После некоторого раздумья Туманов неожиданно поддержал командира:
– Ты прав. Только что звонил своей светлости, а тут первую юбку увидел и… Едем сегодня.
– Тогда чуть поспим, потом перекусим и на автостанцию.
Уснуть оба не могли долго. Белые чистые простыни не успокаивали, а будоражили, напоминали противоположное – в какой грязи и в каких условиях проходили предыдущие дни. Вставали лица погибших. Обоим мерещилась эта чертова Лиля, но разведчики дружно пришли к мнению, что виной тому ее неожиданное появление. А потом переходили в мечтах к тому, что ждет впереди, – к судье Светлане Сергеевне и к тете Нине.
Но сначала к тете Нине, куда лежал маршрут коммерческого автобуса. Конечно, ее самой давно нет в санатории, но заглянуть в спальный корпус, вечером посидеть в ресторане на набережной – есть, есть ради чего колыхаться в автобусе всю ночь. В Пятигорске Заремба ведь смог заглянуть в прошлое, когда вечером накануне выхода в Чечню привел свою группу ужинать в кафе на горушке, где однажды обедал с друзьями-«афганцами», погибшими затем под Кабулом.
Ничего никому не рассказывал и не объяснял, хотя разведчики откровенно вздыхали по поводу качества обслуживания и ассортимента вин. Но когда командир заказал себе бокал шампанского и молча выпил один, без тоста и не чокнувшись с остальными, догадались: командира с этим местом что-то связывает. Трагичное, если нет звона бокалов.
А офицер – нормальный, боевой – пехотный, а не тот, который сидит в Арбатском военном округе, – за службу столько друзей теряет, что можно пить сутки, поминая их. Власть очень спешила заткнуть все раны, появившиеся в результате постыдного и грубого развала Союза. И, конечно, не «новыми» русскими, которым начхать на все, что не сулит денег и моментального благополучия.
Бинтами, тампонами, ветошью, йодом, зеленкой, хирургическим скальпелем стране и политикам служили военные. Само офицерство постепенно разделилось на три части. Первые бесконечно воевали, перебрасываемые из одной горячей точки в другую. Вторые расставались с погонами добровольно, или их вынуждали это делать за явное несогласие с политикой развала и распродажи государства. Третьи услуживали кому угодно, лишь бы при этом лично у них не отбирали машины, дачи, положение.
Совсем небольшой группкой стояли те, кто и воевал, и не был согласен с министрами и президентом, но тем не менее продолжал тянуть военную лямку назло всем и себе: Отечеству служили, а не царям и божкам. Им выходила самая трудная доля, они таяли, как весенний снег под дождем и солнцем, но держались за последний девиз: «Честь себе, слава – Отечеству». Проклятые девяностые для армии…
– Предупреждать будем? – когда вроде поспали и начали собираться, кивнул на стенку Туманов.
– Лично я не хочу, – побоялся сломаться и дать себя уговорить Заремба. – Сходи сам и, если что, вали на меня: начальник дурак, ни в какую не соглашается остаться.
Лиля оказалась в номере, приветливо улыбнулась с кровати, на которой, свернувшись котеночком, читала книгу.
– Василий, у вас такой вид, будто вы пришли сказать мне пренеприятнейшее известие – «к нам едет ревизор», – вновь подивила своей наблюдательностью девушка.
– Не едет, а уезжает. И меня забирает с собой.
– Командир ваш?
– Он. Что-то срочное загорелось, надо вечером отбывать из Моздока и от вас.
– И куда, если не секрет? В Чечню снова?
– Да нет, туда хватит. Сначала искупаться в Черном море, а потом – дальше.
– Черное море… – мечтательно протянула Лиля. – Это коммерческим рейсом отсюда?
– Им. Вечером. Так что…
Туманов надеялся или ему просто хотелось, чтобы Лиля каким-то образом принялась уговаривать их остаться. Но она лишь вздохнула и развела руками:
– Жаль. Значит, сауна отменяется.
«Ничего, других кавалеров найдете», – мысленно успокоил ее пограничник.
Но подошел к кровати, поцеловал Лиле руку. Хотел наклониться и к глубокому вырезу халатика, но девушка отстранилась, запахнулась.
