Верно?
— Абсолютно.
— Подозрительно что-то.
Он хмуро взглянул на меня острыми голубыми глазами. Когда он хмурился, его прямые, густые брови опускались на четыре дюйма.
— Мистер Скотт, — сказал он, тщательно выбирая слова, — меня ничуть не интересует, действительно ли это дело, как вы говорите, «подозрительно» или нет. Я объяснил вам, чего я хочу, и полагаю, что со временем вы не найдете в моей просьбе ничего необычного. Если вы не желаете браться за это дело, так и скажите. Разумеется, все останется между нами.
— Само собой.
— Так возьметесь?
С минуту я обдумывал сказанное, одновременно разглядывая кабинет: бежевые стены, чуть более темный потолок, скрытое освещение, три тяжелых кожаных кресла, письменный стол, кресло-вертушка, венецианские шторы, бар. Мило. И дорого.
— О'кей, — сказал я. — И все-таки я считаю, что оно чревато сложностями.
— Прекрасно. — Он снова показал мне свои кривые зубы и вытащил из внутреннего кармана длинный бумажник из страусовой кожи.
Порывшись в массе бумажек, он вытянул тонкую пачку зеленых, щелчком запустил ее в мою сторону по гладкой, темной поверхности стола. Я взял ее и пересчитал купюры. Сотни, десяток сотен. Десять стодолларовых купюр. Я вложил эту хорошенькую пачку в свой бумажник.
— Одна тысяча сейчас, четыре тысячи по окончании дела, — сказал он.
— Мне подходит.
Он откинулся в кресле и стал поглаживать густые усы большими тупыми пальцами.
— А теперь, — сказал он, — я имею кое-какие сведения, которые могут вам помочь. Этот Брукс работает, точнее работал, — у владельца тотализатора по имени Флеминг Драгун.
— Я его знаю.
— И знаете, где его найти? Я кивнул и отпил немного бурбона.
— Отлично, — сказал он. — Мистер Брукс, как я понимаю, жил у своей сестры, некой Робин Брукс. Он жил там уже несколько месяцев. — Он дал мне листок бумаги с ее адресом. — Насколько мне известно, у него не было никаких особых неприятностей. Если были, я, естественно, хотел бы об этом знать. Фактически, мистер Скотт, мне нужно знать все, что связано или было связано с этим делом, — все до последней мелочи. Вы должны это четко усвоить. — Он яростно посмотрел на меня.
— Берегите ваши сосуды, — сказал я. — Это и так понятно. Он поморгал.
— Это все, что я знаю. Я бы хотел, чтобы вы приступили к делу немедленно.
— Сегодня же вечером, — сказал я. — С места в карьер. Я допил бурбон, встал и поставил пустой стакан на бар.
— Как только что-нибудь узнаю, сразу к вам, — сказал я. — Докладывать буду вам лично. Никаких письменных отчетов. Я сам себе секретарь. Возможно, я не появлюсь несколько дней, даже недель, — смотря по тому, как будут развиваться события. Когда смогу, буду держать с вами связь по почте. Когда все будет кончено, напишу вам отчет, если хотите. В трех экземплярах.
Он сжал полные губы, потом сказал:
— Это будет весьма желательно.
— Немного бы больше, — сказал я.
— Чего немного больше?
— Намеков. Информации. Ваша позиция, например. Какая связь между вами и тем, что какого-то парня на темной дороге сбила машина? Мне бы хотелось яснее понять всю эту ситуацию.
Он сцепил руки на столе и стал похлопывать одним большим пальцем по другому.
— У меня свои причины для выяснения этого случая, мистер Скотт. Это личные частные причины; вы же частный сыщик. Этого достаточно.
— Этого не достаточно. Но я покупаю вашего кота в мешке. На первое время. Однако, — зарычал я на него, — я оставляю за собой право вернуть ваш задаток, — я похлопал себя по карману, — и выпустить из ада всех чертей, если почувствую, что от вашего дела дурно пахнет.
С минуту он молчал, потом кивнул.
— Что ж, это справедливо, — сказал он. Глаза его будто покрылись льдом; похоже, он мог быть круче, чем Красный Нос, стороживший его в холле.
Я взглянул на часы. Шесть тридцать.
— Принимаюсь за работу, — сказал я. — Возможно, у Драгуна еще не все разошлись. Можно начать с него.
