Ну да ладно, мне приходилось бывать и в худших местах и по гораздо более веским причинам.
Ребятишки, как только я въехал на ферму, высыпали наружу, словно муравьи из гнилого бревна. Старшие погнались за младшими и утянули их с дороги. Я остановил машину в пыльном дворе. Пахло, как положено пахнуть на ферме: навозом, сеном и живностью. Ребятня, подобно пчелам, облепила невысокую насыпь, настороженно наблюдая за мной, – всего детишек было пятеро в возрасте от трех до десяти лет. Точнее определить затрудняюсь: младенческий возраст для меня трудный орешек, по причине отсутствия собственных детей.
– Здесь живет миссис Уоллес? – спросил я. – Она дома? Самый старший мальчишка обернулся и завопил:
– Бэбс! Эй, Бэбс, к тебе какой-то мужчина! Следующая по росту девочка объявила с презрением:
– Она же отравилась в город, дуралей. Разве не видишь, что нет ее машины? – Затем повернулась ко мне: – Бэбс уехала в город, мистер.
Из дома, вытирая руки о передник, вышла женщина средних лет. Она была загорелой, крепкого сложения, и в ее темных волосах еще не пробивалась седина. На глазах женщины красовались очки в золотой оправе. Вероятно, слабое зрение было присуще всем членам этой семьи, поскольку на носах только что говорившей со мной девочки и двух других поменьше тоже сидели очки в роговых оправах. Женщина внимательно посмотрела на меня, потом на дверцу машины, и, как только прочла написанное на ней имя, выражение ее лица заметно изменилось. Похоже, ее сестрица не очень-то держала язык за зубами, несмотря на мое предостережение.
– Что вы хотите? – поинтересовалась женщина.
– Поговорить с миссис Уоллес.
– Она уехала в город, и я не знаю, когда вернется.
– Я подожду.
Женщина не сводила с меня глаз, в которых я отчетливо видел страх, главным образом, как полагаю, за детей. Мне это не нравилось, но что я мог поделать, кроме того как продолжать беседу?
– Вам не о чем тревожиться, – заверил я. – Просто мне нужно поговорить с вашей сестрой. Женщина нервно пожала плечами:
– Хорошо. Она скоро вернется. Ей пришлось отправиться за кока-колой и еще кое-чем для детей. Такая жара, что они начисто опустошили все наши запасы напитков. Не хотите ли зайти в...
– Мам! – возбужденно завопил старший мальчишка. – Мам, у него пушка в машине! Мистер, это какое ружье?
Когда постоянно занимаешься оружием, зарабатывая этим на жизнь, поневоле забываешь, что рядового гражданина приводит в смущение сам вид огнестрельного оружия. Мальчишке, несомненно, в недалеком будущем светит призыв на воинскую службу, и если обстановка в мире останется такой, как сейчас, то, возможно, и сама его жизнь в один прекрасный день будет зависеть от умения обращаться с оружием. Но мы, упаси боже, не должны осквернять юные души столь отвратными вещами, как орудия убийства, до тех пор, пока молодые люди не наденут военную форму. Я увидел, как побледнело лицо миссис Паверс.
– Это просто модификация 22-го калибра, миссис Паверс. Ружья – мой бизнес и одновременно хобби. – Я шагнул к машине и вытащил ружье для охоты на сурков. – Видите, ружейное ложе и приклад сделаны моим партнером. Это в некотором роде выставочный экземпляр.
– А он стреляет, мистер?
Женщина напустилась на мальчишку:
– Малколм! Веди себя тихо!
– А то как же, конечно стреляет, – поспешил я вмешаться. – Достань из машины заряды, и я тебе покажу. – Затем повернулся к девчушке в очках: – Лапочка, а ты водрузи консервную банку вот на тот заборный столб. – Я взглянул на женщину. – Немного стрельбы напоказ, миссис Паверс. Не возражаете?
Она восприняла все это как угрозу, своего рода демонстрацию силы. Я словно видел, как она прокручивала эту проблему в своем мозгу. Ее муж где-то в отлучке. Телефон есть, но полиция ой как далеко. Возможно, в доме имеется дробовик – на большинстве ферм они есть, но, даже допуская, что она доберется до оружия, как ей им воспользоваться, когда дети постоянно будут оказываться у нее под прицелом? Пришлось прийти ей на помощь.
