Никаких других следов живших там людей не осталось.
Соседи рассказали, что видели отъехавший фургон, но номера никто не запомнил. Фургон через некоторое время нашли; он был украден, потом брошен.
Парикмахер и портной тоже дали показания. Они ничего не скрывали, но смогли только лишь описать пятерых живших на вилле мужчин. Хаттаба спецслужбы уже знали. Сулейман, опознанный парикмахером по фотографии в полицейском досье, находился в списке подозреваемых в симпатиях к экстремистам. Двое телохранителей остались неопознанными.
Де Форест, отлично зная арабский, сосредоточился на пятом. К нему подключился и резидент СИС. Парикмахера и портного тщательно проверили. Они приехали на виллу из Аджана, где работали уже много лет и не вызывали ни малейших подозрений.
Ни Де Форест, ни британский резидент ни о каком Афганце не слыхали; получив описание пятого, они передали его в Лондон. О паспорте тоже никто ничего не узнал, потому что Сулейман изготовил его сам. Никто не понял, почему сообщение о чернобородом привело Лондон в сильнейшее волнение. В ответ на срочный запрос они сообщили, что теперь указанный мужчина аккуратно подстрижен и, вероятно, одет в тёмный костюм-двойку.
Но больше всего Стива Хилла, Марека Гуминни и команду в Эдзеле порадовало свидетельство парикмахера.
По его словам, арабы относились к чернобородому как к почётному гостю и готовили к путешествию. По крайней мере, он был жив и здоров и, похоже, продолжал движение к цели.
Майкл Макдональд и Гордон Филлипс разделяли радость начальства, но думали уже о другом. Да, их подопечный прошёл все испытания и принят в ряды воинов джихада. Но узнал ли Мартин что-либо о «Скате» — цели всего предприятия? Куда он отправился? Сможет ли связаться с ними?
Впрочем, даже если бы они имели возможность поговорить с агентом, он бы не помог. Потому что и сам ничего не знал.
Как никто не знал о том, что «Графиня Ричмондская» уже разгружает в Сингапуре доставленные «Ягуары».
Глава 13
Покинувшие виллу, разумеется, ничего не знали ни о полицейской облаве, ни о том, что они сами лишь по счастливой случайности избежали ареста.
Поверни они к побережью, их, скорее всего, задержали бы в одном из шести эмиратов. Но группа направилась на восток, через гористый перешеек, к седьмому эмирату, Эль-Фуджайре, расположенному на берегу Оманского залива.
Шоссе скоро закончилось, и машина затряслась по изрытым колеями, петляющим между иссушенными солнцем коричневыми холмами Джебель-Йибира дорогам. Преодолев седловину хребта, они спустились к небольшому порту Дибба.
Между тем полиция Эль-Фуджайры, получив из Дубая полное описание подозреваемых и просьбу оказать содействие в их задержании, перекрыла ведущую в город горную дорогу. За несколько часов было остановлено несколько десятков фургонов, но ни в одном из них не обнаружили четырех разыскиваемых террористов.
Дибба не богата на достопримечательности — скопление белых домишек, на фоне которых выделяется зелёный купол мечети, маленький порт для рыбацких судёнышек да несколько катеров для заезжих аквалангистов. В стороне от порта группу ждала вытащенная на галечник алюминиевая моторка. Грузовое пространство в средней части на сей раз заполняли не коробки с сигаретами, а запасные канистры с топливом. Экипаж моторки в полном составе из двух человек прятался от солнца в тени единственной верблюжьей колючки.
Для двух местных, выполнявших обязанности телохранителей, путешествие закончилось здесь. Украденный фургон они отведут в горы и там оставят, а сами просто растворятся на тех же самых улицах, где вырос Маруан Аль-Шеххи.
Сулейман и Афганец помогли стащить лодку на воду и заняли на ней свои места. Западные одежды все ещё лежали в мешках, защищавших костюмы от брызг солёной воды.
Приняв на борт экипаж и пассажиров, судно контрабандистов неспешно двинулось вдоль побережья к крайнему мысу полуострова Мусандам.
