Даже, по-моему, лишние есть.
Мама Валя . А ты меня не пугай.
Гюнтер . А я тебя не пугаю.
Мама Валя . А ты не пугай.
Гюнтер . Мама Валя. Не волнуйся ты так, не такой я уж и злодей.
Мама Валя . Мне тоже так казалось…
Гюнтер . Ну, так доверяй своим ощущениям. (Интимно. ) Ты лучше про Надежду Петровну расскажи. Про уборщицу.
Мама Валя . Про Надьку, что ли?
Гюнтер . Это вы ее так называете?
Мама Валя . А как ее называть? Надька она и есть Надька.
Гюнтер . Ну, почему же. Я, например, в свое время называл ее Кримхильдой.
Новенький . Как?
Гюнтер . О, видишь – насторожился.
Мама Валя . Да ты че? Ты Надьку знал?
Гюнтер . У-у! Знал ли я Надьку? Я Надьку не просто знал, я Надьку… боготворил.
Мама Валя . Надьку? Бре.
Гюнтер . Что такое «бре»?
Мама Валя . Брешешь.
Гюнтер . Ничего я не брешу.
Мама Валя . Надьку?
Гюнтер . Крест на пузе. Ну, рассказывай.
Мама Валя . Да что про нее рассказывать. Несчастная твоя Надька.
Гюнтер . А почему она несчастная?
Мама Валя . Ейного мужа в прошлый год кореша загасили.
Гюнтер . А попонятней можно?
Мама Валя . А чего тут непонятного. У нее был мужик. Хороший мужчина.
Гюнтер . И.
Мама Валя . И чего-то там такое случилось: то ли его толкнули, то ли он толкнул. Короче, пропал человек. А она все верит, что он вернется.
Гюнтер . А это точно в прошлом году было?
Мама Валя . Ну, я не знаю. Грустная баба ходит. Значит, недавно было.
Гюнтер . Логично.
Мама Валя . Да тут логика кругом.
Гюнтер (всем ). Ну а теперь слушайте мою версию.
Все, кроме Уборщицы и Татьяны Рудольфовны, собираются вокруг Гюнтера.
Гюнтер. Двадцать лет назад (а не в прошлом году, как считает Мама Валя), я и тот, кого вы называете Хагеном Карловичем, и этот мальчик, поехали в Европу.
Плотный . Просто – в Европу.
Гюнтер . Просто – в Европу. Никаких уточнений. Просто – в Европу. Мальчик был женат на той женщине, которая сейчас сидит возле большой кастрюли (Там сидит Уборщица. ), я был женат на женщине, которая сидит вот у той штуки, которая не знаю как называется. (Там сидит Татьяна Рудольфовна. )
Повар Г.Ц . Миксер.
Гюнтер . Вот, у миксера. Но любил я, впрочем, как и сейчас люблю, именно ту женщину, которая сидит у большой кастрюли. Хаген Карлович женат не был.
Хаген . Был.
Гюнтер . А, нет, видите – был. Но это не важно, так как на историю совершенно не повлияло. Итак, как я сказал, мы заехали с туристической целью в один из самых древних замков Европы…
Повар Х.Ц . Вы этого не говорили.
Гюнтер . Так говорю – в один из самых древних замков Европы. И, в этом замке оказалось подземелье, и мы, конечно же, в него спустились; и там, в подземелье…
Медянкина младшая . Разыгралась драма…
Гюнтер . Да, разыгралась драма. Самый блестящий ум факультета, герой, спортсмен, драконоубийца, гордость и надежда… ла-ла-ла-и-тому-подобное, погиб.
Медянкина . Это понятно. А подробности?
Плотный . Молчите, умоляю. Хватит им подробностей.
Гюнтер . Хватит вам подробностей. Важно другое – этот человек вернулся. Нет, даже не это важно. Важно то, что я ждал его.
Мама Валя . Прям погиб?
Гюнтер . Это было очевидно.
Повар Г.Ц . Он погиб, но вот – сидит. Чепуха получается.
Гюнтер . Чепуха.
Уборщица . Мой муж не мог стоять на ногах в темноте. У него было что-то с вестибулярным аппаратом.