– О'кей, – сказал я. – А теперь, ребята, отойдите. Встаньте точно за моей спиной и подальше.
Я загнал в магазин пять патронов и поднял ружье. Впервые я пробовал его с патронами 222-го калибра и оптическим прицелом с десятикратным увеличением. Для настоящего показа больше годится автоматическое, 22-го калибра: оно вмещает больше зарядов и обеспечивает лучшую скорострельность. Но я умудрился с честью выйти из положения. Дети наблюдали, как в жестянке возникают дырки. Самый младший экспериментировал со звуком: закрывал и открывал уши и смеялся.
– Получился человек, – объявил старший мальчишка.
– А по-моему, лодка, – возразила девочка.
– И вовсе не лодка, а индеец, – высказался самый младший мальчик.
Какое-то время у них ушло на то, чтобы разобраться, что же я изобразил пулями на жестянке, я же всякий раз при этом перезаряжал магазин. Так продолжалось до тех пор, пока я не истратил все взятые с собой патроны.
– И все-таки индеец! – заявил младший. – Смотрите, у него убор из перьев. – Сейчас они все согласились, что получился вполне приличный краснокожий.
– Постреляйте во что-нибудь еще, – попросил старший. – Вон в ту бутылку.
– Не могу. У меня больше нет зарядов. На-ка вот, отнеси ружье в машину. Сумеешь? Только осторожно, ствол еще горячий. А я буду благодарен, если все остальные подберут стреляные гильзы, какие смогут найти, и уложат их обратно в коробки, чтобы я потом опять мог сделать из них патроны. А пока, может, мне удастся уговорить вашу маму дать мне что-нибудь попить.
Она прошла со мной в дом. В кухне казалось темно и прохладно после зноя и яркого солнечного света, царящих снаружи.
Женщина коротко рассмеялась:
– Нет больше зарядов, хм?
– Для этого ружья – нет. Но у меня еще есть пистолет и пара коробок патронов к нему.
– А у меня есть дробовик над камином и полкоробки зарядов с утиной дробью. Остались у мужа после охотничьего сезона.
– Достаньте дробовик, – предложил я, – если с ним вам будет спокойнее.
– Барбара говорила, что вы какой-то особенный... Есть вода, молоко и пиво.
– Для пива рановато, пожалуй. Вот молоко в самый раз. Она наполнила стакан и вручила его мне:
– Садитесь!
– И что же вам рассказала сестра? – поинтересовался я, усаживаясь на стул.
– Думаю, все.
– Нет, лишь то, что она знала. Это не слишком много. А теперь послушайте меня, миссис Паверс. Она слышала выстрел и видела двух мужчин в комнате с ружьем. Это убедительное свидетельство. Позже услышала сообщение по радио и сложила два и два вместе. В ответе получила, что я в высшей степени неприятный тип. Тем не менее ваша сестра, по-видимому, выполнила большинство моих инструкций. Например, не сдала меня в полицию. Должно быть, сомневается в правильности некоторых своих выводов?
– Вы же спасли ей жизнь от того, другого, – возразила миссис Паверс. – Потом позволили ей уехать. А губернатор Мэйни жив и поправляется, если верить газетам. Мы здесь, в глубинке, мало знаем о политике. Казалось... нам казалось, не стоит поднимать шум и наживать себе неприятностей. – Ей, видимо, стало стыдно, они же не выполнили свой долг законопослушных граждан, поэтому честно призналась: – Ну, говоря по правде, мы побоялись впутываться в столь опасную вещь.
– Иногда бояться – не только не зазорно, но и разумно, – заверил я ее.
Немного помолчав, миссис Паверс спросила:
– А что сейчас стряслось? Почему вы приехали?
– Да, кое-что стряслось. Нас с ней видели во время бегства. Ее пока не идентифицировали и не выследили, но, боюсь, это всего лишь вопрос времени.
– Полиция?
Я покачал головой:
– Будь то полиция, я бы не беспокоился. Кроме того, копы больше лают, чем идут по следу. Она смешалась.
– А вы здесь ради нее или ради себя? Заткнуть ей глотку, до того как она сможет выступить против вас?
