Молодой человек полностью подходил под описание, данное Фелицией Хэндлер. На вид девятнадцать лет, глаза потрясающей голубизны, ямочка на подбородке, копна каштановых волос, падающих на лоб. Телосложением Колби напоминал футболиста, но был художником: он недавно поступил в институт Грейнджера, одно из наиболее престижных учебных заведений такого рода в городе.
— Детектив Мейер, — представился Мейер, показав ему свои жетон и удостоверение. — Восемьдесят седьмой участок. Это мой напарник — детектив Карелла.
Строзерс растерянно заморгал.
Мейер пришел в институт Грейнджера этим утром. Из канцелярии его отправили к декану факультета живописи, который сказал, что после обеда Строзерс должен заниматься в Музее Джаретта. Теперь Мейер и Карелла стояли в зале музея, за спиной у них был Матисс, а прямо перед ними сбитый с толку студент-художник, который, сидя на скамейке, глядел на них снизу вверх и, очевидно, думал, что, делая зарисовки в частном музее, он нарушил какие-то правила.
— Может быть, мы пойдем куда-нибудь, где можно спокойно поговорить? — спросил Мейер.
— Зачем, что я такого сделал? — выпалил ошарашенный студент.
— Ничего. Мы хотим задать вам несколько вопросов, — успокоил его Карелла.
— Каких вопросов, о чем?
— О Скотте Хэндлере.
— А что он сделал?
— Может, все же выйдем отсюда? В парк, например?
— В такую погоду?
— Ну тогда в кафетерий. Выбирайте сами.
— Или мы можем поговорить прямо здесь, — сказал Мейер. — На ваше усмотрение.
Строзерс молча смотрел на них.
— Что скажете? — поторопил его Карелла.
— Пойдемте в кафетерий.
Они, как трое старых друзей, шли по коридору мимо висящих на стенах картин Пикассо, Ван-Гога, Шагала, Гогена. Путь указывали стрелки с надписью «В кафетерий». Втроем миновали стеклянную панель, за которой виден был зимний сад с многочисленными скульптурами. Среди них выделялась пара великолепных работ Чемберлена. Поднялись по эскалатору на второй этаж, где только что открылась выставка Сида Соломона. Затем на третий, там, в кинотеатре музея, крутили ретроспективу работ Хичкока. И даже его «Птиц». Наконец они вошли в кафетерий, почти пустой в это время дня. — Выпьете кофе? — спросил Карелла у Колби.
— Да, конечно, — рассеянно ответил тот. Казалось, парень был занят размышлениями на тему: «Будут они его бить резиновыми дубинками сразу здесь, в общественном месте, или подождут немного».
— С чем?
— Сахар, немного сливок.
— А ты, Мейер?
— Мне черный.
Карелла направился к кассе.
Мейер и Строзерс уселись за стол. Мейер улыбнулся парню, стараясь расположить его к себе, чтобы тот почувствовал себя свободнее. Колби улыбкой не ответил.
К столу подошел Карелла, переставил с подноса на стол кофейные чашки, положил рядом ложечки и тоже уселся.
— Итак, — сказал Мейер, — нам нужно установить местопребывание Скотта Хэндлера в новогоднюю ночь и имя вашей девушки.
— Зачем вам имя моей девушки? Если вы интересуетесь Скоттом, зачем...
— Только потому, что у нее может быть другая точка зрения, — улыбнулся Карелла.
— Точка зрения на что?
— На то, где был Скотт Хэндлер в определенное время.
— А какое время вас интересует? — спросил Колби.
Карелла заметил, что парень до сих пор не сказал им, как зовут его подружку, но решил пока не обращать внимания. Он задумался, можно ли быть откровенным с этим парнем. Например, стоит ли сказать ему, что их интересует местопребывание Хэндлера в промежутке между половиной первого, когда Энни Флинн последний раз говорила по телефону, и половиной третьего, когда Холдинги, вернувшись домой, нашли ее мертвой. На мгновение он встретился взглядом с Мейером. Тот опустил веки в знак согласия: «Давай, рискни!»
— Мы расследуем двойное убийство, — начал Карелла. — Одна из жертв — девушка, с которой встречался Скотт Хэндлер. Мы пытаемся установить, где он был между половиной первого и половиной третьего утра.
— Перед Новым годом, — сказал Колби.
— Уже в Новом году, — поправил Карелла.
— Ну да. То есть все это достаточно серьезно, а?
