а успеет ли она передать подпольщикам в миссии это важное поручение? Что случится с партизанами в миссии, если она опоздает?.. Что с ними будет?!
Цзинь Фын в страхе прижимала к пылающим щекам похолодевшие ладошки.
Она ещё раз поднялась с земляного пола галереи и ещё раз заставила себя идти вперёд. А идти становилось все тяжелей, все труднее было передвигать израненные ноги. К тому же мысль о том, что, кажется, она опять приближается к тупику, приводила её в смятение. И тут, ей вдруг почудился звук… Звук под землёй?.. Это было так неожиданно, что она не поверила себе. Тем не менее это было так: кто-то шевелился впереди, в чёрном провале подземелья.
— Кто здесь? — спросила она, невольно понизив голос до шёпота.
Никто не отозвался. Но это не могло её обмануть.
— Кто тут?
И на этот раз таким же осторожным шёпотом ей ответили:
— Мы.
«Мы»! Человек был не один! Значит, отсюда есть выход!
У Цзинь Фын закружилась голова, она схватилась за выступ стены, сделала ещё несколько неверных шагов и, почувствовав рядом с собой тепло человеческого дыхания, остановилась. Ей хотелось заплакать, хотя она ни разу не плакала, с тех пор как пришла к партизанам. Даже когда убили Цзинь Го… Но сейчас… сейчас ей очень хотелось заплакать. И все-таки она не заплакала: ведь «красные кроты» не плакали никогда. А может быть, она не заплакала и потому, что, опустившись на землю рядом с кем-то, кого не видела, тотчас уснула.
Ей показалось, что она едва успела закрыть глаза, как веки её опять разомкнулись, но, словно в чудесной сказке, вокруг неё уже не было промозглой темноты подземелья. Блеск далёких звёзд над головой сказал ей о том, что она на поверхности.
Свет звёзд был слаб, но привыкшим к темноте глазам Цзинь Фын его было достаточно, чтобы рассмотреть вокруг себя молчаливые н неподвижные фигуры сидевших на корточках детей. Вглядевшись в склонившееся над ней лицо мальчика, Цзинь Фын узнала Чунь Си.
Глава восьмая
1
Женщина, называвшая себя Адой, сидела на веранде в кресле-качалке, и в руке её дымилась почти догоревшая сигарета, о которой она, видимо, вспомнила лишь тогда, когда жар коснулся пальцев. Она отбросила окурок, но уже через минуту новая сигарета дымилась в её руке, и снова, как прежде, она, забыв о сигарете, не прикасалась к ней губами. Сейчас, когда никто за нею ен наблюдал, она уже не казалась такой молодой и сильной. Горькая складка легла вокруг рта, и в глазах, лучившихся недавно неистощимой энергией, была только усталость.
Ада задумчиво смотрела в сад. Но как только на дорожке показалась Ма, рука Ады, державшая сигарету, потянулась к губам, складка вокруг рта исчезла, глаза сощурились в улыбке.
Когда Ма, подходя к веранде, увидела гостью, её лица тоже претерпело превращение: на нём не осталось и следа недавней задумчивости. Она постаралась изобразить на лице приветливость в тоже опустилась в кресло.
Сумеречная полутьма быстро заполняла веранду, и женщинам становилось уже трудно следить за выражением лиц друг друга.
После долгого молчания, убедившись в том, что, кроме них, тут никого нет, мисс Ада неожиданно проговорила:
— Перестаньте играть со мной.
Ма почувствовала, как струя колкого холода сбежала в пальцы, как ослабли колени. «Вот оно! — подумала она. — Значит, я все же разоблачена».
Хотя полумрак скрывал лицо Ма, её собеседница по мелким, едва уловимым признакам угадала впечатление, произведённое её словами. Не вставая с качалки и подавшись всем корпусом вперёд, она быстро проговорила:
— Мне кажется, что жизнь здесь не так уж плоха. Не правда ли?
Это было так неожиданно: пароль партизанского уполномоченного в устах предательницы, гоминдановской шпионки! Ма не могла удержать возгласа удивления. Она ждала от гостьи чего угодно, только не этого пароля.
— Повторите… пожалуйста, повторите, — растерянно проговорила она.
— Вы мне не верите?