Плотный . Ну, слава богу. Несчастный случай.
Уборщица . За два дня до того, как это случилось, я рассказала о болезни моего мужа вот ему. (Показывает на Хагена. )
Мама Валя . Ну, что скажешь, Карлыч?
Хаген . Хотите знать, почему в подземелье погас свет? Я его потушил.
Входит охранник.
Охранник. Приехали!
Все молчат. Смотрят на Гюнтера. Слышны далекие звуки сирен и невнятные мегафонные голоса.
Гюнтер (оборачиваясь ). Скажи свое слово, начальник охраны. Нас могут спасти без нашего согласия?
Охранник. Без согласия – может быть. Без вертолетов – вряд ли.
Хаген говорит что-то тихо охраннику. Тот, получив указания, уходит.
Гюнтер (Плотному ). Воистину, было бы где обороняться, а от кого – всегда найдется. (Всем. ) Вы хотели знать, зачем я построил этот замок. Этот замок – приманка.
Плотный . У меня, кстати, была такая версия.
Татьяна Рудольфовна . Всегда так говорят, когда уже все известно. Я ненавижу такие дела.
Гюнтер . Ровно через шесть месяцев после того, как мы открылись, он зашел в мой кабинет. Это было… сильно!
Новенький . И как вы меня нашли?
Гюнтер . Изменившимся. По сравнению с трупом – в лучшую сторону.
Плотный . Двадцать лет. В этом нет логики. Ему сейчас не больше двадцати.
Гюнтер . А какая логика в том, что человек, который был мертв, сидит тут с нами – на кухне?
Плотный . Наверное, высшая логика.
Гюнтер . Будете смеяться, но я тоже так это понял.
Плотный . Трогательная история. Но, знаете – по большому счету, ничего вы нам не объяснили.
Гюнтер . Нет, я все вам объяснил! Этот человек умер. Этот человек жив. Два месяца я наблюдаю за ним. Он ничего не помнит. Он только смотрит, спрашивает, читает. Но разве это не достаточный повод бояться его. Вдумайтесь – смотрит, спрашивает, читает – что может быть опасней? Что он вспомнит? Что ему расскажут?
Плотный . Нет, вы не дурак, Гюнтер, вы очень тонко все оформили.
Гюнтер . Вот именно.
Мама Валя . Насчет замка я тоже не поняла.
Плотный . У меня такая версия. (Татьяне Рудольфовне. ) Чтобы потом не говорили, что я только задним числом отгадываю. (Театрально излагает свою версию. ) Молодой человек (это о Гюнтере ) решил поместить в замок своего больного друга, (как бы в его естественную среду обитания), чтобы перебросить мостик между воображаемым (его воображаемым) и реальным (вот этим реальным, а на самом деле – псевдореальным) миром. Реальность и фантазии сольются, противоречия перестанут питать болезнь, и она угаснет, как лучевая трубка не буду говорить какого телевизора, чтобы не обидеть местных производителей. Итак, я угадал?
Гюнтер . Сказки это.
Плотный . Это сказки, а у нас тут «не только самая правда, но еще как бы лучше ее»? Да? У нас тут реализм? Слепок с реальности? Бытовая драма? Да? (Брызжет слюной ). Короли! Замки! Роковая любовь! Интрига против лучшего друга! Потеря памяти! Потеря памяти!!! – сериальщина махровая!!! Мыльная опера!
Гюнтер . В учебнике «Психиатрия» профессора Райнера Тёлле…
Плотный . Тёлле… Шмёлле… – зачем эти подробности! Чихал я на вашего профессора.
