– Маджеста, номер один, – сказал начальник детективов. – Бронкин, Дэвид, 27 лет. Имеется заявление, что он разбил прошлым вечером в 10 часов 24 минуты уличный фонарь на углу Уивер и 69-й Северной улицы. Электрическая компания тут же поставила полицию в известность, а потом сообщили о том, что разбит другой фонарь недалеко от первого, затем поступило сообщение о стрельбе из пистолета. Полисмен арестовал Бронкина на углу Диксен и 69-й Северной. Бронкин был пьян и шел по улице, стреляя по фонарям. Как все было, Дэйв?
– Я Дэйв только для друзей, – сказал Бронкин.
– Так как же?
– Чего вы от меня хотите? Я перебрал и разбил пару фонарей. Я заплачу за эти чертовы фонари.
– Что вы делали с пистолетом?
– Вы знаете, что я делал. Стрелял по фонарям.
– Вы собирались именно стрелять по фонарям?
– Ага. Слушайте, я не обязан ничего вам говорить. Мне нужен адвокат.
– Вам придется еще много беседовать с адвокатом.
– Не буду отвечать ни на какие вопросы, пока не будет адвоката.
– Какие вопросы? Мы пытаемся понять, что заставило вас сделать такую глупость: бродить и стрелять по фонарям.
– Я выпил. Какого черта, вы что, никогда не были пьяны?
– Когда я пьян, я не стреляю по фонарям, – сказал начальник.
– Ну а я стреляю.
– Теперь насчет пистолета.
– Так я и знал, что рано или поздно вы до этого дойдете.
– Он ваш?
– Конечно, мой.
– Где вы его взяли?
– Брат прислал.
– А где ваш брат?
– В Корее.
– У вас есть разрешение на пистолет?
– Это подарок.
– Пусть даже вы его сами сделали! У вас есть разрешение?
– Нет.
– Тогда почему вы решили, что можете с ним разгуливать.
– Просто решил. Куча народу носит пистолеты. Какого дьявола вы меня забрали? Я только разбил пару фонарей. Почему вы не занимаетесь гадами, которые стреляют в людей?
– Откуда нам знать, что вы не один из них, Бронкин?
– Да, конечно. Может быть, я Джек Потрошитель.
– Может, и нет. Но может быть, вы вышли с 45-калиберным пистолетом, не только чтобы пострелять по фонарям.
– Ага. Я собирался застрелить мэра.
– 45-й калибр, – шепнул Карелла Бушу.
– Да, – сказал Буш. Он уже встал со своего места и шел назад, где сидел начальник детективов.
– Ну хорошо, умник, – сказал начальник, – вы нарушили закон, знаете, что это означает?
– Нет, а что это означает – умник?
Еще узнаете, – сказал начальник. – Следующее дело.
Остановившись рядом, Буш сказал:
– Шеф, мы бы хотели еще допросить этого человека.
Глава четырнадцатая
Дэвид Бронкин был недоволен, что Карелла и Буш подвергают его дополнительному допросу.
Это был высокий мужчина – шесть футов три дюйма, по меньшей мере, – с очень громким голосом и очень задиристый, и ему совсем не понравилось первое требование Кареллы.
– Поднимите ногу, – сказал Карелла.
– Что такое?
Они сидели в комнате отряда детективов в Главном управлении, во всем похожей на аналогичную комнату в 87-м участке.
– Давайте, – ответил начальник. – Хиллсайд, номер один, Мэтсон Питер, 45 лет... Маленький вентилятор, стоящий на одной из картотек, делал все, что мог, но духота не уменьшалась.
– Поднимите ногу, – повторил Карелла.
– Почему это?
– Потому что я говорю, – ответил Карелла напряженным голосом.
Бронкин секунду смотрел на него и сказал:
– Снимите только ваш значок, и я...
– Я не собираюсь его снимать, – сказал Карелла, – поднимите ногу.
Бронкин проворчал что-то и поднял правую ногу. Карелла придержал его щиколотку, и Буш взглянул на каблук.
– У вас есть другая обувь? – спросил Буш.
– Конечно, есть.
– Дома?
– Да. В чем дело?
– Сколько времени у вас этот пистолет 45-го калибра?
– Пару месяцев.
– Где вы были в воскресенье вечером?
– Слушайте, давайте адвоката.
– Позже будет адвокат, – сказал Буш. – Отвечайте на вопрос.
– На какой вопрос?
– Где вы были в воскресенье вечером?
– В какое время?
– Около одиннадцати сорока.
– Кажется, в кино.
– В каком?
– На набережной. Да, точно, в кино был.
