Помогло также то, что сыщик был наслышан о Ниро Вулфе и об Арчи Гудвине, а также то, что я всучил ему двадцатку. Он даже принес мне стул.
Поскольку я догадался захватить с собой "Таймс" и какой-то журнал, скучать мне не пришлось. На дверях номера Джулии висели табличка с просьбой не беспокоить, и горничные не заходили к ней. Утром вообще было тихо, по коридорам никто не шастал. Я сидел и размышлял о том, чем отличаются жильцы седьмого этажа дома номер 2938 по Гумбольдт-авеню от постояльцев гостиницы "Мейдстоун", когда из дверей номера Джулии - дверь спальни - приоткрылась настолько, что в щель можно было просунуть голову. Из двери и в самом деле высунулась голова Джулии и поинтересовалась:
- Хотите есть?
Я посмотрел на часы. Без десяти двенадцать.
- Я пока продержусь, - ответил я. - Коридорный скоро поднимется. Все уже согласовано.
- Вот как? Вы утратили бдительность. Я собираюсь заказать завтрак. Что если он подкупит официанта и подсыпет мне яд? Придется вам попробовать. Что вам заказать?
- Просто попросите подать двойной завтрак.
- Я всегда завтракаю яичницей с ветчиной. Сейчас открою другую дверь.
Так она и сделала, но я не вошел. Я помнил о Саймоне Джекобсе и решил дождаться официанта, чтобы разглядеть его, пока он ещё в коридоре. Порой случается, что трудно отличить разумное поведение от глупого. В этот раз я свалял дурака, дожидаясь в коридоре официанта. Он появился только в половине первого. Я проследил взглядом, как он вошел в дверь спальни Джулии, а сам прошмыгнул в другую дверь.
Завтракали мы в спальне. Джулия восседала на кровати, а я устроился у столика. Джулия была во вчерашнем халатике, от чего я сразу почувствовал себя в домашней обстановке. Наоборот, яичница напоминала, что я все-таки не дома, поскольку Фриц никогда не поджаривал яйца. Говорили мы об Изабел. Точнее, говорила Джулия, а я слушал. Оказывается, Джулия пыталась отговорить Изабел от замысла выйти за Орри, и думала уже, что сумеет преуспеть. Джулия объяснила, что в мире не существует хороших мужей, потому что нет хороших жен, и наоборот. Мы уже добрались до булочек и джема, и Джулия начала рассказывать, какая умница была Изабел, что поняла, насколько не годится для шоу-бизнеса, когда зазвонил телефон, и она развернулась и сняла трубку.
Сперва она сказала "алло", а потом: "Да, мистер Флеминг, это Джулия Джекет", после чего я быстро перебрался в соседнюю комнату и снял параллельную трубку. Правда, услышал я немного.
- В два часа вас устроит? - спросил Флеминг.
- Лучше в половине третьего, - сказала она.
- Хорошо, - сказал Флеминг, и на этом разговор окончился.
Я вернулся в спальню, Джулия поинтересовалась, слышал ли я их беседу, я ответил, что слышал и присел к своему столику.
- Давай обсудим, в какой фонд передать эти деньги, - предложила она. Или вы уже и это решили?
- Не смешно, - ответил я, наливая кофе. - Я буду звать вас Джулия.
- Это тоже не смешно. Он принесет пепельницу с собой?
- Конечно. Он ведь придет сюда?
- Да.
- Я говорил, что мы не сможем ничего предпринять, пока не узнаем, что он задумал. Конечно, он не собирается возвещать о приходе. Представляете, он скажет портье, что пришел к вам, портье позвонит и предупредит вас, Флеминг поднимется на лифте, убьет вас, а потом спокойно выйдет на улицу.
- Тогда вы можете спрятаться в стенном шкафу. Или здесь. - Она сняла поднос с постели. - Пожалуй, я приоденусь по такому случаю. Прихватите свою чашку в другую комнату, пожалуйста.
Я повиновался. Гостиная выглядела неплохо - темнозеленый ковер, светлозеленые стены, стандартные стулья, необъятная кровать и большое окно с видом на Центральный парк. Покончив с кофе, я подошел к окну, чтобы поглазеть на парк. Поскольку стоял февраль, то несмотря на субботний день, народа почти не было. Под голыми деревьями ещё лежал снег, который можно было назвать белым разве что потому, что он не черный.
