Они же клятву там дают. Про честь и всякое такое.
- А юннаты - это кто? - перевел Иван разговор в более конкретное русло.
- Кому биология нравится. Тут так. Первые три класса тебя учат, как сами хотят. А потом - специализация: не хочешь геометрию - не учи, но вместо нее что-то другое надо выбрать. Я выбрал финансовый менеджмент, а теперь думаю - не потяну. Лучше, наверное, геометрия.
- Слышь, а почем это, у юннатов?
- Ну, я точно не знаю. Хочешь, сходим, спросим?
- Хочу.
У юннатов шло занятие, о чем свидетельствовала надпись на электронном табло над дверьми: "Не входить. Идет урок". Правда, в большое стеклянное окно от пола до потолка было видно, что там происходит. Рядом с дверью был небольшой динамик, из которого слышен веселый голос молодой, в кокетливой прическе, училки:
- Вы уже знаете: крысы, которым в те центры мозга, которые ведают счастьем, вживили электроды, готовы тысячи раз, забыв про сон и еду, нажимать педальку, подающую ток на эти контакты. Обычно об этом говорят к тому, что удовольствия, в том числе зрелища, при манипулировании массами порой даже важнее хлеба, то бишь, голода. Если вы покажете толпе врага и дадите его разорвать, она простит вам недостаток пищи.
Гораздо реже вспоминают, что помимо центров рая, в мозгу есть и центры ада. Московские психологи ставили в клетку к крысам две автопоилки: одну с обычной водой, другую - с водкой, разбавленной молоком. Пока все шло нормально, животные пили только воду. Но когда начали подавать ток на электроды, вживленные в центры ада, крысы сразу переходили на водку - спасались от душевных мук. Они очень быстро становились алкоголиками, пили водку и после того, как переставали раздражать зону ада в мозгах. И только после того, как раз за разом воздействовали на их центры счастья, животные возвращались к нормальной воде. Какие выводы можно из этого сделать? Ну, скажи, Шкандыбин? - она кивком пригласила ответить стеснительного кудрявого мальчика.
- Я думаю, -сказал тот, - что чем примитивнее человек, тем скорее он, если у него стресс или фрустрация, прибегнет к алкоголю.
- Ну, это на поверхности. А какие из этого практические выводы можно сделать, а, Бадалка?
Встала мордастенькая, похожая на отличницу девочка и громко заявила:
- На пьяницу ни в каком деле положиться нельзя. Я бы за такого замуж никогда не вышла!
Сидевшая рядом с ней худышка в роскошном платье хихикнула:
- А где ты сейчас непьющего найдешь? У всех стресс, все и пьют!
- Тише, Дмитрохина. Скажи ты, Лугачев.
- Нужно, чтоб всегда была дешевая водка. И пусть желающие снимают стресс. Это лучше, чем восстание неудачников против тех, кому в жизни повезло.
- Но это же ведет к массовому алкоголизму! - возмутилась Бадалка.
- Ну и бог с ним, - отмахнулся Лугачев. - Зато меньше станут бунтовать.
- Интересная мысль. Это ты сам догадался? - спросила учительница.
- Нет, это мама говорит: не запретили бы водку, СССР до сих пор бы существовал.
- Верно подмечено. Молодец, что к месту вспомнил. Получаешь десять шишек. Еще Екатерина II говорила, что пьющим народом легче управлять. Поэтому в середине позапрошлого века, когда крестьяне громили кабаки и не давали в их селах торговать спиртным, их расстреливали из пушек, как самых опасных бунтовщиков.
- Жалко людей, - сказала девочка со смешными косичками.
- Жалко, Андропович? А себя, своих родных, когда попрут на них трезвые неудачники, тебе не жалко? - удивилась учительница.
Ивану стало скучно: эти ученики все такие умные-занудные, все знают, на все у них готов ответ. Пьяных он не любил, и слушать о них просто не имело смысла. Пустая Трата времени! Ванька потянул провожатого за рукав и увел от прозрачной стены:
- Не, мне это неинтересно. А где тут у вас платят больше всего?
- Как где? В дирекции конечно!
