– Забить в рот кусок побольше, дышать будет через нос. И заодно снимок сделать: Ибрагим без штанов, но с салом. Друзья и родственники будут довольны.
Ибрагим умолк, ненавидяще уставился на лейтенанта и сделал характерное движение челюстью.
– Если надумаешь плеваться – точно заткнем рот салом, – быстро предупредил многоопытный лейтенант. – И не думай, что таким образом ты спровоцируешь нас на убийство – мы тебя долго будем на части распускать…
– Так вот – это член, – продолжал Петрушин. – Без крайней плоти. Но это без разницы – шляпа в наличии. Если проколоть шилом два отверстия в шляпе члена и вставить туда провода… Вот это будет совсем другой эффект. Это вариант номер один. Недостатки: маленький контур, быстрое привыкание. После примерно десятого разряда пациент привыкает к боли. Приходится переходить к другой процедуре: делать надрезы на теле и посыпать перцем. Вариант номер два немного получше: один провод – в шляпу, второй… эмм…
– Второй – в жопу, – подсказал Вася. – В самую гузку. И давайте сделаем это прямо сейчас, чтобы раскололся побыстрее, – а то уже жрать охота!
Костя толкнул разведчика локтем в бок и украдкой показал кулак.
– Слушай – скажи, что хочишь?! – злобно рыкнул Ибрагим. – Зачэм сразу шьтаны снял, э? Давай дагавариватса, да – что хочишь?
– А вот это – яйца. – Петрушин опять ткнул Ибрагима в промежность своей импровизированной указкой.
– Пагавары, своличь!!! – Ибрагим с надеждой обернулся к вошедшим. – Скажи – пуст гаварыт будит! Куда шомпал пихаит? Сабсэм башка нэ работаит?!
– Это – яйца. Волосатые. Но это без… нет, это наоборот – зашибись. Берем плоскогубцы…
– Позвольте вас сменить, коллега, – вмешался Костя.
– А с удовольствием. – Петрушин встал с топчана и протянул Косте плоскогубцы. – Держите, коллега. Хорошие плоскогубцы. Можно даже из носа волосья выдирать, не то что…
– Нет, мы по-другому. – Костя положил плоскогубцы на стол, взял нож и избавил пленника от пут. – Оденься, Ибрагим, нехорошо мужчине – без штанов.
Ибрагим торопливо натянул штаны, заправился и покосился на стол. Петрушин, хмыкнув, забрал свои ножи, убрал их в ножны, упрятал гранату в «разгрузку» и, сложив руки на груди, встал к пленнику левым боком.
Взор Ибрагима угас. Куда тут – против такой кодлы…
Костя оседлал табурет и указал на топчан:
– Садись, Ибрагим, говорить будем. Будем?
– Абизатилна, дарагой! – Ибрагим бочком присел на топчан, неловко подогнув протез, руки сунул меж колен, во взор подпустил дикое дружелюбие. – Гаварыт – запраста! Сразу надо было гаварыт, зачэм шьтаны снимал?
– Да это так, просто дурная привычка, ты не обращай внимания… У нас есть два варианта развития событий. Первый – хороший: ты добровольно-полюбовно выкладываешь информацию, которая нам нужна, и мы сразу же отвозим тебя обратно…
– Да все, что хочишь, дарагой! – пламенно сверкнул глазами Ибрагим, пристукнув для убедительности протезом. – Все, что я знаю, ты будишь знат! Что хочишь?
– Второй вариант, – продолжал Костя. – Второй – нехороший. Если ты не пожелаешь делиться информацией, тобой будут заниматься вот эти товарищи (кивок в сторону Петрушина). Тогда ты все равно скажешь, что нам нужно, но… обратно тебя мы уже не отвезем.
– Зачэм так сказал?! – Ибрагим вполне сносно изобразил искреннюю обиду. – Ищо нэ спрасил ничто, а сразу сказал!
– Потому что, после того, что они с тобой сделают, ты перестанешь быть мужчиной. – Реплика пленника осталась без внимания. – И мы автоматически становимся кровниками твоего тейпа.
– Вообще мне без разницы, – флегматично почесал задницу Петрушин. – Тейпом больше, тейпом меньше…
– То есть придется тебя потихоньку удавить и вывезти куда-нибудь на свалку, – завершил преамбулу Костя. – Итак, ты готов?
– Давай, давай! – подбодрил Ибрагим. – Все, что знаю, ты будишь знат – я сказал!
