Бестселлер «Казанова: 16 раз за 15 минут».
«Её произведения никого не оставляют равнодушным. Вас увлекут лихо закрученный сюжет, завораживающая интрига и сложные характеры героев. В романе много жестокостей и убийств, но вместе с тем много юмора и эротики во всех проявлениях. Вы настолько сроднитесь с героями, что будете рыдать и смеяться вместе с ними. Произведения Патрикеевой — это не воспоминания оперативника, не откровения проститутки и не исповедь киллера. Её романы — взгляд на криминальный мир в неожиданном ракурсе, взгляд красивой и избалованной женщины, взгляд изнутри. Милые женщины! Прочтите эту книгу, и вы поймёте, что мужчины вас никогда не поймут! Дорогие мужчины! У вас есть возможность узнать, что весь мир таков, как вы о нём думаете!
У героини было всё. Деньги, машина, ребёнок и вилла. Но её муж, взявшись доставить из Нью-Орлеана в Урюпинск пять миллионов долларов „общака" одной воровской группировки, неожиданно исчезает. Героиня подозревает, что он укрылся в Париже у своей новой любовницы, и хочет свести счёты с неверным супругом, но для того, чтобы осуществить замысел, ей необходимо вырваться из рук группировки, которая, чтобы компенсировать убытки от пропажи „общака", решает продать девушку в гарем ближневосточного падишаха. День и ночь её охраняют тридцать „быков", роковая дата заключения сделки неумолимо приближается, и героиня решается на отчаянный шаг: переспать со всеми охранниками, попытаться разбудить в одном из них нежные чувства, заставить помочь…
Неожиданно появляется агент спецслужб по прозвищу Казакова. Его прозвище не случайно: он удовлетворяет женщин так же быстро, как и расправляется со своими врагами. Шестнадцать раз за пятнадцать минут!
А времени не остаётся…»
Четыреста с лишним страниц плотного текста. Волгин открыл наугад, попробовал прочитать. М-да… Как слышится, так и пишется. Название отражало не только уровень подготовки суперагента, но и стиль автора. На трёх строчках пять раз повторялось слово «был», диалоги занимали всякий раз по три страницы, после каждой фразы героев следовало пояснение: «сказал Вася», «сказал Трёхглавый», «сказала Алена», «сказали хором Бетономешалка и Папуас». Все тридцать быков-охранников были названы по именам, и вообще всем персонажам, мелькавшим на страницах произведения, от главаря группировки до сержанта ГАИ, остановившего джип Казановы, чтобы спросить закурить, неутомимая Патрикеева давала характеристики внешности и приводила анкетные данные. Все мужское поголовье романа вожделело Алену; Алена всех жалела и не могла никому отказать. Но в Париж, судя по всему, не попала. Закрывая книгу, Волгин успел заметить последнюю фразу: «За моей спиной грянули выстрелы, и что-то ударило под лопатку. Я упала и умерла, не дойдя трёх шагов до трапа белого самолёта».
Волгин вздохнул. Невзирая на нехватку свободного времени, он много читал и был убеждён, что развлекательную литературу опускают до уровня произведений третьего сорта подобные авторы, не утруждающиеся тем, чтобы лишний раз открыть словарь синонимов, не знающие предмета, о котором взялись рассказать, и шлёпающие по книжке в месяц, стремясь заработать себе на новые колготки и подержанный «мерседес». Хотя пусть лучше пишут, чем рвут в подъездах сумки у старушек.
— Ты сюда пришёл картинки разглядывать? — Катышев, успевший переворошить гардероб и опрокинуть косметику на трюмо за то время, пока Волгин листал «Дезертира» и «Казанову», ухмыльнулся. — Бедненький, соскучился на работе по женской ласке? У меня в кабинете «Пентхаус» валяется, напомни завтра, я подарю.
* * *
Ирина Константиновна держалась лучше, чем можно было предполагать. Слёз не было, растерянности тоже. Быстро собралась и вслед за Андреем вышла из квартиры.
В машине он рассказал матери то немногое, что ей стоило знать. Выждав, пока она обдумает услышанное и сделает выводы, задал два вопроса, которые интересовали его в первую очередь:
— Ты знала, где Вика работает?
