— Это тебе. Билли. — Она протянула мне коку. Интересно, и откуда она знала, как меня звать?
Она налила себе, папе и дяде Сагамору, села рядом, поглядела на дядю Сагамора и улыбнулась.
— Ишь ты какой, а по виду-то и не скажешь, — покачала она головой.
Дядя Сагамор вынул изо рта жвачку, одним глотком осушил стакан и засунул ее обратно.
— Мэрф еще не вернулся?
— Только что звонил, — отозвалась она. — Сказал, подъедет через минуту. — Она вдруг засмеялась. — Боже, хотела бы я все это видеть!
Тут дверь отворилась, и вошел тот самый рослый смуглолицый парень, что утверждал, будто полиция ничего не сможет сделать дяде Сагамору. Завидев нас, он ухмыльнулся и плеснул себе в стакан этой штуки из бутылки.
— Здорово, Мэрф, — говорит дядя Сагамор. — Ну как, Роди управился с грузом? Мэрф кивнул:
— В два счета. Он затаился за дорогой аккурат возле дома Джимерсона, а как только увидел, что ваши две машины прокатили, съехал вниз и забрал груз. Успел в город почти сразу за вами.
Ну-ка, поглядим, двести кварт по доллару с четвертью…
— Двести пятьдесят долларов, — подсчитал дядя Сагамор. — А у тебя как выручка?
— Я так прикинул, шестьсот восемьдесят, — сказал Мэрф. — Включая пять сотен от Эльмо Фентона, а это, сдается мне, денежки Бугера с Отисом. — Он захохотал, а потом продолжил:
— То есть по триста сорок долларов на нос. Итого двести пятьдесят да триста сорок…
— Пятьсот девяносто, — подсказал дядя Сагамор.
Мэрф медленно кивнул, словно еще сомневаясь, и принялся отсчитывать деньги.
— Ну кто бы мог подумать, — пробормотал он, — на тебя-то глядя.
Глава 11
Только уже у самого дома я припомнил, что мы так и не сдали грязную одежду в стирку. Я сказал об этом папе, когда мы вылезли из машины.
— И то верно, — согласился он, — что-то совсем запамятовали. Ну да не беда, сдадим завтра или послезавтра, невелика забота.
— А не очень-то подходящая получилась проверочка для кувшинов, — говорю я. Дядя Сагамор покачал головой:
— Понимаешь, я так считаю, бывают такие моменты, когда от человека ну ничегошеньки не зависит. По всему выходило, что кувшины не должны были лопнуть, но увы, так уж вышло, что тут поделаешь.
— А теперь тебе снова придется посылать свежую порцию раствора правительству? — поинтересовался я.
Дядя Сагамор присел на крыльцо и в раздумье пожал плечами.
— Ну, я что-то даже не знаю, — ответил он. — Да небось отправлю через денек-другой. Да только кто знает, вдруг шерифовы ребята снова их кокнут. Вот уж нехорошо получится.
— Мне кажется, надо же наконец выяснить, в чем дело, — сказал я, — а то мы только без толку потратим время, если опять будем пытаться выдубить кожу.
— А смекалистый у нас паренек, Сэм, — сказал дядя папе, — вот увидишь, он-то мхом не порастет, это точно.
Ближе к пяти часам они оба куда-то подевались, а потому я без помех отправился купаться. К трейлеру я не пошел, а отправился прямиком вдоль берега озера. Зиг Фрид пристроился со мной и наводил ужас на встречных лягушек. С истошным кваканьем они большими скачками прыгали в озеро и прятались под листьями лилий. По-моему, Зиг Фрид решил, что они все рехнулись. Сам-то он, хоть его озолоти, и лапы в воду не сунет. Хотя и откуда ему знать, как здорово купаться. Он ведь родился и вырос в пижонском отеле в Акведуке и раньше даже захудалого озерца в глаза не видел.
Когда мы подошли к нашему излюбленному пляжику, мисс Харрингтон там еще не было. Я стянул джинсы и футболку и уселся на бревно в одних плавках поджидать ее. Озеро было такое красивое, гладкое, ну как стекло. Я прикинул расстояние до другого берега и подумал: интересно, а смогу ли доплыть туда без посторонней помощи? Сегодня мы как раз собирались попробовать. Но подумав еще немножко, я решил все-таки дождаться мисс Харрингтон и не лезть самому в воду. Она ведь много раз меня предупреждала, чтобы я не купался в одиночку, по крайней мере этим летом.