Минут через двадцать после захода солнца рулевой приказал пассажирам держаться покрепче и включил двигатели на полную мощность. Моторка выскочила из скалистой бухточки и устремилась через Оманский залив к Ирану. Нос её задрался вверх, и Мартин решил, что они идут со скоростью не менее пятидесяти узлов. При таком ходе встреча даже с небольшой волной равнозначна столкновению с бревном. Водяные брызги били в лицо.
Не прошло и получаса, как слева по борту из темноты проступили первые редкие огоньки персидского побережья, и рулевой слегка изменил курс, направляя катер в территориальные воды Пакистана. Этим маршрутом, только в противоположном направлении, Мартин прошёл месяц назад под ленивыми парусами «Раши». Сейчас он возвращался в Гвадар со скоростью в десять раз большей.
При появлении огней города моторная лодка сбросила ход и остановилась. Мартин облегчённо вздохнул — тело ныло от напряжения. Они подняли на палубу канистры, перетащили их к корме и залили баки что называется под завязку. Где контрабандисты собираются заправляться в обратный путь, Мартин не знал.
Фейсал бен Селим рассказывал, что за одну ночь эти люди успевают не только добраться до Гвадара, но и вернуться к рассвету в Оман с новым грузом. На сей раз они, похоже, намеревались идти дальше Гвадара, а значит, плыть днём.
Восход застал их в пакистанских водах, но достаточно недалеко от берега, где моторка могла сойти за рыбацкий баркас. Впрочем, никаких признаков присутствия властей не наблюдалось. Пустынный берег проносился мимо. К полудню Мартин понял, что они, должно быть, идут в Карачи. Зачем? Об этом он мог только догадываться.
Солнце скользнуло за западный горизонт, когда моторная лодка после ещё одной дозаправки подошла к берегу в паре сотен ярдов от вонючей рыбацкой деревушки, лежащей теперь на окраине крупнейшего и быстро растущего порта Пакистана.
Возможно, Сулейману и не доводилось бывать здесь раньше, но инструкции он получил подробные и точно знал, что делать и куда идти. Мартину было известно, что разведка «Аль-Каиды» работает очень тщательно и дотошно, невзирая на время и расходы.
Найдя в деревне единственную сдающуюся внаём машину, араб быстро договорился о цене. Сам факт появления в посёлке двух чужаков, сошедших с контрабандистского судна, никого не насторожил и не удивил — в Белуджистане законы Исламабада соблюдают только глупцы.
Салон провонял рыбой и сопутствующими запахами, а двигатель при всём старании не мог выдать более сорока миль в час. Впрочем, больше не позволяли и дороги. К счастью, им удалось быстро найти шоссе и вовремя добраться до аэропорта.
Афганец, как и обязывала легенда, чувствовал себя не в своей тарелке и растерянно оглядывался по сторонам. Воздухом он путешествовал всего лишь дважды, причём оба раза на американском «Геркулесе С-130» и оба раза в кандалах. Регистрация, посадочные талоны, паспортный контроль — всё это было ему в новинку, и Сулейман с покровительственной улыбкой взял на себя обязанности гида.
В шумной, толкающейся и пихающейся человеческой массе, заполняющей главный зал международного аэропорта Карачи, араб каким-то образом отыскал кассу «Малайзиэн эйрлайнз» и купил два билета эконом-класса до Куала-Лумпура. При этом он заполнил два пространных бланка и расплатился американскими долларами.
Полет занял шесть часов плюс два часа за счёт смены часовых поясов, так что приземлились в половине девятого утра, сразу после поданного скудного завтрака. Предъявляя свой новенький паспорт гражданина Бахрейна, Мартин немного нервничал, но никаких проблем не возникло — документ был сработан на совесть и не вызвал ни малейших подозрений.
Из зала для прибывающих Сулейман сразу прошёл в зал для пассажиров местных рейсов, где тоже купил два билета. И только здесь, предъявляя посадочный талон, Мартин узнал, куда они направляются — на остров Лабуан.