— Да, это серьезно.
— Но если промежуток установлен точно...
— Да, точно.
— Тогда Скотт — не тот человек, кого вы ищете.
— Почему вы так считаете, мистер Строзерс?
— Потому что я знаю, где он был эти два часа, и он точно никого в это время не убивал.
— И где же он был?
— Со мной. И с моей девушкой. И со своей девушкой.
— Вы можете назвать их имена?
— А что, моего слова недостаточно?
— Ну что вы! — улыбнулся Карелла. — Просто если они смогут это подтвердить, то ваш друг...
— А кто сказал, что он мой друг?
— Я думал...
— Я его не очень хорошо знаю. Мы познакомились на открытии картинной галереи перед Днем благодарения. Скотт приехал из Мэна, он там учится в частной школе.
— Да-да.
— Он тогда только что поссорился со своей подружкой, и ему было...
Он оборвал фразу и замер. Его глаза вспыхнули, кажется, только теперь он стал понимать происходящее.
— Это ее убили?
Детективы молча ждали продолжения.
— Девушку, которая его прогнала?
— Что он вам о ней рассказывал?
— Только то, что она указала ему на дверь. Это не могло быть слишком уж серьезно, и было похоже, что к Новому году у него все прошло.
— Видели ли вы его между Днем благодарения и...
— Нет. Я же вам сказал. Мы познакомились на открытии галереи, а потом пошли развеяться. Он, я и моя подружка. К одному моему другу, художнику, который снимает конуру в Квартале. Скотт тогда был в осадке, ну, мы его и позвали с собой. А потом он мне позвонил перед Новым годом и сказал, что у него дома вечеринка, и если я и Доро...
Колби опять умолк.
— Так зовут твою подружку? — спросил Карелла. — Дороти?
— Ну.
— Дороти, а дальше?
— Я бы предпочел не впутывать ее во все это, если вы не против, — сказал Строзерс.
— Конечно, конечно, — согласился Карелла. — Так, значит, вы пришли на эту вечеринку в половине десятого — в десять.
— Ну да, — продолжал Строзерс. — Если бы он сказал мне, что из молодых будем только мы... Я хочу сказать, там всем было по тридцать, по сорок лет!
Мейер хранил непроницаемое выражение лица.
— И долго вы там оставались? — поинтересовался Карелла.
— Мы свалили чуть позже полуночи.
— Вы, Дороти, Скотт и его подружка?
— Да нет, его подружки там не было. Мы ушли оттуда к ней. На ее хату.
— Ее не было на вечеринке у Хэндлера?
— Нет.
— Вы не задумывались, почему?
— Ну, она старше Скотта, возможно, он не хотел знакомить ее со своей мамочкой.
— Насколько старше? — спросил Мейер.
— Она уж точно не молодая, — ответил Строзерс.
— Точнее? — продолжал спрашивать Мейер. — Сколько ей? Тридцать, сорок?
— Почти что так, двадцать семь — двадцать восемь...
— Как ее имя? — спросил Карелла.
— Лорейн.
— Лорейн, а дальше?
— Грир.
— Где она живет?
— Я не знаю. Тоже где-то в Квартале. Мы от Скотта добрались на тачке.
— Вы не помните адрес?
— Мне очень жаль, но нет, не помню.
— А чем она занимается, вы знаете?
— Она официантка. Хочет стать рок-звездой.
Строзерс пожал плечами, закатил глаза и состроил такую гримасу, что стало совершенно ясно, как он оценивает ее шансы на это.
— Во сколько вы приехали к ней? — спросил Мейер. — Может, без четверти час? Да, где-то так.
— А ушли из квартиры Скотта почти сразу после полуночи?..
— Около двадцати минут первого.
— И приехали в Квартал примерно без четверти час?
— Да.
— А во сколько ушли из квартиры мисс Грир?
— Сразу после пяти. Некоторые уже завтракали.
Мейер попросил большую чашку кофе.
— И все это время Скотт Хэндлер был с вами?
— Да.
— Вы в этом абсолютно уверены?
— Ну...
— Что такое, мистер Строзерс?
— Ну... конечно, вышли мы оттуда вместе...
— Конечно.
— И к Лорейн приехали тоже вместе... Но там было так весело, понимаете?..
— Вы его потеряли из виду, так, что ли?
— Нет, это нас с Дороти потеряли из виду, знаете ли...
— Ну-ну.