XXIII
Ольга Белова стояла у высокого окна офиса Фонда Реставрации и смотрела на два встречных световых потока фар на дне улицы. Снизу доносилось урчание моторов, скрип тормозов, гудки нетерпеливых водителей и шум толпы, сильно приглушенные тройным стеклопакетом. Лакированные крыши машин сверкали в свете вечерних фонарей, их пассажиры спешили куда-то, на что- то надеялись, радовались жизни. Все, кроме нее, Ольги.
Она только что ознакомилась со справкой о доходах и расходах Фонда за третий квартал текущего года. И последних, то есть раходов, было гораздо больше, чем первых, то есть доходов. А Шмидт при этом как ни в чем ни бывало сидит за столом Белова и играет на его компьютере в какую-то стрелялку, ушел с головой в киберпрост- ранство. Нет его здесь. Вот эта способность мужиков играть в свои игрушки, когда мир рушится и не понятно, что будет завтра, приводила ее в бешенство. Да еще включил звук на полную мощность. И Белов был точно такой же!
- Что ты собираешься делать? - спросила она, не оборачиваясь.
Молчанье было ей ответом. Да еще взрывы, выстрелы, хрипы и стоны несчастных монстров.
Она повернулась и уставилась на Митю тем тяжелым взглядом, от которого у того сразу портилось настроение.
Но с недавних пор ему стало плевать, что она им недовольна. И как ни странно, это ее к нему и притягивало. Избалованная Ольга никак не могла понять, как это она может кого-то оставить равнодушным?!
Но еще больше ее беспокоило собственное финансовое положение. Когда Белов был рядом, она могла говорить о том, что на деньги и роскошь ей плевать. Но сейчас, когда вокруг не было заметно желающих из всех сил ей услужить, ее мироощущение несколько изменилось. И не потому, что она стала корыстолюбивой. Для этого тоже нужен определенный характер, которым Ольга не обладала. Просто срабатывал простой рефлекс: то, что кажется не очень нужным, пока оно есть, становится крайне необходимым, когда это отбирают для кого-то другого.
А ее Митю, того самого немногословного услужливого Шмидта, который еще недавно готов был целовать ей ноги, точно подменили. Судя по справке, он тратит безумные деньги на собственную охрану и гораздо меньше уделяет внимания делам Фонда.
- Ну что ты молчишь? Ты собираешься хоть что-нибудь делать? - спросила она снова более требовательным тоном.
Шмидт будто не слышал: он воевал с монстрами. Тогда Ольга подошла к блоку питания компьютера и выдернула вилку из розетки... Словно очнувшись, Шмидт закинул руки за голову, потянулся и лениво спросил:
- А ты хочешь что-то делать? Пожалуйста. Проблем хватает. Налицо организованный накат на все наши филиалы. Таможня задержала наши вагоны с металлом. И не известно, куда делся наш состав с холодильниками и кондиционерами. Банк напутал со счетами, и нечем смазать таможню и забашлять железнодорожников. Еще? Кабан набрал силу и снова вышел на тропу войны. Он наезжает на наши точки по всей Москве! Вот... - Шмидт выдвинул ящик стола, достал-из него пистолет и, положив на стол перед собой, пододвинул к Ольге. - Вот, возьми. Это на тот случай, если решишь Кабана загасить. Белов бы именно так и поступил. Еще? Подрядчик должен нашу долю от дома на Краснохолмской, но он клянется, что все забрали Тушковские и менты. Поедешь разбираться? Тачка - у входа, броник - в шкафу, пистолет у тебя уже есть.
- Как тебе не стыдно! - пустила Ольга в ход главный козырь. - Кто из нас мужчина?
- И в самом деле, - удивился Шмидт, - кто тут мужик? Неужели я? Тогда, значит, ты - женщина?! Тогда чего рот открываешь, пока тебя не спросили? Ты уж определись, дорогая. Если-ты главная, то - разруливай ситуацию сама. А если нет, то умолкни и жди, когда взрослые дяденьки что-нибудь придумают. Если все так плохо, незачем было покупать эту чертову скрипку, - Дмитрий уже не первый день пенял ей за это более чем несвоевременное приобретение, а ей нечего было возразить. Она все-таки купила eel
Ольга замолчала. Ей было известно, что в США ежегодно создается примерно шестьсот тысяч фирм. Затем в течение года около четырехсот пятидесяти тысяч из них - разоряются. И это в Соединенных Штатах, где дети с искусственным молоком из пластиковой бутылки, поскольку американские матери берегут форму груди, усваивают рыночные заповеди.