– Пистолет 45-го калибра у вас был с собой?
– Не помню.
– Да или нет?
– Не помню. Если вам нужно «да» или «нет», пусть будет «нет». Я не младенец.
– Какую картину вы смотрели?
– Старую.
– Название.
– "Тварь из черной лагуны".
– О чем это?
– Чудовище выходит из воды.
– Какой был второй фильм?
– Не помню.
– Подумайте.
– Что-то с Джоном Гарфилдом.
– Что?
– Про боксеров. – А название?
– Не могу вспомнить. Он не работает, потом становится чемпионом, потом его подкупают, чтобы проиграл матч.
– "Тело и душа"?
– Да, верно.
– Позвони в этот кинотеатр, Хэнк, – сказал Карелла.
– Зачем вам звонить? – спросил Бронкин.
– Проверить, действительно ли в воскресенье вечером шли эти фильмы.
– Шли, точно говорю.
– Кроме того, наш баллистический отдел проверит ваш пистолет 45-го калибра, Бронкин.
– Зачем?
– Посмотрим, не подходят ли к нему пули, которые у нас есть. Вы можете сэкономить нам много времени.
– Как?
– Что вы делали в понедельник ночью?
– Понедельник, понедельник... Господи, как это все можно помнить?
Буш нашел в справочнике номер и набрал его.
– Слушайте, – сказал Бронкин, – вы можете не звонить. Эти фильмы шли.
– Что вы делали в понедельник ночью?
– Я... я был в кино.
– Опять в кино? Два вечера подряд?
– Да. Там кондиционеры есть. Лучше, чем шляться где-то и задыхаться, верно?
– Что вы смотрели?
– Тоже какое-то старье.
– Вам нравятся старые фильмы?
– Мне все равно, какая картина. Я хотел только спастись от жары. Киношки, где крутят старые фильмы, дешевле.
– Какие фильмы смотрели в понедельник?
– "Семь невест для семи братьев" и «Суббота с приключениями».
– Эти фильмы вы хорошо помните, так?
– Конечно, это было позже.
– Почему вы сказали, что не помните, что делали в понедельник ночью?
– Я так сказал?
– Да.
– Ну, мне надо было подумать.
– Какой это был кинотеатр?
– В понедельник вечером?
– Да. – На 80-й Северной.
Буш положил трубку.
– Совпадает, Стив, – сказал он. – «Тварь из черной лагуны» и «Тело и душа». Все как он сказал.
Буш не стал говорить, что записал также часы работы кинотеатра и выяснил точно время начала и окончания каждого фильма. Он коротко кивнул Карелле, передавая ему записку.
– В какое время вы вошли в кино?
– В воскресенье или в понедельник?
– В воскресенье.
– Около половины девятого.
– Ровно в половине девятого?
– Точно не знаю. Было жарко, и я пошел на набережную.
– Почему вы думаете, что было полдевятого?
– Не знаю. Примерно в это время.
– А когда вы вышли?
– Вроде бы... около четверти двенадцатого.
– И куда пошли?
– Выпить кофе с чем-нибудь.
– Куда?
– В «Белую башню».
– Сколько там пробыли?
– Наверно, полчаса.
– Что ели?
– Я сказал вам. Кофе с чем-то.
– Кофе с чем?
– Господи, кофе с пончиком, – сказал Бронкин.
– И это заняло у вас полчаса?
– Я там выкурил сигарету.
– Никого там не встретили?
– Нет.
– А в кино?
– Нет.
– У вас с собой не было пистолета?
– По-моему, нет.
– Обычно вы его носите?
– Иногда.
– К уголовной ответственности привлекались?
– Угу.
– Точнее.
– Отсидел два года в Синг-Синге.
– За что?
– Нападение с применением оружия.
– Каким?
Бронкин колебался. – Я слушаю, – сказал Карелла.
– С пистолетом 45-го калибра.
– Это тот, что сейчас?
– Нет.
– А какой?
– У меня был другой.
– Он еще у вас?
Бронкин опять заколебался.
– Он по-прежнему у вас? – повторил Карелла.
– Да.
– Как это? Разве полиция...
– Я его закопал. Они его не нашли.
– Вы стреляли?
– Нет. Я рукояткой...
– На кого напали?
– Какая разница?
– Я хочу знать. На кого?
– На... леди.
– На женщину?
– Да.
– Сколько ей было лет?
– Сорок – пятьдесят.
– Сколько?
– Пятьдесят.
– Да, хороший ты парень.
– Угу, – сказал Бронкин.
– Кто вас задержал? Какой участок?
– Кажется, девяносто второй.
– Девяносто второй?