— Ну ладно, мистер Скотт. Теперь все в ваших руках. Еще одно: даю вам полную свободу действий, но при условии, что вы полностью оставите меня в стороне.
— О'кей. Вас не существует.
Я не заметил, чтобы он нажал какую-нибудь кнопку или подал какой-либо другой сигнал, но дверь в кабинет открылась и Красный Нос просунул в нее свой прекрасный клюв.
— Все в порядке, босс? Пил кивнул.
— Чарли, мистер Скотт уходит. Я подошел к Чарли.
— Знаю, — сказал я, — я иду первый. Дойдя до бархатной арки, я сказал:
— Чарли, вы бы лучше достали более крупную гардению. Он опять начал двигать рояли, и на этом я его покинул.
У гардероба я остановился и протянул экзотической блондинке мой номерок. Она отцепила от эластичного пояса своих багдадских шаровар мой носовой платок и вручила его мне.
Откинув голову, она посмотрела на меня несколько свысока.
— Странно оставлять такую вещь в гардеробе, — сказала она улыбнувшись.
Я усмехнулся ей в ответ.
— Странное место вы нашли для ее хранения.
— Мне было лень.
— Клянусь, я не ношу шляпы, а это давало мне повод снова посмотреть на вас.
Она провела по нижней губке розовым языком.
— Вам не нужно поводов, мистер. — Она еще немного поулыбалась мне, я глубоко вздохнул и вышел.
Вот так все это и началось.
Сэмсон посмотрел на меня поверх заваленного бумагами стола и приветствовал меня широкой, хмурой, дружеской улыбкой. Такой уж он — Сэмсон.
Большой и чрезвычайно круто сваренный, снаружи, с отливающей металлом сединой в волосах и с крупной, чисто выбритой челюстью. Капитан сыскной полиции Фил Сэмсон, восемнадцать лет в сыскном отделе, тринадцать — в отделе по расследованию убийств. Хороший, честный полицейский. Мне он очень нравился.
Я придвинул стул, оседлал его и закурил сигарету. У стола сидел еще один парень, он уже разговаривал с Сэмсоном, когда я пришел. Молодой, симпатичный юнец лет двадцати пяти или около того, аккуратно скроенный, не очень высокий, одетый в темно-синий костюм в крапинку.
— Вы заняты, — сказал я. — Может, зайти попозже, Сэм?
— Да мы почти кончили. Но не слишком меня задерживайте, — проворчал он любезно. — Я уже созрел для действия. — Он повернулся к молодому человеку. — Келли, познакомьтесь — это Шелл Скотт. Шелл, это Томми Келли, репортер «Экземинера».
Мы поздоровались, а Сэм сунул в рот черную сигару. Из-за сигары он спросил:
— Что на этот раз, Шелл?
— Некий Джо Брукс. Сбит машиной, которая успела скрыться. В среду вечером. Расследую по заказу клиента. Что-нибудь знаете об этом — подозрительное?
Сэмсон усмехнулся.
— Вам бы объединиться с Келли. Мы как раз об этом говорили сейчас. Вы знаете, какой шум подняли на этот счет газеты.
Келли подхватил его слова.
— Вот-вот, — сказал он высоким, почти страстным голосом, — «Сен-тинел» просто не сходит с этого конька. Как бы я хотел, чтобы мне поручили эту тему. — Он по-мальчишески засмеялся и погрузился в молчание.
— Мы уже пару месяцев проверяем такие случаи, — медленно сказал Сэмсон. — Даже давнишние. Многие весьма подозрительны. — Его челюсть ходила, как вылитая из чугуна, он злобно жевал свою сигару. — Ничто я так ненавижу, как эту практику — сбить и удрать. Какая-нибудь морда налижется до чертиков, сядет за руль, собьет какого-нибудь парня, а потом удирает, бросив его на дороге мертвым или при смерти, или изувеченным.
— А как насчет того, что это преднамеренное убийство?
— Кое-что действительно вызвало подозрения. Вроде того, что вызывают нас на место происшествия, — все как будто натурально, только у парня такой вид, будто его били. А вот еще другой случай: единственная отметина на теле, которая действительно могла причинить смерть, скорее от гаечного ключа, чем от бампера автомобиля. Или: предполагается, что парень сидит дома и обедает, а на самом деле он мчится по темной дороге, за десять миль от дома. Вот такие дела.