— Даже видела одно выступление. Не могу сказать, что осталась довольна, но не сочла возможным отговаривать или ругать. Ты, наверное, помнишь, как она увольнялась из своей школы? И все остальные места, куда удавалось пристроиться, были немногим лучше. Ни денег, ни интереса, ни перспектив. Так, временные занятия для того, чтобы не умереть с голоду и перекантоваться какое-то время до тех пор, пока не подыщешь чего-то более лучшего. Некоторые вещи тебе, наверное, будет сложно понять, но… Ты ведь до сих пор воспринимаешь её как маленькую девочку, которую нужно оберегать и защищать, чтобы не обижали взрослые дяди, а одноклассники не дёргали за косички. А девочка давным-давно выросла и сама решает, как жить и с кем. Тебе, наверное, кажется, что люди, которые приходили на выступления, её обижали. Но она так не считала! Ты бы видел, как она расцвела, когда работа в «Сюрпризе» наладилась. Для полного счастья не хватало твоего освобождения. После того, как тебя отпустили, она мне говорила, что полностью всем довольна. А я… Я пыталась смотреть на вещи по-современному, идти в ногу со временем.
«Вот и пришли… в ногу со временем», — подумал Акулов, злясь в первую очередь на себя.
Фраза матери про маленькую девочку, которую надо отводить в школу, кормить и заставлять делать уроки, попала в точку. И про зрителей она сказала очень правильно. Пожалуй, главную роль в его отрицательном отношении к способу, которым сестра зарабатывала на жизнь, сыграл эффект неожиданности, да и ситуация, при которой эта неожиданность произошла. Что же касается фотографических карточек, то это — целиком и полностью её личное дело. Её и того парня, который держал «Поляроид».
— Кто такой Юра?
— Её молодой человек.
— Ты его видела?
— Один раз, случайно. Вика заезжала ко мне на работу. Мы поговорили, я пошла её проводить и обратила внимание, что на остановке её дожидается незнакомый мне парень. Потом она назвала его имя, но больше никаких подробностей не рассказывала. Симпатичный, высокий. Наверное, твой ровесник. Короткие чёрные волосы.
— Во что он был одет?
— В белую рубашку и джинсы. Дело-то летом было, ещё до твоего освобождения.
— Почему она его скрывала?
— Мне показалось, что у них серьёзные чувства, и Вика боялась, что ли… Знаешь поговорку про воду и молоко? Так и она! Вспомни, ей же вечно с поклонниками не везло. Дважды собиралась замуж, и оба раза все срывалось в последний момент. А сколько было других, менее серьёзных? Она боялась, наверное, что могут сглазить.
— Кто? Мы?
Ирина Константиновна вздохнула.
— Вика жила вместе с ним?
— Да.
— Интересно, куда же он запропастился? — Андрей уже не сомневался в правильности своих умозаключений. Пятьдесят к одному, что человек, сбежавший от него, а позднее положивший засаду частных детективов — этот таинственный Юра.
— А ты не думаешь, что и его могли…
— Я точно знаю, что с ним ничего не случилось. Разве что в последние три часа он мог попасть под автобус. Но вряд ли попал. Такие не попадают.
— Я боюсь, что в Вику могли стрелять из-за него. Она как-то обмолвилась, что в прошлом у него были неприятности.
— А говорила, что никаких подробностей не знаешь.
— Действительно не знаю. У Вики это сорвалось с языка. Я попыталась уточнить, но она только добавила, что некоторое время назад ему приходилось скрываться, однако теперь проблемы решены, и он может спокойно заняться бизнесом.
— Каким?
— Это связано с торговлей металлами.
— Достойная тема. Немало славных парней сложили буйные головы, когда пытались железо продать. От кого этот деятель прятался?
— Не знаю. Мне показалось, что не от милиции.
— Скажи, а имя Ростик, или Ростислав, тебе не знакомо? Я имею в виду: в связи с Викой и её… хм… женихом.
— Нет. Имя достаточно редкое, я бы запомнила.
— А Юрик — местный? Наш, городской?
Ирина Константиновна задумалась.
