А ты?
Диксон встал из-за стола.
– Я доложу о твоем поведении, Хайд. Я старше тебя по положению – правила тебе известны. Здесь руковожу я. Однако мне интересно знать реакцию Генерального на твои утверждения, что ты послан им и что Касс неповинен в убийстве. Думаю, мы можем дать тебе связь.
– Браво! – облегченно воскликнул Майлз и туг же рассердился на себя, но главным образом на Хайда и, может быть, даже на Касса. Как просто было списывать со счетов Касса, даже злорадствовать по поводу его неудачи. Даже Шелли хотел только быть уверенным на случай, если ветер подует на него. Черт бы побрал долбаных приближенных и салонных шпионов. – Пошли, что ли?
Прочистив горло, Диксон торжественно, ну прямо дворецкий в дверях, произнес:
– Джим, не мог бы ты проводить Хайда в шифровальную... и побыть с ним, пожалуйста?
– Есть, сэр.
Майлз поспешил за Хайдом в приемную. Хайд заметил удивленно-насмешливое выражение на лице секретарши при виде раскрасневшегося и спешащего Майлза. Они проходили мимо высоких окон, через которые открывался вид на парк с ровными клетками живых изгородей, как будто изготовленными для рассчитанной на века шахматной игры. Все они Алисы, не подозревающие, что вот-вот натолкнутся на спрятавшуюся за кустом Червонную Даму. Майлз и Диксон так же глупы, как все, кто владычествовал здесь до них, Шармар собирается разделаться с Кассом...
...а ему надо убедить Шелли...
...нелегкое дело.
Спускающийся рядом по лестнице Майлз, опасливо глядя на Хайда, еле скрывал раздражение, беспокойство и презрение. Он имел дело с диким зверем. Навстречу попадались сотрудники и сотрудницы Верховного комиссариата – белые рубашки, яркие кофточки, безукоризненная речь. Они спустились в мраморный, украшенный колоннами вестибюль, и Майлз подтолкнул его к узкой лестнице, ведущей в цокольный этаж.
– Шелли не очень-то понравится, что ты ему звонишь, – пообещал Майлз.
– Приятного мало, – небрежно бросил Хайд.
В коридоре, куда они вошли, было прохладнее и пахло плесенью. Выкрашенные в грязно-желтый цвет голые стены.
– Времена быстро меняются. Теперь Касс, черт возьми, является большой обузой, – нажимал Майлз. В конце коридора у двери без таблички сидел охранник в тенниске. Из подмышки выпирала кобура. – Шармар стал премьер-министром. На положении Большого Друга... а знаешь, что они с Генеральным вместе учились в Оксфорде? Думаю, были приятелями.
– Знаю.
– Не стоит раскачивать лодку, Хайд. Должен понимать. Я бы подумал, понимаешь... что если уж посылают тебя, то значит убрать Касса. Ты уверен, что правильно понял задание?
Широкий розовый лоб Майлза блестел от пота. Сам он источал благодушие, будто только что прекрасно пообедал. Не больше чем на дюйм выше Хайда. Хайд испытывал непреодолимое желание двинуть головой этому нахалу и жополизу. Особенно из-за того, что в его наглой уверенности что-то было – какая-то доля правды. Держа руки в карманах, Хайд сжал кулаки.
– Что это с тобой, Майлз? Лишили удобств, пока не похудеешь или что-нибудь еще? – Повернулся к поднявшемуся со стула охраннику. – Пускай откроет дверь. – Майлз лишь предполагал, но его самоуверенность просто бесила. В общем-то он, как и Диксон, действительно верил, что Шелли махнет на Касса рукой.
– Роджерс, открой, пожалуйста, дверь.
– Есть, мистер Майлз.
Комната секретной связи, словно экспонат в тематическом музее. Защищенная комната времен «холодной войны» 1960 – 1990 гг. Когда за ними закрылась дверь, навстречу лениво поднялся скучающий от безделья молодой человек с модной трехдневной щетиной. Стол завален стаканчиками из-под кофе и старыми газетами. Экран ближнего к нему дисплея отвернут в сторону. До их прихода он был занят чтением дешевого издания о гражданской войне в Англии – должно быть, в спокойной обстановке готовился к экзамену в Открытом университете. Хайд ощущал себя нагрянувшей к племяннику богатой тетушкой, разглядывающей слой пыли на каминной доске и крышке стола.