— Это так… неожиданно…
Женщины молчали. Ада почувствовала, как трудно Ма довериться ей, Аде, хотя Ма и не вправе была подозревать её, произнёсшую пароль. Она наклонилась к Ма и, глядя ей в глаза, горячо заговорила:
— Моё настоящее имя Мэй, я дочь прачки, много лет назад уехавшей на заработки за океан. Я вернулась на родину для того, чтобы отдать народу всё своё знание иностранцев, свою решительность и ненависть к интервентам, беспощадно эксплуатирующим мой народ… Прошлой ночью, когда я вылетела для прыжка в районе близ Сюйгоу, меня выследили и выслали навстречу полицейскую шпионку Аду — тоже китаянку. Мне удалось устранить её, взять документы, переодеться — и вот я здесь под именем Ады. На наше счастье, настоящая Ада, как и я, только что прибыла из-за границы и её почти никто здесь не знал в лицо…
— И никто не знает, что настоящей Ады нет? — спросила Ма, с восхищением глядя на собеседницу.
— Никто не знает. Даже наши. Партизаны, узнав, что убитая одета в синий комбинезон, решили, что погибла я. И я не имею возможности опровергнуть это… Ну, теперь вы знаете, кто я?
— Это так… удивительно…
— Но вы верите мне?
— Да… конечно…
Ада-Мэй поднялась и, шагнув к Ма, протянула ей руку. Ма, не в силах больше сдерживать охватившее волнение, отвернулась, чтобы скрыть выступившие на глазах слезы:
— Я так истосковалась по праву смотреть людям в глаза!
— Но мы с вами не скоро ещё сможем позволить себе это! Мы должны сохранить доверие врагов и на то время, когда их здесь уже не будет. Разве вы сомневаетесь в том, что они будут продолжать борьбу всеми средствами, какие смогут использовать? Их агентура будет, здесь непременно! И мы с вами… да, мы с вами должны её знать!
Ма слушала молча, с плотно сжатыми губами. Ада-Мэй крепко пожала руку Ма и огляделась.
— Ни один человек здесь не должен знать, кто я. Слышите?
Ма не успела ничего ответить — Ада-Мэй приложила палец к губам. В комнату входил Биб. Ма поспешно вышла.
— Вы осмотрели окрестности? — спросила Биба Ада-Мэй. — Необходимо помнить: на нас лежит ответственность за жизнь таких людей, как Баркли и Янь Ши-фан.
Бибу очень хотелось разразиться длинной тирадой, но взгляд Ады-Мэй остановил его, и он ограничился тем, что проговорил:
— Лишь только высокие гости переступят порог миссии, их драгоценные особы будут в безопасности. Миссия превратится в крепость.
Биб подошёл к двери и, распахнув её, крикнул:
— Кароль! Эй, Кароль!
С помощью Кароля Биб продемонстрировал Аде-Мэй все средства защиты, какими располагала миссия. Из-под полосатых маркиз, таких мирных на вид, спустились стальные шторы, пулемёты оказались скрытыми под переворачивающимися креслами.
— Миссионеры были предусмотрительны, — сказал Биб.
— Да, миссия — настоящая крепость, — согласилась Ада-Мэй.
Она стояла, погруженная в думы.
— Вы никогда не замечали: самые интересные открытия делаются нами неожиданно? — проговорила она. — И… как бы это сказать… по интуиции.
— О, интуиция для агента все! — согласился Биб. — Мы должны с первого взгляда определять человека. Вот, например, я сразу разгадал повариху Анну, ещё раньше, чем у нас были улики против неё.
— Опасный враг! — сказал Кароль.
Ада-Мэй не спеша закурила и, прищурившись, оглядела агентов:
— Больше вы никого не приметили?
— А что? — Биб замер с удивлённо открытым ртом.
— Так, ничего… — неопределённо ответила она. — Я приготовила вам маленький сюрприз.
— Мы сгораем от любопытства.
— Дичь слишком неожиданна и интересна. Я покажу её вам, когда капкан захлопнется.
— О мисс Ада, я легко представляю себе, как это замечательно! Мы уже знаем, на что вы способны, — улыбнулся Биб.
— Вот как?!
— О да, мы слышали о вашем поединке с красной парашютисткой.
— Скоро я начну действовать, следите за мной, — продолжая неторопливо пускать дым, сказала она. — Это может оказаться для вас интересным.
— Мы уже видим: высшая школа!
— Сегодня мой капкан не будет пустовать.
— И, судя по охотнику, дичь будет крупной, — угодливо улыбнулся Биб.