О Лабуане он знал мало. Расположенный у северного побережья Борнео, остров принадлежал Малайзии. Туристические проспекты расписывали красоту окружающих его коралловых рифов, указывали на растущую популярность и бурно развивающуюся инфраструктуру, называли новым космополитическим центром, но в мире преступных сообществ за ним закрепилась другая, куда более тёмная репутация.
Когда-то Лабуан, отделённый от Калимантана двадцатимильным проливом, был частью султаната Бруней. Британцы захватили его в 1846 году и удерживали на протяжении 115 лет, исключая три года японской оккупации во время Второй мировой войны, В 1963-м британцы, расставаясь с остатками бывшей империи, передали Лабуан Сабаху, а в 1984-м уступили Малайзии.
Никакой сколь-либо значимой экономики на этом острове площадью пятьдесят квадратных миль не существовало, так что строить её пришлось с нуля. Получив международный статус офшорного финансового центра, порта беспошлинной торговли, удобного флага и неофициальное звание Мекки для контрабандистов, Лабуан привлекает к себе весьма сомнительную публику.
Здесь бьётся сердце преступной индустрии, основанной на захвате судов и похищении грузов.
Мартин понял, что должен связаться с базой, подать «признак жизни». И времени в его распоряжении было совсем мало.
Самолёт совершил промежуточную посадку в Кучинге, но пассажирам, следующим дальше, сходить не разрешалось.
Через сорок минут они снова поднялись в воздух, развернулись над морем и взяли курс на Лабуан. Далеко внизу «Графиня Ричмондская» держала путь на Кота-Кинабалу, где её ждал груз падука и розового дерева.
Вскоре после взлёта стюардесса раздала пассажирам посадочные карточки, и Сулейман снова взялся заполнять обе: свою и спутника. Они выдавали себя за инженера из Бахрейна и бухгалтера из Омана, приглашённых работать по контракту в крупной газовой компании. Мартин с самого начала делал вид, что его познания в английском ограничиваются несколькими фразами, а писать он не умеет вообще. Вокруг же все говорили только по-английски. В Куала-Лумпуре они переоделись в европейские костюмы, но ручки у Мартина не оказалось, а попросить её у Сулеймана он не мог, не вызвав подозрений.
Буркнув что-то насчёт туалета, Мартин поднялся и двинулся в конец салона. Одна из кабинок была свободна, но он притворился, что заняты обе, и, повернувшись, направился вперёд. В «Боинге-737» туалеты эконом— и бизнес-класса разделены шторой. Мартину нужно было попасть за неё.
Остановившись у двери кабинки, он приветливо улыбнулся раздававшей посадочные карточки стюардессе и, пробормотав извинение, взял с подноса чистый бланк и шариковую ручку. Щёлкнул замок, и Мартин проскользнул в туалет. Времени хватило только на то, чтобы написать несколько слов на обратной стороне бланка, сложить его, сунуть в карман пиджака, выйти и вернуть ручку. Сделав половину дела, он возвратился на своё место.
Наверное, Сулейману сообщили, что Афганец заслуживает доверия, но он всё равно не отпускал спутника ни на шаг. Возможно, араб хотел уберечь подопечного от ошибок, которые тот мог совершить по неопытности или вследствие простодушия; возможно, годы пребывания в «Аль-Каиде» научили его не доверять никому — во всяком случае, бдительности он не терял никогда, даже во время молитвы.
Аэропорт Лабуана заметно отличался от собрата в Карачи — маленький, чистый и тихий. Мартин не имел ни малейшего представления, куда они отправятся дальше, но подозревал, что другого случая передать записку, скорее всего, не представится, и рассчитывал на удачу.
И судьба подарила ему такой шанс на тротуаре у выхода из зала. По-видимому, Сулейман получил очень детальные инструкции и выполнял их с чёткостью солдата и уверенностью бывалого путешественника. Мартин не знал, что за спиной у его сопровождающего десять лет работы на «Аль-Каиду», причём в таких далеко не спокойных странах, как Ирак и Индонезия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Соседи рассказали, что видели отъехавший фургон, но номера никто не запомнил. Фургон через некоторое время нашли; он был украден, потом брошен.
