— Что?!
— Из гранатомета?..
— Я плохо слышу правым ухом, говорите вот сюда, в левое…
Этот стрелял, этот много стрелял, и так понятно…
На полигоне, но так, чтобы стрелки не видели друг друга, провели испытательные стрельбы.
Этот.
Этот.
И, пожалуй, этот…
Кадры набирались, составляя вполне боеспособное подразделение. Которое пора было бросать в бой. Но бросать втемную, так, чтобы они, не зная о том, что на “поле боя” есть кто-то, кроме них, подстраховывали друг друга.
— Вы будете находиться здесь, в десяти метрах левее вот этой группы деревьев. Огонь откроете по моей команде…
И через пять минут, в соседней комнате:
— Вам следует залечь в сорока метрах от дороги, за грудой строительного мусора… Еще через четверть часа:
— Вам…
Еще через час:
— Вы…
* * *
Ожидаемые цели появились неожиданно.
На пустырь въехали две машины — вначале казенного вида “Волга”, через пару минут вслед за ней обычные “Жигули”-“шестерка”.
Так это, оказывается, “стрелка”, сразу поняли все. Но каждый понял по отдельности, потому что был уверен, что находится здесь в единственном числе.
Из машин вышли люди и двинулись навстречу друг другу. Не доходя двух шагов, остановились. Ближе ни те, ни другие не подошли и рук навстречу не протянули. Потому что собрались здесь не на пикник.
В окулярах прицела их было видно очень хорошо — один растерянный, дергающийся, нервно сжимающий кулаки, рядом с ним чуть более уравновешенный, но все равно заметно нервничающий, напротив два других — крупных, совершенно спокойных, уверенных в себе, короткостриженых мужчины. По всей видимости, они напирали, потому что их собеседник суетился все больше.
Снайперы тоже нервничали. Не все, только те, что были со спортивными винтовками. Те, что с “сэвэдэшками”, были безразличны к происходящему — их указательные пальцы расслабленно торчали в спусковых скобах, их пульс не частил, оставаясь таким, каким был раньше. Для них такая работа была не впервой.
— Приготовьтесь! — скомандовал Резидент, подняв к лицу радиостанцию.
Скомандовал всем вместе. Но каждый подумал, что только ему.
Указательные пальцы нащупали спусковые крючки, обняли, мягко потянули их назад, до упора, до последнего упора, за которым должен был последовать выстрел. Перекрестья рисок в окулярах прицелов зафиксировались на целях.
— Внимание!..
Пальцы напряглись…
Люди в кругах прицелов передавали друг другу какие-то бумаги, показывали в них пальцами, расписывались…
— Огонь…
Указательные пальцы дожали спусковые крючки, освободившиеся, сорвавшиеся под напором пружин вперед бойки накололи капсюли, которые воспламенили в гильзах порох, и образовавшиеся в результате микровзрыва газы толкнули вперед пули.
Выстрел!
“Цель” дернулась назад, всплеснула руками и упала.
И вторая упала!
И еще одна!..
Все четыре присутствовавших на встрече человека были мертвы.
Все четыре!.. Четыре, хотя выстрел был в одного!
Как же так? Нельзя же убить одной пулей четверых!..
Или пуля была не одна? Или пуль было несколько? Было четыре?..
Четыре?!
И это действительно было так — выстрел был не один, выстрелов было четыре. В четыре цели.
Только теперь, только после того, как увидел в окуляре прицела четыре агонизирующих трупа, каждый из снайперов догадался, что работал не в одиночку. Что стрелков было несколько. И что каждый бил в свою цель.
Каждый — в свою! И все вместе — во все!
И ни один не промахнулся!..
Глава 43
Отмобилизованные силы единых энергосетей — работники подведомственных частных охранных агентств, поднятые по тревоге команды “легкоатлетов”, “пловцов” и “футболистов” спортобщества “Факел” ждали приказа. Они расселились в городских гостиницах и в частном секторе, откупили для официально оформленных “сборов” базу отдыха и каждый день объявлялись вблизи завода ЖБИ-2. За забор проникнуть не пытались, просто стояли и, лениво переговариваясь, смотрели на въезжающие на территорию завода машины, на проходящих через проходную людей, на закрытые жалюзи окна заводоуправления и в первую очередь на окна директорского кабинета. Их видели все. И должны были видеть все.