– Это Джефф, – представил Майлз. – Хайд хочет получить прямую связь с домом, лично с Генеральным.
Джефф был, скорее, озадачен, чем поражен. Очевидно, имя Хайда ничего ему не говорило.
Касс прошел тот же путь, который предстоял Джеффу: самостоятельная учеба, удобная квартирка, непыльная работенка.
– Мистер Хайд?..
– Можно без «мистера», – ухмыльнулся Майлз.
– Берись за дело, приятель. Мне нужна речевая связь через быструю прокрутку. Налаживай. Если умеешь, займет пару минут.
Хайд отошел от аппаратуры, лишь бы не рядом с Майлзом. Джефф уже вызывал Лондон, а Майлз лениво разглядывал газету многодневной давности, найденную на одном из столов. Хайду вдруг вспомнилось лицо Касса во время их первой встречи. Недоумение, присущий любому заложнику, любой жертве страх. Почему меня? Каким образом меня? Зная, что обманом очутился в ужасном кошмаре, тогда как такие, как Майлз, посмеялись над ним и, махнув рукой, отправились читать старые газеты. То, что Майлз держал в руках английскую бульварную газетенку, вдруг представилось преднамеренным оскорблением. С газетной страницы, скорчив отвратительную рожу и высунув язык, на Хайда смотрел пустыми глазами какой-то футболист. Как будто из Бедлама. Для Касса же это было хуже Бедлама – страшное сознание собственной невиновности терзало его во сто крат мучительнее, чем лишение свободы. Жирный подонок, подумалось о Майлзе.
– Будет наконец связь? – набросился он на склонявшегося над микрофоном и магнитофонными бобинами Джеффа.
Тот испуганно оглянулся, как студент под холодным взглядом профессора, сомневающегося в его знаниях.
– Мистер Шелли уже вызван в защищенную комнату... э-э, мистер Хайд. Минуточку, – холодно добавил он, нервно бегая пальцами по скоростным бобинам.
Хайд подвинул стул от машинки к центральному пульту. Аппарат скоростной речевой связи был устаревшим и в общем ненужным. Он ассоциировался с операциями и не терпящими отлагательства решениями, касающимися людских судеб... и с прошлым. Быстро, тайно, едва ли не романтично. От одного общения с электроникой Хайд уже испытывал легкую собранность. Рядом с землистой щекой Джеффа зажглась лампочка, и тут же закрутились бобины, мгновенно остановились, с той же скоростью перемотались в обратную сторону, и включился звук. Голос Шелли. Строго, торопливо, слегка запыхавшись.
– Патрик? Почему раскрылся и впутал Верховный комиссариат? Что случилось?
Вторая бобина ожидала, когда заговорит Хайд. Никаких кнопок, включается голосом. Хайд нетерпеливо наклонился к микрофону. Мгновение в комнате слышался только шорох кондиционера да шуршание газеты в руках Майлза. Рядом по-детски возбужденное лицо не понимающего, что происходит, Джеффа.
– Касса нужно вызволять как можно быстрее. Он в плохой форме, невиновен и ему есть, что сказать.
Хайд кивнул, и Джефф послал его слова. Пленка прошуршала, как крылья невидимой птицы. Почти сразу закрутилась бобина Шелли. Возбуждение передалось и Хайду.
– Кто там с тобой?
Пленка Хайда тут же выплюнула ответ:
– Какое, черт побери, это имеет значение – с Кассом встречался я.
Спустя несколько мгновений, прерванных смешком Майлза, послышалось:
– Дело приняло совсем другие масштабы, Патрик. У меня на столе полученное от делийской агентуры полное досье на семейство Шармара... имеется длинный факс от самого Шармара. Само собой, его со всех сторон проанализировали – горе неподдельное, очень трогает. Шармар очень опечален убийством жены. Но он не мстителен. Касс получит по справедливости.
Голос стал более бесстрастным, и не по вине машины. Казалось, он эхом отдавался в коридорах и помещениях посольства, не имея ничего общего с секретностью; речь обрела дипломатический характер.
– Касс невиновен – он этого не делал, – в холодной ярости повторял Хайд. – Шармар участвует в героиновом бизнесе.
– Мы все это проверяли, – со скучающим видом вставил Майлз. – Касс с нами не согласился, полез на рожон.