– Миссис Паверс, – произнес я спокойно, – если бы мне надо было заткнуть ей глотку, я не стал бы пускаться в столь долгую поездку. Есть люди, которые нагрянут сюда, чтобы заставить ее умолкнуть тем или иным способом, едва лишь узнают точный адрес. Мне самому и пальцем не пришлось бы пошевельнуть.
– Как знать. Это всего лишь ваши слова. Слова наемного убийцы.
Она начала чувствовать себя со мной в безопасности, коли стала обзывать. Я ухмыльнулся.
Звук приближающегося автомобиля прервал наш разговор. Я поставил пустой стакан на стол. Мы слушали, как машина въехала во двор, как зазвучали пронзительные голоса детей. Что бы они там ни наговорили ей, но это вынудило ее бегом броситься в дом. Барбара со стуком распахнула дверь.
– Шарлотта! – выдохнула она. – Лотти! С тобой все в порядке? Что... – Тут она увидела нас сидящими на кухне. – Ох!
Дверь захлопнулась за ней. Она застыла на момент, четко выделяясь на ее светлом фоне. На ногах у нее были босоножки, джинсы закатаны чуть ли не до колен, а выше что-то вроде белой сбруи – сплошь состоящее из ремешков, что с большой оговоркой можно было принять за рубашку. Открытые плечи коричневые от загара. Темные волосы собраны сзади в пучок на манер конского хвоста. Девушка казалась слишком юной, чтобы выглядеть замужней, тем более вдовой с трехлетним стажем.
– Что вам нужно? – требовательно поинтересовалась она.
– Ты умеешь стрелять из пистолета? – огорошил я ее.
– Что? – опешила Барбара.
– Я привез пистолет, – обрадовал я обеих сестер. – Возможно, тебе, Барбара, он придется по руке. Пошли наружу, покажу, как он работает. Нет, я не жду от этого особого проку. Надо сделать не менее пяти тысяч выстрелов, чтобы научиться прилично стрелять.
Глава 17
Я прошел к машине, чтобы достать пушку. Барбара осталась у кухонной двери. Миссис Паверс погнала прочь детей, когда они попытались последовать за мной.
– А у твоей сестры жизнь бьет ключом, – заметил я.
– Да, ей скучать не приходится. Разве она не прелесть?
– А где ее муж?
– Дик отправился у кого-то подработать. Тут все подрабатывают на стороне по возможности.
– Если ты сейчас возносишь к небу молитвы, то не стоит. Я не собираюсь обманом выманить тебя подальше от дома, чтобы убить.
Секунду девушка помолчала, затем улыбнулась:
– А что, разве похоже?
– На что?
– Ну... – Она смутилась. – Вы должны признать, что ситуация не совсем обычная, мистер Найквист.
– Необычная – то самое слово, – не стал я спорить. – Ну, кажется, вот здесь подходящее место. Эта насыпь сыграет роль бруствера. Обожди тут. – Я отсчитал шагами десять ярдов и установил вместо мишени пустой ящик из-под пива, который подобрал по дороге, потом вернулся к ней обратно. – Пистолет, – начал я, – пожалуй, едва ли не самое малоэффективное огнестрельное оружие, изобретенное человеком. Он обладает малой мощью, и только гений может попасть из него с первого раза. Хорошее правило для начинающего: если не можешь относиться к нему наплевательски, то лучше не утруждать себя стрельбой из него. Вот он. Держи-ка!
Я вложил пушку ей в руки. Она подчинилась с явной неохотой.
– Но...
– Используй обе руки, – перебил я ее. – Первый, выстрел выйдет трудным, так как спуску самому придется взвести курок. Все последующие получатся легче, потому что курок будет взводиться за счет отдачи. Пользуйся обеими руками и держи открытыми оба глаза. Расстреляй всю обойму. Зарядов хватит.
– Но я... – Барбара вздохнула. – Ох, ладно... – Она выставила пушку перед собой и нажала на спусковой крючок. Пушка бабахнула и едва не выскочила у нее из рук.