— Не могу сказать точно. Мне вообще казалось, что я ничего этого не знаю, а ты из меня вон сколько подробностей выудил! Боюсь ошибиться, но мне кажется, что он откуда-то приехал.
На площадке перед клиникой стоял «плимут» Градского. Андрей припарковал свою машину рядом, помог матери выйти, взял у неё пакет с постельными принадлежностями, одеждой и фруктами, который она наскоро собрала.
— Ты знакома с «Железным Феликсом»?
Ирина Константиновна внимательно посмотрела на минивен и кивнула:
— Когда Вика ещё жила вместе со мной, он несколько раз подвозил её домой. И в клубе, когда ходила смотреть выступление, я его видела.
— Ты была в «Ливне»?
— Нет, в КВД.
Акулов представил мать в заведении, пропагандирующем нетрадиционные виды отдыха и раскованное застолье. Нет, положительно, он отстал от жизни. Или жизнь повернула куда-то налево?
— Лёгок на помине! — Ирина Константиновна раньше сына заметила Градского, быстрым шагом двигающегося им навстречу по асфальтированной дорожке от крыльца клиники к автостоянке.
— Ага. Помяни черта, он и появится… Как Вика о нём отзывалась?
— Говорила, он талантливый продюсер.
— А как человек?
— Не безгрешен.
— Опять без подробностей?
— Почему ж? Собирается жениться по расчёту. Вроде бы он как-то хвастался, что оторвал богатую невесту и собирается уехать из страны. Её отец — из бывших цеховиков, в советские времена отсидел десять лет. Сейчас — один из самых влиятельных предпринимателей города.
— Алфераки? Никогда не слышал такой фамилии.
— При твоей профессии подобное незнание не делает тебе чести. Он старается держаться в тени, но оперирует колоссальными суммами, которым позавидовало бы большинство публичных богатеев. Его дочь, Нина, одно время подвизалась на эстраде; там-то её Градский и зацепил. Говорят, Старый Афёра категорически возражал против брака, однако Нина настояла на своём. Мать умерла рано, отец в то время сидел. Когда освободился, не мог отказать Нине ни в чём, так что она выросла на редкость капризной и своенравной девушкой. Отец готов на что угодно, лишь бы обеспечить её счастье.
— А профинансировать пластическую операцию он не желает?
— Ты это к чему?
— Я слышал, Нина не слишком красива.
— У них это семейное. Может быть, они даже гордятся такой фамильной чертой. Уродиной её не назовёшь, но в целом лицо подкачало. Особенно нос.
— Не знаешь, она сейчас в городе?
— Сегодня днём улетела в Афины.
— Никогда бы не подумал, что ты отслеживаешь светские новости.
— Иногда это бывает полезно. И не слишком сложно. В нашей редакции есть журналист, который только этим и занимается. Ни одна более-менее открытая тусовка высшего общества не обходится без него, он всегда в курсе, кто с кем спит и сколько выпил. А что касается самого Алфераки — он один из тех, кто стоит за скандалом с Первым кабельным телевидением, о котором я сейчас пишу.
— Хочет прикарманить ПКТ?
— Да, в преддверии выборов ему потребовался популярный телеканал. Как и обычно, своими руками он ничего не делает и своей подписи ни на одном документе не ставит…
Она замолчала — Градский подошёл близко и уже мог расслышать слова.
Остановившись, Феликс Платонович поздоровался. Ирина Константиновна ответила, Андрей промолчал.
— Операция прошла успешно, — сообщил Градский. — Сейчас Виктория спит. Я привёз лекарства — мне сказали, какие надо купить. И договорился, чтобы ей уделяли побольше внимания. Её охраняют два милиционера. Андрей Виталич, наверное, это ваша заслуга?
Акулов не ответил.
— Приношу соболезнования… Надеюсь, всё обойдётся. Говорят, здешние хирурги умеют творить чудеса. Если что-нибудь потребуется, сразу звоните. Сейчас я больше не нужен?
— Нет.
— Поеду домой… Господи, как ужасно всё получилось!