А в России, где маркетинг все еще существует на уровне "не обманешь - не продашь, не обвесишь - не заработаешь", разоряются почти девяносто девять процентов вновь образованных фирм. Жесткий естественный отбор в действии.
Но Ольге казалось, что эта печальная статистика никоим образом ее не касается. Она надея-лась, что ей удастся уберечь от распада и разорения империю Белова, которая досталась ей по наследству от пропавшего без вести мужа. Расставаться с этой иллюзией ей не хотелось и даже было больно. Главным образом потому, что это означало бы признание своей собственной некомпетентности и, следовательно, его, Белова, превосходства. При нем-то Фонд пусть и не без проблем, но развивался по восходящей. "Чтоб ты сдох, Белов", - подумала в сердцах Ольга.
Рассчитывать ей сейчас было не на кого, кроме Шмидта. Она умела давать неплохие советы. Но одно дело советовать, а другое - их реализовать. Она, например, ничего не понимала в силовых акциях. Это мог и знал, как делать, только Митя. Она постаралась улыбнуться ему и сказала, в оптимальной пропорции перемешав в голосе нежность, ласку и ехидство:
- Ну и что же эти замечательные дяденьки придумали?
- Давно бы так, - без малейшего торжества в голосе ответил Шмидт, пропуская мимо ушей ее язвительный тон. - Ты не задавалась самым очевидным вопросом?
- Каким?
- Почему Белов бросил и тебя, и Фонд Реставрации, в который вложил столько сил и средств? И почему до сих пор я жив?
- Он не знает про нас с тобой?
- Не смеши. Белов не знает о том, что ты мне дала?
- Какая ты свинья! - крикнула обиженная до глубины души Ольга, тбпнув ногой.
- В смысле? - удивился Шмидт. - А-а, ну пусть будет - спала со мной, если это тебе больше нравится? Или копулировала - еще лучше? Разве тут в словах дело? Ты в суть смотри, в корень.
Ольга смотрела на него полными слез глазами. Она начала понимать, что Шмидт чем-то страшно обижен и мстит ей. Но за что? За что? За то ли, что она ему отдалась, думая, что приобретает нового, надежного друга. Сначала ведь он относился к ней с трепетом, чуть ли не носил на руках! Все изменилось после того дорожного* происшествия с Ванькой, когда тот чуть не попал под рефрижератор, а Дмитрий его спас. Головой он что ли ударился?
Да, что-то здесь не срастается. Саша жив, и что он должен думать о них со Шмидтом? А то, что теперь их связь, возникшая после покушения, выглядит, как причина этого покушения! Но если так, тогда почему, действительно, Шмидт до сих пор жив?
- Ты думаешь, небось: "нет человека - нет проблемы", так? - усмехнулась она. - А ты не задумывался над тем, что становится с теми, кто активно применял этот принцип? Где они? Вспомни. Они там же - в могиле. Ты знаешь, на чем горит большинство? На непонимании одного простого закона. Он гласит: решение любой проблемы означает появление как минимум двух новых! Как минимум. Возьми простой и типичный случай. У человека нет денег. И он думает: вот бы мне хоть немного разбогатеть, сразу станет легче. И вот, допустим, нашел он деньги. И что? Одна его проблема решилась. Зато появились другие: эти деньги надо куда-то спрятать, чтобы не украли, эти деньги надо во что-то вложить, чтобы не обесценились, эти деньги надо на что-то тратить, а соблазнов и возможностей вокруг столько, что выбрать не просто, глаза разбегаются! А ведь еще появился риск быть в любую минуту убитым из- за этих денег... То же самое и с убийствами. Я думаю, Белов под конец уже начал это понимать: каждое убийство не столько решает, сколько порождает все новые и новые проблемы. С наследниками, с дележкой, со свидетелями, с конкурентами, с милицией, наконец...
- Ну-ну, это все слишком заумно, философия, а в жизни все гораздо проще,- покачал головой Шмидт. - Ты не увиливай от ответа, почему Белов оставил в живых нас с тобой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35