Дать как следует по пьянству - чтобы все задумались. Т е т р а д ь В о р о ж е й к о".
Андрей не сомневался теперь, что завмаг за своей любимой авторучкой не явится, и пошел к нему сам. Он поскреб сапоги о скобку у крыльца, пошаркал ногами перед дверью и, еще не понимая, что опоздал, несколько раз дернул ручку, тупо рассматривая большой висячий замок. "Ушел", - холодком пробежало по спине.
Андрей бросился к соседке завмага - секретарше правления Софье Михайловне, метко прозванной за мастерское владение пишущей машинкой и неумеренную любовь к кольцам Сонькой Золотые Ручки. Она вышла, лениво потянулась, стрельнула крашеным оком.
- Ворожейко-то? Утрюхал куда-то, с утра еще. Попросил за домом приглядывать - говорит, может, вернусь не скоро. Сумочку взял и пошел.
- А куда?
- Да не сказался.
- Ну в какую сторону-то хоть?
- А, вон туда, - неопределенно повела рукой Сонька. - А зачем он тебе?
"Куда он мог рвануть? - думал Андрей, быстро шагая в правление. Бежать-то ему некуда".
Его окликнул доктор Федя.
- Ты Ворожейко не видел? - бросил ему Андрей.
- Вообще? - улыбнулся доктор. - Или на каком-то конкретном отрезке времени?
- На отрезке, на самом последнем.
- В настоящее время больной Ворожейко находится во вверенном мне лечебном учреждении на предмет обострения хронического геморроя.
- Ах, вот как!
- Как в хорошо закрученном романе - даже самые старые новости родная милиция узнает последней. Ворожейко давно болен, все бабы хихикают над его болезнью. А ведь она вовсе не смешная...
- Я могу его видеть? - нетерпеливо прервал его Андрей.
- Пройдемте, гражданин, - доктор сделал широкий жест рукой. - Прошу!
Ворожейко лежал один в большой палате, где стояли незастеленные койки с полосатыми матрасами, похожими на покорных арестантов, как их рисуют в юмористических журналах. Он приподнялся на локтях навстречу Андрею.
- Андрей Сергеевич, на селе говорят, будто я магазин обворовал и сторожа убил...
"Ну, Венера Синереченская, - разозлился Андрей. - Устрою я тебе заметку в газетку!"
- ...Вы не верьте этим глупым словам, - горячо шептал завмаг, тряся серыми щеками. - Я с первых дней в колхозе. С тех пор - все ему, я травинки сухой, зернышка не взял...
Андрей молча, с неожиданной жалостью слушал этого толстого неряшливого человека и помимо своей воли думал о том, что тот неудачлив в жизни, мучается смешной и изнурительной болезнью и по-детски беззащитен в своем одиночестве.
- ...Семьи у меня нет, здоровья никогда не было, богатств тоже не накопил. Но я всегда был честный человек. А про Степаныча - как у них язык поворачивается? Мы в 27-м году одной кулацкой пулей были раненные, считайте - кровные братья...
"Вот и еще одна моя обязанность, - думал Андрей. - У этого не очень счастливого человека есть единственное, чем он горд, чем может для себя оправдать свою неяркую жизнь, - его честность, его честь. А мы чуть не сломали эту единственную опору. Поспеши, поторопись, рубани без оглядки и не станет честного человека Ворожейко, ляжет на него несмываемое клеймо преступника, которого никто не захочет пожалеть".
- Дайте мне закурить, - вдруг попросил завмаг.
- Вы лучше воды попейте, - мягко посоветовал Андрей, подавая ему кружку. - И не волнуйтесь так.
Ворожейко жадно схватил кружку, припал к ней, стуча зубами о край, немного успокоился.
- Не знаю я, где мог выронить эту проклятую авторучку. Мог потерять ее в тамбуре магазина, доставая ключи. Мог. И колбасу могли на мой огород собаки затащить. Ведь верно, могли? Да, может, и колбаса не наша, вы сделайте экспертизу. Она могла с машины упасть, выронил шофер - и все...
- С какой машины?
- Ну я не знаю, я так, к примеру.
Андрей встал, защелкнул планшетку.
- Поправляйтесь. Не думайте о том, что случилось. Все будет хорошо, сейчас он и сам верил в это.
