— А? — Он непонимающе поднял на меня глаза. — Я, видимо, слегка преувеличил.
— Как нынче дела с упаковкой?
— Упаковкой? — Он посерел под загаром, и даже его великолепный костюм поник лацканами.
— Упаковка для телевидения, — терпеливо пояснил я. — Разве не так называется ваша деятельность?
— А, это! — Он сделал заметное усилие над собой. — Спасибо, отлично.
— В каких телесериалах вы участвуете в настоящее время?
— В настоящий момент — ни в каких. У нас вроде Как пауза между двумя работами. Есть пара крупных заказов. — Он с трудом сглотнул. — Послушайте, Холман, что это все же за история с Бонни Адамc?
— Мне самому интересно, — признался я.
— Я, безусловно, нехорошо поступил с ее телом, но вы должны мне поверить. Я не убивал ее!
— Я верю.
— Верите? — Он недоверчиво уставился на меня.
— Конечно, верю, — огрызнулся я. — Если убийца достаточно хладнокровен, чтобы вернуться и перенести тело за пять минут до приезда полиции, то он тем более не стал бы рисковать, давая миссис Донован шанс распускать свой жирный язык. Он убил бы и ее, не задумавшись ни на минуту. Между прочим, вы так и не объяснили, почему вы убрали тело.
— Я... — Он беззвучно пожевал губами. — Я не могу этого сказать, Холман.
— Потому что полиция неизбежно бы дозналась, что она работала в порнобизнесе, — припер я его к стенке. — Потом они вышли бы на людей, с которыми она работала, включая тех, кто финансировал их деятельность. Верно?
— Изначально это идея Гейл. — Он сделал глубокий, дрожащий вдох. — Мы быстро прогорали со своей упаковкой. Она познакомилась с Вилсоном, владельцем порномагазина, и установила с ним дружеские отношения. Потом появился Дэнни Бриджс, он пару раз работал на нас.
Этот парень переоборудовал свой гараж...
— Мне известно о Дэнни Бриджсе, — перебил я, — и о Вилсоне тоже. Мне неясно одно: где же деньги?
Если Вилсон продавал фильмы по пятьдесят баксов за катушку?
— Деньги? — Он похлопал ресницами. — Вы в своем уме, Холман? Знаете, сколько стоит Сделать один фильм?
Не меньше двух тысяч долларов!
— Значит, вы оплачивали стоимость съемки, расходы по размножению копий и расходы по продаже. Я не думал, что магазин Вилсона реализует их так много.
— Он их не реализует, — возразил Камотт. — У нас действует распределительная сеть на обоих побережьях.
Если мы продаем меньше пяти тысяч копий каждого фильма, то это считается неудачей на рынке.
— Создание такой сети в масштабах всей страны требует несметного количества денег, — пробормотал я. Теперь пришла моя очередь уставиться на него. — Клайд Камерон?
Он изобразил что-то вроде усмешки.
— Почти теми же словами я ответил Гейл, когда она впервые заговорила об этом. Но тут же я вспомнил, что она, должно быть, знает, что говорит, — ведь она спала с ним в то время.
— С Клайдом Камероном? — изумился я. — С человеком, который стеной стоит за нравственно чистое кино, которое можно смотреть всей семьей?
— Это называется ломать традиции, — ухмыльнулся Камотт. — Сначала он и давал деньги продюсерам, делавшим то самое нравственное кино, которое можно смотреть всей семьей. Но вы ведь сами знаете, что произошло с рынком подобной продукции? Он ушел под воду и кругов не оставил!
— Вы хотите сказать, что Торгово-банковский трест Камерона здорово нуждался в деньгах?
Он торопливо кивнул.
— Угадайте, кто главный держатель акций треста?
— А как же получилось, что Гейл Коринф покинула великого банкира ради новых пастбищ великого академика?
— Все не совсем так, — пояснил он. — Великий банкир проникся идеей поживиться на стезе порнокинобизнеса. Он даже решил изучить это дело изнутри, и Гейл совершила крупную ошибку, познакомив его с Бонни Адамc. А Бонни такая девушка, которая не упустит счастливый случай, плывущий прямо в руки. Так что: «Гуд бай, Гейл! Хэлло, Бонни!»
— И тогда Гейл вышла на поиски новых пастбищ?