Гюнтер . А я чихал на дурацкие рецепты лечения неизлечимо больных! (Гюнтер страшен. Он хватает Плотного за затылок и дергает его, рвет, клонит к земле и орет Плотному в лицо ). Ты слушаешь, что я говорю?! Неизлечим! Неизлечим! Неизлечим! Для кого я это все рассказываю? Для публики? Здесь нет публики, здесь все свои – не хрен перед ними выделываться… Если я говорю – неизлечим, значит, я перед этим кое-что предпринял, чтобы доказать обратное. Понимаешь? (Гюнтер постепенно успокаивается. ) Ты говоришь – мыльная опера. Но я же не виноват, что мой быт – это чья-то сказка. Я – король? Король. И я же, я, я сам – я предельно реальный персонаж. Вот мой друг – он действительно друг мне, вот моя бывшая любовь – работает у меня уборщицей. Это – НЕ сказка. Просто – нормально, честно работает… Пришла к своему бывшему – попросилась на работу, я ее взял. Где тут сказка? Потеря памяти – это сказка? Согласен. В каждой третьей макулатурной книжке, в каждом втором плохом фильме. Но только посмотри вокруг – этим болен каждый первый… Все забывают, все, все… Тебе нужны доказательства? Вот ты – ты! Ты сам – зачем ты здесь? Зачем ты появился на кухне? Да еще и с пистолетом. Чтобы тебя выпустили из замка – правильно? Почему ты об этом забыл? Почему вы все забыли, что вы заперты, что я приказал поднять мост? Почему вы этого не помните?
Хаген . Все это прекрасно помнят, Гюнтер. Просто это достаточно непохоже на тебя, поэтому все и терпят. Ждут, что ты им скажешь. Скажи в трех словах – что надо сделать.
Гюнтер . Его надо убить.
Медянкина . Три слова, кстати.
КОНЕЦ ПЕРВОГО ДЕЙСТВИЯ
Действие второе
У костра на лесной поляне пируют утомленные удачной охотой бургунды. Слуги с трудом вертят огромную тушу рогатого оленя, засаженную на сучковатый изогнутый вертел. Шипит кровь, стекающая в пламя. Гогочут пьяные охотники. По подбородкам их струится жир жареных куропаток, губы алеют, как маки под ледяной коркой. Весело бургундам. Весело и Зигфриду Нидерландскому – их гостю и побратиму. Чаще других наполняется его кубок. Громче других его смех. Улыбка его – солнце, дыхание его – ветер.
1-й охотник.
Огромный, словно дом.
2-й охотник.
Нет, словно дом с трубой.
3-й охотник.
Как дом с трубой и садом, и землянками для слуг,
И полем, прилегающим к усадьбе…
И рощей, и холмом над рощей…
Такой кабан на Зигфрида напал!
4-й охотник.
И что же сделал Зигфрид Нидерландский?
Зигфрид.
Я взял его за клык.
3-й охотник.
А клык тот был, как белая комета,
Закрученная в хищную спираль.
Рассказывают наши старики,
Что эти возмутители небес,
Раз в сотню лет играют, как котята,
И ловят свой колеблющийся хвост.
Такой был клык у злого кабана.
Хаген.
Не слишком ли велик для наших мест?
2-й охотник.
Святая правда все. Целую крест.
4-й охотник.
И что же дальше сделал славный Зигфрид?
Зигфрид.
Пригнул его к земле.
3-й охотник.
Нет, не пригнул – свалил.
Как сноп упал беспомощный секач.
И там, где бок его подмял траву,
Овраг бездонный чернотой зияет.
Хаген.
Язык твой, право, удержу не знает.
Гюнтер.
Чу! Слышите – шаги!? Там ходит кто-то.
Зигфрид.
Эх, Гюнтер, Гюнтер. Что ты за король?
Пристало ли тебе шагов бояться?
Вокруг отважные твои вассалы.
Как молнии наточены мечи.
И тверже камня шеи их и руки.
Пристало ли тебе шагов бояться?
Хаген.
Не больше, чем пристало поучать
Славнейшего из королей подлунных.
Зигфрид.
Не дуй на угли ссоры, злой старик.
Тревожить демонов обид уснувших
И без тебя найдутся мастера.
Ты лучше помири нас с королем.
И сделай так, чтобы былая дружба
Вернулась к нам.
Тогда я отплачу.
И каждую невольную обиду
Сумею, как пристало, искупить.
А если вдруг свирепых гуннов рой
Или другой народ земли славянской
На земли нибелунгов нападет,
Я подниму свой меч – могучий Бальмунг
И преданность делами докажу.