А вот вошедшая в гостиную Джулия была вся в черном - изящно скроенное черное платье с короткими рукавами изумительно облегало её фигуру. Немудрено, что Джулия пообещала приодеться - выглядела она просто сногсшибательно. Я так и сообщил ей, после чего увлек к окну.
- Хочу отдать вам первый приказ, - сказал я. - Видите эту каменную ограду? В котором часу вы обычно возвращаетесь после выступления?
- Как правило, в половине второго. Мой последний выход заканчивается в час.
- Прекрасно. В парке никого не будет. Значит, вернувшись сегодня ночью вы включите свет, подойдете к окну, а человек, затаившейся за этой стеной с винтовкой в руках, нажмет на спусковой крючок и, если он стреляет не впервые в жизни, то вам конец. Так что вам запрещается подходить к окну и выглядывать на улицу. Перед тем, как уйти, опустите жалюзи и задвиньте шторы. Это приказ.
- И очень глупый. Думаете, легко стрелять вверх, да ещё под таким углом? Возьмите винтовку и попробуйте сами. Вы и в окно-то не попадете.
- Это я-то не попаду? Мне и двенадцати лет не было, когда я из ружья сшибал белок с верхушек деревьев такой же высоты. Вы собираетесь подчиниться приказу, или нет?
- Собираюсь, - усмехнулась она.
Мы уселись на диван, чтобы обсудить подробности предстоящей операции. Джулия хотела, чтобы я сидел в соседней комнате и слушал их беседу с Флемингом, я же настаивал на том, что должен присутствовать и следить за ним. В конце концов, примирились мы на том, что присутствовать я могу, но рта раскрывать не буду. Наконец, позвонил телефон и Джулии сообщили, что мистер Флеминг внизу и готов подняться. Я остался сидеть на диване, и сидел на нем, когда в дверь постучали, и Джулия пошла открывать. Вошел Флеминг, но меня не заметил, поскольку не сводил глаз с Джулии. Лишь когда она заперла дверь и шагнула в комнату, он повернулся и увидел меня.
С губ Флеминга слетело какое-то восклицание, но он, по-видимому, даже этого не заметил. Он просто стоял и пялился на меня. Джулия повернулась к нему и спросила:
- Вы, кажется, знакомы с мистером Гудвином? Давайте мне ваше пальто.
Рот Флеминга раскрылся, но из него не вырвалось ни одно слово. Он попытался ещё разок, и проскрипел:
- Я думал, вы... Мне казалось, что мы будем говорить с глазу на глаз.
Она кивнула.
- Я понимаю, что так вам было бы удобнее, но решила, что с вами надо быть поосторожнее. Вы принесли деньги?
Флеминг мучился с глазами. Он старался смотреть на Джулию, глаза же все время стремились подглядеть, что делаю я.
- Боюсь, что случилось серьезное недоразумение, - выдавил он. - Боюсь, что Изабел ввела вас в заблуждение. Кажется...
- Ерунда. Мильтон Фейлс. Или Фалес. Я точно знаю, как вы раздобыли эти деньги, и кто их вам уплатил. Если бы не Изабел, я бы давно рассказала все полиции. Изабел же хотела, чтобы я отобрала у вас деньги, вот я это и собираюсь сделать. Она бы, наверное, хотела также, чтобы я рассказала все её сестре, поскольку и сама намеревалась это сделать. Возможно, так я и поступлю, но сперва верните деньги. Вы принесли их?
- Нет. Честное слово, мисс Джекет...
- Черт! - Она развернулась ко мне. - Что вы посоветуете, мистер Гудвин?
Нет, чтобы назвать меня Арчи.
- Думаю, что вы зря теряете время, - сказал я. - Пожалуй, я позвоню инспектору Кремеру, и скажу, чтобы он приехал и арестовал его. Кремер занимается расследованием убийств, поэтому Флеминг его заинтересует.
Я поднялся, подошел к столику, на котором стоял телефонный аппарат, снял трубку и начал накручивать диск.
- Нет! - выкрикнул Флеминг.
Я повернулся.
- Нет?
- Я отдам вам деньги. Я не мог взять их сегодня - банк закрыт. Я принесу их в понедельник.
Я положил трубку. Джулия сказала:
- Только все деньги. Пять тысяч.
- Да, конечно. - Его взгляд метнулся ко мне, потом возвратился к Джулии. - Вы сказали... Мне кажется, Изабел не хотела бы, чтобы вы рассказали моей жене... Я уверен, что она... Пообещайте мне, что не расскажете. А я отдам вам все деньги.