На крыльце клиники Акулов обернулся. Градский, облокотившись на открытую левую дверь минивена, отряхивал брюки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
«Её произведения никого не оставляют равнодушным. Вас увлекут лихо закрученный сюжет, завораживающая интрига и сложные характеры героев. В романе много жестокостей и убийств, но вместе с тем много юмора и эротики во всех проявлениях. Вы настолько сроднитесь с героями, что будете рыдать и смеяться вместе с ними. Произведения Патрикеевой — это не воспоминания оперативника, не откровения проститутки и не исповедь киллера. Её романы — взгляд на криминальный мир в неожиданном ракурсе, взгляд красивой и избалованной женщины, взгляд изнутри. Милые женщины! Прочтите эту книгу, и вы поймёте, что мужчины вас никогда не поймут! Дорогие мужчины! У вас есть возможность узнать, что весь мир таков, как вы о нём думаете!
У героини было всё. Деньги, машина, ребёнок и вилла. Но её муж, взявшись доставить из Нью-Орлеана в Урюпинск пять миллионов долларов „общака" одной воровской группировки, неожиданно исчезает. Героиня подозревает, что он укрылся в Париже у своей новой любовницы, и хочет свести счёты с неверным супругом, но для того, чтобы осуществить замысел, ей необходимо вырваться из рук группировки, которая, чтобы компенсировать убытки от пропажи „общака", решает продать девушку в гарем ближневосточного падишаха. День и ночь её охраняют тридцать „быков", роковая дата заключения сделки неумолимо приближается, и героиня решается на отчаянный шаг: переспать со всеми охранниками, попытаться разбудить в одном из них нежные чувства, заставить помочь…
Неожиданно появляется агент спецслужб по прозвищу Казакова. Его прозвище не случайно: он удовлетворяет женщин так же быстро, как и расправляется со своими врагами. Шестнадцать раз за пятнадцать минут!
А времени не остаётся…»
Четыреста с лишним страниц плотного текста. Волгин открыл наугад, попробовал прочитать. М-да… Как слышится, так и пишется. Название отражало не только уровень подготовки суперагента, но и стиль автора. На трёх строчках пять раз повторялось слово «был», диалоги занимали всякий раз по три страницы, после каждой фразы героев следовало пояснение: «сказал Вася», «сказал Трёхглавый», «сказала Алена», «сказали хором Бетономешалка и Папуас». Все тридцать быков-охранников были названы по именам, и вообще всем персонажам, мелькавшим на страницах произведения, от главаря группировки до сержанта ГАИ, остановившего джип Казановы, чтобы спросить закурить, неутомимая Патрикеева давала характеристики внешности и приводила анкетные данные. Все мужское поголовье романа вожделело Алену; Алена всех жалела и не могла никому отказать. Но в Париж, судя по всему, не попала. Закрывая книгу, Волгин успел заметить последнюю фразу: «За моей спиной грянули выстрелы, и что-то ударило под лопатку. Я упала и умерла, не дойдя трёх шагов до трапа белого самолёта».
Волгин вздохнул. Невзирая на нехватку свободного времени, он много читал и был убеждён, что развлекательную литературу опускают до уровня произведений третьего сорта подобные авторы, не утруждающиеся тем, чтобы лишний раз открыть словарь синонимов, не знающие предмета, о котором взялись рассказать, и шлёпающие по книжке в месяц, стремясь заработать себе на новые колготки и подержанный «мерседес». Хотя пусть лучше пишут, чем рвут в подъездах сумки у старушек.
— Ты сюда пришёл картинки разглядывать? — Катышев, успевший переворошить гардероб и опрокинуть косметику на трюмо за то время, пока Волгин листал «Дезертира» и «Казанову», ухмыльнулся. — Бедненький, соскучился на работе по женской ласке? У меня в кабинете «Пентхаус» валяется, напомни завтра, я подарю.
* * *
Ирина Константиновна держалась лучше, чем можно было предполагать. Слёз не было, растерянности тоже. Быстро собралась и вслед за Андреем вышла из квартиры.
В машине он рассказал матери то немногое, что ей стоило знать. Выждав, пока она обдумает услышанное и сделает выводы, задал два вопроса, которые интересовали его в первую очередь:
— Ты знала, где Вика работает?