Хаген.
Что скажешь, мой король?
Гюнтер.
Скажу, что Зигфрид – чистая душа.
И слишком он хорош для дружбы с нами.
Но я готов с ним выпить этот кубок
И вновь скрепить разорванный союз.
И если есть размерам кабана,
И спеси Зигфрида,
И Зигфрида бахвальству… предел.
Что ж, я готов любить его, как брата.
Так отвечать велит бургундская корона.
Охотники радуются. Зигфрид протягивает кубок с вином Гюнтеру.
Но есть и человек – он слишком слаб.
И блеск непостижимый совершенства
Для глаз его – как острые ножи.
Я не могу простить тебя, о Зигфрид.
Прости меня, мой друг невыносимый.
Хаген поражает Зигфрида копьем в спину. Зигфрид вскакивает на ноги. Стоит, шатаясь.
* * * *
Гюнтер. Я хочу рассказать людям правду о смерти короля Зигфрида. Кто будут эти люди? Я не знаю. Поймут ли они меня? Не уверен. Поверят они мне? Уверен, что не поверят.
Зигфрид . Так, наверное, и должно быть.
Гюнтер . Наверное. Действительно, кто поверит, что твоей смертью я наказываю себя за мелочность и зависть, недостойные венценосца? Кто поверит, что король Гюнтер убил короля Зигфрида, чтобы наказать короля Гюнтера?
Зигфрид . Я поверю.
Гюнтер . Ты поверишь… А поверишь ты, что я убил тебя, чтобы сохранить нашу дружбу, чтобы ее не повредили время и наша королевская спесь, наши жены и наши советчики…
Зигфрид . Я поверю.
Гюнтер . А ты поверишь, что я долго не мог решить – кому из нас умереть ради дружбы. Ты поверишь, что я решил убить тебя только потому, что нашел в себе силы не перестать любить Зигфрида после того, как предам его?
Зигфрид . Я поверю.
Гюнтер (меняясь ). О, какой ты доверчивый, Зигфрид! (Меняясь еще раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
Мама Валя . А ты меня не пугай.
Гюнтер . А я тебя не пугаю.
Мама Валя . А ты не пугай.
Гюнтер . Мама Валя. Не волнуйся ты так, не такой я уж и злодей.
Мама Валя . Мне тоже так казалось…
Гюнтер . Ну, так доверяй своим ощущениям. (Интимно. ) Ты лучше про Надежду Петровну расскажи. Про уборщицу.
Мама Валя . Про Надьку, что ли?
Гюнтер . Это вы ее так называете?
Мама Валя . А как ее называть? Надька она и есть Надька.
Гюнтер . Ну, почему же. Я, например, в свое время называл ее Кримхильдой.
Новенький . Как?
Гюнтер . О, видишь – насторожился.
Мама Валя . Да ты че? Ты Надьку знал?
Гюнтер . У-у! Знал ли я Надьку? Я Надьку не просто знал, я Надьку… боготворил.
Мама Валя . Надьку? Бре.
Гюнтер . Что такое «бре»?
Мама Валя . Брешешь.
Гюнтер . Ничего я не брешу.
Мама Валя . Надьку?
Гюнтер . Крест на пузе. Ну, рассказывай.
Мама Валя . Да что про нее рассказывать. Несчастная твоя Надька.
Гюнтер . А почему она несчастная?
Мама Валя . Ейного мужа в прошлый год кореша загасили.
Гюнтер . А попонятней можно?
Мама Валя . А чего тут непонятного. У нее был мужик. Хороший мужчина.
Гюнтер . И.
Мама Валя . И чего-то там такое случилось: то ли его толкнули, то ли он толкнул. Короче, пропал человек. А она все верит, что он вернется.
Гюнтер . А это точно в прошлом году было?
Мама Валя . Ну, я не знаю. Грустная баба ходит. Значит, недавно было.
Гюнтер . Логично.
Мама Валя . Да тут логика кругом.
Гюнтер (всем ). Ну а теперь слушайте мою версию.
