Напоследок он ещё раз шмальнул из своего странного пистолета, хотя нужды в этом не было. Оба детектива валялись, умываясь слезами и кашляя, не делая и малейших попыток к продолжению схватки. Потерявший координацию и ослепший Максим скатился по лестнице на пролёт ниже, сильно приложился затылком об стену и на какое-то время затих. Николай, которому досталась меньшая порция газа, уже через пару минут смог подняться, доковылять, держась за стену, до окна и попытаться его открыть. Рама была заколочена, и детектив вышиб стекло кулаком.
Ворвавшийся с улицы студёный ветер принёс некоторое облегчение. Кристаллики снега таяли на лице, смешиваясь со слезами, которые то обильно текли, то вдруг переставали течь из глаз. И было очень обидно…
Как же так получилось?
Когда Максим оклемался, Николай приказал:
— Уходим.
— А если…
— Хочешь ещё раз нарваться? Я удивляюсь, что до сих пор никто не вызвал милицию. — Николай подобрал разломанный сотовый телефон, хотел приладить аккумулятор на место, плюнул и ссыпал все детали в карман. — Пошли!
— Разбился, да? — Макс поднялся, очумело потряс головой. — Я тебе новый куплю.
Они покинули дом незадолго до приезда наряда постовой службы. Два сержанта прочесали подъезд, заметили разбитое окно, учуяли слабый, остаточный запах слезоточивого газа и подобрали стреляные гильзы от спецсредства самозащиты.
— Хрен его знает, чего тут было, — резюмировал старший сержант и связался по рации с отделением.
Выслушав сообщение, дежурный записал в ЖУИ: «Заявления не поступило, потерпевших нет, все ушли до прибытия…»
Его, в отличие от большинства других участников инцидента, такая развязка очень даже устраивала.
* * *
Отправляясь за Мариной Викторовной, Волгин больше всего боялся, что она уже напилась в стельку и вытащить её из дому не получится даже подъёмным краном.
Догадка подтвердилась лишь отчасти. Свидетельница держалась на ногах твёрдо и говорила свободно, язык не заплетался, и ненормативной лексики проскальзывало не так уж и много, но ехать в отделение она, естественно, не хотела.
Гостей в квартире прибавилось. Дверь Сергею открыл богемного вида седовласый мужчина при галстуке-«бабочке» и шейном платке, с фужером шампанского в правой руке. Открывал долго, очевидно, щёлкая замками одной только левой. Открыв, пропустил в коридор без вопросов и заперся в ванной, предварительно громко крикнув:
— Марина!
Хозяйка узнала Сергея не сразу. С минуту она хмурилась, опершись о стену и покусывая накрашенные губы, а потом всплеснула руками:
— Вернулся мой капитан! — и пригласила на кухню.
Пока они разговаривали, по коридору мимо открытой кухонной двери регулярно дефилировали «нимфы». Те две, которых Волгин имел удовольствие наблюдать ещё днём, и одна новенькая, одетая не менее соблазнительно. Девушки на Сергея косились и, наверное, обсуждали между собой его появление, но знаков внимания не оказывали. То ли стеснялись хозяйки, то ли возложили надежды на представителя богемы. Когда тот покинул ванную и прошёл в комнату, его появление было встречено криком восторга и звоном хрустальных фужеров.
— Нет, я никуда не пойду, — в десятый раз сказала Марина.
— Это займёт совсем мало времени. У меня есть машина, я свожу вас туда и обратно.
— Нет. Можешь меня не уговаривать.
— Мариночка, ведь это — маньяк, — Волгин пытался пустить в ход обаяние. — Я бы не стал просить, если б дело касалось вора-карманника или несчастного наркомана. Но это преступление нешуточное…
— Я говорю: нет!
В разгар спора позвонила Тростинкина:
— Акулов передавал мою просьбу?
— Э-э-э… Да. — Андрей ничего не сказал, видимо, позабыл, но Волгин догадался, о чём идёт речь, и не стал товарища подставлять.
— Наверное, ты очень занят? Ты где, в тринадцатом?
— Не совсем.
— А где?