– Продолжай, – резко прикрикнул я. – Давай стреляй! Она снова дотронулась до курка. Будучи уже взведенным, пистолет тут же выпалил. Напуганная девушка попыталась справиться со страхом и отвела палец. Я увидел, как напряглась ее челюсть. Она сделала глубокий вдох, крепко ухватила пушку и выпустила оставшиеся пять зарядов в хорошем темпе. Я взял оружие у нее из рук, и мы пошли вперед, чтобы взглянуть на результат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Ребятишки, как только я въехал на ферму, высыпали наружу, словно муравьи из гнилого бревна. Старшие погнались за младшими и утянули их с дороги. Я остановил машину в пыльном дворе. Пахло, как положено пахнуть на ферме: навозом, сеном и живностью. Ребятня, подобно пчелам, облепила невысокую насыпь, настороженно наблюдая за мной, – всего детишек было пятеро в возрасте от трех до десяти лет. Точнее определить затрудняюсь: младенческий возраст для меня трудный орешек, по причине отсутствия собственных детей.
– Здесь живет миссис Уоллес? – спросил я. – Она дома? Самый старший мальчишка обернулся и завопил:
– Бэбс! Эй, Бэбс, к тебе какой-то мужчина! Следующая по росту девочка объявила с презрением:
– Она же отравилась в город, дуралей. Разве не видишь, что нет ее машины? – Затем повернулась ко мне: – Бэбс уехала в город, мистер.
Из дома, вытирая руки о передник, вышла женщина средних лет. Она была загорелой, крепкого сложения, и в ее темных волосах еще не пробивалась седина. На глазах женщины красовались очки в золотой оправе. Вероятно, слабое зрение было присуще всем членам этой семьи, поскольку на носах только что говорившей со мной девочки и двух других поменьше тоже сидели очки в роговых оправах. Женщина внимательно посмотрела на меня, потом на дверцу машины, и, как только прочла написанное на ней имя, выражение ее лица заметно изменилось. Похоже, ее сестрица не очень-то держала язык за зубами, несмотря на мое предостережение.
– Что вы хотите? – поинтересовалась женщина.
– Поговорить с миссис Уоллес.
– Она уехала в город, и я не знаю, когда вернется.
– Я подожду.
Женщина не сводила с меня глаз, в которых я отчетливо видел страх, главным образом, как полагаю, за детей. Мне это не нравилось, но что я мог поделать, кроме того как продолжать беседу?
– Вам не о чем тревожиться, – заверил я. – Просто мне нужно поговорить с вашей сестрой. Женщина нервно пожала плечами:
– Хорошо. Она скоро вернется. Ей пришлось отправиться за кока-колой и еще кое-чем для детей. Такая жара, что они начисто опустошили все наши запасы напитков. Не хотите ли зайти в...
– Мам! – возбужденно завопил старший мальчишка. – Мам, у него пушка в машине! Мистер, это какое ружье?
Когда постоянно занимаешься оружием, зарабатывая этим на жизнь, поневоле забываешь, что рядового гражданина приводит в смущение сам вид огнестрельного оружия. Мальчишке, несомненно, в недалеком будущем светит призыв на воинскую службу, и если обстановка в мире останется такой, как сейчас, то, возможно, и сама его жизнь в один прекрасный день будет зависеть от умения обращаться с оружием. Но мы, упаси боже, не должны осквернять юные души столь отвратными вещами, как орудия убийства, до тех пор, пока молодые люди не наденут военную форму. Я увидел, как побледнело лицо миссис Паверс.
– Это просто модификация 22-го калибра, миссис Паверс. Ружья – мой бизнес и одновременно хобби. – Я шагнул к машине и вытащил ружье для охоты на сурков. – Видите, ружейное ложе и приклад сделаны моим партнером. Это в некотором роде выставочный экземпляр.
– А он стреляет, мистер?
Женщина напустилась на мальчишку:
– Малколм! Веди себя тихо!
– А то как же, конечно стреляет, – поспешил я вмешаться. – Достань из машины заряды, и я тебе покажу. – Затем повернулся к девчушке в очках: – Лапочка, а ты водрузи консервную банку вот на тот заборный столб. – Я взглянул на женщину. – Немного стрельбы напоказ, миссис Паверс. Не возражаете?
Она восприняла все это как угрозу, своего рода демонстрацию силы. Я словно видел, как она прокручивала эту проблему в своем мозгу. Ее муж где-то в отлучке. Телефон есть, но полиция ой как далеко. Возможно, в доме имеется дробовик – на большинстве ферм они есть, но, даже допуская, что она доберется до оружия, как ей им воспользоваться, когда дети постоянно будут оказываться у нее под прицелом? Пришлось прийти ей на помощь.
