Еще одна статья. Угон автотранспорта с применением силы. Ну, ничего, бывшее начальство выручит. Главное, не наделать трупов. А все остальное не страшно.
Свободного времени оставалось четырнадцать с половиной минут.
Анисимов запустил двигатель и выехал с военкоматовского двора…
Глава 41
Таежный лагерь наконец зажил нормальной жизнью. Без этих постоянных, изматывающих душу хозяйственных авралов, когда надо было бесконечно что-то копать, пилить, рубить, тесать, строгать, таскать. А в перерывах — заниматься боевой и политической подготовкой. Наконец все было выкопано, спилено и построено. Наконец началась нормальная, размеренная, к какой они себя и готовили, жизнь.
— Симаков!
— Я!
— Уточняю учебную задачу вашего подразделения.
Командир учебного подразделения «красных» Симаков развернул на коленях мелкомасштабную карту местности.
— Выходите сегодня в 21.25. Совершаете ночной, шестидесятипятикилометровый марш-бросок в направлении северо-северо-восток. Выходите на исходные — вот сюда, в отроги хребта Высокого. Оборудуете ряд скрытых наблюдательных пунктов и засад. Форма, количество, расположение засад — на ваше усмотрение. Отсматриваете местность передвижными патрулями Труднодоступные подходы минируете сигнальными минами. При обнаружении противника себя не выказывать, организовать слежку и сопровождение с целью выяснения состава, маршрута и точки назначения. При оказании сопротивления обеспечить захват живой силы противника. При невозможности — уничтожить. Общая задача — несение боевого дежурства, обнаружение, прослеживание, задержание либо уничтожение подразделения противника, предположительно совершающего проход через вашу территорию. Зотов!
— Я!
— Задача вверенного вам подразделения: выйти на исходные позиции, совершить переход через патрулируемую противником зону, снять контрольный вымпел и покинуть зону. Себя не обнаруживать, в бой не вступать. При контакте с противником и невозможности избежать столкновения — уничтожать отдельные подразделения, обеспечивая прикрытие и отход основных сил. Общая задача: преодоление охранной зоны и достижение в оговоренные сроки условной точки. Территория учений ограничивается следующими пограничными ориентирами: север — седловина хребта Высокого; восток — берег реки; юг — кромка болота; запад — русло ручья Безымянного. Выход за пределы данного квадрата запрещен. Оценочные баллы начисляются за успешное проведение всей операции. Дополнительные баллы — за сокращение сроков выполнения поставленной задачи, выявление мест засад и нейтрализацию каждого солдата противника. Штрафные баллы — за срыв контрольных сроков и утрату личного состава. Режим работы — жесткий. С допуском на использование мер физического воздействия при выяснении качественного и количественного состава подразделений, маршрута и местоположения засад. Вопросы есть? Вопросов нет! Тогда подводим итог. Начало операции… конец операции… район учений… разрешенные действия… «Красным» задача ясна?
— Так точно!
— «Синим» задача ясна?
— Так точно!
— Все. Начало учений сегодня в 21.00. Командиры подразделений заправили карты в планшеты и, повернувшись на каблуках, разошлись по своим подразделениям.
* * *
— Личному составу получить снаряжение! Камуфлированные комбинезоны, маскировочные накидки, накомарники, фляжки, сухпай в гермоупаковке, гибкие пилы, саперные лопатки, десантные и метательные ножи, пакеты первой медицинской помощи и еще полста предметов, без которых, наверное, можно обойтись, но нельзя выиграть бой.
Осмотреться. Подтянуть ремни, проверить предохранители на автоматах и пистолетах, попрыгать, перепаковать то, что болтается и гремит, затянуть намертво шнурки, перечеркнуть лицо полосами специального грима, убрать волосы под камуфлированную косынку…
— Первый готов!
— Отходи в сторону.
— Второй готов!
— В сторону.
— Третий готов!
— В сторону…
Выстроились ровным рядком. Первым — командир.
— Подразделение готово к выполнению учебной задачи. Разрешите выступать?
— Разрешаю. Давай, Зотов! Не подведи, Зотов!
— Все будет нормально, товарищ командир. Не впервой!
— Здесь — впервой. Все-таки сколько не воевали… Могли и подзабыть.
— Ничего — вспомним!