Я последний раз затянулся и раздавил окурок.
— И о чем это говорит?
— О том, что такие происшествия — больше чем несчастный случай. И пахнут преступлением. Та же старая песня, только на новый лад. Вы же знаете, Шелл, как это происходит. В большом городе всегда есть масса больших людей. Большой человек хочет разделаться с кем-то, кто ему угрожает, или просто убрать кого-то с дороги. А большие люди свою работу
никогда не делают сами. Они кого-нибудь нанимают — так же, как мы нанимаем кого-нибудь, чтобы вымыть машину или подстричь газон. Просто деловая сделка, только и всего.
Сэмсон замолчал и закурил свою сигару. Я ждал этого: я знал, что рано или поздно он до нее доберется. Обычно это случалось позже. Он затянулся всласть и сказал сквозь облако вонючего дыма:
— Похоже, что убийца — будь то одиночка, или организация, или банда, называйте, как хотите, — делает это за плату. Они выслеживают парня, оглушают его ударом по голове и сбивают, связывают, и все такое, — потом врезаются в него на машине или просто переезжают его; и дело сделано. Может, они одурманивают свою жертву — мы подбирали трупы курильщиков марихуаны, опиума, пьяниц, всего понемножку.
Я сказал:
— Может, вы понемногу подбираетесь к тому, главному? К самому вдохновителю или к членам такой организации? А, Сэм?
Он потряс головой.
— Гм. Их слишком много. И слишком от многих подозрительно пахнет. Похоже, что за всем этим стоит какой-то негодяй или кучка негодяев. Опять же, кто знает, сколько из них еще ничем себя не выдали? Чисто сработано, и поди докажи, что это не просто несчастный случай. Что здесь — действительно передний бампер, а вот здесь — обрезок свинцовой трубы. — Он опять начал грызть сигару, перекладывая ее в своем широком рту. — Кстати, — сказал он, — Келли тоже работает над этим, а это тоже о чем-то говорит.
Келли встрепенулся и энергично закивал.
— Да, да, — сказал он, — с подлинным верно! Я работаю в «Экземи-нере» около года и приобрел несколько друзей из темных людишек — кажется, вы их так называете. — Он смущенно усмехнулся. — Эти друзья — они не выходят открыто и не говорят прямо, что за всем этим стоит какая-то банда, но они уже успели обронить массу намеков и замечаний, пока я старался что-нибудь разнюхать. — Он снова усмехнулся. — Господи, ну и история. Если бы мне удалось раскрыть что-нибудь подобное, мне бы дали вести газету. Наверняка бы дали.
— А как насчет этого Джо Брукса? — спросил я у Сэмсона. — Я ведь как раз расследую его случай.
— Кстати, вот вам еще одно странное происшествие. Его нашли на Солано-авеню, у Елисейского парка, около одиннадцати вечера уже окоченевшего, как замороженная макрель. Его весьма-таки отделали, и спереди и сзади, и лицо тоже в ссадинах, будто его толкали и волокли по дороге какую-то часть пути.
— Вы видели труп? — спросил я.
— Нет. Но мне подробно докладывали. Когда его вскрыли, он был так пропитан алкоголем, будто пьянствовал целую неделю.
— Может быть, — сказал я, — он был на холостяцкой вечеринке и переходил дорогу под носом у грузовика? — Сэмсон посмотрел на меня с отвращением, и я добавил:
— Слабо, да?
— Слабо. Нет, кто-то над парнем потрудился. Во-первых, на нем не было следов столкновения с машиной, а во-вторых, у него проломлена голова. Макушка. Пока что для публики мы выдали этот случай за обычное дорожное происшествие.
— Фигурирует, конечно, пресловутый тупой инструмент?
— Ага. В третьих, какой черт понес его на Солано? И как он туда попал? Если он был на каком-нибудь вечере или на пирушке, то где же вся остальная компания? Не знаю; мы проверяем все, что кажется подозрительным. Послали все материалы куда надо и запросили ФБР в Вашингтоне, не значится ли он у них в списках. Здесь у нас о нем ничего не известно.
— Как вы его обнаружили? Кто-нибудь позвонил?
— Вот именно. Среди недели на Солано практически нет никакого движения, особенно в такой поздний час. Темно, пустынно, — вот один молодой человек и выехал туда на свидание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
— Абсолютно.
