Поводок, за который вы ухватились во Флориде?
- Да. Но с этим... - она сделала неопределенный жест. - С этим покончено. Я вышла из игры.
- Понимаю. Тем не менее остается еще одна вещь, о которой вы мне ничего не сказали. Кто тот человек, которого вы узнали?
Синтия скосила глаза в сторону двери, потом осмотрелась более обстоятельно.
- Нас могут услышать? - спросила она.
- Нет. Вторая дверь ведет в гостиную, сегодня это гардероб. Ко всему прочему, стены кабинета - звуконепроницаемые.
Синтия снова оглянулась на дверь, ведущую в прихожую, потом повернулась ко мне и произнесла, понизив голос:
- Все должно получиться так, как я задумала.
- Почему бы и нет?
- Я была с вами не до конца откровенной.
- Я и не ждал другого от мошенника. Попробуйте еще раз.
- Я хочу сказать... - она закусила губу. - Дело не в том, что я боюсь за себя. Разумеется, я боюсь, но Ниро Вулф нужен мне не только для того, чтобы обезопасить меня. Мне надо поговорить с ним о том убийстве, но он не должен упоминать моего имени. Мне вовсе не улыбается объясняться с полицейскими - а сейчас особенно. Если ему не удастся выполнить это условие... или вы уверены, что ему удастся?
Я почувствовал, как по спине пробежала легкая дрожь. Такое бывало со мной только в самых редких случаях, но сегодняшний, без сомнения, принадлежал к их числу. Я посмотрел на нее строгим взглядом и не позволил дрожи проникнуть в голос.
- Он возьмется за дело, если вы заплатите ему. Какими доказательствами вы располагаете? Или у вас их нет?
- Я видела его.
- Вы имеете в виду сегодня?
- Я имею в виду то, что видела его тогда. - Она сцепила руки. - Вам уже известно, что у меня была подруга. В тот день и навестила ее. И как раз собиралась уходить - Дорис отправилась в ванную, - а когда подошла к входной двери, вдруг услышала, как снаружи в замке поворачивается ключ. Я остановилась, дверь открылась, и вошел мужчина. Увидев меня, он тоже остановился. Мне раньше не доводилось встречать содержателя Дорис - ей это вряд ли пришлись бы по вкусу. Поскольку у него был свой ключ, я подумала, что ему просто захотелось сделать ей сюрприз, поэтому я пробормотала что-то насчет того, что Дорис в ванной, и вышла.
Синтия замолчала. Чуть расслабила руки, но потом опять крепко сжала их.
- Я сжигаю за собой мосты, - сказала она, - но всегда могу отказаться от своих слов, если потребуется. Итак, от Дорис я отправилась в коктейль-бар, а позже я позвонила ей, чтобы спросить, остается ли в силе наша договоренность насчет обеда, имея в виду визит ее содержателя. Никто не снял трубку, поэтому я вернулась к Дорис, позвонила в дверь и снова не услышала ответа. У нее в доме был лифт без лифтера и коридорных, и спросить оказалось не у кого.
Ее горничная обнаружила труп только на следующее утро. Газеты сообщили, что Дорис убили днем раньше. Тот человек убил ее! Но о нем в газетах не было ни слова - никто не видел, как он входил или выходил из дома. И я даже рта не раскрыла! Подлая, малодушная тварь!
- И сегодня он неожиданно для вас появился здесь, среди любителей поглазеть на орхидеи?
- Да.
- Вы уверены, что он все понял? Понял, что вы узнали его?
- Да. Он, не отрываясь, смотрел на меня, и его глаза...
Ее прервал телефонный звонок. Подойдя к столу, я снял трубку и спросил:
- Да?
В трубке я услышал раздраженный голос Ниро Вулфа:
- Арчи!
- Да, сэр.
- Куда к дьяволу ты запропастился? Возвращайся сюда!
- Чуть позже. Я беседую с возможным клиентом.
- Неподходящее время для клиентов! Приходи сейчас же!
Разговор закончился. Он бросил трубку, Я повесил свою и повернулся к возможному клиенту.
- Мистер Вулф просит меня наверх. Вы можете подождать здесь?
- Да.
- А если миссис Орвин будет спрашивать о вас?
- Я почувствовала себя неважно и ушла домой.