– Да.
– Кто были эти полицейские?
– Не знаю.
– Я хочу сказать, кто произвел арест?
– Он был один.
– Детектив?
– Нет.
– Когда это было? – спросил Буш.
– В пятьдесят втором.
– Где тот старый пистолет 45-го калибра?
– У меня в комнате.
– Где это?
– Улица Хэйвен, дом 831.
Карелла записал адрес.
– Что у вас там еще есть интересного?
– Ребята, вы мне поможете?
– А что, нужна наша помощь?
– У меня там несколько пистолетов.
– Сколько?
– Шесть, – сказал Бронкин.
– Что?!
– Да.
– Назовите их.
– Два 45-го калибра. Потом еще один «люгер», маузер, и у меня есть даже один «токарев».
– А еще?
– А еще один 22-го калибра.
– Все у вас в комнате?
– Да, целая коллекция.
– Обувь тоже там?
– Да. Зачем вам моя обувь?
– И ни на один пистолет нет разрешения, так ведь?
– Нету. Я упустил это из виду.
– Это уж точно. Хэнк, позвони в девяносто второй. Узнай, кто задержал Бронкина в пятьдесят втором году. Мне кажется, Фостер начинал в нашей конторе, но Риардон мог где-то работать до нас.
– А-а, – неожиданно сказал Бронкин.
– Что?
– Вот в чем все дело, да? Эти двое копов?
– Да.
– Попали пальцем в небо, – сказал Бронкин.
– Может быть. Когда вы вышли из кино на 80-й Северной?
– Примерно так же. В полдвенадцатого или в двенадцать.
– Пока все правда, Хэнк?
– Да.
– Надо позвонить в кино на 80-й Северной и проверить это тоже. Теперь можете идти, Бронкин. Ваш эскорт в холле.
– Слушайте, – сказал Бронкин, – могу я выпить кофе? Я помог вам, верно? Как насчет перекусить?
Карелла высморкался.
Ни на одной паре обуви в квартире Бронкина каблуки не имели даже отдаленного сходства с отпечатком, обработанным в лаборатории.
Баллистическая экспертиза установила, что ни одна из роковых пуль не была выпущена из принадлежащих Бронкину пистолетов 45-го калибра.
Из 92-го участка сообщили, что ни Майк Риардон, ни Дэвид Фостер никогда там не работали.
А жара не спадала.
Глава пятнадцатая
В четверг вечером, в семь часов двадцать шесть минут, все в городе смотрели на небо и ждали.
Город услышал некий звук и, услышав его, замер. Это был отдаленный раскат грома.
С севера вдруг подул ветер, освеживший обожженное лицо города. Ворчание грома раздалось ближе, и небо прорезали светящиеся зигзаги молний.
Люди, подняв голову к небу, ждали.
Казалось, дождь никогда не пойдет. Напрасно неистово вспыхивали молнии, стегали высотные здания и плясали над горизонтом. Гром сердито рокотал, ругаясь и негодуя.
Внезапно небо разверзлось, и хлынул дождь. Крупные капли забарабанили по тротуарам, улицам и водосточным желобам; раскаленный асфальт зашипел от соприкосновения с водой. Жители города улыбались, глядя на дождь, глядя, как большие капли – боже, какие огромные! – брызжут на мостовую. Все улыбались и хлопали друг друга по спине, и похоже было, что теперь все будет хорошо.
Но дождь перестал.
Он прекратился так же внезапно, как и начался. Сначала лило так, как будто прорвало плотину. Это продолжалось четыре минуты тридцать шесть секунд. Потом все кончилось, как если бы отверстие в плотине заткнули.
Молнии еще играли в небе, и гром по-прежнему ворчал, но дождя не было.
Ливень принес облегчение не больше чем на десять минут. После этого воздух опять стал раскаленным, и люди снова ругались, жаловались и обливались потом.
Никто не любит грубых шуток.
Даже когда шутит господь бог.
* * *
Когда дождь перестал, она стояла у окна.
Она мысленно выругалась и напомнила себе, что должна научить Стива языку знаков. Тогда он будет знать, когда она ругается. Сегодня он обещал прийти, и теперь она думала об этом и о том, что ей надеть для него.
Наверное, самым подходящим костюмом было бы отсутствие всякой одежды. Она улыбнулась собственной шутке. Это надо запомнить и сказать ему, когда он придет.
У улицы снова стал печальный вид. Дождь принес с собой веселье, но теперь он прошел, и улица стала темно-серой. Этот унылый цвет напоминал о смерти. Смерть.
Двое погибли, двое человек, с которыми он работал и которых хорошо знал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23