Парикмахер и портной тоже дали показания. Они ничего не скрывали, но смогли только лишь описать пятерых живших на вилле мужчин. Хаттаба спецслужбы уже знали. Сулейман, опознанный парикмахером по фотографии в полицейском досье, находился в списке подозреваемых в симпатиях к экстремистам. Двое телохранителей остались неопознанными.
Де Форест, отлично зная арабский, сосредоточился на пятом. К нему подключился и резидент СИС. Парикмахера и портного тщательно проверили. Они приехали на виллу из Аджана, где работали уже много лет и не вызывали ни малейших подозрений.
Ни Де Форест, ни британский резидент ни о каком Афганце не слыхали; получив описание пятого, они передали его в Лондон. О паспорте тоже никто ничего не узнал, потому что Сулейман изготовил его сам. Никто не понял, почему сообщение о чернобородом привело Лондон в сильнейшее волнение. В ответ на срочный запрос они сообщили, что теперь указанный мужчина аккуратно подстрижен и, вероятно, одет в тёмный костюм-двойку.
Но больше всего Стива Хилла, Марека Гуминни и команду в Эдзеле порадовало свидетельство парикмахера.
По его словам, арабы относились к чернобородому как к почётному гостю и готовили к путешествию. По крайней мере, он был жив и здоров и, похоже, продолжал движение к цели.
Майкл Макдональд и Гордон Филлипс разделяли радость начальства, но думали уже о другом. Да, их подопечный прошёл все испытания и принят в ряды воинов джихада. Но узнал ли Мартин что-либо о «Скате» — цели всего предприятия? Куда он отправился? Сможет ли связаться с ними?
Впрочем, даже если бы они имели возможность поговорить с агентом, он бы не помог. Потому что и сам ничего не знал.
Как никто не знал о том, что «Графиня Ричмондская» уже разгружает в Сингапуре доставленные «Ягуары».
Глава 13
Покинувшие виллу, разумеется, ничего не знали ни о полицейской облаве, ни о том, что они сами лишь по счастливой случайности избежали ареста.
Поверни они к побережью, их, скорее всего, задержали бы в одном из шести эмиратов. Но группа направилась на восток, через гористый перешеек, к седьмому эмирату, Эль-Фуджайре, расположенному на берегу Оманского залива.
Шоссе скоро закончилось, и машина затряслась по изрытым колеями, петляющим между иссушенными солнцем коричневыми холмами Джебель-Йибира дорогам. Преодолев седловину хребта, они спустились к небольшому порту Дибба.
Между тем полиция Эль-Фуджайры, получив из Дубая полное описание подозреваемых и просьбу оказать содействие в их задержании, перекрыла ведущую в город горную дорогу. За несколько часов было остановлено несколько десятков фургонов, но ни в одном из них не обнаружили четырех разыскиваемых террористов.
Дибба не богата на достопримечательности — скопление белых домишек, на фоне которых выделяется зелёный купол мечети, маленький порт для рыбацких судёнышек да несколько катеров для заезжих аквалангистов. В стороне от порта группу ждала вытащенная на галечник алюминиевая моторка. Грузовое пространство в средней части на сей раз заполняли не коробки с сигаретами, а запасные канистры с топливом. Экипаж моторки в полном составе из двух человек прятался от солнца в тени единственной верблюжьей колючки.
Для двух местных, выполнявших обязанности телохранителей, путешествие закончилось здесь. Украденный фургон они отведут в горы и там оставят, а сами просто растворятся на тех же самых улицах, где вырос Маруан Аль-Шеххи.
Сулейман и Афганец помогли стащить лодку на воду и заняли на ней свои места. Западные одежды все ещё лежали в мешках, защищавших костюмы от брызг солёной воды.
Приняв на борт экипаж и пассажиров, судно контрабандистов неспешно двинулось вдоль побережья к крайнему мысу полуострова Мусандам.