- О'кей. Это недолго: в приглашении написано - с половины третьего до пяти. Если вам захочется выпить, налейте себе сами... Под каким именем записался убийца, когда пришел на прием?
Она заколебалась.
Я никогда не был образцом терпеливости:
- Как ее зовут? Ту птицу, которой вы наступили на хвост?
- Я не знаю.
- Опишите ее.
Она на мгновение задумалась, пристально глядя на меня, потом покачала головой.
- Не сейчас. Сначала посмотрим, что скажет Ниро Вулф.
Должно быть, она прочитала что-то в моих глазах или решила, что прочитала, ибо внезапно поднялась с кресла, подошла и взяла меня за руку.
- Это все, что я хотела сообщить вам, - сказала Синтия серьезно. - Не из-за вас - я знаю, вы порядочный человек. С таким же успехом я могла все рассказать вам - я уверена, что вы никогда не оттолкнете меня. Впервые за последние годы - уже и не помню, сколько их было, - я разговариваю с мужчиной открыто. Мне... - Она запнулась, подыскивая нужное слово, и краска выступила на ее щеках. - Мне это очень приятно.
- Хорошо. Мне тоже. Зовите меня просто Арчи. Мне нужно идти, но вы должны описать его.
Но это ей не показалось приятным.
- Нет - пока Ниро Вулф не скажет, что готов взяться за мое дело, твердо сказала Синтия.
Тут я был вынужден покинуть ее, зная по опыту, что, если сделаю это хотя бы тремя минутами позже, Ниро Вулф может разозлиться. В прихожей у меня возникла мысль сказать Солу и Фрицу повнимательнее присматриваться к расходившимся гостям, но отказался от нее, потому что: а) их там не было оба, скорее всего, торчали в гардеробе; б) знакомый Синтии мог уже уйти и в) не пропустив из рассказа Синтии ни одного слова, я пренебрег своими прямыми обязанностями.
Наверху, в оранжерее, почти все уже разошлись. Когда я присоединился к окружению Ниро Вулфа, он метнул в меня взгляд, полный холодного бешенства, и мне пришлось изобразить на лице улыбку. Как бы там ни было, до пяти оставалось всего пятнадцать минут, и если посетители правильно поняли намек в пригласительном билете, все скоро должно было закончиться.
Они поняли его не так буквально, но меня это уже не волновало. Мой мозг был занят другими мыслями. Теперь гости по-настоящему интересовали меня или, по крайней мере, один из них, если он все еще находился здесь.
Прежде всего, мне нужно было выполнить поручение Синтии. Я отыскал троицу, с которой она пришла - женщину и двух мужчин.
- Миссис Орвин? - спросил я ее вежливо.
Она кивнула и сказала:
- Да.
Миссис Орвин была не слишком высокой и довольно тучной, с крупным одутловатым лицом и маленькими узкими глазками, которым не мешало бы быть пошире. Она произвела на меня впечатление поводка, за который стоит ухватиться.
- Меня зовут Арчи Гудвин, - сказал я. - Я работаю здесь.
Я добавил бы еще что-нибудь, если бы знал что, но я и сам нуждался в поводке.
На мое счастье, в разговор вмешался один из ее спутников.
- Моя сестра? - грозно спросил он.
Итак, я имел дело с братом и сестрой. Насколько позволяла судить его внешность, он выглядел не самым плохим братом. Пожалуй, постарше, чем я, но ненамного. Он был высок и сухопар, с тяжелым подбородком и пронизывающими серыми глазами.
- Моя сестра? - повторил он.
- Думаю, что да. Вы?..
- Полковник Браун. Перси Браун.
- Да. - Я снова повернулся к миссис Орвин. - Мисс Браун просила передать вам, что ушла домой. Я дал ей немного выпить, и это, похоже, пошло ей на пользу, но она все же решила уйти. И просила меня извиниться за нее.
- Но она совершенно здорова, - возразил полковник. Он казался задетым.
- С ней все в порядке? - спросила миссис Орвин.
- Ей, - вмешался второй мужчина, - следовало налить втрое больше. Или отдать целую бутылку.
Его тон и выражение лица ясно говорили, что он не видит никакого смысла в разговорах с прислугой - имелся в виду я. Он был намного моложе Брауна, но уже заметно походил на миссис Орвин, особенно глазами, чтобы заподозрить их в родстве.