— Вот что, — нахмурившись, сказала Ада-Мэй, — я вас все же прошу проверить парк, все окрестности миссии. Сейчас же, сию минуту…
Оба агента нехотя вышли.
Женщина опустилась в кресло и, уперев локти в подлокотники, сцепила пальцы. Её подбородок лёг на руки. Она глубоко задумалась и долго сидела не шевелясь. Потом бесшумно поднялась и тихо пошла в кухню.
2
От яркого света лампы, отбрасываемого сверкающим кафелем стен кухни, Ада-Мэй зажмурилась.
У Дэ с удивлением посмотрела на гостью.
— Здравствуйте, тётушка У Дэ! — сказала та.
— Говорят, нанялись к нам, — с обычной для неё суровостью буркнула в ответ У Дэ. — Поздравить вас не могу. Придётся вам лечить всякую дрянь. Иностранцы ведут себя с нами, как с неграми у себя дома. Если бы сын не служил здесь, никакая нужда не загнала бы меня сюда.
— А я думала, вы верующая католичка.
— О да, было время — я верила в бога. И в чудеса его верила. Но старый Чан избавил меня от этого лучше, чем пропаганда коммунистов. Зло взяло верх над добром. Тёмные ангелы царят над миром, а не бог. Ну, а переходить в сатанинскую веру мне поздно. Вот мой У Вэй и радуется теперь тому, что его старая мать стала неверующей. Не знаю только, как быть перед смертью: перед кем исповедаться и кто причастит меня, чтобы апостол Пётр не захлопнул перед моим носом врата рая? Не могу же я обречь мою нетленную душу на вечные муки в аду, куда попадут все гоминдановцы! Это плохое общество для честной китаянки.
Гостья рассмеялась было, но, пристально поглядев на старуху, обеспокоенно сказала:
— Вы очень бледны. Наверно, устали?
— Голова болит, доктор. Временами кажется, будто их у меня две. И сердце… вот…
У Дэ взяла руку гостьи и приложила к своей груди.
Та прислушалась к биению её сердца.
— У меня есть для вас лекарство, — сказала она.
— Ах, лекарства! — У Дэ безнадёжно отмахнулась. — Все перепробовала.
— Я вам кое-что дам. Я хорошо знаю, что значит больное сердце.
— В ваши-то годы — сердце?
— Разве жизнь измеряется календарём? — Молодая женщина вздохнула. — На мою долю выпало достаточно, чтобы износить два сердца… — И вдруг потянула носом как ни в чём не бывало. — На ужин что-то вкусненькое?
У Дэ сочувственно покачала головой. Её проворные руки освободили угол кухонного стола; появился прибор.
— Теперь я могу вам признаться, — весело сказала Ада-Мзй, — что не ела уже два дня… A вам… вам следует принять вот это.
И Ада-Мэй дала старой У Дэ порошок.
3
Ма выключила свет и осталась в темноте. Ей хотелось обдумать создавшееся положение. Голова кружилась от сбивчивых мыслей. Все было так сложно и странно…
В комнате долго царила тишина. Издали, по-видимому из кухни, изредка долетал звон посуды. Ма закрыла глаза и, кажется, даже задремала. Но вот её заставил вздрогнуть скрип осторожно отворённой двери, луч света упал поперёк комнаты. Ма не шевельнулась. В комнату вошла женщина, назвавшая себя агентам Адой, а ей, Ма, назвавшая себя Мэй. Не замечая Ма, она на цыпочках приблизилась к телефону и после некоторого раздумья, как если бы силилась что-то вспомнить, прикрывая рот рукой, неуверенно сказала в трубку:
— Коммутатор военной миссии?.. Дайте сто седьмой… О, это вы, капитан?! Все в порядке… Категорически прошу: теперь же оцепите миссию. Никто ни под каким предлогом не должен сюда проникнуть. После приезда наших гостей отмените пропуска всем, вплоть до полиции и жандармерии. Слышите: никаких пропусков! — Ада-Мэй оглянулась на дверь. — Подождите у аппарата. — Она положила трубку, одним прыжком оказалась у двери и быстро её отворила. Там никого не было. То же самое сна проделала и с другой дверью, с тем же результатом. Вернулась к телефону. — Слышите?.. Нет, нет, это так — маленькая проверка. Нет. Мне никого не нужно. Довольно Биба и Кароля. Да, больше ничего.
