45 до О часов местного времени. Что в означенный промежуток времени объект в компании с ним и со слесарем-лекальщиком Слепневым С. И., прописанным по адресу… выпил две бутылки водки и три пива. Что во время разговора жаловался на непонимание и намекал на то, что работал в Комитете государственной безопасности.
Данную часть доклада вышестоящий начальник отчеркивал красным карандашом. То, что бывший работник Комитета намекал кому-то о своей принадлежности к данному ведомству, свидетельствовало о его серьезной деградации. Пенсионеры-комитетчики, пока они находились в здравом уме и твердой памяти, никогда, даже с близкими, не говорили о своей недавней службе. Потому что давали подписку о неразглашении. И еще потому, что лучше, чем кто-либо, знали, что у их недавнего начальства очень длинные руки. И сильная нелюбовь к болтунам.
Если полковник начал болтать что и где ни попадя, значит, он, кроме здравого смысла, утратил даже чувство элементарного самосохранения.
Поведение полковника требовало к себе пристального внимания.
Утром Григорий Степанович вставал с больной головой и шел в магазин за кефиром. Или пивом. В зависимости от того, как много спиртного употребил накануне вечером.
Дома уже никого не было. Все были кто на работе, кто на учебе, кто в детском саду. До обеда полковник слонялся по пустой квартире, а потом выходил во двор, где за сколоченным из досок столом рассаживались пенсионеры-доминошники.
— Ну что, мужики, возьмете в команду?
— Садись. Места всем хватит.
Никогда Григорий Степанович не любил играть в домино. Что можно придумать глупее, чем изо дня в день состыковывать точки, нарисованные на прямоугольных костяшках? Безумная трата времени. Когда этого времени не хватает даже на то, чтобы перекусить.
Сейчас ситуация изменилась. Сейчас времени было в избытке.
— Рыба! — радостно сообщал присутствующим один из игроков, впечатывая «пусто-пусто» в стол. И расплывался в торжествующей улыбке, словно не партию в «козла» выиграл, а олимпийскую медаль взял.
— Вот черт! — расстраивалась противная сторона.
Все роняли костяшки в центр и дружно перемешивали их.
— Если бы ты, Федя, не отдуплился, я бы…
— Как же я мог не отдуплиться, если у меня на руках были…
Постепенно полковник втянулся в игру. В ней присутствовало то, с чем он сталкивался на своей бывшей работе: определенная математическая логика выпадения и взаимоотношения случайностей, азарт победы, психологическое противостояние с противником. Здесь тоже побеждал тот, кто умел просчитывать на два-три хода вперед свои и чужие возможности. Полковник это делать умел и стал выигрывать.
— Что же ты, Степаныч, говорил, что никогда в жизни костяшек в руках не держал? — возмущались партнеры по игре.
— Ну честное слово, мужики! Сам не знал, что вдруг такой талант прорежется.
* * *
— Что, съели? — торжествовал очередную победу постоянный партнер Григория Степановича и загонял проигравшую сторону под стол.
А после шел домой, в свою холостяцкую съемную квартиру, где строчил очередной рапорт о том, что: объект с… до… играл в домино… За время наблюдения ни с кем посторонним не встречался… Ни о чем конкретном не разговаривал… После игры отбыл к себе и до вечера того же дня из своей квартиры не выходил…
Вечером Григорий Степанович отправлялся за очередной, уже второй по счету, бутылочкой. Одной ему уже не хватало…
Глава 17
Далеко в сибирской тайге несколько туристов-энтузиастов начали рекордный водный сплав по системе малых, впадающих в Енисей, рек. Таким маршрутом до них еще никто не ходил. Они были первыми.
Путешествие проходило без особых приключений, если не считать нескольких встреч с медведями, дюжины переворотов на порогах и утраты в результате тех переворотов части снаряжения и запасов питания.
Лишившись снаряжения, туристы с маршрута не сошли. Просто вместо палаток и теплых спальников стали спать под открытым небом, на подстеленных ветках, укрываясь теми же ветками, а вместо тушенки и сухарей питаться дарами природы. Любопытных медведей туристы отгоняли командными окриками и длинными, вырезанными из веток рогатинами. Одного, подобравшегося слишком близко, заломали в ходе короткой рукопашной схватки.