– О'кей, – сказал я. – А теперь, ребята, отойдите. Встаньте точно за моей спиной и подальше.
Я загнал в магазин пять патронов и поднял ружье. Впервые я пробовал его с патронами 222-го калибра и оптическим прицелом с десятикратным увеличением. Для настоящего показа больше годится автоматическое, 22-го калибра: оно вмещает больше зарядов и обеспечивает лучшую скорострельность. Но я умудрился с честью выйти из положения. Дети наблюдали, как в жестянке возникают дырки. Самый младший экспериментировал со звуком: закрывал и открывал уши и смеялся.
– Получился человек, – объявил старший мальчишка.
– А по-моему, лодка, – возразила девочка.
– И вовсе не лодка, а индеец, – высказался самый младший мальчик.
Какое-то время у них ушло на то, чтобы разобраться, что же я изобразил пулями на жестянке, я же всякий раз при этом перезаряжал магазин. Так продолжалось до тех пор, пока я не истратил все взятые с собой патроны.
– И все-таки индеец! – заявил младший. – Смотрите, у него убор из перьев. – Сейчас они все согласились, что получился вполне приличный краснокожий.
– Постреляйте во что-нибудь еще, – попросил старший. – Вон в ту бутылку.
– Не могу. У меня больше нет зарядов. На-ка вот, отнеси ружье в машину. Сумеешь? Только осторожно, ствол еще горячий. А я буду благодарен, если все остальные подберут стреляные гильзы, какие смогут найти, и уложат их обратно в коробки, чтобы я потом опять мог сделать из них патроны. А пока, может, мне удастся уговорить вашу маму дать мне что-нибудь попить.
Она прошла со мной в дом. В кухне казалось темно и прохладно после зноя и яркого солнечного света, царящих снаружи.
Женщина коротко рассмеялась:
– Нет больше зарядов, хм?
– Для этого ружья – нет. Но у меня еще есть пистолет и пара коробок патронов к нему.
– А у меня есть дробовик над камином и полкоробки зарядов с утиной дробью. Остались у мужа после охотничьего сезона.
– Достаньте дробовик, – предложил я, – если с ним вам будет спокойнее.
– Барбара говорила, что вы какой-то особенный... Есть вода, молоко и пиво.
– Для пива рановато, пожалуй. Вот молоко в самый раз. Она наполнила стакан и вручила его мне:
– Садитесь!
– И что же вам рассказала сестра? – поинтересовался я, усаживаясь на стул.
– Думаю, все.
– Нет, лишь то, что она знала. Это не слишком много. А теперь послушайте меня, миссис Паверс. Она слышала выстрел и видела двух мужчин в комнате с ружьем. Это убедительное свидетельство. Позже услышала сообщение по радио и сложила два и два вместе. В ответе получила, что я в высшей степени неприятный тип. Тем не менее ваша сестра, по-видимому, выполнила большинство моих инструкций. Например, не сдала меня в полицию. Должно быть, сомневается в правильности некоторых своих выводов?
– Вы же спасли ей жизнь от того, другого, – возразила миссис Паверс. – Потом позволили ей уехать. А губернатор Мэйни жив и поправляется, если верить газетам. Мы здесь, в глубинке, мало знаем о политике. Казалось... нам казалось, не стоит поднимать шум и наживать себе неприятностей. – Ей, видимо, стало стыдно, они же не выполнили свой долг законопослушных граждан, поэтому честно призналась: – Ну, говоря по правде, мы побоялись впутываться в столь опасную вещь.
– Иногда бояться – не только не зазорно, но и разумно, – заверил я ее.
Немного помолчав, миссис Паверс спросила:
– А что сейчас стряслось? Почему вы приехали?
– Да, кое-что стряслось. Нас с ней видели во время бегства. Ее пока не идентифицировали и не выследили, но, боюсь, это всего лишь вопрос времени.
– Полиция?
Я покачал головой:
– Будь то полиция, я бы не беспокоился. Кроме того, копы больше лают, чем идут по следу. Она смешалась.
– А вы здесь ради нее или ради себя? Заткнуть ей глотку, до того как она сможет выступить против вас?
– Миссис Паверс, – произнес я спокойно, – если бы мне надо было заткнуть ей глотку, я не стал бы пускаться в столь долгую поездку. Есть люди, которые нагрянут сюда, чтобы заставить ее умолкнуть тем или иным способом, едва лишь узнают точный адрес. Мне самому и пальцем не пришлось бы пошевельнуть.