Последние сомнения рассеялись, когда она скомандовала ему:
- Спокойнее, Юджин!
Потом повернулась к полковнику:
- Может быть, вам стоит сходить и справиться о ней?
Он отрицательно затряс головой и ответил ей слишком мужественной улыбкой.
- В этом нет необходимости, Мими. Поверь мне.
- С ней все в порядке, - заверил я и отошел в сторону с мыслью о том, что в мире есть много слов, которые нуждаются в уточнении. Называть эту дородную собственницу с узкими глазами, мехами и жемчугом Мими было по меньшей мере оригинальным.
Я слонялся среди гостей, олицетворяя собой саму обходительность. Отдавая себе отчет в том, что у меня нет счетчика Гейгера, который высвечивает сигнал при контакте с убийцей, я полностью полагался на свою интуицию. Если бы мне удалось найти убийцу Дорис Хаттен, отчет об этом занял бы свое место в моем блокноте.
Синтия Браун не произнесла имени Хаттен, только Дорис, но в контексте, который был достаточен. В тот момент, когда произошло убийство - а случилось это что-то около пяти месяцев назад, в начале октября - газеты, как обычно, подняли вокруг него большой шум. Дорис Хаттен задушили ее же шарфом из белого шелка, на котором была напечатана Декларация Независимости. Местом убийства стала уютная квартира на пятом этаже дома на Западной стороне Семидесятых улиц, и шарф, которым убийца стянул ей шею, был завязан сзади.
На милю вокруг не нашлось никого, кто мог бы вызвать подозрение у полицейских, и сержант Пэрли Стеббинс из отдела по расследованию убийств признался мне, что его ведомство вряд ли когда-нибудь раскопает, кто платил за эту квартиру.
Я продолжал слоняться по оранжерее, дав волю своей подозрительности. Некоторые из моих подозрений оказались слишком нелепыми, но это выяснилось только после того, как мне удавалось переброситься несколькими словами с человеком, который их возбудил, и присмотреться к нему. Это заняло много времени, но у меня не нашлось помощника в моей давней и постоянной борьбе за прибавку к жалованью, тем более что речь шла не о мужчинах, а о женщинах, от которых Вулф всеми способами старался избавиться. В конце концов все упиралось именно в это. Я не сомневался, что, если Синтия была со мной вполне искренней, мы скоро узнаем все подробности дела, но меня все еще смущал проклятый холодок в спине, а кроме того, я был упрям.
Как я сказал, все это потребовало времени, а между тем наступило и миновало пять часов, и толпа поредела. По мере приближения к половине шестого оставшиеся все больше утверждались в мысли, что время вышло, и потихоньку потянулись в направлении лестницы.
Я находился в переходном отделении, когда это произошло, и вдруг обнаружил, что остался в нем один, если не считать какого-то субъекта, занятого изучением клумбы с довианами у северного стеллажа. Он меня не интересовал, я уже составил о нем мнение и вычеркнул из списка подозреваемых как человека, не подходящего к роли убийцы; но когда я случайно бросил взгляд в его сторону, он вдруг резко наклонился к горшочку с цветами и взял его в руки. Спина у меня напряглась. Ощущение было чисто рефлекторным, но я знал, чем оно вызвано: тем, как его пальцы, особенно большие, сошлись на горловине. Неважно, как ты относишься к чужой собственности, но даже если так, не стоит браться за пятидюймовый горшочек так, будто ты собираешься вынуть из него душу.
Я осторожно приблизился. Он держал горшочек всего в нескольких дюймах от своих глаз.
- Прелестный цветок, - сказал я, лучезарно улыбаясь.
Он кивнул.
Потом наклонился, чтобы поставить горшочек на место, по-прежнему крепко сжимая его. Я оглянулся. Похоже, что в оранжерее остались только Ниро Вулф и группка гостей за стеклянной перегородкой, среди которых находились троица Орвинов и Билл Мак-Наб, издатель "Газетт". Когда я обернулся к своему соседу, он выпрямился, повернулся на каблуках и, так же не удостоив меня словом, пошел к выходу.
Я преследовал его до лестничной площадки, а затем еще три пролета лестницы вниз. До просторной прихожей я был достаточно учтив, чтобы не наступить ему на пятки, хотя, если ускорить шаг, сделать это не составляло труда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10