Невзрачный, какой-то щуплый домик Ворожейко стоял рядом с магазином. На не огороженных со стороны дороги грядках Андрей без труда обнаружил глубокие следы тракторных колес. "Вот она - машина, которая мешала спать Дружку, тот самый трактор, шум которого вспомнил Василий".
Андрей зашел в клуб, к заведующему, который ходил у него в командирах дружины. Богатырев при своей бравой фамилии отличался малым ростом и хилостью сложения, но очень любил появляться на танцах с красной повязкой на рукаве. В ответ на просьбу Андрея выделить двух-трех человек покрепче и побойчее он солидно пожал плечами:
- Так на работе все. Если только вечером.
- Ну и хорошо, - успокоил его Андрей. - Мне вечером и надо.
- Очень серьезное дело будет, товарищ участковый?
- Очень серьезное, - пообещал Андрей.
В назначенное время собрались дружинники. Вместе с Богатыревым пришли братья-трактористы - Ванюшка и Григорий.
- В Оглядкино, ребята, поедем, - сказал Андрей, заводя мотоцикл.
- Брать будем? - небрежно, будто он всякий день кого-нибудь "брал", поинтересовался Богатырев. - Инструктаж проведите, товарищ лейтенант.
Андрей провел "инструктаж", посадил бравого командира в коляску, братья оседлали видавшие бездорожье велосипеды, и, как рассказывал потом Богатырев, "группа захвата решительно отправилась на задание".
Не доезжая Оглядкина, Андрей остановил мотоцикл. Дальше пошли пешком. Пока добирались, стемнело. Остановились у крайнего дома, где ярко светили на дорогу окна и картаво, на чужом языке орал магнитофон.
- Останьтесь здесь. Один - на задах, другой - с улицы, - шепнул Андрей братьям. Те молча кивнули. - Богатырев - за мной!
Андрей расстегнул кобуру, бесшумно взбежал на крыльцо, прошел темные сени и рванул обитую войлоком дверь.
Здесь уже, видно, пили не первый день: в комнате стоял густой до рези в глазах, тошнотворно осязаемый запах перегара, пролитой водки, окурков и табачного дыма. За неопрятным столом, заставленным и заваленным бутылками, вспоротыми консервными банками, грязными тарелками, где вперемешку с закуской дымили незагашенные сигареты, сидели Сенька Ковбой и двое в телогрейках и с вилками в руках. Третий из механиков топтался посреди комнаты - пытался под иностранную музыку удариться вприсядку, но заваливался на пол, толкая стулья и нелепо взмахивая руками. Он, первым разглядев милицейскую форму на Андрее, неожиданно бросился к двери, столкнулся с Богатыревым, упал и быстро, по-тараканьи, побежал на четвереньках в угол и сел там, выставив вперед руки.
Один из сидящих за столом, тоже сильно пьяный, вскочил и сдернул со стены ружье.
- Ты что, сдурел? - вырвал у него ружье Сенька. - Это же наш участковый - Андрюшка Ратников!
Тот дурашливо присел и поднял руки.
- А ты что здесь делаешь? - спросил Андрей.
- Гуляю, - нахально пропел Ковбой, но в глазах его всплескивала то ли злость, то ли тревога.
- Отойди-ка в сторонку. Попрошу всех, - со спокойной строгостью сказал Андрей, - оставаться на местах и предъявить документы.
Документов, конечно, ни у кого не оказалось.
- Прошу следовать за мной, - объявил Андрей, - для выяснения личности.
Плясун следовать не захотел: с отчаянным вскриком натянул на голову пиджак и маханул, как нырнул, в приоткрытое окно. Задел створку зазвенели стекла. Богатырев бросился было за ним.
- Куда он денется? - остановил его Андрей. - Забери-ка лучше это, - и выдвинул из-под кровати почти пустой водочный ящик. - И это, - снял приколотую над детской кроваткой шоколадную обертку "Сказки Пушкина". Колбасу-то небось уже сожрали? - Андрей повернулся к Семену. - Давай-ка, Ковбой, иди запрягать.
Сенька дернул плечом, ничего не сказал, вышел. Вслед за ним потянулись задержанные.
Плясун маялся за забором, озираясь, вытряхивал из пиджака осколки стекла. К нему с двух сторон подбирались дружинники.
- Не набегался еще? - усмехнулся Андрей.
- А что мне будет, если сдамся? Учтут, что самовольно?