Минут через двадцать после захода солнца рулевой приказал пассажирам держаться покрепче и включил двигатели на полную мощность. Моторка выскочила из скалистой бухточки и устремилась через Оманский залив к Ирану. Нос её задрался вверх, и Мартин решил, что они идут со скоростью не менее пятидесяти узлов. При таком ходе встреча даже с небольшой волной равнозначна столкновению с бревном. Водяные брызги били в лицо.
Не прошло и получаса, как слева по борту из темноты проступили первые редкие огоньки персидского побережья, и рулевой слегка изменил курс, направляя катер в территориальные воды Пакистана. Этим маршрутом, только в противоположном направлении, Мартин прошёл месяц назад под ленивыми парусами «Раши». Сейчас он возвращался в Гвадар со скоростью в десять раз большей.
При появлении огней города моторная лодка сбросила ход и остановилась. Мартин облегчённо вздохнул — тело ныло от напряжения. Они подняли на палубу канистры, перетащили их к корме и залили баки что называется под завязку. Где контрабандисты собираются заправляться в обратный путь, Мартин не знал.
Фейсал бен Селим рассказывал, что за одну ночь эти люди успевают не только добраться до Гвадара, но и вернуться к рассвету в Оман с новым грузом. На сей раз они, похоже, намеревались идти дальше Гвадара, а значит, плыть днём.
Восход застал их в пакистанских водах, но достаточно недалеко от берега, где моторка могла сойти за рыбацкий баркас. Впрочем, никаких признаков присутствия властей не наблюдалось. Пустынный берег проносился мимо. К полудню Мартин понял, что они, должно быть, идут в Карачи. Зачем? Об этом он мог только догадываться.
Солнце скользнуло за западный горизонт, когда моторная лодка после ещё одной дозаправки подошла к берегу в паре сотен ярдов от вонючей рыбацкой деревушки, лежащей теперь на окраине крупнейшего и быстро растущего порта Пакистана.
Возможно, Сулейману и не доводилось бывать здесь раньше, но инструкции он получил подробные и точно знал, что делать и куда идти. Мартину было известно, что разведка «Аль-Каиды» работает очень тщательно и дотошно, невзирая на время и расходы.
Найдя в деревне единственную сдающуюся внаём машину, араб быстро договорился о цене. Сам факт появления в посёлке двух чужаков, сошедших с контрабандистского судна, никого не насторожил и не удивил — в Белуджистане законы Исламабада соблюдают только глупцы.
Салон провонял рыбой и сопутствующими запахами, а двигатель при всём старании не мог выдать более сорока миль в час. Впрочем, больше не позволяли и дороги. К счастью, им удалось быстро найти шоссе и вовремя добраться до аэропорта.
Афганец, как и обязывала легенда, чувствовал себя не в своей тарелке и растерянно оглядывался по сторонам. Воздухом он путешествовал всего лишь дважды, причём оба раза на американском «Геркулесе С-130» и оба раза в кандалах. Регистрация, посадочные талоны, паспортный контроль — всё это было ему в новинку, и Сулейман с покровительственной улыбкой взял на себя обязанности гида.
В шумной, толкающейся и пихающейся человеческой массе, заполняющей главный зал международного аэропорта Карачи, араб каким-то образом отыскал кассу «Малайзиэн эйрлайнз» и купил два билета эконом-класса до Куала-Лумпура. При этом он заполнил два пространных бланка и расплатился американскими долларами.
Полет занял шесть часов плюс два часа за счёт смены часовых поясов, так что приземлились в половине девятого утра, сразу после поданного скудного завтрака. Предъявляя свой новенький паспорт гражданина Бахрейна, Мартин немного нервничал, но никаких проблем не возникло — документ был сработан на совесть и не вызвал ни малейших подозрений.
Из зала для прибывающих Сулейман сразу прошёл в зал для пассажиров местных рейсов, где тоже купил два билета. И только здесь, предъявляя посадочный талон, Мартин узнал, куда они направляются — на остров Лабуан.