– Ну и молодец, – похвалил Костя. – Я думаю, ты будешь искренним. Потому что это в первую очередь в твоих же интересах. И знаешь почему?
– Слушай, скажи, что хочишь? – Ибрагим вымучил задушевную улыбку. – Твой, мой интэрэс – какой разница? Пачиму ищак за хвост тянишь?
– Разница есть. – Костя ответно улыбнулся – но без особой задушевности. – Я так подробно объясняю, чтобы у нас с тобой не получилось непонимания… Нам никто из ваших не нужен. Это важно, запомни это. Нам нужен наш человек, с которым ты иногда контактируешь…
Иванов за спиной Кости нервно вздохнул. Хитрый психолог не стал развивать самостоятельную версию, а взял за основу его предположение. В случае неудачи он имеет право кивнуть командиру: а это вообще ваша задумка! Что вы от меня хотите?
– Какой чилаэк тэбэ нужьн? – Ибрагим подался вперед, всем своим видом показывая, что готов сотрудничать. – Я очинь многа ваш чилаэк встричаюс – кажьдый день, оччинь! Всэх сдам, запраста, гавары, какой нужьн!
– В общем, нам нужен наш стукач, – добавил конкретики Костя. – Который через тебя передает информацию нужным людям. И не абы какой, а самый высокий… Давай начнем с конца. Нас конкретно интересует наш человек, с которым ты встречался незадолго до неудачного похищения. Что скажешь?
– Ситукач – такой нэт, – покачал головой Ибрагим. – Какой «сливаит»? Такой сабсэм нэт! Кушат, сидэт, пиво-водка, лей-пей, мясо дастават нэдорого – такой многа ходит…
– Что-то руки зачесались. – Петрушин демонстративно почесал кулак. – Может, вы пойдете чайку попить, а мы тут продолжим?
Иванов многозначительно прокашлялся. Показалось вдруг полковнику, что психолог занимается бесцельным трепом. Полковник опытный, не одну сотню битых и ломаных товарищей допросил в свое время. За несколько минут созерцания определил: этот – матерый, непримиримый, на какие-то общечеловеческие посулы его не возьмешь. А пытка – весьма эффективный и весьма необъективный способ беседы, особенно если сформулировать конкретно вопрос нельзя, а есть лишь направление, в котором нужно работать. Он лично общался с «оборотнем» или только организовывал встречи между сторонами? Ответа не было. А это очень важно, от этого зависит правильная постановка вопроса. Потому что, как уже говорилось, человек под пыткой может наболтать кучу лишнего, поди потом разберись… В общем, надо было выйти и поговорить с психологом, определиться по ряду ключевых проблем…
– Ибрагим, мы не садисты. – Костя на соратников – ноль внимания, на «непонятливость» пленника – тоже, продолжал гнуть свою линию. – Но запытаем тебя до смерти, чтобы добыть эту информацию. Потому что этот стукач, если оперировать вашими категория ми, – наш кровник. Он – прямая угроза нашим жизням… Кстати, о птичках: Абая сильно порезали?
Ибрагим разинул рот, уставился на психолога и на некоторое время впал в ступор. Петрушин с лейтенантом недоуменно переглянулись – в беседе появился какой-то новый, ранее не оговоренный элемент.
– Ибрагим, рот закрой. Я не просто так спросил, отделать нечего, это в первую очередь касается лично тебя. Вы сегодня расстались вполне по-дружески, да? Он тебя звал с собой, обещал укрыть в горах, обеспечить всем необходимым…
– Шайтан… – потерянно прошептал Ибрагим, опустив голову. – Нэ знаю никакой Абай…
– Так вот, расстались вы по-дружески. – Костя ободряюще кивнул Петрушину, который возмущенно округлял глаза и пожимал плечами, – все по плану, потом объясню… – Но это ведь ничего не значит. Сам Абай ранен и некоторое время рукой действовать не сможет. Лучшие ребята Абая – в том числе и Рашид, убиты… Но это вовсе не значит, что у него кончились люди, правильно? Думаю, чтобы покарать предателя, пара метких стрелков у него всегда найдется.
– Кто – предател? – Ибрагим поднял взгляд и с тревогой уставился на собеседника.