Братья враз бросились на него, схватили за руки, повели к телеге. Богатырев нахмурился, свел брови и демонстративно сунул руку в карман:
- И чтоб больше без глупостей у меня.
В тот же вечер Андрей допросил быстро протрезвевших механиков. Каждого по отдельности. Для проверки их показаний он попутно задавал такие неожиданные вопросы о деталях, сговориться о которых они не могли. Потом, уже утром, устроил им очную ставку, предложил покурить, собрал окурки. Напуганные тем, что над ними повисло обвинение в убийстве, механики были предельно откровенны, слезливо оправдывались, вызывая у Андрея чувство омерзения.
Показания задержанных, по существу, сводились к следующему:
"Застряли в Оглядкине по причине разлива рек. Загуляли от нечего делать. В ночь на 20-е действительно заезжали на колесном тракторе "Беларусь" в Синеречье, искали выпить. Примерно в половине второго, проезжая мимо магазина, увидели, что он открыт, в тамбуре - свет. Зашли. Сторож был уже мертв. Один из механиков (кто именно, Андрей так и не добился), желая проверить, бьется ли у сторожа сердце, просунул руку под пиджак, нащупал кобуру и вынул из нее револьвер. Другой (тоже неизвестно кто - все трое валили друг на друга) предложил взять водку и закуску - все равно, мол, растащат до утра. Дверь они не взламывали - до них кто-то постарался. Забрали ящик водки и, так как в кабине трактора трое не помещались, один из них, как и раньше, стал сзади на прицеп, держа под мышкой батон колбасы. У дома Ворожейко поняли, что дальше не проедут, решили вернуться в Оглядкино. Развернулись на огороде, трактор тряхнуло, стоящий на прицепе колбасу выронил".
Андрей едва зубами не скрипел.
- Вам не пришло в голову сообщить в милицию, вызвать врача? Возможно, сторожа удалось бы спасти.
- Испугались. Поддатые были сильно. Не сообразили.
- Ну да, а кражу совершить сообразили? Мертвого обобрать догадались, воспользоваться трагичным случаем, чтобы поживиться, смелости хватило? Знаете, как это называется? - не сдержался Андрей. - Мародерство!
- Да не крали мы, товарищ участковый. Просто взяли. Мы вернем все, заплатим. Ты уж не казни нас строго. Ну что мы такое сделали?
Андрей развел руки, обреченно вздохнул.
- Хороши! До полной потери стыда и соображения допились. Да вы, голубчики, по трем статьям проходите. И подозрение в убийстве с вас не снимается.
Андрей не имел права так говорить, и, кроме того, косвенное свидетельство Дружка и другие данные подтверждали, что механики к убийству непричастны. Но это еще нужно проверять, да и успокаивать этих сволочей Андрей не собирался, пусть подумают - не вредно.
Он позвонил в район, доложил, что установил таких-то и таких-то, совершивших кражу в магазине и похитивших оружие сторожа, и сказал, что выезжает за револьвером, который в настоящее время находится в таком-то месте.
- Молодец, Ратников! Энергично действуешь! Мне тут вертолет обещают скоро будут у тебя наши орлы. А как с убийцей, есть соображения?
Андрей ответил, что есть, но высказывать их считает преждевременным.
- Экой ты осторожный, - посмеялся начальник.
Через два часа, когда Андрей с дружинниками перерыл весь сарай, где был спрятан револьвер, и не нашел его, он горячо пожалел о своей поспешности.
День кончился. Сделано вроде много, да все как-то на холостом ходу, с пробуксовкой.
Глава 5
Не хотелось, очень не хотелось Андрею допрашивать Дашутку. И жаль ее было, и на душе больно, и неловкость какая-то возникла между ними: будто бы Дашутка безмолвно его в чем-то упрекала, а он, в свой черед, в чем-то винил ее...
Ничего существенного она не сообщила. Смерть деда была настолько неожиданной, нелепой и жестокой, что девушка совсем потерялась и не смогла (или не захотела) вспомнить ничего важного, необычного из предшествующих несчастью событий. И про паспорт она ничего не сказала: дедушка говорил, мол, у него целее будет. Дашутка на первый взгляд старалась помочь Андрею, но он быстро почувствовал, что некоторые его вопросы камешками отскакивают от невидимой стены, и никак не мог уловить, где он натыкается на незаметное, но упорное сопротивление, что именно рождает тревогу в синих заплаканных глазах.
1 2 3 4 5 6 7