Она повесила трубку и закурила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
Цзинь Фын в страхе прижимала к пылающим щекам похолодевшие ладошки.
Она ещё раз поднялась с земляного пола галереи и ещё раз заставила себя идти вперёд. А идти становилось все тяжелей, все труднее было передвигать израненные ноги. К тому же мысль о том, что, кажется, она опять приближается к тупику, приводила её в смятение. И тут, ей вдруг почудился звук… Звук под землёй?.. Это было так неожиданно, что она не поверила себе. Тем не менее это было так: кто-то шевелился впереди, в чёрном провале подземелья.
— Кто здесь? — спросила она, невольно понизив голос до шёпота.
Никто не отозвался. Но это не могло её обмануть.
— Кто тут?
И на этот раз таким же осторожным шёпотом ей ответили:
— Мы.
«Мы»! Человек был не один! Значит, отсюда есть выход!
У Цзинь Фын закружилась голова, она схватилась за выступ стены, сделала ещё несколько неверных шагов и, почувствовав рядом с собой тепло человеческого дыхания, остановилась. Ей хотелось заплакать, хотя она ни разу не плакала, с тех пор как пришла к партизанам. Даже когда убили Цзинь Го… Но сейчас… сейчас ей очень хотелось заплакать. И все-таки она не заплакала: ведь «красные кроты» не плакали никогда. А может быть, она не заплакала и потому, что, опустившись на землю рядом с кем-то, кого не видела, тотчас уснула.
Ей показалось, что она едва успела закрыть глаза, как веки её опять разомкнулись, но, словно в чудесной сказке, вокруг неё уже не было промозглой темноты подземелья. Блеск далёких звёзд над головой сказал ей о том, что она на поверхности.
Свет звёзд был слаб, но привыкшим к темноте глазам Цзинь Фын его было достаточно, чтобы рассмотреть вокруг себя молчаливые н неподвижные фигуры сидевших на корточках детей. Вглядевшись в склонившееся над ней лицо мальчика, Цзинь Фын узнала Чунь Си.
Глава восьмая
1
Женщина, называвшая себя Адой, сидела на веранде в кресле-качалке, и в руке её дымилась почти догоревшая сигарета, о которой она, видимо, вспомнила лишь тогда, когда жар коснулся пальцев. Она отбросила окурок, но уже через минуту новая сигарета дымилась в её руке, и снова, как прежде, она, забыв о сигарете, не прикасалась к ней губами. Сейчас, когда никто за нею ен наблюдал, она уже не казалась такой молодой и сильной. Горькая складка легла вокруг рта, и в глазах, лучившихся недавно неистощимой энергией, была только усталость.
Ада задумчиво смотрела в сад. Но как только на дорожке показалась Ма, рука Ады, державшая сигарету, потянулась к губам, складка вокруг рта исчезла, глаза сощурились в улыбке.
Когда Ма, подходя к веранде, увидела гостью, её лица тоже претерпело превращение: на нём не осталось и следа недавней задумчивости. Она постаралась изобразить на лице приветливость в тоже опустилась в кресло.
Сумеречная полутьма быстро заполняла веранду, и женщинам становилось уже трудно следить за выражением лиц друг друга.
После долгого молчания, убедившись в том, что, кроме них, тут никого нет, мисс Ада неожиданно проговорила:
— Перестаньте играть со мной.
Ма почувствовала, как струя колкого холода сбежала в пальцы, как ослабли колени. «Вот оно! — подумала она. — Значит, я все же разоблачена».
Хотя полумрак скрывал лицо Ма, её собеседница по мелким, едва уловимым признакам угадала впечатление, произведённое её словами. Не вставая с качалки и подавшись всем корпусом вперёд, она быстро проговорила:
— Мне кажется, что жизнь здесь не так уж плоха. Не правда ли?
Это было так неожиданно: пароль партизанского уполномоченного в устах предательницы, гоминдановской шпионки! Ма не могла удержать возгласа удивления. Она ждала от гостьи чего угодно, только не этого пароля.
— Повторите… пожалуйста, повторите, — растерянно проговорила она.
— Вы мне не верите?
