А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  

 

Думаю, она будет очень недовольна, когда придет в себя и узнает, где находится.
- Да уж, это характерная реакция наших клиентов, - печально согласился он. - У неё есть родственники.
- Понятия не имею, - признался я. - Всю ответственность я возьму на себя.
- И финансовую в том числе, - вкрадчиво напомнил он.
- Ладно, - проворчал я.
- Через сорок пять минут жди машину, - сказал Слейтер. - Я сам приеду за ней. Значит, Линди Картер, а? Значешь что, Рик, признаться, я когда-то считал её самой прекрасной женщиной во всем мире!
- Возможно, она снова станет такой, - предположил я. - После того, как с твоей помощью бросит пить.
Когда он приехал, Линди все ещё спала и не проснулась даже после того, как ей под кожу скользнула игла шприца. Ее переложили на носилки и вынесли из дома к дожидавшейся там машине "скорой помощи". Стоя на пороге, я видел, как захлопнулись задние дверцы, и машина тронулась с места, выруливая обратно на дорогу. Я смотрел вслед удаляющейся "скорой помощи", пока та совсем не скрылась из виду, и не испытывал при этом ни малейших угрызений совести. Вернувшись обратно в дом, заглянул в телефонный справочник. Сэнфорд и Феррел оказались в списках абонентов. Блэра и Джемисона найти не удалось. Расклад, на мой взгляд, получался совсем неплохой, и с этой мыслью я вышел из дома и вывел машину из гаража.
Часы показывали половину четвертого дня, когда я припарковал машину перед парадным крыльцом большого дома. Жарко припекало солнце, в небе ни облачка, и в знойном потоке горячего воздуха лениво парят две пташки, изредка принимающиеся махать крыльями, наверное для того, чтобы внести хоть какое-то разнообразие в сладостное безделье. Мне было вполне понятно их настроение. Дом был выстроен на самом краю каньона, как бы зависая над ним, и я подумал, что кем бы ни оказался этот Сэнфорд, но только боязнью пространства он не страдал, это уж точно. Массивная дверь, отделанная дубовыми панелями и украшенная тяжелым дверным молотком из начищенной меди, стук которого был похож на удары гонга. Мне пришлось стучать дважды, прежде чем дверь отворилась, но когда это все-таки произошло, я осознал, что старания мои были ненапрасны.
Ее светлые волосы были тщательно уложены и вились тонкими упругими колечками; у неё были голубые глаза с поволокой, а опущенные уголки губ придавали лицу выражение обманчивой уязвимости. На ней был черный синтетический свитерок, под которым в мельчайших подробностях угадывались очертания полной, упругой груди, и короткие шортики в обтяжку, открывавшие взору длинные, безупречной формы ноги, покрытые золотистым загаром.
- Если вы решились на изнасилование, - доверительно проговорила она низким голосом с хрипотцой, - то, пожалуйста, заходите. В доме намного прохладнее.
- Мне нужен Джерри Сэнфорд, - сказал я, - но, полагаю, с этим можно повременить, пока не закончим с изнасилованием.
- Он у себя, - ответила она. - И наверное, ему тоже будет небезынтересно поглядеть. Джерри очень интересуют новые техники и приемы в этом деле. Но его беда в том, что по он большей части только и занимается тем, что читает об этом, а на то, чтобы воплотить теоретические познания в жизнь времени почти не остается. - Приоткрыв рот, она медленно провела языком по нижней губе. - А меня в такие жаркие дни всегда охватывает страстное желание.
Она попятилась назад и распахнула дверь пошире. Я вошел в большую прихожую, где царила спасительная прохлада и полумрак.
- Может быть вам сначала все-таки переговорить с Джерри, - предложила девица, закрывая за мной дверь. - И тогда уже у вас ничего не будет висеть над душой. Вот уж чего я ненавижу больше всего на свете, так это заниматься любовью с мужчиной, переживающим из-за ситуации на рынке ценных бумаг. Это уже не любовник, а изменщик в самом худшем смысле этого слова.
- А вы не обидитесь? - находчиво сострил я.