Охранники и “спортсмены” были в первых цепях наступления. Им предстояло начинать. Начинать с классической “психической атаки” — с демонстрации мускулов. Заводские и весь город должны были понять, что сопротивляться такой мощи бесполезно. И что бы они ни делали, кого бы ни нанимали, хоть даже поставили под ружье слесарей и уборщиц, равных сил им не набрать. И значит, лучше даже не дергаться, а принять почетную капитуляцию, сложив к ногам победителей знамена.
Но не все из прибывших мозолили глаза местному населению. Кое-кто оставался в тени. В тени оставались главные действующие лица — исполнители. Те, которым предстояло провести акцию устрашения. О них, в отличие от первых, никто знать не должен был. Просто однажды с примыкающих к заводу улиц вдруг исчезнут слоняющиеся без дела крепкие ребята, что будет обозначать, что высокие стороны не договорились, и через день, или два, или через неделю руководители завода взлетят на воздух и неизвестные хулиганы “посадят на перо” кого-нибудь из начальников цехов, и загорится склад ГСМ или гараж… И тогда оставшиеся в живых начальники сообразят, что к чему, и уйдут. И отступят. И даже получат щедрые “подъемные”, потому что энергосистемы, когда с ними по-доброму, не мелочатся.
А еще лучше, если придут теперь, и тогда можно будет обойтись без крови. Обойтись одними “подъемными”. Ну не дураки же они переть с арматуриной против танка. Должны понять!..
Но дирекция не понимала! Дирекция работала в обычном режиме, никак не реагируя на концентрацию возле завода вражеских сил. Как будто ничего не происходило!
Может, их вообще там нет?
Да нет, никуда они не делись, потому что прослушка ежедневно предоставляла распечатки записанных разговоров. По большей части на производственные темы — о поставках цемента, марках бетона, качестве арматуры… И хоть бы слово о нависшей над ними угрозе. Они что, слепые или такие дураки?
— Они никак не реагируют на предупреждение, — доложил ответственный за проведение психологической войны.
— Значит, плохо предупреждали.
— Да весь город уже гудит! Из охраны завода уволилось двенадцать человек.
— А они?
— Они хоть бы что! Работают как работали!
— Вы пытались оказывать давление через близких?
— У них нет близких, по крайней мере, мы не смогли установить их местонахождение.
Все методы психологического давления исчерпаны. Нужны действия.
— Хорошо, проведите акцию устрашения.
На подъездах к городу, прямо на автостраде, людьми в форме и масках был остановлен идущий на завод ЖБИ-2 цементовоз. У водителя проверили документы, попросили выйти и, дав по морде и ткнув в живот ствол “ПМ”, велели убираться подобру-поздорову. И передать своим хозяевам, чтобы они подумали.
— О чем? — спросил водитель.
— Они знают.
Цементовоз отогнали по проселкам в тихое место, облили бензином и подожгли. Машина сгорела дотла.
Но и на этот демарш дирекция завода никак не отреагировала. Новая дирекция хотела войны…
Ну и, значит…
В Москву ушла шифровка: “Все возможности исчерпаны, просим разрешения на проведение силовой операции”.
— Что за идиоты! — поразился начальник службы безопасности тупоумию хозяев бетонного завода. — С ними по-человечески хотят, а они… Ну и черт с ними!..
И дал “добро” на подготовку операции.
“Спортсмены” и охранники ушли с улиц и съехали с квартир. Перемирие закончилось. Дальше должны были “заговорить пушки”!
Минеры вытащили из тайников взрывчатку, набили ею купленный по подложным документам “Москвич”, который поставили на стоянку недалеко от проходной завода. Поставили в самый крайний, выходящий на обочину дороги, ряд. Заряд расположили так, чтобы взрывная волна была направлена перпендикулярно проезжей части. Набросали полный багажник железа — рубленых гвоздей, гаек, болтов, которые должны были сработать как осколки. Установили радиовзрыватель.