В конечной точке сплава туристы проставили печать сельсовета в маршрутной книжке, привели себя в порядок, побрились, помылись в бане и даже сходили в сельмаг.
Истосковавшаяся от отсутствия культурного досуга местная молодежь, взревновав своих девок к высоким, мускулистым и красивым, как на подбор, городским кавалерам, решила проучить их, подкараулив в ближних к околице кустах. Численный перевес был на стороне нападавших. Вооружение также разнилось — у одних кулаки и ноги в кедах, у других тележные оглобли и обрезки металлических труб.
— Вы чего нашим девкам глазки строите? — поинтересовался, зыркая по сторонам и поплевывая шелухой семечек себе на ботинки, бригадир местной братвы. — Вам че, своих мало?
— Ну что вы, ребята. Мы ничего такого. Мы вообще здесь случайно.
— А за случайно знаешь че бывает?
— Ну извините, если что не так. Мы люди не местные, — еще раз извинились туристы, на всякий случай разворачиваясь по сторонам. — Готовы компенсировать обиду в этиловом эквиваленте.
— Чего? В каком эквиваленте? Слышь, Васек, они еще издеваются.
Хулиганы придвинулись, выставив вперед колы.
— Двое справа. Двое слева. Я центр. Толя — тыл и страховка, — тихо скомандовал один из туристов. — Режим щадящий.
В том, что произошло дальше, деревенские хулиганы разобраться ни сразу, на месте, ни впоследствии не смогли. Хотя свободным временем для воспоминаний располагали — от месяца до трех, в зависимости от тяжести полученных травм.
— Ты чего его не бил?
— Я бил.
— А чего не попал?
— Я попал.
— А чего ж он жив остался?
— А он руку подставил.
— И что?
— Сломал.
— Чего?
— Оглоблю.
— Ну?!
— Вот те и ну!
— И мне сломали.
— Оглоблю?
— Не. Ногу и руку в двух местах.
— Вот суки…
Заявление в милицию туристы подавать не стали и той же ночью покинули поселок.
— Хорошо, что смотались. Повезло им, — авторитетно заявили деревенские хулиганы, грозя в пустоту гипсовыми культями. — А то бы мы им…
В ближайшем к негостеприимной деревне населенном пункте туристы послали по известному им адресу телеграмму: «Путешествие успешно завершено. Возвращаемся домой. Места очень понравились».
Глава 18
Верно говорил в свое время Иосиф Виссарионович — кадры решают все. В том числе и оперативные ребусы.
«Главный опер» ГРУ закрыл последнюю папку из отобранных им ранее личных дел. И поднял трубку внутреннего телефона.
— Вызовите-ка ко мне Иванова. Нет, не майора. Прапорщика. Того, который по оружию.
— На какое время вызвать?
— На теперешнее.
— Но у вас через полчаса встреча.
— Отнесите встречу. Скажите, что генерала нет. Что у него на почве частых застолий случился ураганный понос. Может, в конце концов, у генерала случиться понос? Или он не человек?
Прапорщик Иванов прибыл через четверть часа. Генерал чуть не минуту пристально смотрел в лицо впавшего в паралич субординации прапорщика, пока тот не начал переминаться с ноги на ногу.
— Что ж ты молчал, Иванов?
— О чем?
— О том, что у тебя брат какой-то там большой водолаз на Тихоокеанском флоте. Так это?
— Не совсем. То есть не совсем водолаз. Он заведует техническим обеспечением аварийно-спасательной подводной службы.
— Как понять спасательной? Пляжный ОСВОД, что ли? Что они делают-то?
— Торпеды потерянные со дна поднимают, подводные лодки затонувшие.
— Ну вот, лодки со дна поднимает, а ты говоришь, не водолаз. С каких глубин поднимают-то?
— Я не знаю. Кажется, с больших.
— С больших. Экий ты нелюбопытный. Родной брат, можно сказать, герой морских пучин, а ты ничего о его подвигах не знаешь. Несолидно. Надо устранять пробелы. Вот что, Иванов, выписывай командировочные, бери билет и езжай на славный орденоносный Тихоокеанский флот. По — общайся с родственником, поинтересуйся его достижениями, на какую глубину он нырял, на какую может нырять. Чего там доставал, чего не доставал. Понял? Нельзя близких забывать. Это дело святое. Ты, поди, с ним уж несколько лет не виделся?