Волгин почувствовал раздражение. Его бывшая жена, человек гражданский до мозга костей, частенько звонила ему в самое неподходящее время, с ювелирной точностью выбирая моменты, когда он не мог разговаривать на домашние темы. Звонила, задавала вопросы, не принимала односложных ответов и, сколько бы он впоследствии ни объяснял, отказывалась признавать такие поступки ошибкой. В какой-то степени оправдывало Татьяну то обстоятельство, что она была бесконечно далека от милиции и судила о работе супруга только по фильмам и сплетням подруг. Сергей хоть и злился, но в чём-то жену понимал. К Маргарите такой подход не годился. Как бы то ни было, а должна была она представлять, что бывают разные обстоятельства.
— Я занят.
— Занят настолько, что не можешь уделить мне минутку?
— Да.
— Хорошо! Я закончила с вашим Градским. Может быть, ты мне скажешь, что теперь делать?
— Я перезвоню через двадцать минут.
Сергей убрал трубку. Посмотрел на хозяйку квартиры и понял, что она слышала не только его ответы.
— Жена? — спросила Марина Викторовна.
Волгин почувствовал, что лучше дать положительный ответ. Сказал:
— Да, — мысленно прибавив «потенциальная».
— А почему не носишь кольцо?
— Чтобы бандиты, если надумают отомстить, не догадались о моей слабой стороне.
— Оказывается, ты заботливый… — Марина отвернулась от опера и вздохнула: — Поехали, чего уж там. Только мне надо собраться.
— Конечно, я подожду.
Она ушла в комнату, Сергей остался на кухне. Подумав: удивительно, но звонок Риты пришёлся как нельзя кстати. Именно он сыграл решающую роль в том, что свидетельница поддалась уговорам. Вот и пойми женскую душу… Лишь бы она не передумала, поддавшись уговорам «нимф» или советам светского льва. Неизвестно, кто он по профессии, но на роже написано — ментов ненавидит. Такие хуже, чем прямолинейные братки. Маскируются под приличных, но плюют в спину, даже если им не наступать на ноги.
Ещё Сергей беспокоился, что Марина может собираться очень долго. Объяснить компании необходимость отъезда, сменить макияж, одеться. Сколько времени может на это уйти? Не пять минут, точно.
И снова предположения Волгина сбылись ровно наполовину. Марина управилась за четверть часа, решения своего не поменяла, но успела крепко приложиться к стакану. Настолько крепко, что у Волгина, глядя на женщину, возникли сомнения: а стоит ли затевать опознание?
— Поехали! — весело предложила Марина и ударилась плечом о дверной косяк. Ротвейлер, которого она взяла на поводок, дёрнулся и едва не уронил хозяйку. — Рудик! А ну-ка сесть! Вот засранец чёртов… Сидеть, кому говорят!
Собака нехотя подчинилась.
О том, чтобы проводить с Мариной официальные следственные действия, не могло быть и речи. Оставалось два варианта. Либо извиниться и уйти, либо показать свидетельнице Мишу негласно, таким образом, чтобы он этого не заметил. Если Марина его опознает, то можно будет уговорить её повторить процедуру позднее, когда она протрезвеет. С участием следователя, подставных и понятых лиц. Если не опознает — то нечего и заморачиваться с составлением протоколов, время терять. Конечно, такие действия являлись грубейшим нарушением закона, но ни моральная, ни правовая стороны вопроса Сергея не беспокоили. Главное, чтобы Марина, если придётся потом действовать официально, не проговорилась, что видела подозреваемого через замочную скважину. Чтобы она твёрдо настаивала, не поддаваясь на провокации адвоката: молодого человека опознаю по чертам лица и фигуре, видела его два раза около школы и хорошо запомнила, но с тех пор до сегодняшнего дня больше нигде не встречала.
— Поехали! — снова предложила Марина, и ротвейлер поддержал её грозным рычанием.
— Пёсика мы с собой не возьмём, — сказал Волгин, поднимаясь из-за стола.
— Как не возьмём? А почему?
— Пёсик нам будет мешать. Пёсик лишний.
Ротвейлер, догадавшись, что незнакомый мужчина хочет лишить его долгожданной прогулки, натянул поводок.
— Пе-е-сик ли-и-шний? — протянула Марина недоуменно. — Ну, тогда я не знаю. А ну, пшел в комнату, ур-род!