Все, кроме Уборщицы и Татьяны Рудольфовны, собираются вокруг Гюнтера.
Гюнтер. Двадцать лет назад (а не в прошлом году, как считает Мама Валя), я и тот, кого вы называете Хагеном Карловичем, и этот мальчик, поехали в Европу.
Плотный . Просто – в Европу.
Гюнтер . Просто – в Европу. Никаких уточнений. Просто – в Европу. Мальчик был женат на той женщине, которая сейчас сидит возле большой кастрюли (Там сидит Уборщица. ), я был женат на женщине, которая сидит вот у той штуки, которая не знаю как называется. (Там сидит Татьяна Рудольфовна. )
Повар Г.Ц . Миксер.
Гюнтер . Вот, у миксера. Но любил я, впрочем, как и сейчас люблю, именно ту женщину, которая сидит у большой кастрюли. Хаген Карлович женат не был.
Хаген . Был.
Гюнтер . А, нет, видите – был. Но это не важно, так как на историю совершенно не повлияло. Итак, как я сказал, мы заехали с туристической целью в один из самых древних замков Европы…
Повар Х.Ц . Вы этого не говорили.
Гюнтер . Так говорю – в один из самых древних замков Европы. И, в этом замке оказалось подземелье, и мы, конечно же, в него спустились; и там, в подземелье…
Медянкина младшая . Разыгралась драма…
Гюнтер . Да, разыгралась драма. Самый блестящий ум факультета, герой, спортсмен, драконоубийца, гордость и надежда… ла-ла-ла-и-тому-подобное, погиб.
Медянкина . Это понятно. А подробности?
Плотный . Молчите, умоляю. Хватит им подробностей.
Гюнтер . Хватит вам подробностей. Важно другое – этот человек вернулся. Нет, даже не это важно. Важно то, что я ждал его.
Мама Валя . Прям погиб?
Гюнтер . Это было очевидно.
Повар Г.Ц . Он погиб, но вот – сидит. Чепуха получается.
Гюнтер . Чепуха.
Уборщица . Мой муж не мог стоять на ногах в темноте. У него было что-то с вестибулярным аппаратом.
Плотный . Ну, слава богу. Несчастный случай.
Уборщица . За два дня до того, как это случилось, я рассказала о болезни моего мужа вот ему. (Показывает на Хагена. )
Мама Валя . Ну, что скажешь, Карлыч?
Хаген . Хотите знать, почему в подземелье погас свет? Я его потушил.
Входит охранник.
Охранник. Приехали!
Все молчат. Смотрят на Гюнтера. Слышны далекие звуки сирен и невнятные мегафонные голоса.
Гюнтер (оборачиваясь ). Скажи свое слово, начальник охраны. Нас могут спасти без нашего согласия?
Охранник. Без согласия – может быть. Без вертолетов – вряд ли.
Хаген говорит что-то тихо охраннику. Тот, получив указания, уходит.
Гюнтер (Плотному ). Воистину, было бы где обороняться, а от кого – всегда найдется. (Всем. ) Вы хотели знать, зачем я построил этот замок. Этот замок – приманка.
Плотный . У меня, кстати, была такая версия.
Татьяна Рудольфовна . Всегда так говорят, когда уже все известно. Я ненавижу такие дела.
Гюнтер . Ровно через шесть месяцев после того, как мы открылись, он зашел в мой кабинет. Это было… сильно!
Новенький . И как вы меня нашли?
Гюнтер . Изменившимся. По сравнению с трупом – в лучшую сторону.
Плотный . Двадцать лет. В этом нет логики. Ему сейчас не больше двадцати.
Гюнтер . А какая логика в том, что человек, который был мертв, сидит тут с нами – на кухне?
Плотный . Наверное, высшая логика.
Гюнтер . Будете смеяться, но я тоже так это понял.
Плотный . Трогательная история. Но, знаете – по большому счету, ничего вы нам не объяснили.
Гюнтер . Нет, я все вам объяснил! Этот человек умер. Этот человек жив. Два месяца я наблюдаю за ним. Он ничего не помнит. Он только смотрит, спрашивает, читает. Но разве это не достаточный повод бояться его. Вдумайтесь – смотрит, спрашивает, читает – что может быть опасней? Что он вспомнит? Что ему расскажут?
