Кейт Фишер, мать Лэнси, ничем не сумела помочь следствию.
Один из сотрудников отдела расследований нашел ее, проделав огромную работу. В настоящее время женщина жила в доме-трейлере в Сан-Маркосе, небольшом городке к югу от Остина.
Кертис сам съездил туда. Он мог бы послать кого-то из детективов, но предпочел услышать из первых уст, почему сын миссис Фишер, живущий под чужим именем, явно испытывает навязчивое влечение к Пэрис Гибсон.
Внутреннее убранство дома миссис Фишер оказалось еще хуже, чем можно было предположить, глядя на его внешнюю неказистость. Сама она была такой же негостеприимной и неопрятной, как ее жилище. Когда Кертис показал ей свое удостоверение, она сначала вела себя подозрительно, потом воинственно, а под конец просто грубо.
– Почему бы тебе не убрать твою жалкую задницу отсюда, а? Мне нечего сказать поганому копу.
– Лэнси навещал вас в последнее время?
– Нет.
Кертис прекрасно понимал, что женщина лжет, но догадывался, что отношения между матерью и сыном далеки от идиллических, предполагал, что миссис Фишер наверняка воспользуется удобным моментом, чтобы излить свои жалобы. Не подвергая сомнению правдивость ее ответа, Кертис сидел и молчал, пытаясь отцепить с брюк кошачий волос. Миссис Фишер курила, а потом вдруг выпалила:
– Лэнси был шипом в моей заднице с самого рождения. Чем меньше я его вижу, тем мне приятнее. У него своя жизнь, у меня своя. И потом, он уехал и слишком загордился.
– Загордился?
– Ну, эта его одежда и все такое. У него новая машина. Мой сын думает, что он лучше меня.
«И в чем-то парень прав», – подумал Кертис и спросил:
– И какая же у него машина? Женщина фыркнула:
– Я не отличаю одну японскую тачку от другой.
– Вы знали, что он работал на радиостанции?
– Лэнси сказал, что он там уборщиком. Ему пришлось согласиться на это место после того, как его уволили за кражу. Такая была хорошая работа, а он все испортил. Он тупой, да еще и никчемный.
– Вы знали, что у него было другое имя?
– Что бы этот парень ни натворил, меня ничем не удивишь. После того, как он стал наркоманом, чего от него ждать? – Наклонившись к Кертису, миссис Фишер прошептала: – Вы знаете, он снимался в грязных фильмах, чтобы получить дозу.
– Грязных фильмах?
– Моя соседка – она живет через два дома – недавно прибежала ко мне вечером и сказала, что видела моего Лэнси голожопым в каком-то непристойном фильме, который она взяла напрокат. Я обозвала ее лгуньей, а она мне сказала: «Приходи сама и посмотри».
Кейт Фишер выпрямилась и, приняв позу недавно обращенной, изобразила праведный гнев против грешника.
– И правда, там был мой сын, голый, как рыба. Он вытворял такое, чего я в жизни не видывала. Я чуть не умерла от стыда.
Кертис в свою очередь изобразил сочувствие матери, чей сын сбился с правильного пути.
– И он все еще работает… гм, в киноиндустрии?
– Нет. И с наркотиками завязал. Во всяком случае, Лэнси так говорит. Это было давно, он был еще мальчиком, но все же… – Она закурила следующую сигарету. Кертис был уверен, что когда выйдет из этой конуры, то будет пахнуть так, словно он сам выкурил три пачки. И чувствовать себя, вероятно, так же.
– И каким именем он пользовался, когда снимался?
– Не помню.
– А как назывался фильм, в котором вы его видели?
– Не знаю и знать не хочу. Спросите у моей соседки. И как такая старуха, как она, может смотреть такую грязь? Ей должно быть стыдно.
– У Лэнси много подружек?
– Вы плохо меня слушаете. Он ни-че-го мне не рассказывает. Откуда мне знать о его подружках?
– Ваш сын когда-нибудь упоминал о Пэрис Гибсон?
– О ком? Это парень или девчонка? – Ее удивление было слишком искренним, чтобы быть притворным.
– Не имеет значения. – Кертис встал. – Вы знаете, миссис Фишер, помощь преступнику и укрывательство – тоже преступление.