Машина быстро запылилась, примелькалась и перестала привлекать внимание. Машина как машина, никогда не подумаешь, что на самом деле не машина, а фугас.
Теперь достаточно было дождаться, когда мимо пройдет машина директора, ткнуть пальцем в кнопку радиовзрывателя, и рванувший автомобиль гигантской метлой сметет с дороги все — машины, людей, осветительные столбы, бордюры, вздыбит и разломает на куски и разбросает по округе сам асфальт. Разлетающиеся с огромной скоростью гвозди будут прошивать автомобили насквозь, словно картон. Выжить, находясь возле эпицентра такого взрыва, будет практически невозможно.
Исполнители доложили о готовности. И стали ждать.
Директорский автомобиль. И окончательное “добро” на проведение акции…
Машину дождались.
Приказа из Москвы — нет!
Ни через день.
Ни через два.
Ни через три!.
— Что они там, забыли о нас, что ли? — удивлялись исполнители.
И были недалеки от истины. Потому что хозяевам отечественной энергетики вдруг стало не до завода, не до его новой дирекции и вообще не до чего. У хозяев российского энергокомплекса появились проблемы. Не у всех, но как минимум у руководителей службы безопасности.
— Серега, мои не у тебя?
— Нет.
— И не были?
— Нет, не были. А что случилось?
— Похоже, случилось…
Собираемся у меня. Все собираемся!..
У начальника службы безопасности и у одного из его замов пропали семьи. Собрались около полудня съездить по магазинам и не вернулись.
— Кто был с ними?
— Водитель и Пашков. Как всегда.
— Прозванивали их?
— Прозванивали. И вашу жену и Пашкова. Всех.
— Молчат?
— Молчат. Но, может, мобильники сломались?.. Хотя каждый догадывался, понимал, что мобильник здесь ни при чем.
— Сообщите в ГИБДД, что у нас угнали машину. Пусть объявят план “Перехват”. Чтобы они лучше шевелились, скажите, что в машине были какие-нибудь ценные вещи. Пообещайте премию. Что угодно пообещайте!
Кто-то побежал звонить гибэдэдэшникам.
— Соберите всех своих людей, если понадобится, снимите с объектов и отправьте на розыск машины. Пусть проедут по всем пригородным дорогам. Поговорят с населением.
— Но оголять объекты?.. — попытался возразить кто-то.
— Делайте, что вам сказано!
Начальника службы безопасности перестали интересовать объекты, его волновала судьба его семьи.
Сотни агентов разъехались на казенных машинах по пригородам и колесили целые сутки, докладывая результаты поиска через каждый час. Но итогом розыскных мероприятий стал лишь вызов начальника службы безопасности к “Рыжему”.
— Почему вы сняли людей с объектов? — недовольно спросил тот.
— У нас ЧП…
— Не у нас, а у вас. Не надо превращать свои личные проблемы в производственные. А что, если вашу семью выкрали именно для того, чтобы вы ослабили охрану?
Если вообще крали… А то, может, вы повздорили с женой, и она, чтобы проучить вас, уехала к родственникам, прихватив детей. Такое вы не допускаете?
— Не допускаю.
— А я — допускаю. Идите и займитесь делом. А во внеслужебное время — чем угодно…
Начальник службы безопасности, хоть давно был гражданским человеком, развернулся на каблуках и пошел к двери. И так ею хлопнул, что косяки затрещали.
Через день он подал в отставку. Но не потому, что его попросили, по своей воле. Потому что получил от похитителей весточку. Получил перевязанную лентой посылку.
— Кто ее принес?
— Никто не приносил. Охрана нашла ее на крыльце.
На крышке обыкновенного, сколоченного из фанеры почтового ящика была надписана печатными буквами его фамилия.
Получатель вскрывать посылку не стал — вызвал саперов. Те долго прислушивались и принюхивались к ней, привели натасканную на взрывчатку собаку. Потом, облачившись в бронекостюм, взрезали ленты, поддели отверткой и откинули крышку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53