Плотный . Нет, вы не дурак, Гюнтер, вы очень тонко все оформили.
Гюнтер . Вот именно.
Мама Валя . Насчет замка я тоже не поняла.
Плотный . У меня такая версия. (Татьяне Рудольфовне. ) Чтобы потом не говорили, что я только задним числом отгадываю. (Театрально излагает свою версию. ) Молодой человек (это о Гюнтере ) решил поместить в замок своего больного друга, (как бы в его естественную среду обитания), чтобы перебросить мостик между воображаемым (его воображаемым) и реальным (вот этим реальным, а на самом деле – псевдореальным) миром. Реальность и фантазии сольются, противоречия перестанут питать болезнь, и она угаснет, как лучевая трубка не буду говорить какого телевизора, чтобы не обидеть местных производителей. Итак, я угадал?
Гюнтер . Сказки это.
Плотный . Это сказки, а у нас тут «не только самая правда, но еще как бы лучше ее»? Да? У нас тут реализм? Слепок с реальности? Бытовая драма? Да? (Брызжет слюной ). Короли! Замки! Роковая любовь! Интрига против лучшего друга! Потеря памяти! Потеря памяти!!! – сериальщина махровая!!! Мыльная опера!
Гюнтер . В учебнике «Психиатрия» профессора Райнера Тёлле…
Плотный . Тёлле… Шмёлле… – зачем эти подробности! Чихал я на вашего профессора.
Гюнтер . А я чихал на дурацкие рецепты лечения неизлечимо больных! (Гюнтер страшен. Он хватает Плотного за затылок и дергает его, рвет, клонит к земле и орет Плотному в лицо ). Ты слушаешь, что я говорю?! Неизлечим! Неизлечим! Неизлечим! Для кого я это все рассказываю? Для публики? Здесь нет публики, здесь все свои – не хрен перед ними выделываться… Если я говорю – неизлечим, значит, я перед этим кое-что предпринял, чтобы доказать обратное. Понимаешь? (Гюнтер постепенно успокаивается. ) Ты говоришь – мыльная опера. Но я же не виноват, что мой быт – это чья-то сказка. Я – король? Король. И я же, я, я сам – я предельно реальный персонаж. Вот мой друг – он действительно друг мне, вот моя бывшая любовь – работает у меня уборщицей. Это – НЕ сказка. Просто – нормально, честно работает… Пришла к своему бывшему – попросилась на работу, я ее взял. Где тут сказка? Потеря памяти – это сказка? Согласен. В каждой третьей макулатурной книжке, в каждом втором плохом фильме. Но только посмотри вокруг – этим болен каждый первый… Все забывают, все, все… Тебе нужны доказательства? Вот ты – ты! Ты сам – зачем ты здесь? Зачем ты появился на кухне? Да еще и с пистолетом. Чтобы тебя выпустили из замка – правильно? Почему ты об этом забыл? Почему вы все забыли, что вы заперты, что я приказал поднять мост? Почему вы этого не помните?
Хаген . Все это прекрасно помнят, Гюнтер. Просто это достаточно непохоже на тебя, поэтому все и терпят. Ждут, что ты им скажешь. Скажи в трех словах – что надо сделать.
Гюнтер . Его надо убить.
Медянкина . Три слова, кстати.
КОНЕЦ ПЕРВОГО ДЕЙСТВИЯ
Действие второе
У костра на лесной поляне пируют утомленные удачной охотой бургунды. Слуги с трудом вертят огромную тушу рогатого оленя, засаженную на сучковатый изогнутый вертел. Шипит кровь, стекающая в пламя. Гогочут пьяные охотники. По подбородкам их струится жир жареных куропаток, губы алеют, как маки под ледяной коркой. Весело бургундам. Весело и Зигфриду Нидерландскому – их гостю и побратиму. Чаще других наполняется его кубок. Громче других его смех. Улыбка его – солнце, дыхание его – ветер.
1-й охотник.
Огромный, словно дом.