– Я никому не помогала и никого не укрывала. Говорю вам, Лэнси ко мне не приезжал.
– Значит, вы не станете возражать, если я осмотрю дом.
– У вас есть ордер? – Нет.
Она выдохнула ему в лицо струю дыма.
– Да ладно, какого черта. Идите смотрите.
Трейлер был небольшим, так что, даже учитывая время на уворачивание от кошек и попыток не наступить на их дерьмо, осмотр не занял много времени. Очень быстро Кертис понял, что кто-то спал во второй спальне, причем совсем недавно. Кровать была оставлена незастеленной, на полу валялась пара носков. Нагнувшись, чтобы поднять их, он заметил под кроватью неплотно прилегающую доску. Он легко поддел ее перочинным ножом.
Аккуратно сложив обратно все, что нашел, Кертис вернулся к миссис Фишер в ту комнату, что играла роль гостиной. Он спросил, кому принадлежат носки.
– Наверное, Лэнси оставил их в последний раз. Это было очень давно. Он никогда за собой не убирает.
Еще одна ложь, но Кертис предпочел не уличать Кейт Фишер. Она все равно будет продолжать лгать.
– Вы не знаете, у Лэнси есть компьютер?
– Он думает, что я не знаю, а я знаю.
– А как насчет магнитофона?
– Вот об этом ничего сказать не могу, но я считаю все эти новомодные штучки пустой тратой денег. – Она пренебрежительно махнула рукой.
– Я оставлю вам мою визитную карточку, миссис Фишер. Если Лэнси появится, вы не могли бы позвонить мне?
– Что он натворил?
– Сбежал, чтобы не беседовать с полицейскими.
– О чем?
– Я просто хочу с ним поговорить. Если он даст о себе знать, то вы только принесете ему пользу, если сообщите мне об этом.
Кейт взяла его карточку и положила на шаткий столик возле своей качалки. Кертис не разобрал, что она пробормотала, не выпуская изо рта сигарету, но едва ли она обещала позвонить.
Детективу не терпелось выбраться на свежий воздух, по-дальше от потенциальной возможности взлететь на воздух вместе с кислородным баллоном миссис Фишер. Но у двери он все-таки задержался и задал еще один вопрос:
– Вы сказали, что Лэнси потерял хорошую работу, потому что его уволили за воровство.
– Да, я так сказала.
– А где он работал?
– В телефонной компании.
Как только Кертис оказался в своей машине, он немедленно связался с управлением полиции Сан-Маркоса, объяснил ситуацию и попросил установить наблюдение за домом миссис Фишер. Потом он позвонил детективу из своего отдела и дал ему задание выяснить, в какой телефонной компании работал Лэнси Рэй Фишер.
На автостраде велись дорожные работы, машины еле ползли, поэтому, когда Кертис вернулся в город, необходимая информация уже лежала у него на столе. В телефонной компании «Белл» Фишер работал под своим настоящим именем. Он был образцовым служащим, пока его не поймали на воровстве оборудования.
– Когда-то это оборудование считалось первоклассным, – объяснил детектив, проводивший проверку, – но скорость прогресса такова, что оно мгновенно устаревает.
– А им можно пользоваться?
– Если верить экспертам, то да.
Вооруженный этой информацией, Кертис внес Лэнси Фишера в список подозреваемых и стал внимательно читать факс, присланный из Хьюстона.
Коллеги не забыли о копиях газетных статей, текстах телевизионных репортажей и информации из Интернета. Они изложили всю трагическую историю, заполнив те пустоты, которые оставил в своем рассказе Мэллой.
Наконец-то Кертис понял, почему Пэрис Гибсон носит солнечные очки. Она повредила глаза в той самой аварии, которая практически лишила жизни Джека Доннера, оставив только биение сердца и минимальную активность мозга.
Пэрис ехала впереди, на месте пассажира, она была пристегнута ремнем безопасности. Когда машина врезалась на большой скорости в бетонную опору моста, надулись специальные подушки. Но они не могли защитить от осколков стекла, которое считалось особо прочным, но таковым не оказалось. Водитель вылетел через него.