— Три года.
— Вот. Три года. Нехорошо. Не по-родственному это. Брат-то, поди, один?
— Нет, еще один есть.
— А этот кто?
— Тракторист на Алтае.
— Тракторист — это хорошо. Это почетно. С ним тоже давно не виделся?
— Тоже три года.
— Это совсем плохо. Его тоже попроведать надо. Но не сейчас. Как говорит мой внук — первое слово дороже второго. Вначале съездишь на Дальний Восток. А потом уже к трактористу. Попозже. В отпуск. За свой счет. Лады?
— Так точно!
— А как документы выправишь и соберешься — ко мне зайди. Может, я еще что попрошу тебя узнать. Человек я любопытный. А о водолазах с детства любил читать. Только не всегда все понимал. Может, сейчас пробел восполню. С помощью твоего брата. Как думаешь, не поздно?
— Никак нет! Не поздно!
— Вот и я говорю, не поздно. Так что зайди. Не поленись. Например, шестнадцатого в четырнадцать сорок пять…
Глава 19
Оставшийся не у дел майор-Отставник бывшего спецотдела Первого главного управления КГБ Михаил Андреевич Михайлов прибыл в Забайкальский военный округ. С частным визитом. К своему давнему приятелю и однокашнику по общевойсковому, тогда противохимической обороны, училищу.
— Как живешь, Сема?
— Служу. А ты?
— Уже не служу.
— Ушел в отставку?
— В нее. Только не ушел, а ушли.
— Кем ушли?
— Майором.
— А где лямку тянул?
— Вначале в Казахстане, потом в Белоруссии, потом в Москве.
— Высоко залетел.
— Зато и больно упал.
— А к нам по какой надобности?
— По продуктовой.
— ???
— Очень кушать хочется. А за еду деньги просят. Приехал длинный рубль добыть.
— В наших-то богом забытых краях?
— Ваши края на золотишке, алмазах и черт его знает еще на чем стоят. Вы только лопатой вглубь копнуть ленитесь.
— Ты скажи где — я копну. Мне тоже доппаек к окладу не помешает.
— Дай срок — скажу. А пока помоги чем сможешь.
— А кому помогать-то? Если официально? Бывший майор вытащил из кармана тисненную золотом визитку.
— Ого! Полномочный представитель…
— А ты думал! Хозяева любят пыль в глаза пускать. Снарядили меня, как принца Уэльского. Разве только «Роллс-Ройс» не дали. Ребята они серьезные — и поэтому без результата мне возвращаться назад нельзя. Давать они, как ты видишь, умеют, но и спрашивать тоже. Так что вся надежда на тебя.
— Да что я могу?
— Не прибедняйся, — ткнул пальцем на входную дверь майор. — Я, прежде чем зайти, твою визитку тоже прочел.
— Ну тогда выкладывай, что требуется.
— Пустяк: рекогносцировка на местности, карты, дороги, дельные советы, кое-что из снабжения. И самое главное — знакомство с нужными людьми. Замолвишь за меня словечко?
— Смотря какое.
— Мы ничего предосудительного делать не собираемся. Съемка местности, геологические изыскания, ну и еще кое-что по мелочи Все документы в порядке. Росписи на местах, печати есть.
— Что ж тебе еще надо?
— Содействия. Сам понимаешь: бумаги бумагами, а без местной власти в ее владениях — шагу ступить без того, чтобы не споткнуться, невозможно. Сожрут вместе с потрохами и рекомендательными письмами и не поперхнутся. Ты здесь, почитай, десять лет отираешься по части снабжения, все ходы-выходы знаешь…
— Двенадцать с половиной.
— Тем более. Тебе и карты в руки А за ценой мы, как в песне поется, не постоим. Соображаешь?
— Ох, чувствую, в авантюру ты меня втравливаешь. Но отказать другу не могу. Хотя бы из-за совместно проведенных в «окопах» лет. Помнишь училище-то?
— Как такое забыть?
— Знаешь, давай так, приходи ко мне сегодня вечерком часам к семи. Посидим. Прошлое повспоминаем. О будущем поговорим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56