– Абай думает, что их сдал тот тип, который меня привел в «Азамат». – Костя задумчиво уставился на пламя лампы, не удостоив собеседника взглядом. – А мы того типа сейчас арестуем, наденем наручники, под конвоем прогоним через всю базу и спустим в зиндан. Напишем подробные рапорта о нападении группы Абая Рустамова, с указанием всех имен и фамилий. Рапорта сдадим в три инстанции – на всякий случай. А тебя тоже проведем по лагерю, но не под конвоем, а так, чтобы все увидели, кого ведем… С почетом отвезем обратно и обнимем на прощание… Ну, и как ты думаешь, какие выводы сделает наш большой человек, который работает на вас?
Повисло тягостное молчание. Полковник сзади бил в нетерпении ножкой, Петрушин принялся чесать затылок, а Ибрагим… Ибрагим выглядел так, словно его прямо сейчас собирались насмерть закормить салом.
– Если у тебя плохо с памятью, я еще раз напомню, – дожал ситуацию Костя. – Нам не нужен никто из ваших, мы сами в состоянии добыть такую информацию. Ты никого не предашь, сдав нам нашего же стукача. Да об этом никто и не узнает. Если ты заметил, мы действуем несколько… неофициально. Не будет никакого расследования. Этот стукач в тот же день умрет. Понимаешь – несчастный случай…
– Я его имя нэ знаю. – Ибрагим тяжко вздохнул и покачал головой. – Толка лицо видел. Он приходит, кушаит, пьет, сидит проста. Или приходит, сидит на кухня кабинет, где ты был, другой заходыт, с ним гаварыт. Или гаварыт, на, передай Другу пасилка. Мой пацан едит, передаст другой чэлаэк. Тот – другой чэлаэк пере даст. Или другой чэлаэк – разный всякий, приезжаит, забираит… Вот так…
– Опиши его. Как он выглядит, в чем ходит, на чем ездит, кто с ним бывает?
– Мужжик, мой возраст. – Ибрагим развел руками. – Такой. Круглый, да… Бываит с ним разный – такой, как он, да… Инагда щтатский мащина, инагда – военный, разный номера, нэ помню, многа всякий. Волосы мала – башка как калена, как это… лисина или плещ, что ли, называитса…
Полковник испустил едва слышимый стон. Вася – простая душа, не удержавшись, оценил информацию:
– Ну ни куя себе…
– Держи. – Костя, как ни в чем не бывало, достал из кармана свой «Кенвуд» и протянул Ибрагиму. – Твой позывной – «Шашлык». Запомнил?
– Шащлык. – Ибрагим взял станцию, повертел, рассматривая. – Шьто делат?
– Ничего не делать. – Костя пожал плечами. – Как только этот стукач появится, выйдешь на меня – частоту я тебе дам, и скажешь: «Шашлык готов, можно приезжать». По твоей тематике, безопасно, никто ничего не заподозрит. Мы подъедем незаметно, рисоваться возле «Азамата» не станем, пройдем через задний двор. Все понял?
– Понял. – Ибрагим сунул станцию за пазуху – Петрушин, негодяй, при обыске оторвал ему все карманы куртки. – Никому нэ гаварыт?
– Почему? – Костя усмехнулся. – Можешь всему Грозному рассказать, твое дело. Как часто этот круглый у тебя бывает?
– Раз нэдэля – точна бываит. Кагда тры дня, кагда пят…
– В общем, так, – Костя встал с табурета и потянулся, – мы тебя не сдадим – резону нет. Ты, самое главное, сам себя не сдай. Напомню – это дело нашей личной безопасности, от этого зависят наши жизни. Поэтому, если в течение десяти дней от тебя не будет никаких известий… извини, но мы вынуждены будем сделать то, о чем я тебя проинформировал. То есть сделать тебя кругом предателем. Все – сейчас тебя замаскируют в кузове, отвезут обратно и тайком высадят где-нибудь в развалинах. Удачи…
***
Глебыч ночевать не приехал. Рация его не отвечала: то ли выключил, негодяй, то ли промазал мимо Грозного и укатил куда-то за пределы зоны уверенного приема. Искать сапера было не на чем – он убыл на Васином «бардаке», а «66-й», на котором отвозили милого Костиному сердцу Ибрагишу, на обратном пути в очередной раз сдох – бээмпэшкой доволокли. Штатный водитель-контрактник Григорий Гвоздь все еще сидел на гауптвахте, а мастера на все руки братья Подгузные деловито доложили, что поршневая полегла в полном составе и поменять можно будет только завтра с утра. Сегодня все, от кого это зависит, уже пьяные.