— Даже видела одно выступление. Не могу сказать, что осталась довольна, но не сочла возможным отговаривать или ругать. Ты, наверное, помнишь, как она увольнялась из своей школы? И все остальные места, куда удавалось пристроиться, были немногим лучше. Ни денег, ни интереса, ни перспектив. Так, временные занятия для того, чтобы не умереть с голоду и перекантоваться какое-то время до тех пор, пока не подыщешь чего-то более лучшего. Некоторые вещи тебе, наверное, будет сложно понять, но… Ты ведь до сих пор воспринимаешь её как маленькую девочку, которую нужно оберегать и защищать, чтобы не обижали взрослые дяди, а одноклассники не дёргали за косички. А девочка давным-давно выросла и сама решает, как жить и с кем. Тебе, наверное, кажется, что люди, которые приходили на выступления, её обижали. Но она так не считала! Ты бы видел, как она расцвела, когда работа в «Сюрпризе» наладилась. Для полного счастья не хватало твоего освобождения. После того, как тебя отпустили, она мне говорила, что полностью всем довольна. А я… Я пыталась смотреть на вещи по-современному, идти в ногу со временем.
«Вот и пришли… в ногу со временем», — подумал Акулов, злясь в первую очередь на себя.
Фраза матери про маленькую девочку, которую надо отводить в школу, кормить и заставлять делать уроки, попала в точку. И про зрителей она сказала очень правильно. Пожалуй, главную роль в его отрицательном отношении к способу, которым сестра зарабатывала на жизнь, сыграл эффект неожиданности, да и ситуация, при которой эта неожиданность произошла. Что же касается фотографических карточек, то это — целиком и полностью её личное дело. Её и того парня, который держал «Поляроид».
— Кто такой Юра?
— Её молодой человек.
— Ты его видела?
— Один раз, случайно. Вика заезжала ко мне на работу. Мы поговорили, я пошла её проводить и обратила внимание, что на остановке её дожидается незнакомый мне парень. Потом она назвала его имя, но больше никаких подробностей не рассказывала. Симпатичный, высокий. Наверное, твой ровесник. Короткие чёрные волосы.
— Во что он был одет?
— В белую рубашку и джинсы. Дело-то летом было, ещё до твоего освобождения.
— Почему она его скрывала?
— Мне показалось, что у них серьёзные чувства, и Вика боялась, что ли… Знаешь поговорку про воду и молоко? Так и она! Вспомни, ей же вечно с поклонниками не везло. Дважды собиралась замуж, и оба раза все срывалось в последний момент. А сколько было других, менее серьёзных? Она боялась, наверное, что могут сглазить.
— Кто? Мы?
Ирина Константиновна вздохнула.
— Вика жила вместе с ним?
— Да.
— Интересно, куда же он запропастился? — Андрей уже не сомневался в правильности своих умозаключений. Пятьдесят к одному, что человек, сбежавший от него, а позднее положивший засаду частных детективов — этот таинственный Юра.
— А ты не думаешь, что и его могли…
— Я точно знаю, что с ним ничего не случилось. Разве что в последние три часа он мог попасть под автобус. Но вряд ли попал. Такие не попадают.
— Я боюсь, что в Вику могли стрелять из-за него. Она как-то обмолвилась, что в прошлом у него были неприятности.
— А говорила, что никаких подробностей не знаешь.
— Действительно не знаю. У Вики это сорвалось с языка. Я попыталась уточнить, но она только добавила, что некоторое время назад ему приходилось скрываться, однако теперь проблемы решены, и он может спокойно заняться бизнесом.
— Каким?
— Это связано с торговлей металлами.
— Достойная тема. Немало славных парней сложили буйные головы, когда пытались железо продать. От кого этот деятель прятался?
— Не знаю. Мне показалось, что не от милиции.
— Скажи, а имя Ростик, или Ростислав, тебе не знакомо? Я имею в виду: в связи с Викой и её… хм… женихом.
— Нет. Имя достаточно редкое, я бы запомнила.
— А Юрик — местный? Наш, городской?
Ирина Константиновна задумалась.