Джулия помотала головой.
- Я не могу вам ничего обещать.
- Хотя бы пообещайте, что не расскажете до понедельника. А в понедельник мы поговорим. Я расскажу вам, почему... Словом, все расскажу.
Я вмешался, поскольку Флеминг должен был знать, что немного времени у него ещё есть.
- За мисс Джекет обещать я не имею права, - сказал я, - но от своего имени обещаю, что ничего не скажу вашей жене, пока вы не вернете деньги если вы их вернете в понедельник, конечно. А дальше видно будет.
- Хорошо, - произнесла Джулия. - Раз Арчи обещает, то я тоже пока подожду.
Флеминг нахлобучил на голову шляпу. Если бы он осознал, что надевает шляпу в гостях у дамы, да ещё в присутствии дамы, то пришел бы в ужас. Он хотел ещё хоть что-то сказать, но так и не решился, и одеревенело зашагал к двери. И вновь позабыл хорошие манеры, неплотно прикрыв дверь за собой. Джулия захлопнула её, повернулась ко мне и спросила:
- Ну, как я сработала?
- Отвратительно. Сначала вы обратились ко мне: "мистер Гудвин", а потом назвали Арчи.
- Подумаешь. Я думала, что самое главное - вынудить его убить меня.
- Попытаться убить. Так звучит лучше. Особенно после того, как я с вами познакомился поближе.
- Да, но вы все испортили. Я же говорила, что лучше вам было сидеть в другой комнате. Теперь ему придется убить ещё и вас.
- Не обязательно. Разве я вам не объяснил? Сядьте.
Я пошлепал возле себя по дивану, и она уселась.
- Все крайне просто. Флеминг думает, что без вас за убийство его не притянут, поскольку вы единственная, кто знает, почему он убил Изабел. Вы, конечно, не сможете присягнуть на суде, что Изабел рассказала вам, как говорили ему о том, что собирается открыть глаза Стелле на вымогательство, но Флеминг этого не знает. Он также думает, что пусть не в понедельник, а позже, но вы все равно расскажете про него Стелле. Это его сильно гложет не знаю, почему; должно быть, он видит в своей жене чего-то такое, что не вижу я. Так что вы для него представляете смертельную опасность, а я нет. Я знаю все от вас только понаслышке. И на суде Стелла поверит только вам, но не мне. У нас с Вулфом против него нет ни одной улики, но вот если он вручит вам пять кусков, тогда у нас появится улика. Так что он на это не пойдет. А вас, следовательно, ему придется убрать. Извините за резкость.
- Вы меня втянули в эту историю, а теперь ещё извиняетесь?
- Втянул по самую шейку. А извиняюсь только за одно. Я должен был предупредить, что, согласившись, вы отрежете себе пути к отступлению. Еще раз извините.
- Я не собираюсь отступать. Думаю, что он убил Изабел.
- Конечно, он.
- Что нам делать теперь?
- То, что у вас запланировано. При условии, что я буду присутствовать, естественно. Сейчас три часа дня. Если у вас дела в городе, мы будем сопровождать вас вместе с Солом Пензером. Хорьком, по-вашему. Если вы останетесь дома, то я сижу в вестибюле.
- Вы играете в джин-рамми?
Я сказал, что играю, потом спустился и сообщил Солу, что на остаток дня он свободен, если договорится с Фредом, чтобы тот без пяти семь подошел ко входу в "Мейдстоун" и был готов провести ночь в вестибюле девятого этажа после нашего возвращения из "Десяти маленьких индейцев". Три часа игры в джин-рамми облегчили мой бумажник на восемь долларов семьдесят пять центов. Не то, чтобы она так здорово играла, или мне так не везло, но я решил, что несправедливо обыграть девушку, которая и так проиграет десять долларов Солу. Впрочем, надо отдать ей должное, играла она очень аккуратно. Так играл еще, пожалуй, Лон Коэн. В шесть часов мы кончили играть, заказали и съели сандвичи с кофе, после чего Джулия переоделась.