— Так что мы... как это сказать... отсутствовали... ну, уединились... на час примерно.
— И где вы уединились?
— В спальне, конечно.
— Так. С какого по какое время?
— Мы ушли туда примерно в час, а где-то в половине третьего присоединились к остальным.
— Тогда вы не можете точно знать, где все это время был Скотт Хэндлер.
— Он был там, когда мы ушли в спальню, и мы увидели его, когда вернулись, поэтому я сделал вывод, что...
— Итак, вы отсутствовали до половины третьего?
— Может, чуть позже...
— Насколько позже?
— Примерно до трех.
— Ну-ну.
— Или даже до половины четвертого, по-моему, так.
— То есть фактически вас не было в течение двух с половиной часов?
— Ага. Я так думаю. Получается, у Хэндлера было навалом времени для того, чтобы смотаться в пригород и обратно.
— Вы сказали, она официантка? — задал Мейер следующий вопрос.
— Подружка Скотта? Ну да.
— Она говорила, в каком заведении работает?
Льюис Рэндольф Гамильтон мерил шагами свой ковер.
— Ты слышал? — спросил он Исаака.
Исаак слышал. Филдс только что рассказал эту новость им обоим.
— Ты уверен, что это был тот самый легавый? — переспросил Гамильтон.
— Тот самый, — твердо ответил Филдс. — Это он продырявил Джеймса и Герберта. Если бы я не бросил биту, он бы и в меня влепил пулю.
— В баре сидели, а?
— Да, в «Лас-Пальмас». На Уолкер.
— Сидели вместе в баре, разговаривая, как старые дружки?
— Как братья, — уточнил Филдс.
— Интересно, что наш Маленький Джо успел разболтать этому копу?.. — задумчиво произнес Гамильтон.
Исаак недоумевающе посмотрел на него.
Гамильтон подошел к Филдсу положил руку ему на плечо.
— Спасибо, Эндрю, — сказал он. — Ты правильно поступил, когда решил вернуться. Забудь пока Маленького Джо, хорошо? Забудь о нем... на время.
Филдс ошарашенно смотрел на него.
— Ты не хочешь, чтобы я его пришил? — спросил он.
— Эндрю, когда ты хочешь это сделать? Сейчас, при легавом? Да еще том, который знает тебя в лицо, а?
Филдс внезапно забеспокоился. Он не понимал происходящего. Может, Гамильтон недоволен им? Может, он как-то облажался? Как тогда Джеймс с бейсбольными битами.
— Они не видели меня, Льюис, — подумав, сказал он. — Ни один из них. Ни легавый, ни этот латинос.
— Хорошо, — ответил тот.
— Так что если ты хочешь, чтобы я его грохнул...
— Что же он успел сказать этому легавому? — подумал вслух Гамильтон.
* * *
Сказочка. Клингу было бы стыдно докладывать такое лейтенанту.
Если верить Геррере, двадцать третьего января в порт приходит судно. В ночь на понедельник. Вообще пароход зарегистрирован где-то в Скандинавии, но приходит он из Колумбии. На борту будет груз — сто килограммов кокаина. Хорошая оптовая цена кокаина — от пятнадцати до двадцати пяти штук за килограмм, но так как шеф продает сразу всю партию, то и цена будет пониже — червонец за килограмм. Доступно любому пацану на улице. Из рук в руки перейдут миллион «зеленых» и уйма «ангельской пыли». Чувак, это целая куча кокаина! Падаешь в нее и занюхиваешься до смерти. На улицах в розницу этот товар потянет все двадцать с половиной миллионов монет.
До сих пор звучало правдоподобно. Нормальная прибыль при розничной торговле «пудрой» составляет примерно 5:1. Ну а здесь — 12,5:1. Так что такого: товар отдали с оптовой скидкой, вот и все!
Но дальше начиналось нечто... Братья Гримм вырвали бы на себе волосы от зависти.
Если верить Геррере, группировка собиралась провернуть сделку прямо здесь, в городе. Адреса он не знает, но может разузнать для Клинга, если Клинг обеспечит безопасность Герреры в следующие несколько дней. Чтобы эти парни не отправили его на дно реки в бочке с цементом. В назначенном месте и перейдет из рук в руки миллион долларов, после того, как клиент проверит качество товара и вес. Туда завалится Клинг со своими парнями, повяжет продавцов, покупателей, конфискует и деньги, и товар — конечно, если Геррера раздобудет адрес, по которому состоится сделка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41