— Тогда — ни пуха!
— Тогда — к черту!
В 21.15 две учебные группы разбежались в разные стороны, чтобы на следующий день встретиться в отведенном им для «боя» квадрате.
И победить.
Или умереть.
Глава 42
Прапорщик Анисимов не выбирал хороших участков дорог и не жалел машину — машина была не его. Ему не надо было холить и лелеять ее механизмы, чтобы использовать их годами. Ему надо было только доехать на той машине до дома. А там хоть выбросить.
Ехать пришлось не по шоссе, по шоссе он нацеплял бы на себя все гаишные и ваишные машины. Ехать пришлось по хорошо изученному, разбитому и раздолбанному, но зато гораздо более короткому бездорожью.
Прапорщик вдавливал педаль газа в пол и, что есть сил вцепляясь в руль, старался, чтобы его не размазало по ветровому стеклу. Машину бросало из стороны в сторону, вверх и вниз, подобно рыбачьему баркасу в штормовом море. Каждоминутно в машине что-то сыпалось, билось и громыхало: висюльки на лобовом стекле, колонки магнитофона, сам сорвавшийся с креплений магнитофон, зеркало заднего вида в салоне, зеркало заднего вида с левой стороны, какие-то коробочки, баночки и бутылки… Все эти висюльки, колонки, магнитофоны и не выдержавшие ударов о встречные суки боковые стекла прыгали в салоне, в мелкие осколки разбиваясь о пол, о дверцы, о рычаг переключателя скоростей.
Плевать — лишь бы не двигатель!
Поворот влево.
И сразу вправо.
Падение в глубокую выбоину с мгновенным ощущением невесомости.
И удар в ноги, зад и ладони при приземлении.
Право. Лево. Лево.
Мелькнувшая мимо деревня — брызги кур из-под колес. Пух и перья. Крики и запоздало брошенные вслед булыжники.
По газам. Право. Еще право. Еще…
Не обращая внимания на лужи, срезая углы…
А вот и родные места. Выводящая на хутор дорога. Забор. Ворота. И на тех воротах — замок. Который Анисимов собственноручно закрыл несколько часов назад.
И на ворота тоже плевать! Ворота можно поправить. А если в дом проник кто-то посторонний, то пока те ворота открывать… Если в доме посторонний, лучше не давать ему времени очухаться. Хрен с ними, с воротами! Тут главное не упустить инициативу.
Удар!
Куски дерева и щепы в стороны, как после взрыва тяжелого снаряда. Стекла вдребезги. Передок всмятку.
А, все равно, плевать! Тут или пан, или пропал!
Прокатив по инерции еще несколько метров, машина ткнулась в крыльцо, снеся перила и первую ступеньку.
Стоп!
Ни мгновения не мешкая, выбить плечом измятую дверцу, прыгнуть на крыльцо, вышибить ударом подошвы под замок дверь.
Вот сейчас все и решится! Сейчас и узнается, ошибался прапорщик Анисимов, стуча военкоматовских работников лбами об унитаз и угоняя военкоматовские машины, или напротив — был очень даже прав.
Сени. Вторая дверь. Удар под замок. И напряженное, растерянное лицо.
Все-таки лицо! Чужое лицо!
— Стоять! Я сказал, стоять!!
Ошарашить, испугать криком, направленным в самое лицо! Парализовать волю. Чтобы он не успел прийти в себя. Не успел вытащить оружие.
— Фамилия? Я сказал — фамилия?!
— Я…
Неопытный парень. Мозгляк парень. Растерялся, не выдержал напора. Скис.
А может, его не правильно инструктировали. На наблюдение и на предупреждение, а не на бой. А он не то что предупредить — сам ни черта понять не успел. Потому что… не успел. Потому что ворота не открывали и в замочную скважину ключ не вставляли. Потому что так вошли. Сквозь ворота и сквозь двери. Без долгих предисловий.
Он хозяина с ключами ждал, а тут вдруг черт из табакерки, орущий и брызжущий слюной в самые глаза. Тут кто угодно растеряется и варежку разинет.
Но лишь на мгновение. На одно маленькое, первое мгновение. Спустя секунду он очухается и будет способен к целенаправленным действиям. Будет способен к активной обороне. Которая совершенно не в прибыток…
— Я…
И, уже не слушая дальнейших бессмысленных оправданий, коротким прямым в нос. Так, чтобы кость хрустнула и кровь брызгами во все стороны.
