А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 

оставил отпечаток большого пальца на аудиокассете, лежавшей возле вашей стереосистемы — «Человек-зверь». Мы запросили центральную картотеку и — получили грандиозный сюрприз! Знаете, кто выдавал себя за комиссара Иссэра? Кто послал вам посылку? И — вполне вероятно — сам же и напал на вас тут, а потом вызвал «скорую»?
Прежде чем продолжить, он пару секунд молчит, словно испытывая мое терпение.
— Некий Антуан Мерсье — или же просто Тони — тридцати восьми лет от роду, арестованный в 1988 году за убийство, признанный судом невменяемым и отправленный в психиатрическую лечебницу Сен-Шарль в Марселе.
Тони! Значит, Иссэр — это Тони! Хорошенькие новости!.. Любитель ломать беззащитным женщинам руки, переодевшийся полицейским! Тони, запертый в психушку за убийство!
— Погодите, я еще не все вам рассказал, — взволнованно продолжает Гассен. — Попробуйте-ка догадаться, кто он, этот Тони Мерсье! Тони Мерсье — родной отец Виржини; Элен Фанстан только что сообщила нам об этом. Он встречался с мадам Фанстан, начиная с 1986 года вплоть до своего ареста. А знаете, за что он был арестован?
Инспектор склоняется ко мне так, что я чувствую его слегка отдающее мятой дыхание.
— За убийство восьмилетнего ребенка, совершенное в том самом квартале, где он тогда жил. Полиция получила анонимное письмо, изобличающее его. Наши марсельские коллеги произвели обыск у него на квартире и обнаружили веревку, подобную той, с помощью которой был связан мальчик, а также волокна шерсти с его пуловера.
Я чувствую, что все тело у меня как-то вдруг обмякло. А Гассен с немалым энтузиазмом продолжает:
— Тони Мерсье прослыл к тому времени существом весьма неуравновешенным, а полицейское досье на него было уже достаточно увесистым: угоны машин, кражи со взломом и тому подобное. Нередко он ввязывался в драки, да и детство на его долю выпало несладкое: родители-алкоголики, лишенные родительских прав, приют, неоднократные побеги оттуда — вряд ли стоит излагать все в подробностях. Он был безработным, сильно пил, прошел несколько курсов лечения от алкоголизма, но безрезультатно. Всем было известно, что он постоянно избивал Элен, а как-то даже сломал ей руку… Короче, даже если он и не был виновен в убийстве, дальнейшая его судьба была предрешена. Адвокат настаивал на его невиновности, утверждая, что кто угодно мог подбросить в квартиру Мерсье фигурировавшие в деле улики, дабы свалить на него содеянное. Эксперты-медики объявили, что он неспособен отвечать за свои поступки. И его поместили в психиатрическую лечебницу. Но это еще не все: начиная с 1991 года Тони Мерсье получил право на краткосрочные отпуска и два года назад бежал из лечебницы!
Произнося последнюю фразу, Гассен едва не сорвался на крик — до такой степени нервы у него сейчас взвинчены. Хорошо понимаю его, беднягу: обнаружить, что подозреваемый в совершении убийства псих выдавал себя за твоего шефа и весело скакал по всему городу, проводя свое собственное расследование, да еще и оказался родным отцом девчонки, которой, похоже, известно довольно многое, — радости мало…
Тип, способный сломать руку собственной жене, конечно же, вполне мог спокойнейшим образом втыкать в меня иголки или кромсать мое тело ножом… Судя по всему, наша тайна близится к разгадке… Тони-Иссэр, по-моему, вполне тянет на роль виновника всех наших бед. Этим объясняется и упорное молчание Виржини: должно быть, он объяснил ей, что является ее настоящим отцом. Он-то и убил Мигуэна, чтобы все свалить на него! Но как же Элен не узнала его сразу же? А по той простой причине, что он никогда с ней и не встречался — к Фанстанам приходил настоящий Иссэр! А я прилежно выслушивала треп этого самозванца, в то время как сам он, надо полагать, со смеху в душе помирал, прикидывая, когда и как лучше отправить меня на тот свет… Я еще дешево отделалась.
Гассен внезапно хватает меня за руки?