Мисс Харрингтон появилась только через добрых полчаса. Сперва Зиг Фрид залаял, а потом и я услышал стук ее сандаликов по тропинке. Она приветливо улыбнулась мне. В этот раз на ней был голубой костюмчик и серебристые босоножки, а ногти на ногах покрашены красным. Я заметил, как здорово загорели ее ноги.
— Привет, мисс Харрингтон, — поздоровался я с ней, — а мы сегодня поплывем на тот берег?
— Конечно, — отозвалась она, — ты запросто справишься.
Она вытащила свой купальник из сумочки и отправилась в заросли переодеться. А когда вернулась, я увидел, что у нее не только ноги загорели, она вся была такая, и ее золотенький загар отсвечивал в бриллиантах на ее купальнике.
— Вы небось загорали голышом, — говорю я, — у вас везде такой миленький ровный загарчик. Она ухмыльнулась и взъерошила мне волосы.
— Послушай, лапочка. Тебе всего только семь лет, не забыл? Так и веди себя как тебе полагается.
Мы зашли в воду и примерились плыть на другую сторону. Дотуда было ярдов так пятьдесят. Солнце уже садилось, и деревья на том берегу отбрасывали длинные холодные тени.
— Да ты уже проплывал столько, — ободрила меня мисс Харрингтон. — Совершенно без разницы, плывешь ты на мелкоте вдоль берега или где поглубже, главное только не бояться. Так что ты плыви медленно и спокойно и не забывай, что я буду все время держаться рядом. Я хорошо плаваю, я выступала в водном балете во Флориде, еще когда мне было всего шестнадцать.
Мы пустились в путь, и это оказалось проще простого. Я греб по-собачьи, а она плыла медленным кролем, как она это называла, совсем рядом со мной. А когда она поднимала лицо из воды в мою сторону, то улыбалась мне, так что я совсем и не боялся. И до кустов, свисавших над водой на другой стороне, становилось все ближе и ближе.
Мы уже почти доплыли. Оставалось всего несколько футов, и я совсем уже было собрался ухватиться за склонившуюся к воде ветку, как вдруг кусты на том берегу, с которого мы уплыли, громко затрещали, а вода вокруг нас почему-то вся забурлила. И послышалось: “Бум! Бум! Бум! Бум!” И при каждом “бум!” из воды рядом с нами вылетали мелкие брызги, как будто туда швырнули горсть камешков. Все произошло так неожиданно, я даже не понял, что громыхали выстрелы из ружья, пока мисс Харрингтон не завизжала, не сцапала меня и не утянула под воду.
Я тоже было открыл рот, чтоб закричать, но тут же наглотался воды, поперхнулся и попробовал вдохнуть, но получилось только еще хуже, вода забилась мне в нос и горло. Я испугался и начал брыкаться, пытаясь выбраться на поверхность, но мисс Харрингтон не пустила меня, и я только и чувствовал, как она перебирает ногами, будто плывет. Мы, наверное, повернули, а то иначе мы врезались бы в кусты возле берега. Под водой тоже были слышны звуки выстрелов, да только звучали они по-другому: “Шлеп! Шлеп! Шлеп!” Даже забавно, что я это подметил, вообще-то мне было не до того. Я ужасно перепугался, просто обезумел и начал изо всех сил вырываться от мисс Харрингтон.
Но как раз в этот момент мы заплыли под ветки и вынырнули наружу. Я судорожно вдохнул и закашлялся. Сперва мне показалось, что вокруг чертовски тихо, а через секунду-другую до меня дошло, в чем дело. Выстрелы смолкли. Я задыхался, отфыркивался и старался оглядеться. Вокруг нас свешивались ветки прибрежных кустов, а на другой стороне озера я ничего особенного не заметил. Мы стали вылезать на берег, тут опять как загромыхало! Пули свистели среди деревьев буквально в нескольких футах слева от нас. Мисс Харрингтон схватила меня за руку и поволокла вперед. Мы выкарабкались на сушу, споткнулись и покатились по груде сухих листьев.
Теперь выстрелы звучали с другой стороны. Пули взрывали землю рядом с нами, а некоторые свистели прямо у нас над головой, ну прям как в ковбойском фильме. Мы распластались ничком, уткнувшись носом в землю. Я опять поперхнулся и закашлялся, пытаясь перевести дух.