– Как знать. Это всего лишь ваши слова. Слова наемного убийцы.
Она начала чувствовать себя со мной в безопасности, коли стала обзывать. Я ухмыльнулся.
Звук приближающегося автомобиля прервал наш разговор. Я поставил пустой стакан на стол. Мы слушали, как машина въехала во двор, как зазвучали пронзительные голоса детей. Что бы они там ни наговорили ей, но это вынудило ее бегом броситься в дом. Барбара со стуком распахнула дверь.
– Шарлотта! – выдохнула она. – Лотти! С тобой все в порядке? Что... – Тут она увидела нас сидящими на кухне. – Ох!
Дверь захлопнулась за ней. Она застыла на момент, четко выделяясь на ее светлом фоне. На ногах у нее были босоножки, джинсы закатаны чуть ли не до колен, а выше что-то вроде белой сбруи – сплошь состоящее из ремешков, что с большой оговоркой можно было принять за рубашку. Открытые плечи коричневые от загара. Темные волосы собраны сзади в пучок на манер конского хвоста. Девушка казалась слишком юной, чтобы выглядеть замужней, тем более вдовой с трехлетним стажем.
– Что вам нужно? – требовательно поинтересовалась она.
– Ты умеешь стрелять из пистолета? – огорошил я ее.
– Что? – опешила Барбара.
– Я привез пистолет, – обрадовал я обеих сестер. – Возможно, тебе, Барбара, он придется по руке. Пошли наружу, покажу, как он работает. Нет, я не жду от этого особого проку. Надо сделать не менее пяти тысяч выстрелов, чтобы научиться прилично стрелять.
Глава 17
Я прошел к машине, чтобы достать пушку. Барбара осталась у кухонной двери. Миссис Паверс погнала прочь детей, когда они попытались последовать за мной.
– А у твоей сестры жизнь бьет ключом, – заметил я.
– Да, ей скучать не приходится. Разве она не прелесть?
– А где ее муж?
– Дик отправился у кого-то подработать. Тут все подрабатывают на стороне по возможности.
– Если ты сейчас возносишь к небу молитвы, то не стоит. Я не собираюсь обманом выманить тебя подальше от дома, чтобы убить.
Секунду девушка помолчала, затем улыбнулась:
– А что, разве похоже?
– На что?
– Ну... – Она смутилась. – Вы должны признать, что ситуация не совсем обычная, мистер Найквист.
– Необычная – то самое слово, – не стал я спорить. – Ну, кажется, вот здесь подходящее место. Эта насыпь сыграет роль бруствера. Обожди тут. – Я отсчитал шагами десять ярдов и установил вместо мишени пустой ящик из-под пива, который подобрал по дороге, потом вернулся к ней обратно. – Пистолет, – начал я, – пожалуй, едва ли не самое малоэффективное огнестрельное оружие, изобретенное человеком. Он обладает малой мощью, и только гений может попасть из него с первого раза. Хорошее правило для начинающего: если не можешь относиться к нему наплевательски, то лучше не утруждать себя стрельбой из него. Вот он. Держи-ка!
Я вложил пушку ей в руки. Она подчинилась с явной неохотой.
– Но...
– Используй обе руки, – перебил я ее. – Первый, выстрел выйдет трудным, так как спуску самому придется взвести курок. Все последующие получатся легче, потому что курок будет взводиться за счет отдачи. Пользуйся обеими руками и держи открытыми оба глаза. Расстреляй всю обойму. Зарядов хватит.
– Но я... – Барбара вздохнула. – Ох, ладно... – Она выставила пушку перед собой и нажала на спусковой крючок. Пушка бабахнула и едва не выскочила у нее из рук.
– Продолжай, – резко прикрикнул я. – Давай стреляй! Она снова дотронулась до курка. Будучи уже взведенным, пистолет тут же выпалил. Напуганная девушка попыталась справиться со страхом и отвела палец. Я увидел, как напряглась ее челюсть. Она сделала глубокий вдох, крепко ухватила пушку и выпустила оставшиеся пять зарядов в хорошем темпе. Я взял оружие у нее из рук, и мы пошли вперед, чтобы взглянуть на результат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32