— Подозрительно что-то.
Он хмуро взглянул на меня острыми голубыми глазами. Когда он хмурился, его прямые, густые брови опускались на четыре дюйма.
— Мистер Скотт, — сказал он, тщательно выбирая слова, — меня ничуть не интересует, действительно ли это дело, как вы говорите, «подозрительно» или нет. Я объяснил вам, чего я хочу, и полагаю, что со временем вы не найдете в моей просьбе ничего необычного. Если вы не желаете браться за это дело, так и скажите. Разумеется, все останется между нами.
— Само собой.
— Так возьметесь?
С минуту я обдумывал сказанное, одновременно разглядывая кабинет: бежевые стены, чуть более темный потолок, скрытое освещение, три тяжелых кожаных кресла, письменный стол, кресло-вертушка, венецианские шторы, бар. Мило. И дорого.
— О'кей, — сказал я. — И все-таки я считаю, что оно чревато сложностями.
— Прекрасно. — Он снова показал мне свои кривые зубы и вытащил из внутреннего кармана длинный бумажник из страусовой кожи.
Порывшись в массе бумажек, он вытянул тонкую пачку зеленых, щелчком запустил ее в мою сторону по гладкой, темной поверхности стола. Я взял ее и пересчитал купюры. Сотни, десяток сотен. Десять стодолларовых купюр. Я вложил эту хорошенькую пачку в свой бумажник.
— Одна тысяча сейчас, четыре тысячи по окончании дела, — сказал он.
— Мне подходит.
Он откинулся в кресле и стал поглаживать густые усы большими тупыми пальцами.
— А теперь, — сказал он, — я имею кое-какие сведения, которые могут вам помочь. Этот Брукс работает, точнее работал, — у владельца тотализатора по имени Флеминг Драгун.
— Я его знаю.
— И знаете, где его найти? Я кивнул и отпил немного бурбона.
— Отлично, — сказал он. — Мистер Брукс, как я понимаю, жил у своей сестры, некой Робин Брукс. Он жил там уже несколько месяцев. — Он дал мне листок бумаги с ее адресом. — Насколько мне известно, у него не было никаких особых неприятностей. Если были, я, естественно, хотел бы об этом знать. Фактически, мистер Скотт, мне нужно знать все, что связано или было связано с этим делом, — все до последней мелочи. Вы должны это четко усвоить. — Он яростно посмотрел на меня.
— Берегите ваши сосуды, — сказал я. — Это и так понятно. Он поморгал.
— Это все, что я знаю. Я бы хотел, чтобы вы приступили к делу немедленно.
— Сегодня же вечером, — сказал я. — С места в карьер. Я допил бурбон, встал и поставил пустой стакан на бар.
— Как только что-нибудь узнаю, сразу к вам, — сказал я. — Докладывать буду вам лично. Никаких письменных отчетов. Я сам себе секретарь. Возможно, я не появлюсь несколько дней, даже недель, — смотря по тому, как будут развиваться события. Когда смогу, буду держать с вами связь по почте. Когда все будет кончено, напишу вам отчет, если хотите. В трех экземплярах.
Он сжал полные губы, потом сказал:
— Это будет весьма желательно.
— Немного бы больше, — сказал я.
— Чего немного больше?
— Намеков. Информации. Ваша позиция, например. Какая связь между вами и тем, что какого-то парня на темной дороге сбила машина? Мне бы хотелось яснее понять всю эту ситуацию.
Он сцепил руки на столе и стал похлопывать одним большим пальцем по другому.
— У меня свои причины для выяснения этого случая, мистер Скотт. Это личные частные причины; вы же частный сыщик. Этого достаточно.
— Этого не достаточно. Но я покупаю вашего кота в мешке. На первое время. Однако, — зарычал я на него, — я оставляю за собой право вернуть ваш задаток, — я похлопал себя по карману, — и выпустить из ада всех чертей, если почувствую, что от вашего дела дурно пахнет.
С минуту он молчал, потом кивнул.
— Что ж, это справедливо, — сказал он. Глаза его будто покрылись льдом; похоже, он мог быть круче, чем Красный Нос, стороживший его в холле.
Я взглянул на часы. Шесть тридцать.
— Принимаюсь за работу, — сказал я. — Возможно, у Драгуна еще не все разошлись. Можно начать с него.
