Он производил весьма внушительное впечатление, но самой неожиданной и пугающей чертой его внешности были глаза цвета янтаря.
– А кто спрашивает? – немедленно отреагировал Кроукер, приближаясь к крыльцу.
Мужчина так сильно и быстро ударил Кроукера, что тот едва удержался на ногах, даже не успев понять, что произошло. В ушах у него зазвенело, и ему пришлось схватиться за перила крыльца, чтобы не упасть. Левая сторона лица онемела.
– А в следующий раз я спущу тебя с лестницы!
Кроукер понял, что мужчина с янтарными глазами был удивлен и разозлен тем, что не смог сбить его с ног.
– Здесь вопросы задаю я! Это дом моей сестры.
– Так ты брат Сони?
– Карлито. – Он источал злобу, словно змея яд. – А ты, гринго, уже переехал к ней, как я погляжу?
С трудом оторвавшись от перил, Кроукер сказал:
– Меня зовут Лью Кроукер. Просто я решил провести здесь... несколько дней.
Как сказать ему о смерти Сони? Насколько Кроукеру было известно, о ее смерти знали только Бенни, Мария и он сам.
– Может, поговорим в доме?
Мужчина хищно оскалился, став похожим на лисицу.
– Матерь Божья! – по-испански воскликнул он. – О чем нам с тобой говорить?
Кроукер пожал плечами, открывая замок двери.
– Давай заходи, – сказал он.
Незнакомец двигался легко, словно умелый ныряльщик под водой. Войдя в дом, он вытянул шею и спросил:
– Моя сестра дома?
Кроукер закрыл за ним дверь.
– Карлито, когда ты в последний раз видел Соню?
Мужчина уставился на него своими янтарными глазами, в которых светилось жутковатое спокойствие.
– Или когда ты в последний раз разговаривал с ней?
– Какое ты имеешь право задавать мне такие вопросы?
– Почему бы тебе не присесть? – Кроукер кивком показал на кушетку, покрытую яркой накидкой.
– А в чем, собственно, дело? – сверкнули янтарные глаза.
Не видя иного выхода из создавшегося положения, Кроукер прямо сказал:
– Боюсь, твоя сестра мертва.
Мужчина медленно опустился на край дивана.
– Когда это случилось?
– Вчера, после полудня. – Кроукер перевел дыхание. – Ее убили.
Карлито вскинул красивую голову.
– Убили? Матерь Божья! – по-испански воскликнул он. – Как? Кто?
– Ей отрезали голову. Пока не знаю, кто это сделал.
– А ты кто? Детектив?
– Честно говоря, да. – Кроукер показал ему одно из своих служебных удостоверений.
Тот кивнул, у него на глазах показались слезы.
– А где тело?
Кроукер вспомнил о белом автофургоне с магическим символом на задней двери и о тех следах, что он обнаружил возле дома. Именно там Антонио и Хейтор отрезали Сони голову. Но он был уверен, что такой горячей голове, как брат Сони, не стоит говорить об этом.
– Понятия не имею, – спокойно ответил Кроукер.
– Хороший же ты детектив, – хмыкнул тот.
И все же что-то в этом человеке не нравилось Кроукеру. Что-то в нем было не так.
– А здесь тебе что надо? – В янтарных глазах снова мелькнула ненависть. – Что ты тут забыл?
– Не стоит так горячиться, – мягко произнес Кроукер.
Мужчина встал с дивана и угрожающе двинулся на Кроукера.
– Выслушай меня! – предостерегающе поднял руку Кроукер. – Неужели ты не чувствуешь ее?
Мужчина с янтарными глазами остановился и нахмурился.
– Душа твоей сестры все еще здесь. – Кроукер обвел руками вокруг себя. – Она ждет.
– Чего она ждет? – Похоже, он не питал склонности к мистике. Впрочем, он не смеялся...
– Она ждет, пока ее не отпустят с миром... – сказал Кроукер. – Ее душа не будет знать покоя, пока я не найду ее убийц. – Он взглянул на Карлито, но тот был невозмутим. – Отвечаю на твой первый вопрос. Да, я был ее другом, или был бы им, если бы ее не убили. Она была прекрасной женщиной во всех отношениях.
– Так ты, кретин, трахал ее?