Конечно, что ловить с отъезжающих!
– До свидания, Лиля. Честно говоря, мне жаль, что так получилось. Незаконченно.
Девушка не стала лукавить и что-то говорить в унисон. Хотя молча покивала: мол, тоже жаль.
Конечно, не жаль.
Туманов вышел из номера, и не успел зайти в свой, как в дверях Лили осторожно повернулся ключ. Переодеваться, чтобы искать себе новую пару? Прав Заремба: этих лиль по дороге и вдоль нее столько рассыпано…
Но Лиля подошла к окну, достала из тумбочки мобильный телефон и передала абоненту одну фразу:
– Сегодня вечером на коммерческом автобусе к Черному морю.
Сколько мужчин сгорело в женском коварстве! Наверное, так им и надо, раз из века в век в схватке, где тайно участвуют дамы, сильный пол легко теряет свои доспехи, меч его тупится, на глаза опускается пелена, разум обволакивает туман, а тело и мышцы расшатывает сладострастие.
Но не изучали таких психологических тонкостей Заремба в спецназе, а Туманов на заставе. Сковырнуть с неба вертолет, подбить танк, взорвать мост – нет ничего проще. А как понять женщин, если у них даже пуговицы на одежде застегиваются на другую сторону?
Заремба тоже поинтересовался реакцией соседки, когда увидел понурого капитана:
– И что?
– Поищут других, – преподнес собственное предположение как свершившуюся данность неудавшийся дон-жуан.
– А тут крокодильи слезы лили по Лиле, – скаламбурил спецназовец. – Через десять минут забудем о ней вовек, или не стать мне поэтом.
Не вышло через десять минут. На автовокзале Зарембе показалось, что в толпе провожающих мелькнули белокурые волосы соседки. Провожает? Но с какой стати? И откуда узнала? И почему тайно?
Почему тайно?
Нет, конечно же, он обознался. Пока автобус разворачивался на малом пятачке автостанции, Заремба все же попытался еще раз увидеть блондинистую голову. Но видение исчезло.
– Чего там? – заметил нервозность командира капитан.
– Вроде соседка мелькнула. Но мы же ей не говорили, куда и когда едем. Наверное, показалось.
Туманов прикусил язык – говорил-то он. Но и что из того, что девушка здесь? Может, хотела убедиться, в самом ли деле они уезжают, чтобы ненароком не столкнуться при новых кавалерах. Скорее всего…
– Спать? – отжал спинку сиденья.
– Только спать, – согласился Заремба. Но остался лежать с открытыми глазами.
Среди ночи Туманов проснулся от легкого толчка.
– Сейчас на промежуточной станции сойдем, – шепотом сказал подполковник.
– Зачем?
– Не знаю. На всякий случай. Не выходит Лиля из головы. Доберемся на попутках, денег хватит.
В душе Туманов обрадовался решению командира. По крайней мере, отпадет такая мелочь, как его болтовня с Лилей по поводу отъезда на Черное море. А то вдруг в самом деле на хвост села контрразведка. И соседка вообще-то странно встрепенулась, когда он в шутку предположил подобное. Лучше сойти…
Поэтому согласился сразу, чем немало удивил Зарембу, приготовившегося доказывать подобную необходимость. Принялся застегиваться, осторожно, чтобы не будить попутчиков, подтягивать вещи. А вещей-то – два пакета.
Когда автобус, выключив дальний свет, на ощупь, подслеповато подобрался к автостоянке в каком-то небольшом поселке, спецназовцы единственные вышли из салона. Быстро огляделись. Машин следом не шло, никто не остановился впереди, в салоне тоже продолжали дремать. Лиля – бред, воспаленное воображение? Как славно можно спать дальше…
– Мы недолго, минуты три, – предупредил водитель, торопясь к покосившейся деревянной будочке за остановкой. Дождались, когда он вернется.
– Мы, пожалуй, не поедем дальше. Так что нас не ждите, – сообщил Заремба.
– Что так?
– Придется возвращаться. Забыли кое-что.
– А-а, смотрите. Только сейчас трудно будет поймать машину: водители не останавливаются, боятся. Да и дороговато обойдется. Подождите лучше до утра, на автобусах доберетесь.