— Я полагаю, что Тони Мерсье и есть тот самый преступник, что убивал детей. Сюда он явился в поисках дочери и той женщины, которую по-прежнему считает своей женой. Вся полученная нами информация свидетельствует о том, что в нем крайне развито чувство собственника, к тому же он нередко высказывал угрозы в адрес бывшей жены. Едва вырвавшись на свободу и поселившись здесь, он оказался не в силах противиться своим болезненным инстинктам и вновь принялся убивать детей. А для того чтобы иметь возможность постоянно быть в курсе событий, он стал переодеваться, выдавая себя за Иссэра. И подло разыгрывал вас, да и всех нас тоже. Этот человек страдает тяжелым психическим заболеванием, он очень опасен; поэтому я боюсь, что вас — равно как и Элен Фанстан — вполне может постигнуть самая незавидная участь. Я не хочу, чтобы вы и дальше оставались здесь. Будет куда лучше, если вы уедете к своему дядюшке. Мужа Элен я уже предупредил: он примет все необходимые меры. Поймите же: на данный момент я ничего не могу доказать; у меня нет еще даже официальных полномочий, позволяющих вести расследование, однако я абсолютно уверен в одном: вашей жизни грозит серьезная опасность!
Он встает. Уехать на время к дядюшке? А собственно, почему бы нет? Уехать подальше от всего этого. Не стать свидетельницей ареста этого несчастного Тони, не слышать ни рыданий Виржини, ни яростных воплей Элен, ни желчных комментариев происходящего.
— Вы согласны уехать?
Я поднимаю руку.
— Хорошо; сейчас же поговорю об этом с мадам Ользински. До свидания.
Он отправляется в кухню, на переговоры с Иветтой. Охвативший инспектора гнев, надо полагать, уляжется не скоро. Наверное, он чувствует себя страшно униженным из-за этой истории с поддельным комиссаром. И следует заметить, что… Иветта запирает за ним входную дверь на засов. Затем — почти бегом — проносится где-то у меня за спиной: наверняка бросилась проверять, как следует ли заперто на задвижку окно в ванной. А теперь что она такое делает? Ага — кому-то звонит. Десять против одного — моему дядюшке. Так и есть: выиграла. То, се, пятое, десятое — мы приезжаем завтра вечером. Затем она вновь набирает какой-то номер. Ну конечно: должна же она поговорить с Фанстанами.
— Алло; добрый вечер, это Иветта; простите, что беспокою вас… Да, он ушел с минуту назад… Просто ужас какой-то: ну кто бы мог подумать?.. И какая мука для вас, бедняжка моя! А как Виржини? Надеюсь, она ничего не знает… Да, конечно, так будет гораздо лучше… К свекрови?.. Вы абсолютно правы. До сих пор не могу поверить… Нет, я ничего не знала… Да, понимаю. Вряд ли кому-то может быть приятно рассказывать о подобных вещах… А как Поль?.. Да, он — мужчина надежный, вам с ним очень повезло… Ну, у нас-то все в порядке… Что вы говорите? Хорошо, тогда не стану больше отнимать у вас время; завтра перезвоню.
Тихий щелчок — Иветта опускает трубку.
— Я говорила с Элен. До чего все-таки ужасная история… Надо же: отец Виржини! Псих! Да еще сбежавший из психушки! И куда только, спрашивается, все мы катимся! Они собираются отправить Виржини к бабушке. Элен уезжать не хочет, решила остаться с Полем — вы же знаете, в каком она сейчас состоянии. Да, теперь я куда лучше ее понимаю: поневоле станешь слишком нервной, если отец твоего ребенка — убийца…
Это уж точно. Хорошо, что они решили отправить Виржини подальше отсюда. Я пребываю в полном ошеломлении. Вместо того чтобы радоваться — ведь вроде бы забрезжил свет в конце туннеля: Тони Мерсье наверняка скоро арестуют, — я чувствую себя подавленной. Слишком уж все это отвратительно.
Интересно, который час? Никак не могу заснуть. Если бы я могла двигаться, то, наверное, беспрестанно вертелась бы сейчас с боку на бок. А коль скоро делать этого я не в состоянии, приходится довольствоваться тем, на что способна: без конца сжимаю и разжимаю свою несчастную руку, причем довольно нервно. Иветта уложила меня в постель где-то около десяти вечера, а у меня такое ощущение, будто сейчас уже, по меньшей мере, два часа ночи. Однако уснуть я никак не могу.