Иванов немного понервничал, но в конечном итоге Глебыч проявил себя как дисциплинированный военный, отчасти знакомый с чувством ответственности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Ибрагим умолк, ненавидяще уставился на лейтенанта и сделал характерное движение челюстью.
– Если надумаешь плеваться – точно заткнем рот салом, – быстро предупредил многоопытный лейтенант. – И не думай, что таким образом ты спровоцируешь нас на убийство – мы тебя долго будем на части распускать…
– Так вот – это член, – продолжал Петрушин. – Без крайней плоти. Но это без разницы – шляпа в наличии. Если проколоть шилом два отверстия в шляпе члена и вставить туда провода… Вот это будет совсем другой эффект. Это вариант номер один. Недостатки: маленький контур, быстрое привыкание. После примерно десятого разряда пациент привыкает к боли. Приходится переходить к другой процедуре: делать надрезы на теле и посыпать перцем. Вариант номер два немного получше: один провод – в шляпу, второй… эмм…
– Второй – в жопу, – подсказал Вася. – В самую гузку. И давайте сделаем это прямо сейчас, чтобы раскололся побыстрее, – а то уже жрать охота!
Костя толкнул разведчика локтем в бок и украдкой показал кулак.
– Слушай – скажи, что хочишь?! – злобно рыкнул Ибрагим. – Зачэм сразу шьтаны снял, э? Давай дагавариватса, да – что хочишь?
– А вот это – яйца. – Петрушин опять ткнул Ибрагима в промежность своей импровизированной указкой.
– Пагавары, своличь!!! – Ибрагим с надеждой обернулся к вошедшим. – Скажи – пуст гаварыт будит! Куда шомпал пихаит? Сабсэм башка нэ работаит?!
– Это – яйца. Волосатые. Но это без… нет, это наоборот – зашибись. Берем плоскогубцы…
– Позвольте вас сменить, коллега, – вмешался Костя.
– А с удовольствием. – Петрушин встал с топчана и протянул Косте плоскогубцы. – Держите, коллега. Хорошие плоскогубцы. Можно даже из носа волосья выдирать, не то что…
– Нет, мы по-другому. – Костя положил плоскогубцы на стол, взял нож и избавил пленника от пут. – Оденься, Ибрагим, нехорошо мужчине – без штанов.
Ибрагим торопливо натянул штаны, заправился и покосился на стол. Петрушин, хмыкнув, забрал свои ножи, убрал их в ножны, упрятал гранату в «разгрузку» и, сложив руки на груди, встал к пленнику левым боком.
Взор Ибрагима угас. Куда тут – против такой кодлы…
Костя оседлал табурет и указал на топчан:
– Садись, Ибрагим, говорить будем. Будем?
– Абизатилна, дарагой! – Ибрагим бочком присел на топчан, неловко подогнув протез, руки сунул меж колен, во взор подпустил дикое дружелюбие. – Гаварыт – запраста! Сразу надо было гаварыт, зачэм шьтаны снимал?
– Да это так, просто дурная привычка, ты не обращай внимания… У нас есть два варианта развития событий. Первый – хороший: ты добровольно-полюбовно выкладываешь информацию, которая нам нужна, и мы сразу же отвозим тебя обратно…
– Да все, что хочишь, дарагой! – пламенно сверкнул глазами Ибрагим, пристукнув для убедительности протезом. – Все, что я знаю, ты будишь знат! Что хочишь?
– Второй вариант, – продолжал Костя. – Второй – нехороший. Если ты не пожелаешь делиться информацией, тобой будут заниматься вот эти товарищи (кивок в сторону Петрушина). Тогда ты все равно скажешь, что нам нужно, но… обратно тебя мы уже не отвезем.
– Зачэм так сказал?! – Ибрагим вполне сносно изобразил искреннюю обиду. – Ищо нэ спрасил ничто, а сразу сказал!
– Потому что, после того, что они с тобой сделают, ты перестанешь быть мужчиной. – Реплика пленника осталась без внимания. – И мы автоматически становимся кровниками твоего тейпа.
– Вообще мне без разницы, – флегматично почесал задницу Петрушин. – Тейпом больше, тейпом меньше…
– То есть придется тебя потихоньку удавить и вывезти куда-нибудь на свалку, – завершил преамбулу Костя. – Итак, ты готов?
– Давай, давай! – подбодрил Ибрагим. – Все, что знаю, ты будишь знат – я сказал!
– Ну и молодец, – похвалил Костя. – Я думаю, ты будешь искренним. Потому что это в первую очередь в твоих же интересах. И знаешь почему?