— Ну ладно, мистер Скотт. Теперь все в ваших руках. Еще одно: даю вам полную свободу действий, но при условии, что вы полностью оставите меня в стороне.
— О'кей. Вас не существует.
Я не заметил, чтобы он нажал какую-нибудь кнопку или подал какой-либо другой сигнал, но дверь в кабинет открылась и Красный Нос просунул в нее свой прекрасный клюв.
— Все в порядке, босс? Пил кивнул.
— Чарли, мистер Скотт уходит. Я подошел к Чарли.
— Знаю, — сказал я, — я иду первый. Дойдя до бархатной арки, я сказал:
— Чарли, вы бы лучше достали более крупную гардению. Он опять начал двигать рояли, и на этом я его покинул.
У гардероба я остановился и протянул экзотической блондинке мой номерок. Она отцепила от эластичного пояса своих багдадских шаровар мой носовой платок и вручила его мне.
Откинув голову, она посмотрела на меня несколько свысока.
— Странно оставлять такую вещь в гардеробе, — сказала она улыбнувшись.
Я усмехнулся ей в ответ.
— Странное место вы нашли для ее хранения.
— Мне было лень.
— Клянусь, я не ношу шляпы, а это давало мне повод снова посмотреть на вас.
Она провела по нижней губке розовым языком.
— Вам не нужно поводов, мистер. — Она еще немного поулыбалась мне, я глубоко вздохнул и вышел.
Вот так все это и началось.
Сэмсон посмотрел на меня поверх заваленного бумагами стола и приветствовал меня широкой, хмурой, дружеской улыбкой. Такой уж он — Сэмсон.
Большой и чрезвычайно круто сваренный, снаружи, с отливающей металлом сединой в волосах и с крупной, чисто выбритой челюстью. Капитан сыскной полиции Фил Сэмсон, восемнадцать лет в сыскном отделе, тринадцать — в отделе по расследованию убийств. Хороший, честный полицейский. Мне он очень нравился.
Я придвинул стул, оседлал его и закурил сигарету. У стола сидел еще один парень, он уже разговаривал с Сэмсоном, когда я пришел. Молодой, симпатичный юнец лет двадцати пяти или около того, аккуратно скроенный, не очень высокий, одетый в темно-синий костюм в крапинку.
— Вы заняты, — сказал я. — Может, зайти попозже, Сэм?
— Да мы почти кончили. Но не слишком меня задерживайте, — проворчал он любезно. — Я уже созрел для действия. — Он повернулся к молодому человеку. — Келли, познакомьтесь — это Шелл Скотт. Шелл, это Томми Келли, репортер «Экземинера».
Мы поздоровались, а Сэм сунул в рот черную сигару. Из-за сигары он спросил:
— Что на этот раз, Шелл?
— Некий Джо Брукс. Сбит машиной, которая успела скрыться. В среду вечером. Расследую по заказу клиента. Что-нибудь знаете об этом — подозрительное?
Сэмсон усмехнулся.
— Вам бы объединиться с Келли. Мы как раз об этом говорили сейчас. Вы знаете, какой шум подняли на этот счет газеты.
Келли подхватил его слова.
— Вот-вот, — сказал он высоким, почти страстным голосом, — «Сен-тинел» просто не сходит с этого конька. Как бы я хотел, чтобы мне поручили эту тему. — Он по-мальчишески засмеялся и погрузился в молчание.
— Мы уже пару месяцев проверяем такие случаи, — медленно сказал Сэмсон. — Даже давнишние. Многие весьма подозрительны. — Его челюсть ходила, как вылитая из чугуна, он злобно жевал свою сигару. — Ничто я так ненавижу, как эту практику — сбить и удрать. Какая-нибудь морда налижется до чертиков, сядет за руль, собьет какого-нибудь парня, а потом удирает, бросив его на дороге мертвым или при смерти, или изувеченным.
— А как насчет того, что это преднамеренное убийство?
— Кое-что действительно вызвало подозрения. Вроде того, что вызывают нас на место происшествия, — все как будто натурально, только у парня такой вид, будто его били. А вот еще другой случай: единственная отметина на теле, которая действительно могла причинить смерть, скорее от гаечного ключа, чем от бампера автомобиля. Или: предполагается, что парень сидит дома и обедает, а на самом деле он мчится по темной дороге, за десять миль от дома. Вот такие дела.