- Он на балконе, - продолжала она. - Туда можно попасть через гостиную. Скорее всего, сидит там и притворяется мертвым. Пусть вас это не смущает и не пугает, у него всегда такой вид, даже когда с ним разговаривают.
Я молча подчинился её указаниям, решив, что прерывать данный монолог бессмысленно. Гостиная была просторной и богато обставленной. Длинный ряд застекленных дверей выходил на балкон, который казался таким же огромным, как и сама гостиная. Здесь стояло кресло-качалка, в котором действительно сидел, закинув ноги на балконные перила, какой-то человек. В руке он держал высокий стакан, и либо сосредоточенно думал о чем-то или же только что умер от сердечного приступа. С виду лет пятьдесят, не меньше. Аккуратно подстриженные волосы с проседью, болезненно-бледное лицо и крючковатый нос, при взгляде на который любой специалист по пластическим операциям принялся бы радостно потирать руки в предвкушении скорой работы. На нем был двубортный пиджак, синяя рубашка и брюки, а на шее повязан галстук изысканной расцветки.
- Мистер Сэнфорд, - окликнул я, подойдя поближе.
- Это я, - недовольно ответил он писклявым голосом. - Вас, наверное, Паула впустила в дом. У этой девчонки напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. Просто поразительно!
- Я Рик Холман, - представился я. - Мне хотелось бы поговорить с вами о фильме с участием Айрис Меривейл, съемки которого вы финансировали.
- Это все равно, что бросить сто тысяч долларов в помойное ведро, сказал он. - А потом узнать, что у этого ведра нет дна. Стоило же выкладывать кровных сто тысяч, чтобы в этом убедиться!
- Айрис Меривейл умерла, - заметил я. - Но если бы кому-нибудь удалось в сжатые сроки закончить фильм, то на этом можно было бы неплохо заработать. Вы вернули бы затраченные деньги. А возможно даже и получили бы некоторую прибыль.
- Вас Джемисон прислал ко мне? - Он широко зевнул. - Так ступайте и передайте ему, что я не собираюсь менять своего мнения. Мне это не интересно.
- Человек по фамилии Лессинджер нанял меня, чтобы я предотвратил возможное убийство и тем самым спас бы ему жизнь, - возразил я.
- Если бы кто-нибудь убил Хэла Лессинджера, то он тем самым оказал бы миру непереоценимую услугу, - констатировал Сэнфорд. - Вы понапрасну отнимаете у меня время.
- У Лессинджера был друг, частный детектив, - сказал я, - и звали его Майк Роулинс. Он жил в доме у Лессинджера. Вчера ночью кто-то вышиб ему мозги, пальнув сразу из обоих стволов двуствольного обреза. Лессинджер считает, что убить собирались его. И он несколько обеспокоен данным обстоятельством.
Сэнфорд повернул голову и взглянул на меня, его серые глаза смотрели проницательно из-под нависших век.
- Я весьма наслышан о вас, Холман, - ворчливо проговорил он. - И поэтому поверю вам на слово. Но каким боком, по-вашему, это должно касаться меня?
Мельком оглянувшись, я заметил, что блондиночка тоже неслышно выскользнула на балкон, и теперь стояла поодаль, прислушиваясь к разговору.
- Сперва вы согласились финансировать фильм, режиссером и продюсером которого должен был стать Тони Феррелл, - сказал я. - Потом, когда на это дело уже было истрачено сто тысяч долларов, вы отсмотрели готовый материал и, решив, что затея себя не оправдала, отказали дать денег на продолжение съемок. Так, по крайней мере, мне рассказали об этом.
- Так оно и было, - согласился он.
- После смерти Айрис Меривейл, на ум Лессинджеру пришла шальная мысль, что было бы неплохо закончить фильм и затем сделать на его прокате хорошие деньги. Тем более, что некий Блэр последнее время оказывал на него сильное давление, требуя, чтобы тот подыскал ему дело, куда можно было бы выгодно вложить деньги. Феррелл же к тому времени уже успел занять десять тысяч долларов у некоего Алека Джемисона, предоставив в залог негатив незаконченного фильма. Но оставил за собой право закончить картину в качестве продюсера и режиссера, если до этого вообще когда-либо дойдет дело. Лессинджер говорит, что на пути этого проекта уже возникли две трудности. Джемисон отказывается отдать негатив, требуя отчисления большого процента с прибыли от реализации фильма. А Феррелл внезапно заартачился, объявив, что вся эта идея противоречит его высоконравственным художественным принципам.