— Не могу сказать точно. Мне вообще казалось, что я ничего этого не знаю, а ты из меня вон сколько подробностей выудил! Боюсь ошибиться, но мне кажется, что он откуда-то приехал.
На площадке перед клиникой стоял «плимут» Градского. Андрей припарковал свою машину рядом, помог матери выйти, взял у неё пакет с постельными принадлежностями, одеждой и фруктами, который она наскоро собрала.
— Ты знакома с «Железным Феликсом»?
Ирина Константиновна внимательно посмотрела на минивен и кивнула:
— Когда Вика ещё жила вместе со мной, он несколько раз подвозил её домой. И в клубе, когда ходила смотреть выступление, я его видела.
— Ты была в «Ливне»?
— Нет, в КВД.
Акулов представил мать в заведении, пропагандирующем нетрадиционные виды отдыха и раскованное застолье. Нет, положительно, он отстал от жизни. Или жизнь повернула куда-то налево?
— Лёгок на помине! — Ирина Константиновна раньше сына заметила Градского, быстрым шагом двигающегося им навстречу по асфальтированной дорожке от крыльца клиники к автостоянке.
— Ага. Помяни черта, он и появится… Как Вика о нём отзывалась?
— Говорила, он талантливый продюсер.
— А как человек?
— Не безгрешен.
— Опять без подробностей?
— Почему ж? Собирается жениться по расчёту. Вроде бы он как-то хвастался, что оторвал богатую невесту и собирается уехать из страны. Её отец — из бывших цеховиков, в советские времена отсидел десять лет. Сейчас — один из самых влиятельных предпринимателей города.
— Алфераки? Никогда не слышал такой фамилии.
— При твоей профессии подобное незнание не делает тебе чести. Он старается держаться в тени, но оперирует колоссальными суммами, которым позавидовало бы большинство публичных богатеев. Его дочь, Нина, одно время подвизалась на эстраде; там-то её Градский и зацепил. Говорят, Старый Афёра категорически возражал против брака, однако Нина настояла на своём. Мать умерла рано, отец в то время сидел. Когда освободился, не мог отказать Нине ни в чём, так что она выросла на редкость капризной и своенравной девушкой. Отец готов на что угодно, лишь бы обеспечить её счастье.
— А профинансировать пластическую операцию он не желает?
— Ты это к чему?
— Я слышал, Нина не слишком красива.
— У них это семейное. Может быть, они даже гордятся такой фамильной чертой. Уродиной её не назовёшь, но в целом лицо подкачало. Особенно нос.
— Не знаешь, она сейчас в городе?
— Сегодня днём улетела в Афины.
— Никогда бы не подумал, что ты отслеживаешь светские новости.
— Иногда это бывает полезно. И не слишком сложно. В нашей редакции есть журналист, который только этим и занимается. Ни одна более-менее открытая тусовка высшего общества не обходится без него, он всегда в курсе, кто с кем спит и сколько выпил. А что касается самого Алфераки — он один из тех, кто стоит за скандалом с Первым кабельным телевидением, о котором я сейчас пишу.
— Хочет прикарманить ПКТ?
— Да, в преддверии выборов ему потребовался популярный телеканал. Как и обычно, своими руками он ничего не делает и своей подписи ни на одном документе не ставит…
Она замолчала — Градский подошёл близко и уже мог расслышать слова.
Остановившись, Феликс Платонович поздоровался. Ирина Константиновна ответила, Андрей промолчал.
— Операция прошла успешно, — сообщил Градский. — Сейчас Виктория спит. Я привёз лекарства — мне сказали, какие надо купить. И договорился, чтобы ей уделяли побольше внимания. Её охраняют два милиционера. Андрей Виталич, наверное, это ваша заслуга?
Акулов не ответил.
— Приношу соболезнования… Надеюсь, всё обойдётся. Говорят, здешние хирурги умеют творить чудеса. Если что-нибудь потребуется, сразу звоните. Сейчас я больше не нужен?
— Нет.
— Поеду домой… Господи, как ужасно всё получилось!
На крыльце клиники Акулов обернулся. Градский, облокотившись на открытую левую дверь минивена, отряхивал брюки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60