Я последний раз затянулся и раздавил окурок.
— И о чем это говорит?
— О том, что такие происшествия — больше чем несчастный случай. И пахнут преступлением. Та же старая песня, только на новый лад. Вы же знаете, Шелл, как это происходит. В большом городе всегда есть масса больших людей. Большой человек хочет разделаться с кем-то, кто ему угрожает, или просто убрать кого-то с дороги. А большие люди свою работу
никогда не делают сами. Они кого-нибудь нанимают — так же, как мы нанимаем кого-нибудь, чтобы вымыть машину или подстричь газон. Просто деловая сделка, только и всего.
Сэмсон замолчал и закурил свою сигару. Я ждал этого: я знал, что рано или поздно он до нее доберется. Обычно это случалось позже. Он затянулся всласть и сказал сквозь облако вонючего дыма:
— Похоже, что убийца — будь то одиночка, или организация, или банда, называйте, как хотите, — делает это за плату. Они выслеживают парня, оглушают его ударом по голове и сбивают, связывают, и все такое, — потом врезаются в него на машине или просто переезжают его; и дело сделано. Может, они одурманивают свою жертву — мы подбирали трупы курильщиков марихуаны, опиума, пьяниц, всего понемножку.
Я сказал:
— Может, вы понемногу подбираетесь к тому, главному? К самому вдохновителю или к членам такой организации? А, Сэм?
Он потряс головой.
— Гм. Их слишком много. И слишком от многих подозрительно пахнет. Похоже, что за всем этим стоит какой-то негодяй или кучка негодяев. Опять же, кто знает, сколько из них еще ничем себя не выдали? Чисто сработано, и поди докажи, что это не просто несчастный случай. Что здесь — действительно передний бампер, а вот здесь — обрезок свинцовой трубы. — Он опять начал грызть сигару, перекладывая ее в своем широком рту. — Кстати, — сказал он, — Келли тоже работает над этим, а это тоже о чем-то говорит.
Келли встрепенулся и энергично закивал.
— Да, да, — сказал он, — с подлинным верно! Я работаю в «Экземи-нере» около года и приобрел несколько друзей из темных людишек — кажется, вы их так называете. — Он смущенно усмехнулся. — Эти друзья — они не выходят открыто и не говорят прямо, что за всем этим стоит какая-то банда, но они уже успели обронить массу намеков и замечаний, пока я старался что-нибудь разнюхать. — Он снова усмехнулся. — Господи, ну и история. Если бы мне удалось раскрыть что-нибудь подобное, мне бы дали вести газету. Наверняка бы дали.
— А как насчет этого Джо Брукса? — спросил я у Сэмсона. — Я ведь как раз расследую его случай.
— Кстати, вот вам еще одно странное происшествие. Его нашли на Солано-авеню, у Елисейского парка, около одиннадцати вечера уже окоченевшего, как замороженная макрель. Его весьма-таки отделали, и спереди и сзади, и лицо тоже в ссадинах, будто его толкали и волокли по дороге какую-то часть пути.
— Вы видели труп? — спросил я.
— Нет. Но мне подробно докладывали. Когда его вскрыли, он был так пропитан алкоголем, будто пьянствовал целую неделю.
— Может быть, — сказал я, — он был на холостяцкой вечеринке и переходил дорогу под носом у грузовика? — Сэмсон посмотрел на меня с отвращением, и я добавил:
— Слабо, да?
— Слабо. Нет, кто-то над парнем потрудился. Во-первых, на нем не было следов столкновения с машиной, а во-вторых, у него проломлена голова. Макушка. Пока что для публики мы выдали этот случай за обычное дорожное происшествие.
— Фигурирует, конечно, пресловутый тупой инструмент?
— Ага. В третьих, какой черт понес его на Солано? И как он туда попал? Если он был на каком-нибудь вечере или на пирушке, то где же вся остальная компания? Не знаю; мы проверяем все, что кажется подозрительным. Послали все материалы куда надо и запросили ФБР в Вашингтоне, не значится ли он у них в списках. Здесь у нас о нем ничего не известно.
— Как вы его обнаружили? Кто-нибудь позвонил?
— Вот именно. Среди недели на Солано практически нет никакого движения, особенно в такой поздний час. Темно, пустынно, — вот один молодой человек и выехал туда на свидание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26