Я на своем веку перевидал немало увеселительных заведений в Манхэттене, главным образом, в компании Лили Роуэн, но "Десять маленьких индейцев" не посещал не разу. Правда, сидел я, в основном, в гримерной Джулии, крохотной комнатенке, примерно шесть футов на восемь. Когда Джулия выступала, я стоял за кулисами, а Фред дежурил в зале, ближе к входной двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Поскольку я догадался захватить с собой "Таймс" и какой-то журнал, скучать мне не пришлось. На дверях номера Джулии висели табличка с просьбой не беспокоить, и горничные не заходили к ней. Утром вообще было тихо, по коридорам никто не шастал. Я сидел и размышлял о том, чем отличаются жильцы седьмого этажа дома номер 2938 по Гумбольдт-авеню от постояльцев гостиницы "Мейдстоун", когда из дверей номера Джулии - дверь спальни - приоткрылась настолько, что в щель можно было просунуть голову. Из двери и в самом деле высунулась голова Джулии и поинтересовалась:
- Хотите есть?
Я посмотрел на часы. Без десяти двенадцать.
- Я пока продержусь, - ответил я. - Коридорный скоро поднимется. Все уже согласовано.
- Вот как? Вы утратили бдительность. Я собираюсь заказать завтрак. Что если он подкупит официанта и подсыпет мне яд? Придется вам попробовать. Что вам заказать?
- Просто попросите подать двойной завтрак.
- Я всегда завтракаю яичницей с ветчиной. Сейчас открою другую дверь.
Так она и сделала, но я не вошел. Я помнил о Саймоне Джекобсе и решил дождаться официанта, чтобы разглядеть его, пока он ещё в коридоре. Порой случается, что трудно отличить разумное поведение от глупого. В этот раз я свалял дурака, дожидаясь в коридоре официанта. Он появился только в половине первого. Я проследил взглядом, как он вошел в дверь спальни Джулии, а сам прошмыгнул в другую дверь.
Завтракали мы в спальне. Джулия восседала на кровати, а я устроился у столика. Джулия была во вчерашнем халатике, от чего я сразу почувствовал себя в домашней обстановке. Наоборот, яичница напоминала, что я все-таки не дома, поскольку Фриц никогда не поджаривал яйца. Говорили мы об Изабел. Точнее, говорила Джулия, а я слушал. Оказывается, Джулия пыталась отговорить Изабел от замысла выйти за Орри, и думала уже, что сумеет преуспеть. Джулия объяснила, что в мире не существует хороших мужей, потому что нет хороших жен, и наоборот. Мы уже добрались до булочек и джема, и Джулия начала рассказывать, какая умница была Изабел, что поняла, насколько не годится для шоу-бизнеса, когда зазвонил телефон, и она развернулась и сняла трубку.
Сперва она сказала "алло", а потом: "Да, мистер Флеминг, это Джулия Джекет", после чего я быстро перебрался в соседнюю комнату и снял параллельную трубку. Правда, услышал я немного.
- В два часа вас устроит? - спросил Флеминг.
- Лучше в половине третьего, - сказала она.
- Хорошо, - сказал Флеминг, и на этом разговор окончился.
Я вернулся в спальню, Джулия поинтересовалась, слышал ли я их беседу, я ответил, что слышал и присел к своему столику.
- Давай обсудим, в какой фонд передать эти деньги, - предложила она. Или вы уже и это решили?
- Не смешно, - ответил я, наливая кофе. - Я буду звать вас Джулия.
- Это тоже не смешно. Он принесет пепельницу с собой?
- Конечно. Он ведь придет сюда?
- Да.
- Я говорил, что мы не сможем ничего предпринять, пока не узнаем, что он задумал. Конечно, он не собирается возвещать о приходе. Представляете, он скажет портье, что пришел к вам, портье позвонит и предупредит вас, Флеминг поднимется на лифте, убьет вас, а потом спокойно выйдет на улицу.
- Тогда вы можете спрятаться в стенном шкафу. Или здесь. - Она сняла поднос с постели. - Пожалуй, я приоденусь по такому случаю. Прихватите свою чашку в другую комнату, пожалуйста.
Я повиновался. Гостиная выглядела неплохо - темнозеленый ковер, светлозеленые стены, стандартные стулья, необъятная кровать и большое окно с видом на Центральный парк. Покончив с кофе, я подошел к окну, чтобы поглазеть на парк. Поскольку стоял февраль, то несмотря на субботний день, народа почти не было. Под голыми деревьями ещё лежал снег, который можно было назвать белым разве что потому, что он не черный.