— При таком чутье, как у Гейл, она нигде не пропадет, — покачал он головой, — и тропа ее устлана чужими телами. Она не из тех, кто легко забывает обиду.
— А что Трисия Камерон? — спросил я. — Что произошло с ней?
— Она узнала о новой деятельности своего отца, — ответил он. — Похоже, душа у нее разорвалась пополам.
Особенно когда она докопалась, что ее папаша сотрудничает в этом деле с ее женихом! Она сразу же разорвала помолвку. Потом у нее произошел крупный разговор с отцом, и она исчезла. С тех пор никто ее не видел.
— Вот, значит, почему Камерон не приехал сам, а прислал вас, когда я позвонил и сообщил, что нашел его дочь?
Он не догадывался, что найденная девушка мертва, и боялся, что она начнет опять резать правду-матку ему в глаза.
— Именно так, — чересчур быстро подтвердил Камотт. — Я-то, конечно, сразу узнал Бонни Адамc, и мне пришлось притворяться, что я первый раз ее вижу, чтобы не вызвать ваших подозрений. Я не мог позволить полиции обнаружить ее тело, потому что, как вы сами сказали, они неизбежно проследили бы всю цепочку не только до меня, но и до самого Камерона.
— Кто, по вашему мнению, убил Бонни Адамc?
— Не понимаю. До сих пор не вижу, кому это понадобилось.
— Вы не возражаете, если я воспользуюсь вашим телефоном?
— Будьте любезны, — ответил он.
Я набрал номер Торгово-банковского треста Камерона. Меня сразу же соединили. Ответил женский голос, несомненно принадлежавший Кей Драммонд.
— С вами говорит Департамент охраны здоровья, — оживленно затараторил я. — Мы проводим исследование. Обнаружено, что из тридцати процентов населения, которые принимают душ не снимая одежды, восемнадцать процентов считают, что при этом одежда мокнет и мнется, восемь процентов находит, что одежде ничего не делается, а сами они мокнут и мнутся, и сорок четыре процента ответили «не знаю».
— Рик Холман! — воскликнула она. — Лично я нахожу, что в душе действительно мокну, но мнусь только тогда, когда меня мнут.
— Я хотел поговорить с Клайдом Камероном, но теперь это почти не важно.
— И правда не важно, — ответила она, — потому что его сегодня нет.
— Спасибо, — сказал я. — Нам с вами уже пора пообедать вместе, так что не выключайте душ:
Я повесил трубку и набрал номер, которого нет в справочнике. Камерон взял трубку со второго звонка.
— Холман, — без обиняков начал я. — Мне нужно немедленно вас увидеть, мистер Камерон. Это срочно.
— Вы нашли мою дочь?
— Нет, — признался я. — Но я узнал, кто унес тело Бонни Адамc и почему.
— Видимо, так нужно? — В голосе его не прозвучало ни малейшего интереса. — Заходите в любое время, мистер Холман. Я дома.
Положив трубку, я взглянул на Камотта.
— Чья идея устроить для миссис Донован игру в шпионов?
— Клайда, — ответил он. — Он не верит женщинам, и после Гейл Коринф его трудно в этом упрекнуть!
Глава 9
Дом на Бель-Эр изображал старинное поместье в представлении торгового банкира. Я оставил машину у ворот, подошел ко входной двери и дернул за шнур колокольчика. Где-то внутри разнесся мелодичный перезвон Крепко благоухало магнолией.
Через несколько секунд Камерон открыл дверь. За то время, что прошло с нашего последнего свидания, он слегка уменьшился в объеме, серые глаза глубже утонули в орбитах, и стальная седина утратила свой воинственный блеск.
— Входите, Холман.
Он повернулся и провел меня через просторный холл в гостиную, где среди ярких обоев на стенах пряталась дверь в кабинет, обставленный под этакую мужскую берлогу, включая охотничье ружье на стене Камерон сел в черное кожаное кресло, кивком предложил мне располагаться и стал неторопливо закуривать, забыв, казалось, о моем присутствии.
— Как бы все это назвать? Должно быть такое слово... — начал я. — Может быть, «ирония судьбы»? Я искал дочь другого человека, которая попала в порнобизнес, так как его тревожило, по собственной ли воле она этим занимается, и вчера отыскал ее Но к этому моменту я уже узнал о вашей дочери и нашел тело Бонни Адамc Он медленно кивнул, стряхивая с сигары пепел.