– Слушай, скажи, что хочишь? – Ибрагим вымучил задушевную улыбку. – Твой, мой интэрэс – какой разница? Пачиму ищак за хвост тянишь?
– Разница есть. – Костя ответно улыбнулся – но без особой задушевности. – Я так подробно объясняю, чтобы у нас с тобой не получилось непонимания… Нам никто из ваших не нужен. Это важно, запомни это. Нам нужен наш человек, с которым ты иногда контактируешь…
Иванов за спиной Кости нервно вздохнул. Хитрый психолог не стал развивать самостоятельную версию, а взял за основу его предположение. В случае неудачи он имеет право кивнуть командиру: а это вообще ваша задумка! Что вы от меня хотите?
– Какой чилаэк тэбэ нужьн? – Ибрагим подался вперед, всем своим видом показывая, что готов сотрудничать. – Я очинь многа ваш чилаэк встричаюс – кажьдый день, оччинь! Всэх сдам, запраста, гавары, какой нужьн!
– В общем, нам нужен наш стукач, – добавил конкретики Костя. – Который через тебя передает информацию нужным людям. И не абы какой, а самый высокий… Давай начнем с конца. Нас конкретно интересует наш человек, с которым ты встречался незадолго до неудачного похищения. Что скажешь?
– Ситукач – такой нэт, – покачал головой Ибрагим. – Какой «сливаит»? Такой сабсэм нэт! Кушат, сидэт, пиво-водка, лей-пей, мясо дастават нэдорого – такой многа ходит…
– Что-то руки зачесались. – Петрушин демонстративно почесал кулак. – Может, вы пойдете чайку попить, а мы тут продолжим?
Иванов многозначительно прокашлялся. Показалось вдруг полковнику, что психолог занимается бесцельным трепом. Полковник опытный, не одну сотню битых и ломаных товарищей допросил в свое время. За несколько минут созерцания определил: этот – матерый, непримиримый, на какие-то общечеловеческие посулы его не возьмешь. А пытка – весьма эффективный и весьма необъективный способ беседы, особенно если сформулировать конкретно вопрос нельзя, а есть лишь направление, в котором нужно работать. Он лично общался с «оборотнем» или только организовывал встречи между сторонами? Ответа не было. А это очень важно, от этого зависит правильная постановка вопроса. Потому что, как уже говорилось, человек под пыткой может наболтать кучу лишнего, поди потом разберись… В общем, надо было выйти и поговорить с психологом, определиться по ряду ключевых проблем…
– Ибрагим, мы не садисты. – Костя на соратников – ноль внимания, на «непонятливость» пленника – тоже, продолжал гнуть свою линию. – Но запытаем тебя до смерти, чтобы добыть эту информацию. Потому что этот стукач, если оперировать вашими категория ми, – наш кровник. Он – прямая угроза нашим жизням… Кстати, о птичках: Абая сильно порезали?
Ибрагим разинул рот, уставился на психолога и на некоторое время впал в ступор. Петрушин с лейтенантом недоуменно переглянулись – в беседе появился какой-то новый, ранее не оговоренный элемент.
– Ибрагим, рот закрой. Я не просто так спросил, отделать нечего, это в первую очередь касается лично тебя. Вы сегодня расстались вполне по-дружески, да? Он тебя звал с собой, обещал укрыть в горах, обеспечить всем необходимым…
– Шайтан… – потерянно прошептал Ибрагим, опустив голову. – Нэ знаю никакой Абай…
– Так вот, расстались вы по-дружески. – Костя ободряюще кивнул Петрушину, который возмущенно округлял глаза и пожимал плечами, – все по плану, потом объясню… – Но это ведь ничего не значит. Сам Абай ранен и некоторое время рукой действовать не сможет. Лучшие ребята Абая – в том числе и Рашид, убиты… Но это вовсе не значит, что у него кончились люди, правильно? Думаю, чтобы покарать предателя, пара метких стрелков у него всегда найдется.
– Кто – предател? – Ибрагим поднял взгляд и с тревогой уставился на собеседника.