Ружья перестали стрелять, и я услышал, как какой-то тип кричит другому на той стороне:
— Мне кажется, они пробираются через заросли. Пошли туда!
Я наконец-то отплевался от грязи и листьев, что набились мне в рот, и говорю мисс Харрингтон:
— Дядя Сагамор был прав, эти дурацкие охотники на кроликов ничего не соображают. Они же могли подстрелить нас.
А она вдруг зажала мне рот рукой и притянула к себе. Она вроде к чему-то прислушивалась. Сперва я не слышал ничего, кроме нашего тяжелого дыхания. Но через минуту тоже понял. Похоже было, что кто-то продирается через кусты на той стороне озера.
— Сколько отсюда до края озера? — прошептала она мне на ухо.
Видно, мисс Харрингтон позабыла, что сама зажала мне рот. Я завертелся как уж на сковородке, и она скоро поняла, в чем дело, и отпустила руку.
— Около сотни ярдов, — сообщил я, — если идти напрямик по берегу.
— Надо сматываться, — сказала она, вскочила на ноги, снова ухватила меня за руку, и мы припустились бежать. Она, правда, не могла бежать особо быстро, потому что была босиком и все время накалывала ноги, но со мной-то все было в порядке. Я ведь не носил обувки с тех самых пор, как мы сюда приехали. Она ступала так осторожно, точно мы бежали по яйцам. Примерно через сотню ярдов или чуть побольше мы спустились с холма и нырнули в небольшую ложбинку, всю поросшую папоротниками.
Мы оба были мокрые, так что листья и сухие веточки налипли на наши голые спины. Я так запыхался, что слышал, как бьется мое сердце.
Мисс Харрингтон крепко прижала меня к себе, и я чувствовал, как поднимается и опускается ее грудь, когда она дышит. Мы целиком спрятались в папоротниках, они прикрывали нас даже сверху.
— Замри и молчи, — прошептала она.
— А почему мы убегаем? — спросил я.
— Шшшшш! Эти люди ищут нас. И если найдут, то прихлопнут меня.
— Убьют тебя? А разве это не просто такие же охотники на кроликов, как все остальные?
— Остальные тоже не были охотниками на кроликов, ни один из них. Тише, — ответила она.
Как это все странно и запутанно, подумал я. И зачем кому-то взбрело бы в голову убивать такую славную девушку, как мисс Харрингтон? Вот хорошо-то, что с теми двумя приключился несчастный случай, поделом им. И тут я снова испугался. Эти “неохотники” наверняка уже обошли вокруг озера. Вдруг они найдут нас? Меня бросило в дрожь.
— Лежи тихонько, — успокаивающе прошептала мисс Харрингтон, — в этом папоротнике им нас в жизни не отыскать.
Я замер и прислушался. Примерно через минуту я услышал, как кто-то пробирается в зарослях поблизости от озера. И тут вдруг раздался выстрел. И сразу же еще три или четыре подряд. Однако поблизости от нас пули не пролетали.
Мы совсем затаились в нашем укрытии. Мисс Харрингтон чуть-чуть повернулась и посмотрела на меня. Голубые глаза расширились, в них застыла тревога.
— Как ты думаешь, а в кого они теперь стреляют? — прошептал я.
— Даже и не знаю, — ответила она. Солнце уже село, и в тени под деревьями стало совсем темно, так что я почти ничего не видел. Хотелось бы мне, чтобы папа и дядя Сагамор были с нами. А потом мы услышали шум. Как будто кто-то пробирается, шурша сухими листьями, между нами и озером. Но мы его не видели. Мы затаили дыхание и прислушались, напряженно всматриваясь, чтобы заметить его вперед, если он вздумает подойти ближе. Сначала казалось, что он вот-вот выйдет прямиком на нас, и меня опять обуял страх, но потом звуки стали стихать. Он удалялся прочь.
— А вдруг это был папа? — предположил я. — Вдруг он искал нас? Или доктор Северанс?
— Шшшш, — прошептала она, — это вряд ли. Они бы нас позвали.
— А почему эти типы хотят застрелить тебя? — спросил я.
— Да какая разница, — отмахнулась она и опять закрыла мне рот рукой.
Минут через пять мы услышали, как шаги возвращаются. Теперь они слышались примерно в двадцати ярдах сбоку от нас. А потом опять затихли.
Мисс Харрингтон тяжело перевела дух.
— Вот чертов мерзавец, — возмущенно прошептала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29