже бессмысленно — вы летчик и ничего не знаете о том, как она организована. И уж тем более вы ничего не знаете о единственной оставшейся опасности — о подводных лодках. Вам что-нибудь известно о подводных лодках, а? Подумайте, майор, вы ведь образованный человек. Неужели вы считаете, что не обладаете информацией, полезной для нас? Я сомневаюсь в этом. Наступит время, и вас обменяют на наших военнопленных — но этим будут заниматься наши политики, поскольку это политическая проблема. А пока с вами будут обращаться должным образом. — Тоуленд сделал паузу. Ну говори же со мной, майор, говори, мысленно просил он.
— Я голоден, — произнес Чапаев через несколько секунд.
— Ужин принесут через полчаса.
— Значит, вы просто отправите меня домой после всего…
— У нас нет концлагерей, и мы не убиваем военнопленных. Если бы мы собирались жестоко обращаться с вами, разве хирург зашивал бы вам рану на ноге и прописывал обезболивающие препараты?
— У меня в кармане были фотографии.
— Чуть не забыл. — Тоуленд передал русскому офицеру его бумажник. — Разве вам разрешают брать их с собой?
— Это приносит мне удачу, — ответил майор. Он достал из бумажника черно-белую фотографию жены и дочек-близнецов. Значит, я снова увижу вас, подумал офицер. Может быть, пройдут месяцы, но я снова увижу вас.
Тоуленд усмехнулся.
— И на этот раз удача не отвернулась от вас, товарищ майор. Посмотрите, вот моя семья.
— Ваша жена чуть худовата, но и вы счастливый человек. — Чапаев вытер слезы. — Мне хотелось бы выпить, — произнес он с надеждой в голосе.
— Мне тоже, но спиртное запрещено на наших кораблях. — Тоуленд посмотрел на фотографию. — У вас прелестные дочки, майор. Знаете, мы оба с вами просто безумцы, раз оставили свои семьи и отправились на войну.
— Но ведь таков наш долг, — возразил Чапаев. Тоуленд раздраженно махнул рукой.
— Это все из-за проклятых политиков, — сказал он. — Они отправляют нас под пули, а мы слепо повинуемся им, как настоящие идиоты! Черт побери, мы даже не знаем, почему началась эта чертова война!
— Вы хотите сказать, что вам это неизвестно? Наконец-то, подумал Тоуленд. Кодеин и сочувственное отношение… Миниатюрный магнитофон у него в кармане уже работал.
Хунцен, Федеративная Республика Германия
— Если я продолжу наступление, нас уничтожат! — запротестовал Алексеев. — У меня на фланге две свежие дивизии противника и мной получено сообщение об американских танках в Альфельде.
— Этого не может быть! — раздраженно рявкнул главнокомандующий Западным фронтом.
— Я получил донесение от майора Сергетова. Он видел, как танки ворвались в Альфельд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162