Этот есть. Этот уже не опасен.
А вот и второй. Уже не испуганный, уже готовый к отражению атаки. Но не готовый к нападению. Не готовый к убийству! И значит, обреченный проиграть этот короткий поединок.
Тот, кто не готов, ни мгновения не раздумывая, убить, — погибает. Это главный закон рукопашного боя. И вообще любого боя. Силен тот, кто не сомневается.
Что, первым не нападаешь? Ждешь действий противника? Ну, тогда и не нападешь. Не успеешь.
Тот, кто не бьет сразу, уже не бьет.
— Е-мое! Извини, командир! Ошибка вышла! — широко улыбнулся и развел руки в стороны прапорщик. — Мы же из одной команды.
И этой улыбкой и этими разведенными, открывающими корпус руками сбил противника с толку.
— С кем не бывает…
И тут, не умеющий бить первым, в ответ боец инстинктивно расслабился и даже попытался изобразить встречную улыбку. И тут же получил носком ботинка в пах.
Не верь улыбкам на поле боя. И протянутым для рукопожатия рукам.
Бей первым! Бей первым!! Бей первым!!!
Плохо их здесь, на периферии, учат. Вернее, никак не учат. Не дают понюхать живой крови, и потому они проигрывают. Пасуют перед настоящим, не боящимся бить и не боящимся убивать, бойцом. Таким бойцом, как прапорщик Анисимов.
Вторая комната — пусто.
Третья комната — пус…
Нет, не пусто! Не пусто!!
Ледяное дуло пистолета, быстро упертое в висок из-за закрытого занавеской выступа стены. И очень спокойный голос:
— На пол! Мордой вниз! Руки и ноги в стороны. Быстро!
Этот не шутит. Этот воюет. И значит, будет стрелять. Это всегда чувствуется, пугают или нет. Этот не пугает. Потому что умеет нажимать курок пистолета, упертого в висок живого человека.
Потому что боец. Потому что не вышел, не выскочил на звук драки. Не заорал дурным голосом — «Стоять!». Затих, дождался в укрытии, никак не выказывая своего присутствия. Там, куда дичь пришла сама. И наделась виском на дуло.
Как же ты так опростоволосился, прапорщик Анисимов? Как же ты за занавесочку не заглянул. А еще опытный спец…
— Ну!
— Спокойно, командир. Спокойненько. Уже ложусь!
Прапорщик Анисимов очень тихо и очень медленно, стараясь не совершать резких движений, встал на колени и лег на пол. Как его и просили, мордой вниз, руками и ногами в стороны.
Проиграл прапорщик Анисимов! Вчистую проиграл! Теперь они пристегнут его наручниками, засунут в машину и очень не спеша, метр за метром, обшмонают дом и подвалы. И найдут то, что он должен был охранить от посторонних взглядов любой ценой. Хоть даже ценой жизни.
— Лежать смирно! И тогда все будет хорошо, — сказал в спину голос. — Ты понял меня? Прапорщик согласно кивнул.
— Ну вот и ладно.
Зашуршала ткань. Щелкнул тумблер.
— «Фиалка», говорит «Мак». У нас осложнения. «Объект» прибыл в дом. Мы были вынуждены применить силу. Слышите меня?
— Слышим тебя. Что с «объектом»?
— «Объект» нейтрализован. Ждем дальнейших распоряжений.
— Ждите. Сейчас прибудет машина.
— Понял. Связь закончил.
Щелчок тумблера.
«Минут пять, — прикинул Анисимов. — Минут пять до машины и полного провала. До позора…»
— Не вовремя ты пришел, — сказал голос. — Так что извини. Сам напросился. Теперь ничего не изменить.
«Ничего не изменить», — эхом повторил про себя прапорщик.
Изменить действительно ничего было нельзя. Но вдело вмешался случай. Вернее, получивший в пах и наконец очухавшийся дурак боец. Хромая, он зашел в комнату и, увидев распластанного на полу врага, не удержался, подошел и пнул его в бок. И еще раз размахнулся и еще раз пнул.
Прапорщик вздрогнул, застонал и пополз под кровать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56