Хайд не успел ответить – снова раздался голос Шелли:
– Может быть, Кассу просто хотелось, чтобы ты ему поверил, Патрик. Это ничем не подтверждается. Шармар – фактор стабильности... – Слова опять, минуя Хайда, казалось, были предназначены для законного слуха Верховного комиссариата. Впитанные Шелли в других коридорах и сводчатых залах Лондона. Чтобы поддерживать бушевавшую в нем ярость, Хайду уже не требовалось вспоминать жалкую фигуру Касса, хотя она и оставалась где-то в глубине сознания. – ... в качестве премьер-министра и лидера Конгресса он теперь в состоянии как верный друг правительства Ее Величества...
Хайд схватил микрофон.
– Что ты мне читаешь какое-то паршивое коммюнике Форин оффиса, Шелли! – рявкнул он. – То, что этот мерзавец был вместе с тобой в Оксфорде, еще не делает его чистеньким. Говард Маркс тоже был в Оксфорде, а уж он-то приложил руки к наркотикам! Вытащи Касса из тюрьмы – пусть он ждет суда здесь, под дипломатической крышей. Не оставляй его там, где они его могут достать.
Наконец бобина Шелли, перемотавшись, остановилась, и в ответ раздались успокоительные заверения.
– От меня мало что зависит. Но в отношении Касса нам дали заверения. Пусть только признается в неумышленном убийстве, даже при смягчающих обстоятельствах...
– Не верится, что слышу это от тебя, Шелли.
В обтянутом пенопластом микрофоне, будто шорох жестких осенних листьев, слышалось его хриплое дыхание. Джефф растерянно стучал пальцами по столу. Майлз выразительно вздохнул.
Снова Шелли:
– ...благодаря скандалу вокруг Шармара фундаменталисты набирают силу. Говоря начистоту, Патрик, за последние сорок восемь часов игра вышла за рамки дела Касса. – И моего тоже... Хайд сжимал и разжимал лежавшие на серой доске стола ладони, как ребенок, которому любопытно поглядеть на пойманное им яркое насекомое. Касс не улетит, уж там-то руку не разожмут. А в подвале Сенчури-хауза молчал Шелли, ожидая очередную вспышку. Помедлив, продолжал: – Передай Кассу, что все будет идти по обычным каналам. Скажи ему... – снова пауза, должно быть, от смущения, – скажи ему, что не о чем беспокоиться. Опасности для него нет.
– Передай ему, что заседавшему на Уайт-холле весь день и почти всю ночь комитету плевать, что с ним будет, лишь бы он держал язык за зубами, – съязвил Хайд и стал ждать.
Майлз встал у него за плечом, словно разглядывая письмо, которое так трудно написать, письмо, сообщавшее родителям, что их сын пропал без вести в ходе боевых действий. Пропал из-за бездействия...
Шелли не было целый день, потому что он пропадал в адской кухне Форин оффиса, где стряпали хитрые приправы, дабы отбить запах тухлого мяса. Министр иностранных дел, его подхалимствующий постоянный секретарь и, возможно, секретарь Кабинета решили отмежеваться от неприятного дела.
Там больше не было Обри, который прекратил бы словоблудие. А теперь оценки, суждения, взвешивания – фьючерсный рынок Форин оффиса. Гвоздем месяца был Шармар, а Кассом несло, как от сточной канавы.
– Патрик, понимаю твою... озабоченность. Скажи Кассу, пусть признает себя виновным, когда предъявят более легкое обвинение. Нас определенно заверили...
– Его убьют при попытке к бегству, Шелли, ты этого хочешь?
– Спасибо за помощь в этом деле, Патрик. Больше ничего не сделаешь. Если захочешь передать дела в руки Верховного комиссариата...
Хайд резко встал, заложив руки в карманы брюк. Поднял с пола рюкзак и бросил злой взгляд на Майлза, весьма удовлетворенного исходом диалога.
– Забирай его себе, Майлз, – рявкнул Хайд. – Со всеми потрохами.
Он не отвернулся под ползавшим по лицу, будто муравей, взглядом Майлза. Шелли выговорил ему за то, что раскрылся, но слышали это только Джефф и Майлз. Рванул дверь шифровалки и хлопнул ею, напутствуемый словами Майлза:
– Приятного полета, Хайд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55