— Вы послали ко мне Камотта вместо того, чтобы прийти самому, — продолжал я — Он заявил, что никогда не видел эту девушку, и удалился. Я вышел через пару минут и сделал анонимный звонок в полицию из ближайшей аптеки Но к их приезду тело исчезло, хотя примчались они быстро. Значит, тело убрал Камотт.
— И он не смог противостоять такому мастеру своего дела, как вы, — негромко продолжил за меня Камерон — И теперь вы знаете, кто финансировал это предприятие и почему моя дочь покинула меня и разорвала свою помолвку.
— До меня дошло также, что Бонни Адамc была вашей возлюбленной Можно сказать, предметом вашей привязанности, заместившим Гейл Коринф — Я грешен, — глухо произнес он, — и смерть есть плата за грех. Вам это известно, Холман?
— Верю вам на слово, — осторожно сказал я — Я совершил невыразимый грех, — так же глухо продолжал он. — Я согрешил против моей родной дочери. Потакая собственной похоти и наживаясь на похоти других, менее удачливых, чем я. Но никогда, ли в каком страшном сне мне не привиделась расплата, которая ожидала меня — Он тяжело покачал головой — Я всегда верил, что Господь не посылает испытаний сверх человеческих сил. Я верил в это до сегодняшнего дня.
— Вы получили какое-то известие о вашей дочери? — спросил я.
— Да, я получил от нее известие.
Он замолк, опустив голову на грудь и зажав в пальцах горящую сигару. Молчание стало столь подавляющим, что я не выдержал.
— Что с вашей дочерью, мистер Камерон?
— Умерла, — ровным голосом произнес он. — Она покончила с собой. Из-за меня. Из-за того, что я с нею сделал. Я погубил свое единственное дитя. Не умышленно, случайно. Из-за своей поглощенности похотью и жадностью, из-за неразумной уверенности, что в моей власти скрыть от нее все темное в моей жизни.
— Но ведь прошло уже несколько месяцев с тех пор, как она узнала о ваших с Камоттом делишках?
— Так начались скитания во мгле, приведшие ее к гибели, — угрюмо-торжественно проговорил он. — И вела ее моя рука.
— Вы не возражаете, если я закурю? — спросил я.
— Нисколько, мистер Холман. — Он был сама вежливость. — И Бонни Адамc зарезал тоже я. Вы это, видимо, подозревали?
— В некотором роде. А кого еще я мог подозревать?
Но мне до сих пор не понятно за что.
— Вы простите меня, но в настоящий момент личное объяснение мне не по силам. После вашего звонка у меня было достаточно времени, чтобы все приготовить.
— Что приготовить? — не понял я.
— Вы найдете все необходимое в цокольном помещении. Пленка уже заправлена в аппарат. На том же столе лежит письмо от моей дочери. Там же подписанное мной признание. Кажется, я ничего не забыл? Я дважды проверил, не забыл ли я кого. Гейл, Бонни, Вилсон, Бриджс и Камотт. Просмотрев фильм, прочитав письмо и мое признание, вы поймете, что дальнейших объяснений вам не нужно, мистер Холман. Вы конечно же найдете сами дорогу обратно? Я буду вам очень признателен, если вы час-другой помедлите с вызовом полиции. Впрочем, если вы сочтете это невозможным, я пойму вас.
— Как вам угодно, мистер Камерон, — бесцветно проговорил я.
Я почти дошел до двери, когда меня снова настиг его голос:
— Я до сих пор не понимаю одного, мистер Холман.
Бонни объяснила мне, что фильм делался в целях подстраховки, чтобы заставить Трисию молчать и чтобы нажать на меня в случае, если я взбрыкну. Но не ранее.
Бонни не понимала, как ко мне попал этот фильм. А я получил его обычной почтой вместе с письмом моей дочери. По какой-то невообразимой ассоциации Бонни это показалось смешным. Если подумать, все решил этот ее смех. Я шел, чтобы убить ее, однако моя решимость совсем ослабла. Но этот звук ее смеха вверг меня в безумие. В тот момент мне только хотелось заставить ее замолчать. Я всаживал в нее нож снова и снова, но — странно, мистер Холман! — даже после того, как я убедился, что она мертва, смех ее все продолжал звучать в моих ушах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16