- И зачем вы рассказываете мне весь этот бред? - Он снова демонстративно зевнул.
- Потому что в любом случае подобная сделка не может быть совершена без вашего непосредственного участия в ней, - сказал я. - Ведь те сто тысяч долларов вы отдали Ферреллу отнюдь не в качестве безвоздмездного пожертвования.
- Именно, - согласился он. - После полнейшего фиаско с недоснятым фильмом, Феррелл имел наглость заявиться ко мне с просьбой одолжить ему денег. Я же лишь рассмеялся ему в лицо и выставил вон. Тогда он отправился к Джемисону, но у него не было никакого права оставлять негатив в залог, потому что юридически владельцем негатива являюсь я.
- И вы не хотите, чтобы фильм был закончен?
- Решительно не хочу, - подтвердил он. - Мне не хотелось бы показаться сентиментальным, но Айрис Меривейл была единственной и величайшей любовью всей моей жизни. Я не стану утомлять вас печальными подробностями последних лет её жизни, скажу только, что к тому времени, как Феррелл пришел ко мне с идеей сделать новый фильм, в котором она играла бы главную роль, от неё оставалась лишь жалкая оболочка опустившейся женщины. И тем не менее, я подумал, что попробовать стоит. Если что-то и могло уберечь её от себя самой, то это работа в привычном для неё окружении. Но, видимо, было слишком поздно, и ничто уже не могло спасти бедняжку Айрис!
- Значит, даже если бы Лессинджеру и удалось уговорить Джемисона и Феррелла закончить фильм, то без вашего на то согласия у них все равно ничего не вышло бы.
- Вы абсолютно правы, Холман, - сказал он. - Мне это совершенно не интересно. Позволю себе заметить, что мне также глубоко безразлично, зачем кому-то понадобилось убивать Лессинджера. Но в любом случае, я очень надеюсь, что следующая попытка таинственного злоумышленника будет гораздо удачней предыдущей. Всего хорошего, мистер Холман.
- До свидания, мистер Сэнфорд, - хмыкнул я.
- Паула, будь добра, проводи нашего гостя до дверей, - распорядился Сэнфорд, не поворачивая головы. - Или куда-нибудь еще, где вам будет удобней.
Глава 5
Комната была залита ярким светом солнца, уже начавшего клониться к закату. Блондинка проворно потянула за шнур, и ажурные жалюзи превратились в непроницаемую стену из алюминия. Затем она повернулась ко мне, и я был вынужден признать, что внезапный полумрак очень настраивал на интимный лад. Черт побери! Решительно все здесь было призвано поддерживать эту атмосферу. Просторная кровать круглой формы, застеленная черными атласными покрывалами, такие же подушки, зеркало во всю стену, на котором отражалась все та же кровать, и черные шерстяные коврики на полу. Все это более походило на обстановку в номерах высококлассного борделя, чем обычной спальни.
- Меня зовут Паула, - с некоторым запозданием представилась блондинка. - А тебя?
- Рик, - ответил я.
- Не смущайся, Рик, - сказала она. - Он не возражает.
- Это Сэнфорд-то?
- А то кто же еще? - она передернула острыми плечиками. - С точки зрения физических отношений, я его совершенно не интересую. Тебе трудно в это поверить?
- Еще бы, - согласился я. - В такое верится с трудом.
- Поначалу я тоже очень удивлялась, - продолжала она. - Я пыталась соблазнить его, придумывая для этого миллионы разных способов, но так ничего и не добилась. И это очень ранило мое самолюбие. Понимаешь?
- Могу себе представить, - с серьезным видом подтвердил я.
- И дело вовсе не в том, что он не может этим заниматься, - призналась Паула. - Лично я, по крайней мере, в этом глубоко убеждена. Ему просто не хочется. Ни со мной, ни с кем-либо еще.
- Вот как? - удивился я, делая вид, что понимаю, о чем именно идет речь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19