Если Тони Мерсье давно уже здесь поселился, то он должен был сделать это под каким-то вполне определенным именем. Явился он сюда отнюдь не в виде лже-Иссэра. Сначала он, наверное, поселился здесь как и все прочие граждане, затем начал убивать, и только потом решился орудовать под личиной Иссэра.
Но зачем ему было убивать Мигуэна? Почему именно его, а не Поля? Будь я обезумевшим от ревности психически больным человеком я, наверное, подстроила бы все так, чтобы в убийствах обвинили мужа моей бывшей жены, а отнюдь не какого-то постороннего, да к тому же еще и довольно славного парня…
Исключая разве что следующие варианты: 1) У Стефана возникли какие-то подозрения на мой счет; или же 2) Стефан оказался любовником моей бывшей жены… То бишь Стефан оказался любовником Элен…
Да, тут, пожалуй, возникают совсем новые варианты…
Не исключена даже комбинация гипотез первой и второй.
И подумать только: я докатилась в свое время до того, что подозревала в содеянном мужа своей лучшей подруги и жениха своей преданной компаньонки! Поля Фанстана и Жана Гийома.
А Софи? Играет ли какую-то роль во всем этом труп Софи? Может, в данном случае имело место и в самом деле самоубийство? По самой что ни на есть банальной причине — из-за супружеской измены? Или она поссорилась с Маню? Или же Тони убил Софи, дабы умножить количество улик, свидетельствующих отнюдь не в пользу Стефана? Интересно: беглому сумасшедшему доступна подобная степень коварства? Ответ: да. Ибо в противном случае он вряд ли сумел бы столь мастерски выдавать себя за комиссара полиции.
С другой стороны, как сказал Гассен, даже в том случае, если бы он оказался ни в чем не виновен, у него — с его-то прошлым — нет ни малейшего шанса остаться на свободе.
А вдруг вовсе не он совершил то убийство в Марселе? Но тогда зачем ему приезжать именно сюда? Зачем выдавать себя за комиссара? Нет, куда ни крути, а убийца — он: другого хотя бы мало-мальски разумного объяснения случившемуся и быть не может. А я почему-то упорно ищу черную кошку в темной комнате, заранее зная, что ее там нет.
Но тем не менее: почему о нем не вспомнили сразу же, как только это началось? Ведь если приемная мать одной из жертв довольно долгое время состояла в интимной связи с убийцей, даже жила с ним под одной крышей… Нет, я определенно идиотка какая-то: они же ни о чем не знали; Элен никогда никому не рассказывала о Тони; кроме того, она искренне полагала, что он навсегда заперт в психиатрической лечебнице — у нее и в мыслях не было, что он мог оттуда сбежать; естественно, она не видела ни малейшего смысла в том, чтобы вновь выворачивать публично все это старое грязное белье.
— Погода сегодня просто превосходная! — объявляет Иветта, открывая ставни.
Не помню, удалось ли мне вообще сегодня уснуть: такое впечатление, будто я размышляла всю ночь напролет.
Иветта приступает к ритуалу приведения меня в божеский вид, затем кормит завтраком. Сегодня она довольно молчалива — тем лучше, ибо на душе у меня как-то мрачно. Иветта устраивает меня в гостиной, возле окна — чтобы я погрелась на бьющем сквозь стекла солнышке. Я и в самом деле ощущаю тепло на своем теле. Сама же она теперь, должно быть, хлопочет, собирая наши вещи в связи с предстоящим отъездом. Интересно: как скоро они поймают Иссэра? Если целых полгода он ловко водил их за нос, работенка, надо думать, им предстоит не из легких. Тем более что юному Гассену придется еще как-то убедить и следователя, и вышестоящее начальство в правильности своих весьма неординарных выводов…
Звонит телефон.
— В полдень Элен с Виржини зайдут попрощаться с нами, — сообщает Иветта, повесив трубку.
Если бы в тот майский день Иветта не оставила мое кресло под деревом на стоянке возле супермаркета, я никогда бы не познакомилась с Виржини, и обо всей этой истории знала бы лишь то, о чем сообщали в телевизионных новостях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46