2-й охотник.
Нет, словно дом с трубой.
3-й охотник.
Как дом с трубой и садом, и землянками для слуг,
И полем, прилегающим к усадьбе…
И рощей, и холмом над рощей…
Такой кабан на Зигфрида напал!
4-й охотник.
И что же сделал Зигфрид Нидерландский?
Зигфрид.
Я взял его за клык.
3-й охотник.
А клык тот был, как белая комета,
Закрученная в хищную спираль.
Рассказывают наши старики,
Что эти возмутители небес,
Раз в сотню лет играют, как котята,
И ловят свой колеблющийся хвост.
Такой был клык у злого кабана.
Хаген.
Не слишком ли велик для наших мест?
2-й охотник.
Святая правда все. Целую крест.
4-й охотник.
И что же дальше сделал славный Зигфрид?
Зигфрид.
Пригнул его к земле.
3-й охотник.
Нет, не пригнул – свалил.
Как сноп упал беспомощный секач.
И там, где бок его подмял траву,
Овраг бездонный чернотой зияет.
Хаген.
Язык твой, право, удержу не знает.
Гюнтер.
Чу! Слышите – шаги!? Там ходит кто-то.
Зигфрид.
Эх, Гюнтер, Гюнтер. Что ты за король?
Пристало ли тебе шагов бояться?
Вокруг отважные твои вассалы.
Как молнии наточены мечи.
И тверже камня шеи их и руки.
Пристало ли тебе шагов бояться?
Хаген.
Не больше, чем пристало поучать
Славнейшего из королей подлунных.
Зигфрид.
Не дуй на угли ссоры, злой старик.
Тревожить демонов обид уснувших
И без тебя найдутся мастера.
Ты лучше помири нас с королем.
И сделай так, чтобы былая дружба
Вернулась к нам.
Тогда я отплачу.
И каждую невольную обиду
Сумею, как пристало, искупить.
А если вдруг свирепых гуннов рой
Или другой народ земли славянской
На земли нибелунгов нападет,
Я подниму свой меч – могучий Бальмунг
И преданность делами докажу.
Хаген.
Что скажешь, мой король?
Гюнтер.
Скажу, что Зигфрид – чистая душа.
И слишком он хорош для дружбы с нами.
Но я готов с ним выпить этот кубок
И вновь скрепить разорванный союз.
И если есть размерам кабана,
И спеси Зигфрида,
И Зигфрида бахвальству… предел.
Что ж, я готов любить его, как брата.
Так отвечать велит бургундская корона.
Охотники радуются. Зигфрид протягивает кубок с вином Гюнтеру.
Но есть и человек – он слишком слаб.
И блеск непостижимый совершенства
Для глаз его – как острые ножи.
Я не могу простить тебя, о Зигфрид.
Прости меня, мой друг невыносимый.
Хаген поражает Зигфрида копьем в спину. Зигфрид вскакивает на ноги. Стоит, шатаясь.
* * * *
Гюнтер. Я хочу рассказать людям правду о смерти короля Зигфрида. Кто будут эти люди? Я не знаю. Поймут ли они меня? Не уверен. Поверят они мне? Уверен, что не поверят.
Зигфрид . Так, наверное, и должно быть.
Гюнтер . Наверное. Действительно, кто поверит, что твоей смертью я наказываю себя за мелочность и зависть, недостойные венценосца? Кто поверит, что король Гюнтер убил короля Зигфрида, чтобы наказать короля Гюнтера?
Зигфрид . Я поверю.
Гюнтер . Ты поверишь… А поверишь ты, что я убил тебя, чтобы сохранить нашу дружбу, чтобы ее не повредили время и наша королевская спесь, наши жены и наши советчики…
Зигфрид . Я поверю.
Гюнтер . А ты поверишь, что я долго не мог решить – кому из нас умереть ради дружбы. Ты поверишь, что я решил убить тебя только потому, что нашел в себе силы не перестать любить Зигфрида после того, как предам его?
Зигфрид . Я поверю.
Гюнтер (меняясь ). О, какой ты доверчивый, Зигфрид! (Меняясь еще раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11