— Это так… неожиданно…
Женщины молчали. Ада почувствовала, как трудно Ма довериться ей, Аде, хотя Ма и не вправе была подозревать её, произнёсшую пароль. Она наклонилась к Ма и, глядя ей в глаза, горячо заговорила:
— Моё настоящее имя Мэй, я дочь прачки, много лет назад уехавшей на заработки за океан. Я вернулась на родину для того, чтобы отдать народу всё своё знание иностранцев, свою решительность и ненависть к интервентам, беспощадно эксплуатирующим мой народ… Прошлой ночью, когда я вылетела для прыжка в районе близ Сюйгоу, меня выследили и выслали навстречу полицейскую шпионку Аду — тоже китаянку. Мне удалось устранить её, взять документы, переодеться — и вот я здесь под именем Ады. На наше счастье, настоящая Ада, как и я, только что прибыла из-за границы и её почти никто здесь не знал в лицо…
— И никто не знает, что настоящей Ады нет? — спросила Ма, с восхищением глядя на собеседницу.
— Никто не знает. Даже наши. Партизаны, узнав, что убитая одета в синий комбинезон, решили, что погибла я. И я не имею возможности опровергнуть это… Ну, теперь вы знаете, кто я?
— Это так… удивительно…
— Но вы верите мне?
— Да… конечно…
Ада-Мэй поднялась и, шагнув к Ма, протянула ей руку. Ма, не в силах больше сдерживать охватившее волнение, отвернулась, чтобы скрыть выступившие на глазах слезы:
— Я так истосковалась по праву смотреть людям в глаза!
— Но мы с вами не скоро ещё сможем позволить себе это! Мы должны сохранить доверие врагов и на то время, когда их здесь уже не будет. Разве вы сомневаетесь в том, что они будут продолжать борьбу всеми средствами, какие смогут использовать? Их агентура будет, здесь непременно! И мы с вами… да, мы с вами должны её знать!
Ма слушала молча, с плотно сжатыми губами. Ада-Мэй крепко пожала руку Ма и огляделась.
— Ни один человек здесь не должен знать, кто я. Слышите?
Ма не успела ничего ответить — Ада-Мэй приложила палец к губам. В комнату входил Биб. Ма поспешно вышла.
— Вы осмотрели окрестности? — спросила Биба Ада-Мэй. — Необходимо помнить: на нас лежит ответственность за жизнь таких людей, как Баркли и Янь Ши-фан.
Бибу очень хотелось разразиться длинной тирадой, но взгляд Ады-Мэй остановил его, и он ограничился тем, что проговорил:
— Лишь только высокие гости переступят порог миссии, их драгоценные особы будут в безопасности. Миссия превратится в крепость.
Биб подошёл к двери и, распахнув её, крикнул:
— Кароль! Эй, Кароль!
С помощью Кароля Биб продемонстрировал Аде-Мэй все средства защиты, какими располагала миссия. Из-под полосатых маркиз, таких мирных на вид, спустились стальные шторы, пулемёты оказались скрытыми под переворачивающимися креслами.
— Миссионеры были предусмотрительны, — сказал Биб.
— Да, миссия — настоящая крепость, — согласилась Ада-Мэй.
Она стояла, погруженная в думы.
— Вы никогда не замечали: самые интересные открытия делаются нами неожиданно? — проговорила она. — И… как бы это сказать… по интуиции.
— О, интуиция для агента все! — согласился Биб. — Мы должны с первого взгляда определять человека. Вот, например, я сразу разгадал повариху Анну, ещё раньше, чем у нас были улики против неё.
— Опасный враг! — сказал Кароль.
Ада-Мэй не спеша закурила и, прищурившись, оглядела агентов:
— Больше вы никого не приметили?
— А что? — Биб замер с удивлённо открытым ртом.
— Так, ничего… — неопределённо ответила она. — Я приготовила вам маленький сюрприз.
— Мы сгораем от любопытства.
— Дичь слишком неожиданна и интересна. Я покажу её вам, когда капкан захлопнется.
— О мисс Ада, я легко представляю себе, как это замечательно! Мы уже знаем, на что вы способны, — улыбнулся Биб.
— Вот как?!
— О да, мы слышали о вашем поединке с красной парашютисткой.
— Скоро я начну действовать, следите за мной, — продолжая неторопливо пускать дым, сказала она. — Это может оказаться для вас интересным.
— Мы уже видим: высшая школа!
— Сегодня мой капкан не будет пустовать.
— И, судя по охотнику, дичь будет крупной, — угодливо улыбнулся Биб.