– Абай думает, что их сдал тот тип, который меня привел в «Азамат». – Костя задумчиво уставился на пламя лампы, не удостоив собеседника взглядом. – А мы того типа сейчас арестуем, наденем наручники, под конвоем прогоним через всю базу и спустим в зиндан. Напишем подробные рапорта о нападении группы Абая Рустамова, с указанием всех имен и фамилий. Рапорта сдадим в три инстанции – на всякий случай. А тебя тоже проведем по лагерю, но не под конвоем, а так, чтобы все увидели, кого ведем… С почетом отвезем обратно и обнимем на прощание… Ну, и как ты думаешь, какие выводы сделает наш большой человек, который работает на вас?
Повисло тягостное молчание. Полковник сзади бил в нетерпении ножкой, Петрушин принялся чесать затылок, а Ибрагим… Ибрагим выглядел так, словно его прямо сейчас собирались насмерть закормить салом.
– Если у тебя плохо с памятью, я еще раз напомню, – дожал ситуацию Костя. – Нам не нужен никто из ваших, мы сами в состоянии добыть такую информацию. Ты никого не предашь, сдав нам нашего же стукача. Да об этом никто и не узнает. Если ты заметил, мы действуем несколько… неофициально. Не будет никакого расследования. Этот стукач в тот же день умрет. Понимаешь – несчастный случай…
– Я его имя нэ знаю. – Ибрагим тяжко вздохнул и покачал головой. – Толка лицо видел. Он приходит, кушаит, пьет, сидит проста. Или приходит, сидит на кухня кабинет, где ты был, другой заходыт, с ним гаварыт. Или гаварыт, на, передай Другу пасилка. Мой пацан едит, передаст другой чэлаэк. Тот – другой чэлаэк пере даст. Или другой чэлаэк – разный всякий, приезжаит, забираит… Вот так…
– Опиши его. Как он выглядит, в чем ходит, на чем ездит, кто с ним бывает?
– Мужжик, мой возраст. – Ибрагим развел руками. – Такой. Круглый, да… Бываит с ним разный – такой, как он, да… Инагда щтатский мащина, инагда – военный, разный номера, нэ помню, многа всякий. Волосы мала – башка как калена, как это… лисина или плещ, что ли, называитса…
Полковник испустил едва слышимый стон. Вася – простая душа, не удержавшись, оценил информацию:
– Ну ни куя себе…
– Держи. – Костя, как ни в чем не бывало, достал из кармана свой «Кенвуд» и протянул Ибрагиму. – Твой позывной – «Шашлык». Запомнил?
– Шащлык. – Ибрагим взял станцию, повертел, рассматривая. – Шьто делат?
– Ничего не делать. – Костя пожал плечами. – Как только этот стукач появится, выйдешь на меня – частоту я тебе дам, и скажешь: «Шашлык готов, можно приезжать». По твоей тематике, безопасно, никто ничего не заподозрит. Мы подъедем незаметно, рисоваться возле «Азамата» не станем, пройдем через задний двор. Все понял?
– Понял. – Ибрагим сунул станцию за пазуху – Петрушин, негодяй, при обыске оторвал ему все карманы куртки. – Никому нэ гаварыт?
– Почему? – Костя усмехнулся. – Можешь всему Грозному рассказать, твое дело. Как часто этот круглый у тебя бывает?
– Раз нэдэля – точна бываит. Кагда тры дня, кагда пят…
– В общем, так, – Костя встал с табурета и потянулся, – мы тебя не сдадим – резону нет. Ты, самое главное, сам себя не сдай. Напомню – это дело нашей личной безопасности, от этого зависят наши жизни. Поэтому, если в течение десяти дней от тебя не будет никаких известий… извини, но мы вынуждены будем сделать то, о чем я тебя проинформировал. То есть сделать тебя кругом предателем. Все – сейчас тебя замаскируют в кузове, отвезут обратно и тайком высадят где-нибудь в развалинах. Удачи…
***
Глебыч ночевать не приехал. Рация его не отвечала: то ли выключил, негодяй, то ли промазал мимо Грозного и укатил куда-то за пределы зоны уверенного приема. Искать сапера было не на чем – он убыл на Васином «бардаке», а «66-й», на котором отвозили милого Костиному сердцу Ибрагишу, на обратном пути в очередной раз сдох – бээмпэшкой доволокли. Штатный водитель-контрактник Григорий Гвоздь все еще сидел на гауптвахте, а мастера на все руки братья Подгузные деловито доложили, что поршневая полегла в полном составе и поменять можно будет только завтра с утра. Сегодня все, от кого это зависит, уже пьяные.
Иванов немного понервничал, но в конечном итоге Глебыч проявил себя как дисциплинированный военный, отчасти знакомый с чувством ответственности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55