Теперь уже Кроукер застал его врасплох. Своей биомеханической рукой он схватил Карлито за лацканы дорогого пиджака и с невероятной силой швырнул через всю комнату и, не давая ему опомниться, тут же крепко прижал его к стене. Теперь они стояли так близко друг к другу, что Кроукер чувствовал запах бифштекса с жареным луком, съеденного Карлито за обедом.
– Мужчина, не уважающий женщину, свинья, – тихо сказал Кроукер по-испански. – Но мужчина, не уважающий собственную сестру, вовсе не мужчина.
Странный зловещий огонек мелькнул в глазах Карлито и тут же исчез.
– И не смей называть меня кретином, – продолжал Кроукер по-испански.
Карлито медленно расплылся в лукавой улыбке.
– Ты говоришь совсем не так, как гринго, да и думаешь наверняка не так, как они.
Очевидно, эти слова в устах такого человека, как Карлито – агрессивного, высокомерного, самодовольного, – следовало воспринимать как извинение.
Кроукер ослабил свою хватку и шагнул назад. Карлито взглянул на свой пиджак – у него был такой вид, словно по нему проехался горный велосипед.
– Знаешь, – процедил он, – я убивал людей и за меньшее оскорбление.
В его левой руке сверкнул нож, но в этом уже не было ничего угрожающего. Эти двое уже закончили свой спор к взаимному удовольствию. Теперь обнаженное лезвие ножа служило лишь иллюстрацией к рассказу своего хозяина.
– Я резал им глотки от уха до уха и смотрел, как вытекала, пульсируя, кровь.
Кроукеру это начинало надоедать. Карлито хвастал, как испорченный ребенок, и с удовольствием наблюдал за реакцией Кроукера на свои отвратительные выходки. Кроукер вдруг представил себе молодого Калигулу, со смаком расписывающего свои грехи, чтобы шокировать окружающих. Однако подобно Калигуле Карлито был не только глупым, но и опасным ребенком, которого не стоило недооценивать.
– Потом, когда их братья и сыновья приходили, чтобы отомстить мне, – тем временем продолжал свой рассказ Карлито, – я проделывал с ними такую же штуку. Я не спал по ночам, дожидаясь, когда они проберутся в мой дом. – На его лице появилась коварная улыбка. – Понимаешь, я провоцировал их на это, сам же я никогда не врывался в их дома, никогда в отличие от них не покушался на их собственность. А потом я их наказывал за это до тех пор, пока мой нож не обагрялся их кровью.
Кроукер отправился на кухню, чтобы утолить жажду и хоть чуть-чуть отдохнуть от своего чрезмерно хвастливого собеседника. В кухонном шкафу он обнаружил несколько банок пива «Корона», но ему совершенно не хотелось ставить их в холодильник, стенки которого все еще были разрисованы кровью Сони. Он нашел открытую бутылку текилы и налил в стаканчики по двойной порции. Вернувшись в гостиную, он протянул один стаканчик брату Сони.
Оба сделали по глотку, и Кроукер сказал:
– Я хотел бы получить твое разрешение остаться здесь на ночь.
Такую же формальную грамматическую конструкцию он употребил бы, если бы просил руки его сестры. Карлито убрал свой нож.
– Ты просишь не так уж мало. – Он опустил глаза и покрутил в руках свой стаканчик. – Но ты немало сделал и сделаешь для Сони... и для меня.
– Понятно... благодарю за любезность.
Помолчав несколько секунд, Кроукер сменил тему и тембр голоса:
– Сейчас я разрабатываю одну версию – возможно, Соню убили братья Антонио и Хейтор Бонита. Ты знаком с ними?
– Да ты уже начал расследование, как я погляжу, – лениво проговорил Карлито. На его лицо упал горячий луч послеполуденного солнца, и его волосы вспыхнули оранжевым огнем. – А почему ты подозреваешь именно их?
– Тот способ, которым была убита твоя сестра... Кажется, обезглавливание – это их излюбленное дело.
Непроницаемые янтарные глаза рассматривали Кроукера.
– А что тебе известно об этих Антонио и Хейторе?
Кроукер уселся в кресле напротив.
– Совсем немного.
– Однажды... лет пять назад я имел с ними дело.
– Пять? Тогда тебе должно быть известно имя Бенни Милагроса.
Карлито сидел настолько неподвижно, что было видно, как пульсировала кровь на шее.