— Вот что, — нахмурившись, сказала Ада-Мэй, — я вас все же прошу проверить парк, все окрестности миссии. Сейчас же, сию минуту…
Оба агента нехотя вышли.
Женщина опустилась в кресло и, уперев локти в подлокотники, сцепила пальцы. Её подбородок лёг на руки. Она глубоко задумалась и долго сидела не шевелясь. Потом бесшумно поднялась и тихо пошла в кухню.
2
От яркого света лампы, отбрасываемого сверкающим кафелем стен кухни, Ада-Мэй зажмурилась.
У Дэ с удивлением посмотрела на гостью.
— Здравствуйте, тётушка У Дэ! — сказала та.
— Говорят, нанялись к нам, — с обычной для неё суровостью буркнула в ответ У Дэ. — Поздравить вас не могу. Придётся вам лечить всякую дрянь. Иностранцы ведут себя с нами, как с неграми у себя дома. Если бы сын не служил здесь, никакая нужда не загнала бы меня сюда.
— А я думала, вы верующая католичка.
— О да, было время — я верила в бога. И в чудеса его верила. Но старый Чан избавил меня от этого лучше, чем пропаганда коммунистов. Зло взяло верх над добром. Тёмные ангелы царят над миром, а не бог. Ну, а переходить в сатанинскую веру мне поздно. Вот мой У Вэй и радуется теперь тому, что его старая мать стала неверующей. Не знаю только, как быть перед смертью: перед кем исповедаться и кто причастит меня, чтобы апостол Пётр не захлопнул перед моим носом врата рая? Не могу же я обречь мою нетленную душу на вечные муки в аду, куда попадут все гоминдановцы! Это плохое общество для честной китаянки.
Гостья рассмеялась было, но, пристально поглядев на старуху, обеспокоенно сказала:
— Вы очень бледны. Наверно, устали?
— Голова болит, доктор. Временами кажется, будто их у меня две. И сердце… вот…
У Дэ взяла руку гостьи и приложила к своей груди.
Та прислушалась к биению её сердца.
— У меня есть для вас лекарство, — сказала она.
— Ах, лекарства! — У Дэ безнадёжно отмахнулась. — Все перепробовала.
— Я вам кое-что дам. Я хорошо знаю, что значит больное сердце.
— В ваши-то годы — сердце?
— Разве жизнь измеряется календарём? — Молодая женщина вздохнула. — На мою долю выпало достаточно, чтобы износить два сердца… — И вдруг потянула носом как ни в чём не бывало. — На ужин что-то вкусненькое?
У Дэ сочувственно покачала головой. Её проворные руки освободили угол кухонного стола; появился прибор.
— Теперь я могу вам признаться, — весело сказала Ада-Мзй, — что не ела уже два дня… A вам… вам следует принять вот это.
И Ада-Мэй дала старой У Дэ порошок.
3
Ма выключила свет и осталась в темноте. Ей хотелось обдумать создавшееся положение. Голова кружилась от сбивчивых мыслей. Все было так сложно и странно…
В комнате долго царила тишина. Издали, по-видимому из кухни, изредка долетал звон посуды. Ма закрыла глаза и, кажется, даже задремала. Но вот её заставил вздрогнуть скрип осторожно отворённой двери, луч света упал поперёк комнаты. Ма не шевельнулась. В комнату вошла женщина, назвавшая себя агентам Адой, а ей, Ма, назвавшая себя Мэй. Не замечая Ма, она на цыпочках приблизилась к телефону и после некоторого раздумья, как если бы силилась что-то вспомнить, прикрывая рот рукой, неуверенно сказала в трубку:
— Коммутатор военной миссии?.. Дайте сто седьмой… О, это вы, капитан?! Все в порядке… Категорически прошу: теперь же оцепите миссию. Никто ни под каким предлогом не должен сюда проникнуть. После приезда наших гостей отмените пропуска всем, вплоть до полиции и жандармерии. Слышите: никаких пропусков! — Ада-Мэй оглянулась на дверь. — Подождите у аппарата. — Она положила трубку, одним прыжком оказалась у двери и быстро её отворила. Там никого не было. То же самое сна проделала и с другой дверью, с тем же результатом. Вернулась к телефону. — Слышите?.. Нет, нет, это так — маленькая проверка. Нет. Мне никого не нужно. Довольно Биба и Кароля. Да, больше ничего.
Она повесила трубку и закурила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16