А вот вошедшая в гостиную Джулия была вся в черном - изящно скроенное черное платье с короткими рукавами изумительно облегало её фигуру. Немудрено, что Джулия пообещала приодеться - выглядела она просто сногсшибательно. Я так и сообщил ей, после чего увлек к окну.
- Хочу отдать вам первый приказ, - сказал я. - Видите эту каменную ограду? В котором часу вы обычно возвращаетесь после выступления?
- Как правило, в половине второго. Мой последний выход заканчивается в час.
- Прекрасно. В парке никого не будет. Значит, вернувшись сегодня ночью вы включите свет, подойдете к окну, а человек, затаившейся за этой стеной с винтовкой в руках, нажмет на спусковой крючок и, если он стреляет не впервые в жизни, то вам конец. Так что вам запрещается подходить к окну и выглядывать на улицу. Перед тем, как уйти, опустите жалюзи и задвиньте шторы. Это приказ.
- И очень глупый. Думаете, легко стрелять вверх, да ещё под таким углом? Возьмите винтовку и попробуйте сами. Вы и в окно-то не попадете.
- Это я-то не попаду? Мне и двенадцати лет не было, когда я из ружья сшибал белок с верхушек деревьев такой же высоты. Вы собираетесь подчиниться приказу, или нет?
- Собираюсь, - усмехнулась она.
Мы уселись на диван, чтобы обсудить подробности предстоящей операции. Джулия хотела, чтобы я сидел в соседней комнате и слушал их беседу с Флемингом, я же настаивал на том, что должен присутствовать и следить за ним. В конце концов, примирились мы на том, что присутствовать я могу, но рта раскрывать не буду. Наконец, позвонил телефон и Джулии сообщили, что мистер Флеминг внизу и готов подняться. Я остался сидеть на диване, и сидел на нем, когда в дверь постучали, и Джулия пошла открывать. Вошел Флеминг, но меня не заметил, поскольку не сводил глаз с Джулии. Лишь когда она заперла дверь и шагнула в комнату, он повернулся и увидел меня.
С губ Флеминга слетело какое-то восклицание, но он, по-видимому, даже этого не заметил. Он просто стоял и пялился на меня. Джулия повернулась к нему и спросила:
- Вы, кажется, знакомы с мистером Гудвином? Давайте мне ваше пальто.
Рот Флеминга раскрылся, но из него не вырвалось ни одно слово. Он попытался ещё разок, и проскрипел:
- Я думал, вы... Мне казалось, что мы будем говорить с глазу на глаз.
Она кивнула.
- Я понимаю, что так вам было бы удобнее, но решила, что с вами надо быть поосторожнее. Вы принесли деньги?
Флеминг мучился с глазами. Он старался смотреть на Джулию, глаза же все время стремились подглядеть, что делаю я.
- Боюсь, что случилось серьезное недоразумение, - выдавил он. - Боюсь, что Изабел ввела вас в заблуждение. Кажется...
- Ерунда. Мильтон Фейлс. Или Фалес. Я точно знаю, как вы раздобыли эти деньги, и кто их вам уплатил. Если бы не Изабел, я бы давно рассказала все полиции. Изабел же хотела, чтобы я отобрала у вас деньги, вот я это и собираюсь сделать. Она бы, наверное, хотела также, чтобы я рассказала все её сестре, поскольку и сама намеревалась это сделать. Возможно, так я и поступлю, но сперва верните деньги. Вы принесли их?
- Нет. Честное слово, мисс Джекет...
- Черт! - Она развернулась ко мне. - Что вы посоветуете, мистер Гудвин?
Нет, чтобы назвать меня Арчи.
- Думаю, что вы зря теряете время, - сказал я. - Пожалуй, я позвоню инспектору Кремеру, и скажу, чтобы он приехал и арестовал его. Кремер занимается расследованием убийств, поэтому Флеминг его заинтересует.
Я поднялся, подошел к столику, на котором стоял телефонный аппарат, снял трубку и начал накручивать диск.
- Нет! - выкрикнул Флеминг.
Я повернулся.
- Нет?
- Я отдам вам деньги. Я не мог взять их сегодня - банк закрыт. Я принесу их в понедельник.
Я положил трубку. Джулия сказала:
- Только все деньги. Пять тысяч.
- Да, конечно. - Его взгляд метнулся ко мне, потом возвратился к Джулии. - Вы сказали... Мне кажется, Изабел не хотела бы, чтобы вы рассказали моей жене... Я уверен, что она... Пообещайте мне, что не расскажете. А я отдам вам все деньги.