Джек Доннер не был пристегнут. Воздушная подушка уменьшила скорость его тела, но не остановила. Он получил тяжелую черепно-мозговую травму. На всю оставшуюся жизнь Доннер превратился в беспомощного инвалида.
Джек Доннер реагировал только на визуальные, тактильные и аудиораздражители. Реакция была очень слабой, как у новорожденного, но достаточной для того, чтобы мозг не посчитали мертвым. Никто не мог отключить аппаратуру, поддерживавшую его жизнь.
Сообщалось, что доктор Дин Мэллой, лучший друг Доннера, первым прибыл на место катастрофы. Он следовал за мистером Доннером в своей машине и стал свидетелем аварии. Именно он вызвал медиков по своему сотовому. О нем писали как о заботливом и исполненном самопожертвования друге, который в течение долгих дней дежурил у палаты мисс Гибсон и мистера Доннера.
После того как мисс Гибсон оправилась от повреждений, она уволилась с телевизионного канала и перевезла Джека Доннера в частную клинику.
Газеты цитировали ее слова, когда она благодарила всех друзей, коллег и поклонников, которые прислали ей цветы и карточки с пожеланиями скорейшего выздоровления ей и ее жениху. Пэрис сказала, что будет скучать по замечательным жителям Хьюстона, но ее жизнь сделала неожиданный поворот, поэтому она должна пойти по новому пути.
В конце истории ни разу не упоминалось имя доктора Мэллоя, и это буквально бросилось в глаза Кертису. Когда исчезает давний хороший друг, для этого должна быть очень серьезная причина.
Никакой страшной тайны, с точки зрения Кертиса. Он видел, как Мэллой смотрел на Пэрис Гибсон, а она на него. В их взглядах было неприкрытое желание. Они так старались не смотреть друг на друга, что невольно выдавали, насколько сильно нуждаются друг в друге, причем не только физически. Это нельзя было не заметить. Если это заметил Кертис за два дня общения с ними, то Джек Дон-нер наверняка все понял сразу.
Вывод: в любовном треугольнике третий всегда лишний.
Он слушал программу Пэрис Гибсон, и его гнев нарастал.
Она ни разу не упомянула его, Валентино Она только без умолку трещала о Джейни Кемп. И родители-то ждут не дождутся ее возвращения живой и здоровой. И друзья-то волнуются о ее безопасности. И вообще Джейни Кемп просто кладезь неисчислимых добродетелей.
Какой фарс! Джейни говорила ему, как ненавидит своих родителей, и это чувство было взаимным. Друзья? Она приобретала трофеи, а не друзей. А что касается добродетелей, то их у Джейни просто не было.
Но если послушать Пэрис, то Джейни Кемп святая. Красивая, очаровательная, дружелюбная, добрая. Американский идеал, да и только.
– Если бы ты видела ее сейчас, Пэрис, – сдавленно хихикнув, прошептал он.
Теперь Джейни внушала ему такое отвращение, что он заглянул к ней всего на несколько минут. Она больше не выглядела красивой и желанной. Ее волосы, некогда шелковистые и вьющиеся, напоминали старую веревку, обмотавшуюся вокруг ее головы. Лицо стало землистым. Глаза, раньше такие манящие или игривые, казались безжизненными и пустыми. Она едва осознала его присутствие в комнате, смотрела в никуда, не мигнув даже тогда, когда он щелкнул пальцами у нее перед носом.
Джейни вела себя как полумертвая, а выглядела еще хуже. Душ помог бы ей, но он не собирался утруждать себя и нести ее на руках в ванную, мыть, вытирать, укладывать обратно.
Он должен был найти выход из той ситуации, которую сам создал. Времени для принятия решения оставалось совсем немного. Он дал Пэрис срок – семьдесят два часа, и если у него есть характер и гордость, то он должен соблюдать собственные условия.
Джейни превратилась в большую помеху, чем он думал. И потом, еще оставался вопрос, что делать с Пэрис.
На самом деле он собирался только привезти Джейни в эту комнату и сделать с ней то, о чем она просила. Она была шлюхой, сама давала объявления и заявляла о своей готовности попробовать все, что ей могут предложить. Он всего лишь решил проверить, блефует она или нет. Нет, она не хвасталась. Джейни доказала свою склонность к тому, чтобы ее унижали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62