Волгин вздрогнул, настолько резким был переход от капризного тона к командному окрику. Когда Марина отпустила поводок, он пережил несколько волнующих секунд, но нападения не последовало. Поджав уши, пёс выскочил в коридор, и больше его Волгин не видел.
Сев в машину, Марина сначала поиграла кнопкой электрического стеклоподъемника, а потом, не спросив разрешения, открыла «бардачок». На колени ей упала игрушка, взятая Сергеем в квартире покойной Шажковой.
— Твой зверь? — Марина погладила зайчика по голове.
— Угу.
— Его ты тоже спрятал от бандитов? Ещё одно твоё слабое место?
Пока ехали, Марина несколько раз начинала дремать, так что Волгину приходилось её тормошить и развлекать болтовнёй. Усилился снегопад, поэтому Сергей ехал на невысокой скорости. Дорога заняла больше времени, чем он ожидал. На подъезде к отделению его запас анекдотов иссяк, а рассмешить Марину Викторовну так и не удалось. Она сонно кивала и норовила закрыть глаза, как только Сергей умолкал.
Прежде чем покинуть машину, Волгин последний раз проинструктировал женщину: не шуметь, не проявлять эмоций и обо всём позабыть, как только «оперативное опознание» будет закончено. Её состояние было в какой-то степени на руку оперу. Вернувшись домой, наверняка примет ударную дозу спиртного, так что утром сможет вспомнить далеко не всё, что было накануне. Может, и поездку в отделение расценит, как сон. С другой стороны — до какой степени можно доверять подвыпившей женщине? Насколько адекватны её зрительная память и чувство реальности? Не получится ли так, что сегодня она ткнёт в Мишу пальцем, а завтра, при Маргарите и понятых, в недоумении пожмёт плечами и с чистым сердцем заявит, что видит этого молодого человека впервые?
Глядя на Марину, кивающую в подтверждение услышанных инструкций с тем же сонным видом, с каким она кивала и анекдотам, Волгин пожалел, что вытащил женщину из квартиры.
Если бы ему сейчас сказали, как он будет жалеть пятью минутами позже, — он бы в срочном порядке отвёз Марину домой и зарёкся иметь с ней дело. Или, «окольцевав», запер бы в дальнюю камеру и приказал дежурному поливать её из шланга холодной водой. Или…
Но никто ничего такого Волгину не сказал, и он запер машину.
— Ты всё поняла? Тогда пошли.
Через замочную скважину сидящий в деревянном кресле Михаил был виден от макушки до пят.
Марина Викторовна посмотрела поочерёдно обоими глазами и повернулась к Сергею.
— Он… Представляешь, именно он!
— Точно?
— Точнее некуда! Да я на всю жизнь этого гада запомнила. У-у, пид…юга проклятый! И пальто то же самое…
Глава шестая

«Насильственные действия сексуального характера». — Акулов в сомнениях. — Шокирующая форма ответа. — Доклад шефу. — Марина Викторовна и маньяк (окончание). — Акулов уговаривает Машу. — Методы работы Саши Борисова. — Связь времён (тени из прошлого)
Акулов прочитал справку Информационного центра, принесённую Шуриком.
— Любопытно! Уголовное дело номер… Возбуждено 29 августа по статье 132 УК РФ. Мера пресечения — подписка о невыезде. Ну кто бы мог подумать! А такой скромный мальчик. Ай-яй-яй, нехорошо!
Миша опустил голову.
— Стыдно? Вижу, что стыдно. А чего сам не рассказал?
— Вы об этом не спрашивали.
— Так я много о чём не спрашивал. Ну, колись, чего натворил. «Насильственные действия сексуального характера». Кого насиловал, поэт? Свою музу? Она не давала вдохновения добровольно?
Миша покраснел и продолжал молчать. Акулов посмотрел на Сазонова:
— Спасибо. — Подразумевалось: «Можешь идти».
Намёк был Шуриком понят:
— Я пока больше не нужен?
— Пока нет.
— Так, может, поеду? Если что — я на трубке.
— Езжай, дорогой.
Сазонов вышел, и Андрей снова обратился к задержанному:
— Миша, ты же понимаешь прекрасно, что уже завтра утром я прочитаю твоё уголовное дело. Чего ты хочешь добиться молчанием?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60