Джулия помотала головой.
- Я не могу вам ничего обещать.
- Хотя бы пообещайте, что не расскажете до понедельника. А в понедельник мы поговорим. Я расскажу вам, почему... Словом, все расскажу.
Я вмешался, поскольку Флеминг должен был знать, что немного времени у него ещё есть.
- За мисс Джекет обещать я не имею права, - сказал я, - но от своего имени обещаю, что ничего не скажу вашей жене, пока вы не вернете деньги если вы их вернете в понедельник, конечно. А дальше видно будет.
- Хорошо, - произнесла Джулия. - Раз Арчи обещает, то я тоже пока подожду.
Флеминг нахлобучил на голову шляпу. Если бы он осознал, что надевает шляпу в гостях у дамы, да ещё в присутствии дамы, то пришел бы в ужас. Он хотел ещё хоть что-то сказать, но так и не решился, и одеревенело зашагал к двери. И вновь позабыл хорошие манеры, неплотно прикрыв дверь за собой. Джулия захлопнула её, повернулась ко мне и спросила:
- Ну, как я сработала?
- Отвратительно. Сначала вы обратились ко мне: "мистер Гудвин", а потом назвали Арчи.
- Подумаешь. Я думала, что самое главное - вынудить его убить меня.
- Попытаться убить. Так звучит лучше. Особенно после того, как я с вами познакомился поближе.
- Да, но вы все испортили. Я же говорила, что лучше вам было сидеть в другой комнате. Теперь ему придется убить ещё и вас.
- Не обязательно. Разве я вам не объяснил? Сядьте.
Я пошлепал возле себя по дивану, и она уселась.
- Все крайне просто. Флеминг думает, что без вас за убийство его не притянут, поскольку вы единственная, кто знает, почему он убил Изабел. Вы, конечно, не сможете присягнуть на суде, что Изабел рассказала вам, как говорили ему о том, что собирается открыть глаза Стелле на вымогательство, но Флеминг этого не знает. Он также думает, что пусть не в понедельник, а позже, но вы все равно расскажете про него Стелле. Это его сильно гложет не знаю, почему; должно быть, он видит в своей жене чего-то такое, что не вижу я. Так что вы для него представляете смертельную опасность, а я нет. Я знаю все от вас только понаслышке. И на суде Стелла поверит только вам, но не мне. У нас с Вулфом против него нет ни одной улики, но вот если он вручит вам пять кусков, тогда у нас появится улика. Так что он на это не пойдет. А вас, следовательно, ему придется убрать. Извините за резкость.
- Вы меня втянули в эту историю, а теперь ещё извиняетесь?
- Втянул по самую шейку. А извиняюсь только за одно. Я должен был предупредить, что, согласившись, вы отрежете себе пути к отступлению. Еще раз извините.
- Я не собираюсь отступать. Думаю, что он убил Изабел.
- Конечно, он.
- Что нам делать теперь?
- То, что у вас запланировано. При условии, что я буду присутствовать, естественно. Сейчас три часа дня. Если у вас дела в городе, мы будем сопровождать вас вместе с Солом Пензером. Хорьком, по-вашему. Если вы останетесь дома, то я сижу в вестибюле.
- Вы играете в джин-рамми?
Я сказал, что играю, потом спустился и сообщил Солу, что на остаток дня он свободен, если договорится с Фредом, чтобы тот без пяти семь подошел ко входу в "Мейдстоун" и был готов провести ночь в вестибюле девятого этажа после нашего возвращения из "Десяти маленьких индейцев". Три часа игры в джин-рамми облегчили мой бумажник на восемь долларов семьдесят пять центов. Не то, чтобы она так здорово играла, или мне так не везло, но я решил, что несправедливо обыграть девушку, которая и так проиграет десять долларов Солу. Впрочем, надо отдать ей должное, играла она очень аккуратно. Так играл еще, пожалуй, Лон Коэн. В шесть часов мы кончили играть, заказали и съели сандвичи с кофе, после чего Джулия переоделась.
Я на своем веку перевидал немало увеселительных заведений в Манхэттене, главным образом, в компании Лили Роуэн, но "Десять маленьких индейцев" не посещал не разу. Правда, сидел я, в основном, в гримерной Джулии, крохотной комнатенке, примерно шесть футов на восемь. Когда Джулия выступала, я стоял за кулисами, а Фред дежурил в зале, ближе к входной двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23