– Да, – выговорил он, наконец. – Я хорошо знаком с Беннито. Ты что же, дружишь с ним?
– Допустим.
– Ты осторожничаешь? Что же, это только к лучшему, – он кивнул. – С таким человеком, как он, надо держать ухо востро.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Кроукер.
Карлито, казалось, не услышал вопроса и, отхлебнув текилы, продолжал по-испански:
– Ты должен понимать, что эти люди – братья Бонита, Хейтор и Антонио – готовы заниматься любым опасным делом, которое сулит им хорошую прибыль – наркотики, оружие и боеприпасы, черный рынок средств телекоммуникации и компьютерной техники, полупроводниковые платы, проституция, заказные убийства, белое рабство – да, все это в наши дни приносит огромную прибыль. Однако отличительной чертой их бизнеса является то, что они никогда не бывают напрямую связаны со всем этим. – Он помахал в воздухе рукой. – Я знаю, о чем ты сейчас думаешь, детектив. Международные преступники всегда прячутся за офшорные и прочие дутые компании, существующие только на бумаге. Правильно. Но братья Бонита сделали еще лучше – им лично не принадлежит ровным счетом ничего. Вместо этого они заставляют действовать других людей, которым предоставляют большую самостоятельность. И вот ты начинаешь раскручивать организованный ими бизнес, ежемесячно отдавая им шестьдесят пять процентов прибыли и пуская обратно в дело процентов тридцать, при этом оставляя себе три – пять, если очень повезет, процентов.
– Полагаю, – произнес Кроукер, – ты говоришь сейчас о себе.
– Все дело в том, – продолжал Карлито, не обращая внимания на слова Кроукера, – что созданная ими схема весьма коварна. Я хочу сказать, что, чем успешнее идут твои дела в организованном ими бизнесе, тем больше тебе предоставляют самостоятельности, создавая тем самым полную иллюзию того, что ты действительно держишь в руках контроль за делом. Однако все обстоит совсем иначе, и в действительности ты просто-напросто марионетка в руках братьев Бонита, для которых делаешь деньги. Если ты справляешься со своей задачей и при этом послушен и исполнителен, все идет хорошо и тебе платят за твои старания жалкие гроши. Если же тебе не повезет и дело, несмотря на твои усилия, потерпит крах, они, братья Бонита, не замедлят расправиться с тобой. А если в один прекрасный день к тебе ворвутся федералы с ордером на обыск, а то и на арест, вся вина за нарушение закона ляжет только на тебя, поскольку никаких доказательств причастности к этому братьев Бонита просто не существует в природе. Если же ты окажешься настолько глуп, что начнешь публично обвинять их, то очень скоро умрешь страшной смертью по воле весьма изобретательных в этой сфере братьев Бонита.
– Например, тебе отрежут голову, так?
Мужчина с янтарными глазами приподнял свой пустой стаканчик.
– Можно еще этого напитка?
– Бутылка стоит на столе в кухне.
Через мгновение Карлито вернулся с текилой. Он поставил бутылку на кофейный столик между собой и Кроукером, словно это был дорожный знак.
Солнце уже село, в сумерках лицо Карлито казалось еще более чувственным, но и более хищным. Он стал чем-то походить на ручного крокодила. Кроукер легко мог представить его торговцем оружием или наркотиками, работающим на братьев Бонита, ведущим полную опасностей жизнь в замкнутом круге денег и власти. Кроукер понимал, что сойти с этой орбиты без потерь было невозможно. Так какую же цену заплатил Карлито?
Несмотря на открытые настежь окна, в доме вдруг стало душно. Кроукер подошел к окну и выглянул на улицу. Небо было багрово-черным, остроконечные тени деревьев лежали на лужайках, газонах и припаркованных автомобилях, придавая им загадочный вид.
– Что ты делал для Антонио и Хейтора?
– Я занимался оружием и боеприпасами.
Он ответил слишком быстро, и Кроукеру стало ясно, что он солгал.
– Почему же ты расстался со своими работодателями? – спросил Кроукер.
– Скверная история.
Карлито бесшумно, словно кошка, подошел и встал рядом с Кроукером.
По обоюдному молчаливому согласию ни один из них не стал включать в доме свет, и теперь комната освещалась лишь уличными фонарями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70