О Лабуане он знал мало. Расположенный у северного побережья Борнео, остров принадлежал Малайзии. Туристические проспекты расписывали красоту окружающих его коралловых рифов, указывали на растущую популярность и бурно развивающуюся инфраструктуру, называли новым космополитическим центром, но в мире преступных сообществ за ним закрепилась другая, куда более тёмная репутация.
Когда-то Лабуан, отделённый от Калимантана двадцатимильным проливом, был частью султаната Бруней. Британцы захватили его в 1846 году и удерживали на протяжении 115 лет, исключая три года японской оккупации во время Второй мировой войны, В 1963-м британцы, расставаясь с остатками бывшей империи, передали Лабуан Сабаху, а в 1984-м уступили Малайзии.
Никакой сколь-либо значимой экономики на этом острове площадью пятьдесят квадратных миль не существовало, так что строить её пришлось с нуля. Получив международный статус офшорного финансового центра, порта беспошлинной торговли, удобного флага и неофициальное звание Мекки для контрабандистов, Лабуан привлекает к себе весьма сомнительную публику.
Здесь бьётся сердце преступной индустрии, основанной на захвате судов и похищении грузов.
Мартин понял, что должен связаться с базой, подать «признак жизни». И времени в его распоряжении было совсем мало.
Самолёт совершил промежуточную посадку в Кучинге, но пассажирам, следующим дальше, сходить не разрешалось.
Через сорок минут они снова поднялись в воздух, развернулись над морем и взяли курс на Лабуан. Далеко внизу «Графиня Ричмондская» держала путь на Кота-Кинабалу, где её ждал груз падука и розового дерева.
Вскоре после взлёта стюардесса раздала пассажирам посадочные карточки, и Сулейман снова взялся заполнять обе: свою и спутника. Они выдавали себя за инженера из Бахрейна и бухгалтера из Омана, приглашённых работать по контракту в крупной газовой компании. Мартин с самого начала делал вид, что его познания в английском ограничиваются несколькими фразами, а писать он не умеет вообще. Вокруг же все говорили только по-английски. В Куала-Лумпуре они переоделись в европейские костюмы, но ручки у Мартина не оказалось, а попросить её у Сулеймана он не мог, не вызвав подозрений.
Буркнув что-то насчёт туалета, Мартин поднялся и двинулся в конец салона. Одна из кабинок была свободна, но он притворился, что заняты обе, и, повернувшись, направился вперёд. В «Боинге-737» туалеты эконом— и бизнес-класса разделены шторой. Мартину нужно было попасть за неё.
Остановившись у двери кабинки, он приветливо улыбнулся раздававшей посадочные карточки стюардессе и, пробормотав извинение, взял с подноса чистый бланк и шариковую ручку. Щёлкнул замок, и Мартин проскользнул в туалет. Времени хватило только на то, чтобы написать несколько слов на обратной стороне бланка, сложить его, сунуть в карман пиджака, выйти и вернуть ручку. Сделав половину дела, он возвратился на своё место.
Наверное, Сулейману сообщили, что Афганец заслуживает доверия, но он всё равно не отпускал спутника ни на шаг. Возможно, араб хотел уберечь подопечного от ошибок, которые тот мог совершить по неопытности или вследствие простодушия; возможно, годы пребывания в «Аль-Каиде» научили его не доверять никому — во всяком случае, бдительности он не терял никогда, даже во время молитвы.
Аэропорт Лабуана заметно отличался от собрата в Карачи — маленький, чистый и тихий. Мартин не имел ни малейшего представления, куда они отправятся дальше, но подозревал, что другого случая передать записку, скорее всего, не представится, и рассчитывал на удачу.
И судьба подарила ему такой шанс на тротуаре у выхода из зала. По-видимому, Сулейман получил очень детальные инструкции и выполнял их с чёткостью солдата и уверенностью бывалого путешественника. Мартин не знал, что за спиной у его сопровождающего десять лет работы на «Аль-Каиду», причём в таких далеко не спокойных странах, как Ирак и Индонезия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48