– Спасибо. До свидания.
– Счастливо.
Проследили, но никто не вылез вслед за ними, и автобус не остановился на всем видимом расстоянии. Значит, в нем никто ради них не ехал. Стоять ночью на холоде в каком-то неизвестном поселке – удовольствия ноль, как сказал бы солдат Варфоломеев, но перестраховки никогда не бывает много. А вот мало – да…
Попробовали все же ловить попутку, но редкие машины проносились мимо с таким свистом, что оба махнули рукой: до утра в самом деле никто не остановится. Туманов даже оправдал водителей:
– Я бы тоже промчался мимо.
– Бутерброды вроде еще остались. Перехватим?
Сели на лавочку. Ближайший фонарь горел метрах в десяти, и под его бледным светом распотрошили пакеты, вытащили неизменные дорожные куриные ножки, зелень. Выудили за зеленую винтовую пробку и бутылку водки, недовольно всколыхнувшуюся на дне: сами полуночники, но меня-то зачем взбалтывать?
Подняли пластмассовые стаканчики, предусмотрительно прихваченные из номера.
– За ребят. Пока они лежат там, каждый раз – за них, – произнес Заремба как заклинание.
– За них, – согласился капитан.
Встали, выпили. Набросились на еду. Оказывается, проголодались, хотя перед отъездом наелись досыта. Наверное, выходил чеченский голод.
В бутылке оставалось немного, машин проскакивало еще меньше, и разлили остатки. Водка, не желая покидать привычную форму бутылки, растекалась по стенкам, скользила, цепляясь за стекло, и Заремба не стал вытряхивать последние, боровшиеся до конца за свою жизнь капли. Отставил посудину под лавку. Стаканы соединили, но говорить ничего не стали. С меньшим азартом, но продолжили трапезу, к концу которой подъехал «дальник», шумно фыркнул и остановился.
– Привет, мужики, – поздоровался водитель и, попинав колесо, пошел все к той же заветной шоферской будочке. – Подбросить куда? – поинтересовался на обратном пути.
Туманов открыл рот со словами благодарности, но Заремба перебил:
– Спасибо. За нами сейчас подъедут.
– Тогда хорошо посидеть.
– Счастливой дороги.
– Кто за нами подъедет? – поинтересовался с некоторой долей язвительности капитан, когда машина с фургоном, неохотно сбрасывая с себя навалившуюся в секунду дремоту, с усилием выбралась с обочины на трассу и потащила свое горбатое длинное тело дальше.
– Теперь, пока не распорядимся документами, снимаем баб, останавливаем машины только сами. Подстав не будет.
– Ты продолжаешь думать…
– Об этом думать надо постоянно. Если они армию против нас сумели поднять, то пустить по следу пару-тройку человек – тренировка для молодежи. Натаскивание.
– Может быть, – на стал спорить пограничник и попробовал попытать счастья сам, тормозя машины.
Тщетно. Никто даже скоростей не сбавил, пока не рассвело. А вот с первыми лучами солнца на дороге с каждой минутой появлялось все больше и больше машин, а среди них наверняка и выехавшие «побомбить» деньгу леваки. Один из них и рискнул остановиться. Услышав адрес, помялся. Услышав сумму, задумался. И решился.
– Говорят, нельзя отказывать первому клиенту, иначе весь выезд пойдет насмарку, – попытался шоферской притчей затушевать свою явную заинтересованность предложенной суммой.
Если дорога дальняя, то какую скорость ни развивай, все равно ехать долго. Тепло салона после прохлады ночного ожидания разморило, машина шла плавно, и спецназовцев стало клонить в сон. Водитель несколько раз попытался о чем-нибудь поговорить, но вскоре оставил свои попытки и принялся насвистывать сам себе казачьи мелодии. Благо, что хорошо выспался и дорога с крупной суммой в конце навевала радость…
Вылезли в самом центре города. Шофер даже не стал пересчитывать деньги – их и на вид было много.
– Назад, случаем, не собираетесь ехать? – попробовал продолжить себе счастье водитель.
– Назад – нет! – скорее себе, чем водителю, мгновенно ответил подполковник.
– Мы – только вперед, – подтвердил и Туманов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32